В день нашей незначительной, но весьма приятной победы, сотрудники «Спектра» с головой погрузились в веселье, позабыв обо всем происходящем за стенами пока еще безопасного убежища. Я, как человек, познавший на себе многие радости и невзгоды жизни, не делаю поспешных выводов и смотрю на ситуацию трезво, находя в ней некоторые нюансы. Зная короля Гармонии и будучи способным предугадать ход его мыслей, я хорошо понимаю, что мы не только поставили его в затруднительное положение, как планировалось, но и разворошили осиное гнездо, потому с этого дня все кардинально измениться не столько для «Спектра», сколько лично для меня.
— Мастер Кишин, — обратилась ко мне уже практически выпавшая из реальности Юмико, — а какая природная эссенция содержится в алкоголе? Думая о том, что вы говорили ранее, в голову не приходит ничего такого, что нельзя было бы объяснить простой химией.
— Ты думаешь в правильном направлении, — подсказал я. — Химия и алхимия во многих аспектах пересекаются, хоть и не являются одним и тем же, потому, очевидно, эссенция внутри напитка определяется его составом. Так, например, если виски производят из зерновых культур вроде ржи и ячменя, одной из составляющих будет растительная эссенция.
— А как тогда объяснить результат брожения? — непонимающе посмотрела на меня она.
— Расщепление, — пояснил я. — Сложная эссенция вроде растительной просто расщепляется на более простую и может образовать совершенно другую. Производные растительной эссенции в процессе брожения просто складываются в своего рода дурман, отсюда и появляется эффект алкоголя. Спиртовые дрожжи в этом случае больше служат катализатором, нежели основой.
— Звучит как альтернативное обоснование простых манипуляций с солодом, — вздохнула Юмико. — Я как-то больше склоняюсь к стандартам химии, ведь ее хотя бы расписывают в учебниках.
— Почитай «Энтропологию», Юмико, — усмехнулся я. — Та же химия, но написана лично мной.
— Не уверена, что у меня будет на это время, — отстранилась она.
— Это очень интересная книжка! — вклинилась в разговор Луна. — Пусть я ничего не поняла, но было очень интересно!
— Записки сумасшедшего, ха-ха, — внезапно засмеялась Солен, тыча в меня пальцем.
— Не смешно, — в один тон и одну секунду пробормотали мы с Луной.
Куда не глянь — везде большой потенциал. Наблюдая за тем, в каком русле и с какой скоростью развивается нынешняя молодежь, я вгоняю себя в тоскливое состояние, однако нахожу утешение в той компании, которой хоть и немного, но доверился. Многие из присутствующих достаточно добились в столь юном возрасте, некоторые персоны вроде Мисато опережают сверстников на несколько голов, как когда-то я на пару с братом опережал шарлатанов, выдающих себя за гениальных магов.
— ВОЙД!! — как гром средь ясного неба в переговорном устройстве раздался истошный крик Ашидо. — ПОРТАЛ НА МОЮ ПОЗИЦИЮ — СЕЙЧАС!!
— Что случилось, Ашидо? — схватилась за ухо Юмико.
— ВСЕ МЕДИКИ В КАБИНЕТ! БЫСТРЕЕ!! — продолжил вопить он, не слушая никого из нас.
— Какого хрена? — затерялся я, предчувствуя неладное.
Несколько секунд спустя в холле показались очертания портала, тогда-то все замерли в ожидании, не понимая, о чем пытался сказать наш лидер, и, вот, из пелены показалась рука, а следом за ней плечи, но те были не продолжением рук в черных рукавах, а лишь остатками привычных конечностей. Не тратя ни секунды на объяснения, Ашидо, держащий на руках свою бесценную подругу, тотчас рванул вдоль по коридору в направлении медпункта, и, только когда на полу показались багровые пятна, следующие за ним, мы наконец все поняли.
— Твою, сука, мать, — прорычал я и кинулся следом за ним, обронив свой бокал с вином, который мгновенно разлетелся на мелкие осколки, столкнувшись с твердым полом.
