Громкий шум аплодисментов с самого утра разрывал командный центр, будто в этот день произошло что-то поистине хорошее. Так оно и было, ведь в самом центре внимания находились два самых противоречивых человека, которые еще вчера избегали друг друга, а сегодня уже жмут друг другу руки в знак уважения, словно ничего и не произошло, хоть осадочек и остался. Бьюсь об заклад, Илия пошел на это не столько из-за Эхо, сколько из личных побуждений, что заметно отличается от моих мотивов, ведь мне, как мастеру, хотелось сохранить атмосферу внутри ордена и избежать разлада, но, если все в конечном итоге оправдает надежды, можно будет закрыть глаза на грехи прошлого, ибо нет среди них таких непростительных, о которых нельзя позабыть.
Очень тяжело соответствовать лику главы, когда множество факторов извне стараются тебя сломать: приходится терпеть ложь и непонимание, а также стараться не противиться отдельным персонам ради всеобщего благополучия. Запутавшись в своих чувствах и эмоциях, я наговорил много лишнего своему рогатому наставнику, и лишь благодаря совокупности факторов, среди которых были инициатива Эхо и нежелание Илии подливать масло в огонь, мне удалось реабилитироваться и многое переосмыслить.
Все это время Кишин был с нами, он всеми силами старался помогать ордену и в то же время оставался непричастным к делам всей структуры, пока дело не дошло лично до Бартона, а если точнее — до точки невозврата, когда свои мотивы и секреты было уже не удержать в тайне. К тому же смерть Лаффи лежит не на его совести, а на душе убийцы, который все еще не понес наказание за содеянное. Илия хотел помочь, а я лишь путался под ногами и пытался вставить свое никому ненужное слово, отчего больше помешал, чем помог. Если так поразмыслить, мы имеем одну общую цель, стараемся достичь ее во что бы то ни стало, различаются лишь подходы к делу.
У меня не было любящей семьи, из-за чего я не до конца понимаю мотивы Илии оставлять брата в живых. Неужели они настолько близки друг другу, что не станут скрещивать мечи при любом удобном случае? Разве король не из тех людей, которые готовы пойти на что угодно, лишь бы устранить всех противников, мешающих работе системы? Если оно так, то Илия для него является врагом номер один, а орден «Спектр» стоит на втором плане, даже представляя ту серьезную опасность, которую мы внушили обществу.
В любом случае, думать о взятии дворца еще рано, хоть у нас и есть множество козырей, среди которых не только второй «Парадокс», но и факт инкогнито большей части сотрудников, информация о силе которых так и не просочилась за пределы стен ордена. Нужно наращивать силы и разрабатывать план, чтобы избежать лишних потерь и добиться желанного, однако никто точно не знает, насколько долго мы сможем скрываться в стенах одного из самых обычных домов, зарегистриванного на имя семьи Ишимару.
Исходя из всего этого, мы должны были начать предпринимать шаги к последующему развитию ордена, но идей на то было мало, потому первой разумной идеей стало обращение за помощью к Солен и ее ордену. Она вполне могла дать совет или направить нас на путь меньшего кровопролития, потому никто не стал терять времени. Стоило нам с Илией извиниться друг перед другом на глазах у остальных, следующим пунктом в планах был именно поход в орден «Юстиция», потому мы сразу приступили к делу.
Мне не очень нравилась эта затея, но выбора не оставалось.
***
Где-то в середине дня задуманное воплотилось в реальность, когда при помощи Войд мы переместились прямо в покои Луны Сальваторис. Благо девушки не оказалось на месте, ибо было бы крайне неприятно застать ее здесь в неподходящем положении. Почему именно в покои правой руки Солен? Все просто — никто не мог гарантировать безопасность внепланового посещения, ибо раньше мне уже приходилось сталкиваться с гвардией внутри, казалось бы, неприступного здания надежного союзника.
— Ну-с, дело за малым, — заговорил Илия, закончив рассматривать окружение через дверную щель, — идем.
Выйдя за двери скромной комнаты, мы аккуратными шагами двинулись на сближение с заветным круглым кабинетом, пока наконец не оказались вблизи длинного коридора, в котором по-прежнему стояли знакомые нам охранники. Эти люди вовсе не были чем-то вроде преграды, напротив, они знали нас обоих и могли без вопросов впустить внутрь, однако я прекрасно понимал, что даже так не стоило попадаться им на глаза, чтобы не давать возможности гвардии доказать причастность Юстиции к делам преступников, затеявших государственный переворот.
— Что будем делать? — полушепотом спросил я, выглядывая из-за угла коридора.