Впервые за многие годы жизни я перешел на бег, появляющийся только в критических ситуациях, когда каждая секунда на вес золота. За считанные секунды тело скрылось за углом, а затем продолжило свой путь следом за Ашидо.
— Юмико, Джозеф, срочно в медпункт! — скомандовал я на ходу, прокричав в переговорное устройство.
Следуя по кровавому следу, что привел меня прямо к дверям медпункта, я тотчас нырнул внутрь и застал перед собой шокирующую картину: девушка, что всего час назад переполнялась радостью и предвкушала прогулку с возлюбленным, теперь безжизненно растворялась где-то на пересечении мира живых и мертвых, и именно в этот момент ее жизнь зависела в первую очередь от меня. В глазах Лаффи не было ни проблеска сознания, они казались стеклянными и пустыми, ее губы замерли в одном положении и стремительно теряли пестрый пигмент, как это делала фарфоровая кожа, в миг ставшая совсем бледной, а в самой середине тела, где находился живот, зияла дыра, кровь из которой водопадом лилась на белую нетронутую простынь медицинской кушетки.
— ЧТО ВСТАЛ? — столь же громко, панически боясь, прокричал Ашидо. — ПОМОГИ, ИЛИЯ!
— Отойди! — приказал я, после чего бросился к потерпевшей.
Расположившись рядом, я сразу же принялся нащупывать любые намеки на жизнь, но признаков биения сердца уже не было, легкие не наполнялись воздухом, а тело не реагировало на прикосновения. Поняв, что Лаффи находится уже за три версты от критического состояния, я схватился за ручки стеклянного шкафа, где хранились все наши медикаменты, достав оттуда нашатырный спирт и вату, а следом за ними выхватил из ящика стола медицинский фонарик.
— Что ты делаешь, придурок?! — осекся наблюдающий за мной Ашидо. — Лечи ее! Ты же медик!
— Закрой рот, кусок дауна, — вспылил я, будучи не в силах проигнорировать такие слова. — Я делаю все, что в моих силах!
Стараясь сохранять хладнокровие, я вернулся к едва живому телу и продолжил попытки оживления, но смоченная нашатырем ватка не давала результата — Лаффи абсолютно никак на нее не реагировала, вгоняя меня в состояние легкой паники. Пусть я уже почти было потерял надежду, все равно продолжил процесс, включив фонарик и приставив его к глазу пострадавшей, однако и он никак не реагировал на яркий свет, от которого здоровый зрачок в мгновение сузился бы.
— Ашидо, что произошло? — послышался голос вошедшей в кабинет Юмико, едва стоящей на ногах.
— Юми, быстрее! Помоги Илии! — взмолился Ашидо, но, едва увидев ее в пьяном состоянии, тут же переменился в лице. — Какого хера, Юмико? Ты что, пьяная?
В этот момент руки Ашидо неестественно задергались, зубы заскрипели, а сам парень вцепился в воротник ничего не понимающей девушки, планируя выместить на ней всю свою горечь и злобу.
— Ты хоть понимаешь, что здесь происходит?! Лаффи умирает, а ты, будучи единственным нормальным врачом, надралась как сука и посмела прийти сюда? Я не пущу тебя к ней! Ни при каких условиях!
— Л-лаффи? — запинаясь, дергающимся от страха голосом промямлила Юмико. — О боже…
— НЕТ! — взвыл он. — Слышишь? Не дам!
— Пусти ее, Ашидо! — приказал я. — Мне нужна помощь!
— Уйди! — Юмико силой оттолкнула парня и бросилась к телу, расположившись рядом со мной.
К этой секунде в кабинет подтянулся мистер Даян, которому тяжело было появиться вовремя из-за излишка веса, но благо он хотя бы пришел, а потому я могу сконцентрироваться на тех остаточных шансах, которые у нас все еще имеются.
— Джозеф, сюда! — прокричала Юмико, подозвав к себе последнего доктора.
— Господи, что произошло? Доложите ситуацию? — прохрипел Джозеф, встав рядом.