— Что находится за этой стеной? — поинтересовался Илия, стуча костяшками по предмету своего внимания.
— Откуда мне знать? — возмутился я. — Ты бываешь здесь чаще, чем я.
— Понятно, — вздохнул он. — Полагаю, что-то вроде архива.
— Чего ты прикопался к этой стене? Разве нам не нужно как-то попасть в кабинет?
— А я разве не об этом думаю? — многозначно пробормотал Илия. — Хочешь, покажу фокус?
— Что еще за фокус? — оторопел я, потеряв всякую нить его мыслей.
— Смотри.
Сказав это, Илия нырнул рукой в поясную сумку, достав из нее какую-то странную линзу, цвет которой походил на палитру способности Войд, однако стекло было несколько темнее. Ловко орудуя той в руках, Кишин натянул знакомую перчатку без пальцев на кисть и тотчас вставил в нее линзу, а после произошло нечто удивительное: в левой руке фокусника возник своеобразный сгусток энергии в форме плавающего шара, который Илия тут же бросил в стену, а на месте соприкосновения двух объектов показалась дыра — да, именно дыра. Стена буквально исчезла, открыв нам вид на множество стеллажей с бумагами, тесно упирающихся друг в друга. Сказать, что я удивился — ничего не сказать. Еще секундой ранее здесь стояла стена, а сейчас на ее месте оказался проход, границы которого сверкали цветами линзы и выглядели крайне опасно.
— Чего встал? — с упреком проскрипел Илия, после чего схватил меня за руку и силой протащил по ту сторону стены.
Едва мы оказались в архиве, свет от «фокуса» угас, а на месте дыры снова оказалась стена, из-за чего все вокруг резко потемнело, утратив единственный источник освещения.
— Дойдем до конца архива, и кабинет Солен будет по ту сторону стены, — невозмутимо произнес Илия.
— Ну и фокусы у тебя, — выдал я нелепый смешок.
— Понравилось? — ухмыльнулся он.
— Полезно, — ответил я тем же.
Двигаясь по темным закоулкам архива, мы-таки добрались до его заветного края, умудрившись уронить парочку бумаг с полок, чего никак нельзя было избежать. Одна лишь преграда оставалась на пути к девушке-спасительнице, или скорее женщине — не знаю, сколько ей на самом деле лет, но выглядит она уже немолодо.
— И чего мы ждем? — спросил я, глядя на то, как Илия втупую бегает глазами по серому бетону.
— Ты сам говорил, что надо быть осторожными, Ашидо, — непоколебимо произнес он, продолжая делать то, что делал.
— Пялиться в стену — это и есть осторожность?
— Я вообще-то смотрю на то, что внутри, — объяснился он.
— «Око» дает и такие способности?
— Ага, только работает криво, дальше нескольких метров не вижу.
Наконец перестав втыкать в стену, Илия повторил трюк с «червоточиной» — я бы назвал ее именно так. Стоило стене скрыться где-то по ту сторону реальности, перед взором предстала одиноко сидящая в своем кресле Солен, которая, едва завидев нас, тотчас подскочила с кресла и выхватила откуда-то пистолет, явно крупнокалиберный на вид, направив дуло на нас. Для шепота в боевой готовности эта штука не представляет опасности, однако я был расслаблен, и выстрел в голову мог стать критическим.
— Воу-воу, это же мы! — заметался я, подняв руки вверх в знак своей покладистости.
Лишь вглядевшись во внезапных гостей, Солен все поняла, после чего опустила дуло, в то время как лицо ее приобрело такие осуждающие черты, которых я ранее не видел.
— Какого хрена вы творите, идиоты? — первое, что она сказала.
— Помощь нужна, — невозмутимо проговорил Илия.
— А через дверь нельзя было войти? — столь же резко прошипела она. — Садитесь, придурки.
Наконец успокоившись, Солен медленно зашагала в сторону своего кресла, а затем демонстративно рухнула в него в ожидающей позе. Недолго думая, мы с Илией прошли вглубь кабинета, усевшись на единственные два стула напротив. С этого момента можно было начать разговор.
— Тихо, я говорю первой, — внезапно оборвала Солен, едва я успел приоткрыть рот. — Вам дано ответить только на один вопрос — какого лешего вы здесь забыли?
Ее тон явно говорил о том, что девушка не в духе разговаривать, а мы, судя по всему, совершили какой-то большой грех.
— «Спектру» нужна помощь ордена «Юстиция», — однозначно ответил я.
— И ради этого вы приперлись лично, будучи самыми разыскиваемыми преступниками Гармонии?
На этот вопрос было уже не так просто ответить, во многом благодаря тому, что я не мог подобрать слова для того, чтобы объясниться. С одной стороны, опасно было использовать привычные методы связи, а приватные каналы между орденами все еще не были налажены, однако приходить сюда лично было куда более глупым решением.
— Ладно, — наконец выдохнула Юстиция, — чем могут быть полезна?
На этом моменте моя голова совсем опустела, ибо Солен ожидала ответа от кого-нибудь из нас, а Илия в это время молчал, словно ожидая моей инициативы. Собрать слова воедино удавалось с трудом, что-то мешало мне сосредоточиться и донести мысль до собеседника, словно я никогда в жизни не разговаривал с людьми и впервые испытывал подобный опыт.
— Ашидо, — внезапно окликнул меня Илия, — ты будешь говорить, или мне все сказать за тебя?
— Я сам, — разум наконец встрепенулся от одной только мысли о том, как Кишин говорит от лица главы. — Солен, нам нужны союзники.
— Союзники? — оторопела она. — Разве вам недостаточно поддержки с моей стороны и от предприятий? Не хватает финансирования?
— Не в этом дело, — оборвал я. — Нужны бойцы — те, кто сможет встать бок о бок в решающий момент.
— Ну, а я тут при чем? — еще больше замешкалась Солен. — Мой орден не держит бойцов, мы помогаем людям и только… Не считая, конечно, парочки темных делишек на стороне.
— Речь идет об ордене «Юнити», — прояснил я, наконец выйдя на нужную тему. — Насколько мне известно, только ты лично знаешь их главу и местоположение базы, поскольку вы уже в достаточно доверительных отношениях, проверенных годами.
— Хм, — задумалась она, — эти ребята еще ни разу напрямую с вами не работали. Та девушка… Наталья, вроде бы, она же из «Юнити»?
— Да, все верно, — подтвердил Илия. — Как раз-таки она и подсказала нам, к кому можно обратиться за помощью.
— А спросить у нее о местоположении базы или о способах связаться с боссом не судьба?
— Наташа всегда работала удаленно и через посредников, — пояснил я. — По крайней мере, Хорнет так сказала.
— Понятно, — тяжело вздохнула Солен, после чего схватилась за ручку и маленькую бумажку, вырвав ее из стопки. — Хрен с вами, сейчас напишу адрес.
— Спасибо, Солен, — улыбнулся Илия.
— Притормози, — вдруг оборвала она, — эта бумажка достанется вам только при нескольких условиях: первое, вас здесь не было, второе, «Спектр» и «Юстиция» никогда и нигде не пересекались, третье, я ничего не говорила вам о «Юнити». Доступно?
— Как будто есть другой выход, — протянул я в недовольстве.
— Будем считать, что мы договорились, — Солен протянула мне бумажку, на которой был адрес по улице «А» где-то в Академическом районе. — Рассчитываю на вашу совесть и ответственность, особенно в том вопросе, чтобы случайно не обронить где-нибудь такую важную информацию.
— Спасибо, госпожа Юстиция, — слегка улыбнулся я, глядя на уставшее лицо Солен.
— Ах, вот еще что, — опомнилась она. — У них принято опознавать друг друга по жесту «единства». Для этого нужно вытянуть указательный и средний палец обеих рук, а затем сложить их вот так — крест-накрест.
— Разве нам это пригодится? — оторопел я. — Мы не в «Юнити».
— Скажешь тоже самое простым сотрудникам, и тебя мигом оттуда вышвырнут, — предостерегла Солен.
— Учту, — однозначно сказал я. — Спасибо, Солен, мы у тебя в долгу.
— Можете прямо сейчас вернуть долг тем, что свалите далеко и надолго.
— А если понадобится связаться? — вопросительно наклонил голову я.
— Мы с Хорнет решим этот вопрос, — открестилась Солен. — А теперь, валите уже, выйдете через черный ход.
— Еще раз спасибо, Солен, — напоследок поблагодарил я. — Идем, Илия.
После благополучного диалога, из которого удалось извлечь для себя пользу, мы выдвинулись по указанному адресу, покинув орден «Юстиция» еще через парочку плотных стен, в конечном итоге оказавшись на тыльной стороне здания.
— Что теперь? — я заговорил первым, разглядывая вырисовавшиеся на бумаге буквы и цифры. — Ты хоть раз был там? Где находится эта улица?
— Не дай соврать, это где-то вблизи южной границы Академического, — задумался Илия. — Либо западная, либо северо-западная улица от кольца.
— И как нам пробиваться практически через весь район?