— Не дышит, пульса нет, зрачки не реагируют, нашатырь игнорирует, — пояснил я.
— Так, что нам тогда остается? — замялся он. — Лаффи уже… мертва.
— Рано делать выводы, — отрезал я. — Подключите к ИВЛ, массируйте сердце напрямую через дыру в животе — постарайтесь сохранить ее состояние как можно дольше.
— Понял, — однозначно ответил Джозеф. — А что вы собираетесь делать, мастер Кишин?
— Мне нужно мое оборудование — без него я здесь бесполезен.
— Хорошо, мы все сделаем, — подтвердила Юмико. — Я буду вливать в нее энтропиум для стабилизации состояния и ускорения заживления.
— Ни в коем случае! — оборвал я. — Даже не думай влить в нее хотя бы частичку — тогда она точно умрет!
— Почему? — непонимающе вопросила она. — Я уже многих так лечила и еще ни разу никого не подвела! В прошлый раз именно это ей помогло!
— Я сказал не смей, — грозно прорычал я. — За работу, коллеги, выложитесь на максимум.
— Так точно! — в один голос произнесли Джозеф и Юмико, после чего принялись осуществлять задуманное, а я, планируя заглянуть в лабораторию, двинулся на выход в коридор.
За дверью меня встретили любопытные и напуганные взгляды других подошедших, среди которых были только самые трезвые: Солен, Луна, Ринна и Хорнет, но едва в мой адрес послышался вопрос о том, что же происходит в стенах кабинета, как из-за двери на меня набросился взбешенный Ашидо, схватив за воротник, как он сделал это с Юмико.
— Уходишь, урод? — первое, что он сказал.
— Что ты делаешь, идиот? — оторопел я.
— Ты бросаешь ее? Ты серьезно просто уходишь, оставляя Лаффи в руках бухой Юмико и Джозефа? Ты хоть знаешь, как она дорога мне?
— Убери руки, — приказал я, дав единственный шанс избежать ответной реакции.
— Убрать? — прошипел он. — Давай уберу! — после этого Ашидо в самом деле ослабил хватку, но за опустившимися руками последовал прямой удар в челюсть, который стал для меня самой настоящей неожиданностью.
В этот день я опрометчиво снял кольцо, думая, что в стенах «Спектра» ничего не угрожает жизни, но теперь, когда в ответ на искреннее желание помочь я получаю плевок в лицо, сомнения берут верх и, кажется, я немного теряю контроль над собой.
— Что еще за лаборатория? За кого ты меня держишь? — продолжил свой лепет сгорающий от ненависти Ашидо, пока я молча пилил того многозначным взглядом. — Можешь валить куда угодно, если так хочешь, но не нужно для этого врать и строить из себя умника, когда в реальности гроша не стоишь!
Этого было достаточно, чтобы вывести меня из себя — теперь уже поздно цепляться за шансы. Стиснув зубы от грязных слов, я ответил на удар тем же точным и сильным ударом в челюсть, но не остановился, ударив единожды, а продолжил избивать Ашидо до тех пор, пока силы не покинут его, на что тот отреагировал однозначно, уйдя в защиту.
— Хватит! — увидев то, как обстановка накаляется, Ринна, постаралась влезть между нами, чтобы разнять, но сама оказалась под ударом.
— Не вмешивайся! — прокричал Ашидо, оттолкнув ее в сторону.
Бой продолжился, удары пролетали один за другим, но именно мои чаще нему попадали, из-за чего Ашидо в один момент схватился за меч, желая покончить с этим любой ценой, даже если эта цена унизительна для честного человека. Завидев лезвие, нацеленное только на то, чтобы покалечить, я всерьез испугался. Стоило лишь мельком почувствовать угрозу, все спящие инстинкты в миг проснулись, сердце забилось быстрее, а разум затуманился, отстранившись от всего, что находится вне нашего боя.