— Ну а ты сам как думаешь? — как-то многозначно посмотрел он на меня.
— Дай-ка подумать.
Насколько я помню, в этом районе находится ливнесток. Если идти на восток, в конечном итоге точно в него упрешься, а если следовать вдоль на юг, то такими темпами вполне возможно выйти прямо к Академическому району.
— Как насчет двигаться вдоль ливнестока? — предложил я. — Неудобно будет, конечно, перебираться на другую сторону без мостика, но всяко лучше, чем мелькать у всех перед глазами. А дальше пойдем крышами и переулками, ибо иного варианта у нас нет.
— Не поверишь, — ухмыльнулся Илия. — Я хотел предложить тоже самое.
— Тогда в путь, не будем терять времени.
***
Уже через двадцать минут мы были по ту сторону ливнестока, практически на пороге заветного района. Не скажу, что было легко перебраться через него, но и сложно, отнюдь, не было. Оставалось лишь пересечь район как можно более скрытными методами, чтобы случайно не оказаться в поле зрения гвардии. Наше благо, что здесь практически не проводят патрули — гвардия сконцентрировалась в Торговом и Парадном районах. Чего они только не сделают, лишь бы поскорее с нами расправиться и обезопасить дворец во избежание уже третьего нападения со стороны «Спектра».
Нырнув в ближайший переулок, мы выдвинулись навстречу «Юнити».
— Слушай, Илия, — в перерыве между движениями заговорил я.
— Чего? — откликнулся он.
— Ты не в обиде на меня за те гадости, которые я успел наговорить?
— Обижаются только девочки, Ашидо, — протянул Илия. — Мужчины делают выводы. Лично я сделал и не могу сказать, что как-то озлоблен на тебя, или что-то в этом роде.
— Понятно, — выдохнув, сказал я.
— Ты ведь из-за Эхо решил прислушаться ко мне?
— Наверное, — неоднозначно ответил я, почесав затылок. — Все-таки она большая молодец, раз решила вмешаться. Мы могли бы и не примириться, если бы не она.
— Интересно, почему…
Следом за этим последовала неловкая пауза, мне было действительно стыдно за свое поведение, но это вовсе не значило, что я признаю себя полностью виноватым. Осадок, как говорится, остался, и он немного мешает поддерживать прежнее отношение к человеку, который не очень-то и располагает доверием.
— Илия.
— Что?
— Я хочу знать твои мотивы, — осторожно пробормотал я. — Мы ведь для тебя вовсе не родные, а лишь временные союзники. Разве ты не собираешься уйти в закат, когда все кончится?
— Возможно, но я не смотрю так далеко в будущее, — ответил Илия. — В «Спектре» очень много приятных людей, которые уважают меня и даже любят, однако, если брат по какой-то причине вынудит меня уйти — я уйду.
— В каком смысле вынудит? Ты уже готов бросить всех и встать на сторону дворца?
— Ты неправильно меня понял, Ашидо, — вздохнул он. — Я говорю о том, что даже если весь этот кошмар закончится, народ может не принять Бартона. Не ты один желаешь ему смерти, а я не могу допустить того, чтобы он умер. В этом случае придется покинуть Гармонию и усесться где-нибудь на континенте — там и займусь его перевоспитанием.
— Неужели вы настолько близки, что ради одного человека ты готов бросить всех остальных? — где-то глубоко в душе возмутился я, сам не зная, почему. — Разве оно того стоит, Илия?
— Мы — близнецы, Ашидо, — тяжело вздохнул Кишин, словно я не понимаю банальных вещей. — Оба росли без отца и матери, всегда поддерживали и любили друг друга, росли вместе, работали, сражались, влюблялись и даже умерли в один день. Никого ближе этого человека у меня никогда не было, и только он один до самого конца за меня держался, какие бы сложности не вставали на пути. Хоть Гармония и стала для меня почти что новым домом, ради Бартона я готов пожертвовать своим будущим в ней.
— А если он не примет твои чувства? Если Бартон до победного будет стоять на своем и противиться? У нас просто не останется выхода, кроме как убить его.
— Не сомневайся, я приму правильное решение, — с болью в глазах проговорил он. — Найду любой другой выход, лишь бы избежать смерти для этого человека, ведь на свете есть такие вещи, которые могут быть куда страшнее.
— Например? — с интересом вопросил я. — Мученическая смерть? Жизнь в пытках?
— Еще хуже, — протянул Илия. — Тело Бартона может и умрет, но его душа навсегда останется запертой в Бездне. Представь себе эту участь: бесцельно слоняться по бесконечному холоду, утратить все свои человеческие чувства и эмоции, став каким-то жалким подобием себя прежнего — это и есть проклятие «Вездесущего Ока».
— Проклятие «Вездесущего Ока»? — оторопел я. — Хочешь сказать, что с тобой будет тоже самое, если умрешь?
— Да, именно, — прерывистым голосом произнес он.
— Ох, — все, что я мог сказать в этот момент.
Так вот почему Илия так опасается за брата — даже он не заслуживает такого наказания, если эти слова не являются ложью. Боюсь представить, каково это, когда опасаешься за свою жизнь еще больше, когда приходится изо дня в день думать, взвешивая риски.
— Ашидо, — вдруг заговорил Илия, вырвав меня из собственных мыслей.
— …
— Я просто хотел извиниться за то, что не смог спасти Лаффи.
— За что ты извиняешься? — возмутился я. — Это мне нужно извиняться за то, что все время мешался и втупую поливал тебя грязью. Смерть Лаффи должна лежать не на твоей совести, потому что ты хотел помочь, и это не твоя вина, что все так обернулось.
— Тем не менее, грех для алхимика с огромными познаниями в медицине вот так просто отпустить человека на тот свет. Да и не только Лаффи, я многих не смог уберечь, и, боюсь, это еще не раз повторится.
— Ты слишком много на себя берешь.
— Возможно, но иногда приходится…
Речь Илии оборвалась, не успел он и предложения договорить, а сам Кишин замер на месте, словно чего-то опасается. Остановив меня рукой, тот стал оглядываться по сторонам, а затем из ниоткуда выхватил знакомый мне «Костолом». Едва рукоять показалась из оранжевого пятна в воздухе, меч уже был в руках у рогатого и сиял ярким пламенем — тогда-то Илия и произнес:
— У нас гости.
И в самом деле, в этом, казалось бы, безлюдном переулке показались фигуры в темной одежде с желтыми полосами: ни один, ни два, а десятки фигур. Они преградили нам путь, показавшись в поле зрения не в таком уж и приветливом тоне, в то время как другие люди позади перекрыли путь к отступлению. Ко всему прочему добавились стрелки на крыше пятиэтажки, которые сразу же взяли нас на прицел.
— Какого хрена? — промелькнуло у меня в голове.
Каким образом гвардия умудрилась поймать нас в клешни? Они преследовали нас, или это одна из многих заранее подготовленных засад? Нужно что-то делать!
— Уходим! — скомандовал я, потянув руку к «бэкдору».
— Нет! — глухо прорычал Илия, схватив меня за руку. — Это организованная и тщательно спланированная атака, гвардия не могла так легко зажать нас в переулке без чьей-то помощи. Возможно, где-то неподалеку находится их командир.
— И что ты предлагаешь? Дать им бой?
— Похоже на то, будь готов атаковать.
Примечательно было то, что гвардия не начинала стрелять — они чего-то выжидали. В толпе то ли дело мелькали выбивающиеся из массы люди, которые носили отличную от рядовых одежду и были без масок, либо в более причудливых. Неужели это элитная гвардия, которая собрана из тех шепотов, которым не удалось уйти от участи служащего дворца? В какой-то момент один из таких шагнул вперед, он выглядел совсем как обычный рядовой, но без маски: каштановые волосы, причудливые усы, агрессивный настрой.
— Так-так-так, кто это у нас тут? — заговорил он. — Это же Ашидо Такаги и Илия Кишин собственной персоной! Какая удача неожиданно застать вас в полном одиночестве!
— Даю вам минуту на то, чтобы уйти, если жизнь дорога, — с угрозой произнес Илия, обращаясь ко всем гвардейцам сразу, но преимущественно к впереди стоящему.
— Ага, щас, — рассмеялся неизвестный. — Ламберт, Джереми Ламберт, капитан девятой роты элитной гвардии, — представился он. — Грех отпускать такой куш прямо из-под носа. Неужели вы думаете, что сможете легко уйти?
Начиная с этого момента, нового знакомого конкретно понесло — он явно злорадствовал от того, что «поймал» нас, видимо, предвкушая повышение по службе.
— Ашидо, — внезапно окликнул меня Илия, — я смогу забрать половину, включая Ламберта и стрелков — остальные на тебе.
— Хорошо, только будь осторожнее с теми, которые в другой форме.
— Это шепоты? — предположил Илия.
— Скорее всего, — подтвердил я.
— Жди команды.
Все еще находясь в полной готовности, Илия терпеливо слушал насмешки Ламберта, а сам в это время, подобно мне, всматривался в окружение: где можно укрыться, от чего оттолкнуться и что уронить.