Дав Ашидо сделать лишь пару взмахов мечом, я увернулся, а затем оборвал комбо, схватив того за правую руку, мгновенно сломав ее в области локтя, когда следом за этим нанес сокрушительный удар по левой ключице с разворота. Отрезав пути нападения, я продолжил натиск, нырнув за спину, где нанес сильнейший удар по позвоночнику, что тотчас разделился напополам. Когда парень оказался бессилен, завершающим этапом стал бросок через бедро, который полностью нейтрализовал вмиг обезумевшего Ашидо.
— Возьми себя в руки, кусок дерьма! — прокричал я, усевшись на ослабевшую тушу сверху и схватив его за шею, в то время как вторая рука улеглась на лицо с угрожающе выставленным большим пальцем на уровне глаз. — Я хочу помочь Харуне и собираюсь сделать все для этого возможное, а ты прямо сейчас путаешься под ногами и ноешь как сука!
— Да что она для тебя вообще значила? — пробормотал он. — Ты это делаешь только ради себя одного, лицемерная мразь!
— Ашидо! — прокричал я, дополнительно ударив придурка в лицо. — Лаффи была частью нас! Она была не просто твоей шлюшкой-подружкой, а частью одной семьи, которую мы зовем «Спектром» — она была личностью! Я делаю это не ради тебя, не ради себя, а ради нее, потому прямо сейчас, несмотря на твой мразотский гон, я собираюсь продолжить попытки вернуть ее в мир живых, но если ты еще хоть раз подумаешь броситься на меня с мечом — я сразу убью тебя, не поведя и бровью! Ты понял?
— Убей — если это не пустые слова, — фыркнул он, после чего демонстративно плюнул мне в лицо кровью.
— Какой же ты все-таки даун, — тяжело вздохнул я, отпустив Ашидо из собственных лап.
Сейчас, когда весь пар выпущен и кости обидчика переломаны, я могу мыслить здраво, ведь этот спонтанный всплеск эмоций, который очень опасен для шаткого рассудка, не может мной управлять — да, так и есть. Всем присутствующим и без объяснений понятно, что потеря Лаффи стала для молодого парня спусковым крючком, и сейчас он сам не понимает, что творит, особенно в отношении меня. Как бы того не хотелось, я запомню все сказанное и сделанное сегодня, что послужит огромным минусом в будущих переговорах, но тем не менее — прощу.
— Хорнет, — окликнул я стоящую рядом девушку, убирая с лица постыдное пятно.
— Д-да? — отстраненно промямлила она.
— Проследи за тем, чтобы Ашидо больше никому не навредил — отрежьте ему руки и ноги, если придется. Сейчас мне нужно сконцентрироваться на Лаффи, пока ее смерть еще не подтверждена.
— Сделаем все возможное, Илия, — подтвердила она.
— Спасибо, — напоследок сказал я.
Честно говоря, вся мотивация что-либо делать внезапно пропала, но, вопреки собственному нежеланию, я взял себя в руки и выхватил из кармана «Энтропогранум». Бросив устройство в воздух посреди коридора, сразу же вошел в открывшийся перед всеми портал, значительно отличающийся по своей природе от того, что создает Войд — не только цветом, но и свойствами.
***
Шагнув по ту сторону пелены с темно-фиолетовым обрамлением, я оказался в самом близком для меня месте на всем белом свете — в собственной лаборатории посреди безграничной Бездны. «Энтропогранум» служил ключом, открывающим портал лишь в одну точку и возвращающий своего владельца обратно туда, откуда он вошел, и выглядело это устройство как обычный резной кубик, помещающийся в ладони, сделанный из энтропита, который по сути своей был ничем иным, как кристаллизованным энтропиумом, больше смахивающим на легкий металл.
Когда-то в этом месте проводились долгие опыты и эксперименты, а сейчас лаборатория пустует, и труп ее хозяина лежит в самом центре одинокого островка посреди мрачной и молчаливой Бездны. Здесь все существует вне времени, ведь даже спустя восемьсот лет мой труп так и не разложился, что натолкнуло на идею о том, как поступить с Лаффи, однако на фоне неопределенности существует ряд нюансов — теории подтверждаются только на практике.