— Гвардия, убить их! — наконец прокричал капитан.
Едва услышав команду, я тотчас спроецировал «Нами» и хотел было отпрыгнуть в сторону, как до ушей донеслись слова Илии, послужившие сигналом к действию:
— Парадокс Кишин!
Едва уши успели распознать сказанное, воздух в переулке всколыхнулся, словно что-то быстрое и большое менее чем за секунду пересекло переулок десяток раз. Лужи крови мелькнули в небе, обугленные внутренности солдат разлетелись в разные стороны, впечатавшись в твердый бетон. Даже довольный собой Ламберт полег за какое-то считанное мгновение… Грохот был такой, будто от выстрела противотанкового ружья — это ли следствие того, что Илия практически одновременно перерубил два десятка людей? Бартон тоже обладает такой силой? Если так подумать, среди гвардейцев были шепоты, и, глядя на то, как их располовиненные тела вместе с отделившимися головами разлетаются в разные стороны, я невольно задумался, что могло быть со мной там… на эшафоте…
— Долой пустые мысли — бой еще не окончен! — прокричал я у себя в голове.
Собрав волю в кулак, я крепко ухватился за рукоять катаны и бросился навстречу ошеломленным гвардейцам позади. Едва завидев меня, они схватились за оружие, но предпринимать что-либо было уже поздно. Совершив несколько продуманных бестелесных скачков, я-таки настиг группу обидчиков. Первый удар пришелся прямо в шею одного из них, а второй с разворота попал в грудь стоящему рядом. Продолжив свой натиск, я отпрыгнул в сторону и тотчас телепортировался к следующему ближайшему противнику, лишив того сначала руки, а затем и головы.
Еще несколько рядовых пали один за другим, пока мой натиск не остановил резкий взмах мечом, который мне удалось заблокировать. Это бы один из немногих гвардейских шепотов, который выжидал удачного момента для атаки, однако удар так и не достиг цели. Уйдя из-под удара, я нанес ответный, прицелившись в бедро, однако шепот смог его парировать и ответил равноценным по силе ударом, задев мое плечо.
— Хотя бы тебя с собой заберу! — прокричал шепот.
— Это ты так из-за царапины разогрелся? — подумал я про себя. — Придется смириться с тем, что сейчас будет.
Слегка отскочив назад, я приклонился к земле, закинув лезвие катаны за спину, готовясь к быстрому и сокрушительному удару. Собрав часть энергии в лезвии и заставив его колебаться, я резко сорвался с места, сделав выпад навстречу противнику. Шепот явно ожидал этого удара, и вполне мог его успешно заблокировать, ибо тот был примитивным и слишком смелым — на таких обычно и ловят неумелых фехтовальщиков. Однако, вопреки надеждам солдата, в этой ситуации спасти могли не столько способности и боевой опыт, сколько удача.
— Сечение! — прокричал я в боевом тоне, после чего наши мечи соприкоснулись.
Лезвие «Нами» врезалось прямо в середину его меча. При обычных обстоятельствах на мою долю пришлась бы достаточная сила, чтобы выбить из равновесия, однако катана не отскочила обратно — она с легкостью перерубила оружие противника, а затем настигла и его самого, перерубив все внутренние органы от плеч до поясницы, задев ключицы, ребра, легкие и, возможно, печень. Обессиленный поверженный шепот с грохотом рухнул на землю, оставалось лишь добить его, что я и сделал, перерубив со спины позвоночник в области шеи.
Что же сейчас произошло? — мог бы спросить любой независимый зритель, на что я бы ответил однозначно.
Все орудия шепотов сделаны из энтропита — затвердевшего состояния энтропиума, потому любым другим металлом их сломать было бы невозможно, ведь прочнее энтропита не существует ничего на всем белом свете, однако и он неидеален. В бою на мечах из одного материала побеждает тот, чья конструкция оружия окажется правильнее, но есть и способы обойти эти формальности. Именно с этой целью я разработал такой совершенный прием, как «сечение» — его суть заключается в том, что я нивелирую воздействие оружия противника энтропиумом, окутывающим лезвие собственной катаны, которое в свою очередь благодаря принудительным вибрациям значительно усиливает атаку и вынуждает простые природные материалы буквально рассекаться под действием удара. Сомневаться в боевых умениях солдата я бы не стал, потому не могу винить его за то, что тот не знал о возможности проводить такие приемы — жаль только, что он уже не усвоит этот урок.