Недолго думая над собственной идеей, я начал собирать личные вещи, а следом за ними захватил алхимические очки и ящик лабораторных принадлежностей, среди которых были склянки с чистой жидкой эссенцией. Будние дни грамотного лекаря давно минули, но способность вытаскивать людей из таких передряг, которые смертным даже не снились — не растерялись.
Таким образом в арсенале алхимика в отставке оказались все привычные средства защиты, потому я мог без задней мысли спокойно вернуться в медпункт, дабы провести над безжизненным телом ряд манипуляций, которые не обещали быть плодотворными, гарантируя лишь сохранность тела.
***
Покинув лабораторию тем же путем, я вновь оказался посреди коридора крыла «А», где находились все те же люди в тех же самых позах с теми же самыми выражениями лица, словно не прошло и пары секунд, как я вернулся — именно за это можно любить отдаленные уголки Бездны. Не тратя ни секунды на разговоры, я спешно вошел в комнату, где находилась Лаффи. К этому моменту мои «коллеги» уже успели подключить девушку к аппарату искусственной вентиляции легких, однако никто из них не решался совать руку в кучу мяса ради того, чтобы та однажды смогла вдохнуть сама хотя бы единожды.
— Почему никто не делает массаж? — наехал я на них с ходу.
— Илия, это бесполезно, — вздохнула Юмико, — она даже под ИВЛ не подает признаков жизни. Что мы можем с этим поделать?
— Давай, — выкрикнул я, закинув на стол вблизи с кушеткой увесистый ящик, а затем сразу же уселся рядом с Лаффи, — открывай ящик, бери малый шприц и ищи пробирку с красной жидкостью — на ней написано «Vitae essentia».
— Что ты задумал? — оторопела она.
— Джозеф, перчатки, — скомандовал я, на что получил мгновенную реакцию в виде требуемых перчаток.
Разорвав упаковку и натянув на левую кисть защитный слой резины, я тотчас запустил руку внутрь дыры в животе, проталкивая ее как можно дальше к сердцу, минуя при этом плотный слой внутренностей, пока не добрался до цели. Крепко схватившись за сердце, я принялся делать гармоничные сдавливающие движения, имитируя привычное сердцебиение, тогда-то на мониторе мелькнул пульс.
— Нашла? — окликнул я Юмико.
— Тут много красных пробирок! — прокричала она, затерявшись всего лишь в трех склянках.
— Самая яркая в первом ряду, — подсказал я. — Джозеф, подай из этого же ящика очки, нацепи мне их на голову!
— Да, мастер Кишин! — подхватил он, выхватив их с самого видного места, после чего принялся старательно натягивать их мне на голову.
Эти очки не были простыми — они показывали уровень и тип содержащийся в чем-либо эссенции. С их помощью я мог определить то, насколько жива Лаффи и жива ли она вообще, а следом за этим простроить оптимальный вариант восстановления. Едва в глазах мелькнул фиолетовый тон линз, я уже мог увидеть то, насколько все плохо, однако среди одного большого «плохо» ясно виднелось одно маленькое «хорошо».
— Ее мозг все еще жив! — подметил я, взглянув на уровень содержащейся в теле эссенции. — Юми, набери в шприц двадцать две сотых миллилитра и подай мне!
— Да, сейчас! — откликнулась она, тут же схватившись за пробирку и вставив в нее иглу через резиновую затычку.
Когда все было готово и в правой руке оказался наполненный нужной эссенцией шприц, я слил лишние сотые миллилитра, будучи готовым всадить иглу.
— Какая у нее группа крови? — уточнил я, продолжая массировать сердце.
— Третья отрицательная, — подсказал Джозеф.
— Отлично, возьмите ручную помпу и жгут, будем переливать.
— Кто будет донором? — замешкалась Юмико, не понимая, в чем вообще состоит моя идея.
— Я, — ответ был однозначен, и исходил он из уст стоящей за нашими спинами Хорнет, — у меня универсальная группа — давайте.