Стоило отвлечься от павшего в бою гвардейца и обернуться в сторону остальных, как я застал перед собой занимательную картину того, как рядовые с подкашивающимися ногами пустились в бега — их было всего двое. Недолго думая, я вцепился в ногу одного из них «крюком», отчего тот мигом упал на землю, однако второй продолжал бежать.
— Нужно его догнать, нельзя дать ему уйти! — подумал я в этот момент, добив первого.
Едва в голову пришла мысль броситься вдогонку, перед глазами мелькнула яркая фиолетовая вспышка, из-за которой я невольно прищурился, а открыв глаза застал перед собой уже кряхтящего, буквально падающего с ног гвардейца. На его теле сияло фиолетовое пятно, которое буквально «пожирало» внутренности, или скорее это было похоже на процесс ускоренного гниения.
— Где-то я уже это видел, — промелькнула беглая мыслишка в голове.
— Это был последний, — послышался возглас Илии со спины.
Обернувшись, я застал перед собой отмахивающегося от отдышки Кишина. Глядя ему в лицо, я снова лицезрел ту ужасающую картину, как черные беспросветные глаза со светящимися кольцами вокруг зрачка смотрят мне прямо в душу, или же куда-нибудь поглубже. Кровь привычно стекалась по щекам, слабо говоря о той боли, которую испытывает Илия, но громко говоря о том, что произошло за последние пять минут.
— Хорошая работа, рогатый! — улыбнулся я, ребячески выставив вперед кулачок.
— Ты тоже был неплох, — в ответ ухмыльнулся Илия, отбив кулачок.
— И что теперь?
— Думаю, стоит вернуться домой и рассказать остальным о том, что сегодня случилось. Бросим идею с «Юнити» до подходящего момента.
— Да, ты прав, идем.
Хотелось было закончить этот день на ноте приятной победы, но в переулке внезапно раздались хлопки. Не простые хлопки, а самые настоящие размеренные аплодисменты.
— Что еще за херня? — подумал я в этот момент.
Когда мы оба обернулись к источнику шума, то были, слабо сказать, ошарашены от вида того, кто издавал те самые хлопки. Этот человек был хорошо мне знаком, поскольку мы уже дважды встречались: один раз косвенно, другой — лично. Черный строгий костюм из плотного материала с пышным мехом на воротнике, столь же пышные черные волосы и повязка, скрывающая глаза — Эдвард Айс.
— Браво, господа, браво, какой завораживающий бой! — нахваливал он. — Столько крови, что бедным дворникам неделю придется все оттирать.
Не знаю почему, но я почувствовал угрозу, оттого сразу перешел в боевую стойку, ибо мы не знали, чего можно от него ожидать, тем более тогда, когда Эдвард так нагло над нами насмехается.
— Илия, можешь использовать «Парадокс»? — спросил я, ожидая прикончить мерзавца одним ударом.
— Я уже использовал его — нужно время, чтобы воспользоваться силой снова, — объяснил Кишин. — Я буду держать его на прицеле, давай выясним, что ему нужно.
— Ладно, — однозначно ответил я.
Илия в самом деле взял Эдварда на прицел, выставив вперед левую руку с той самой линзой, которая стреляет неким подобием молнии, впоследствии разлагая жертву изнутри, однако Айс не спешил пугаться. Конечно, он навряд ли видит, что в него кто-то целится, но как иначе он бы увидел наш бой? Бьюсь об заклад, этот мужик скрывает под повязкой не только свою слепоту.
— Вот она какая, сила «Парадокса», — продолжил Эдвард. — Впервые вижу эффект настолько близко. Недаром король так опасается на ваш счет, мастер Кишин.
— Ты видишь сквозь слепоту? — уточнил Илия.
— Лишь очертания, ха-ха, — посмеялся Айс. — Вы, как шепоты, должны понимать, как мне это удается.
— Что тебе от нас нужно, полковник? — прокричал я. — Подраться хочешь?
— Не полковник, а генерал, — тяжело вздохнул он, — а вообще, отнюдь, Такаги, зачем мне драться с друзьями? Напротив, у меня для вас кое-что есть. Точнее, для тебя, Ашидо.
— Только не думай, что мы вдруг подружимся, — прошипел я.
— Я и не предлагаю дружбу — лишь сотрудничество, — договорив, Эдвард нырнул рукой под костюм, достав оттуда какую-то причудливую папку с документами.
Я примерно понимал, к чему клонит этот мужик, но стоит ли ему доверять? Вдруг он вонзит мне что-нибудь в грудь, как только я подойду поближе?
— Ашидо, — окликнул меня Илия.
— Что?
— Возьми папку, я буду наготове.