В условиях скоординированной командной работы мы могли добиться удивительных результатов. Уже через минуту дрожащая от напряжения Хорнет сидела на стуле с катетером в вене, будучи готовой к переливанию, но в такой патовой ситуации, когда у реципиента отсутствуют руки, пришлось всадить игру прямо в сердце, пробив грудную клетку.
— Приступайте! — скомандовал я, притом сам в это время старательно целился иглой шприца с эссенцией в трубку, дабы совместить между собой кровь Хорнет и жидкую «жизнь».
— Пульс слабый, дыхание стабильное, изменений не наблюдается, — держала в курсе Юмико, мониторя изменения на экране, пока Джозеф старательно качал кровь ручной помпой.
Я прекрасно знал, что делаю и какие у этого будут последствия для человека в предсмертном состоянии, но совсем не ручался за результат в случае с практически мертвым человеком, единственной живой частью которого остался мозг. Это не было лечением, не было реанимацией, пациент не находился в коме и не был полностью безжизненным — этот случай в моей медицинской практике значился уникальным и оттого в каком-то смысле захватывал дух, однако все шло не так радужно, как того хотелось.
— Она залечивается! — обомлела Хорнет, заприметив то, как рана на животе начинает затягиваться.
— Рано радоваться, это нам только помешает, — отрезал я. — Дыра заполняется новыми тканями за счет недостающей эссенции, которую я восполнил, но, если к моменту ее полного заживления сердце девушки не забьется само — мы проиграли.
— И что же нам делать? — запаниковала Юмико, в секунду утратив веру в благополучный исход.
— Остается только надеяться, — тяжело вздохнул я.
Еще несколько минут прошли за тщетными попытками оживить труп, кровь переливалась в ускоренном темпе, все поврежденные места Лаффи затягивались на глазах, уровень ее жизненной силы стабилизировался и даже кожа приобрела первоначальный оттенок — но все в бестолку. Как бы мы не старались, мертвых к жизни не вернуть, как бы сильно того не хотелось. Сейчас, когда для руки более не осталось места, чтобы продолжить искусственное кровообращение, я вынул ее из груди девушки, смирившись со своим поражением, ведь сердце так и не забилось, вопреки всем призрачным надеждам.
Стоило прекратить процесс, как монитор сразу же монотонно запищал, говоря об отсутствии пульса. Все мы замерли в одном положении, опустив головы, осознавая, что более ничего не можем для нее сделать — Лаффи мертва.
— Что ж, похоже, теперь уже ничего не поделать, — проронив слезу, проговорила Юмико.
Прости, солнце, даже мне не удалось тебя вытащить. Надеюсь, по ту сторону жизни тебе будет лучше, чем в реальном мире, который принес лишь боль и страдания, будто бы избрав для себя того, на кого должны свалиться все земные беды. Возможно, Бездна окажется снисходительна и даст потерянному дитя второй шанс, но за это придется заплатить слишком большую цену, и когда ты о ней узнаешь, будет уже поздно.
***
Несколько часов спустя, когда о смерти Лаффи уже было объявлено, «Спектр» организовал первые в истории ордена похороны, решив придать тело девушки земле на возвышении Гармонийской горы, где уже ранее были захоронены Анна и Леонхардт Акина — где-то в тиши под одиноким деревом с качелей. Некогда скромное место для уединения стало чем-то символичным, будто участком высшего покоя для тех, кто его заслужил.
Наш лидер Ашидо Такаги был вне себя и до последнего не мог принять смерть бесценного сердцу человека, оттого и свалил вину за ее смерть на медперсонал, но больше всего досталось именно мне, как наглецу, возомнившему, что он может перечить влиятельному мальчишке. Коротко говоря, мне не позволили присутствовать на похоронах бок о бок с остальными, потому пришлось сидеть в стороне, витая в собственных мыслях, которые были отнюдь не самыми лучшими.
Проведя посмертный осмотр и проанализировав ранения девушки, мы были шокированы обстоятельствами ее смерти, ведь пришедший по ее голову человек определенно знал, за кем и для чего пришел. Я могу лишь строить догадки, ведь «шиирацу» не работает на тех, кто не смотрит в глаза, а Ашидо сам не в курсе того, что там произошло. Исходя из того, что в наши руки девушка попала уже без рук — их она лишилась в первую очередь, и произошло это вследствие прямого попадания из огнестрельного оружия. Мы поняли это по шарикам дроби, которые вываливались наружу в процессе заживления тканей. Нападавший изначально не дал своей жертве шансов сбежать, не оставил ей ни малейшей возможности защитить себя этим мелким подобием клинка.
Самым страшным фактом было то, что Лаффи изнасиловали прямо перед смертью, а это значит, что она, вероятно, преодолела барьер «шиирацу» и вспомнила все, что было до того, как мы впервые встретились. Смерть в страданиях, когда сердце переполняет душевная боль воспоминаний о зверских моментах из жизни, о лицах людей, причинявших тебе боль, о тех грустных словах отвержения — это самый страшный сценарий. Неудивительно, что девушка не собиралась приходить в себя, даже когда тело целиком восстановилось и жизненная энергия восполнилась — в реальности есть только боль.
— Илия, чего грустишь? — вырвала меня из мыслей внезапно подошедшая вплотную Луна.
— Да так, — вздохнул я. — Думаю о том, как Лаффи могла бы прожить эту жизнь, если бы судьба не оказалась к ней так жестока.
— Да уж, очень тяжело отпускать людей на тот свет, — она положила мне на плечо руку. — Ребята просили передать тебе спасибо за то, что помог организовать для нее гроб — если бы не ты, девочке пришлось бы гнить в земле.
— Пожалуйста, — еще тяжелее вздохнул я.
— Брось, Илия, — улыбнулась Луна. — Ты сделал все, что мог. Нельзя жалеть о том, что уже случилось, когда от тебя ничего не зависело.
— Спасибо за поддержку, Луна, но мне сейчас лучше побыть одному — хорошо?
— Точно? — уточнила она.
— Тебе лучше побыть с остальными, — проговорил я, многозначно взглянув на нее.
— Хорошо, — еще шире улыбнулась Луна. — Мы с Солен покинем вас после похорон, поэтому… увидимся как-нибудь!
— Увидимся, — улыбнулся я напоследок, проводив глазами свою заботливую подругу.
Не знаю, как все сложиться дальше, учитывая то, как сильно все пали духом, потеряв одного человека, даже осознавая, что с такой масштабной целью потери неизбежны. Видя то, как Ашидо вел себя в критической ситуации, я всерьез задумался о том, что будет, когда я наконец раскрою свой единственный секрет, тем более после того, как говорил, что никогда не лгу. Останусь ли я один, когда они узнают о нем? Обо мне? Смогут ли эти юнцы смириться с неотвратимостью «Парадокса»? Бьюсь об заклад, Такаги решит, что я всех использовал и разорется как ребенок — будь, что будет, но пока не время об этом думать. Куда важнее персона Лаффи, выбивающаяся из всех правил природного баланса, а виной тому этот феномен… Как человеческий мозг может оставаться живым спустя долгие часы после смерти?
Даже сейчас, когда мертвое тело безжизненно ютится в гробу в окружении людей, которые ее любили, я вижу лишь спящую искру, которая в любой момент может угаснуть навсегда, и лишь Бездна знает, какая судьба для нее уготована.
Пускай все уже потеряли надежду, пускай все прямо сейчас утопают в океане слез горечи — я не пролью ни слезы, потому что еще ничего не кончено. Лаффи — лишь начало, за которым последуют и другие потери, пока мы не достигнем заветного финала, а до того я сам для себя поклялся сделать все возможное для свершения собственной эгоистичной цели, даже если ради этого придется пойти наперекор всем принципам общепринятой морали.
Поставить на кон все — вот мое кредо. Даже если остальные отступятся от меня, даже если на пути придется разрушать жизни и осквернять, убивать и терять — я не отступлюсь.
Однажды мы снова станем одним целым, вестник Фуку, а до того еще предстоит пройти долгий и тернистый путь…