Взять папку? Серьезно? Ты готов вот так просто подойти к одному из опаснейших людей во дворце ради какой-то папки, в которой может быть любое фуфло?
— Ну же, Такаги, я вам не враг, — продолжил подзывать Эдвард.
— Почему ты просто не бросишь ее? — опешил я, все еще осторожничая.
— Не уверен, что бросить ценную информацию на пол было бы уважительно по отношению к моим потенциальным союзникам, — красноречиво пробормотал генерал.
— Настолько ли он ценная?
— Для меня — нет, для дворца — самая обычная, для тебя — да, — пояснил Эдвард.
На этом моменте я был уже крайне заинтригован — что за информация такая, которая может быть интересна только мне? Судя по тому, что Эдвард никак не выдавал агрессивного настроя, он в самом деле собирался сделать свой шаг к сотрудничеству с нашим орденом. Найдя в себе силы поверить, и уже проклиная себя за опрометчивую неосторожность, я подошел к мужчине на расстояние полуметра, вытянув руку к папке. Мои движения были осторожными, а ноги были готовы в любой момент отскочить назад.
— Ну же, бери, я не кусаюсь, — продолжал подстрекать Эдвард.
Как только моя рука легла на папку и пальцы ее обхватили, генерал спокойными и размеренными движениями убрал руку с документа, а сам даже слегка отошел назад в знак своего дружелюбного настроя. Я поступил аналогично, и таким образом мы разошлись примерно на то расстояние, на котором были и до этого.
— Открой ее, — подсказывал Эдвард.
Не став долго думать, я открыл папку, и перед глазами показалось нечто похожее на личное дело гвардейских служащих: личная информация, фотография, номера документов и даже особые черты характера.
— Камиль Шевцов, кто это? — поинтересовался я, не припоминая никого такого из прошлых встреч.
— Мы зовем его «Камыш», — объяснил Айс. — Он — высший гвардеец, а также никто иной, как убийца вашей беловолосой подруги.
Убийца Лаффи? Он? Но откуда мне знать о том, что Эдвард говорит правду, а не просто пытается натравить нас на кого-то ради того, чтобы не марать руки?
— Почему я должен поверить в эти слова?
— Сам рассуди, Такаги, — улыбнулся Эдвард. — Можешь даже перелистнуть на шестую страницу, где собрана информация об используемом им оружии.
Последовав совету, я-таки перелистнул страницу и обомлел. В описании вооружения говорилось о парных рычажных ружьях, одно из которых стреляет слагами, а второе дробью — а ведь именно эти снаряды были внутри покалеченной Лаффи. Неужели Эдвард не врет? Он просто так взял и свалился с неба, дав нам наводку на ублюдка, которого я так хочу прикончить?
— А теперь к сути моего предложения, Такаги, — вновь заговорил Эдвард. — Как вы уже могли понять, я придерживаюсь позиции революции и планирую свергнуть короля с его позиции на троне, однако одному мне это не по силам, а внутренние боевые единицы дворца не располагают доверием по отношению к себе. Вы уже убили всех свидетелей, как я и планировал, потому можно говорить об этом спокойно. Что касается Камыша — его смерть нужна не только мне, но и вам. Этот человек представляет серьезную угрозу заговорщикам внутри дворца, простому народу Гармонии и, разумеется, ордену «Спектр». Этот скромный дар с моей стороны, надеюсь, послужит первоначальным гарантом чистоты моих намерений.
— Ты хочешь купить нас одним документом? — возмутился Илия.
— Почему же одним? У меня на руках полный план дворца, включая прилегающую территорию, полное расписание патрулей и их маршруты, личная информация представителей высшей гвардии, а также осведомленность дворца о «Спектре». Разве вам не нужно такое большое количество информации в обмен на простую возможность сотрудничать с орденом?
— Ты должен понимать, Эдвард, что мы не можем так легко поверить генералу из рядов злейшего врага, — проскрипел я.
— А если я скажу, что предыдущий генерал Джонатан Морроу умер от моих рук? Что я уберег королевскую дочь Аой Изуми и ее драгоценную подругу майора Эмили Морроу от разоблачения?
Последовала нелепая пауза, мы могли лишь молча пялиться на Эдварда.
— Чего вы так на меня смотрите? — оторопел он. — Да, я в курсе того, что эти двое находятся в заговоре против дворца. Мы все время работали порознь, однако это не помешало мне вмешаться в ситуацию, чтобы сохранить факт заговора в тайне. Майор Морроу, кстати говоря, может подтвердить мои слова, если вы, конечно, не убили ее в день показательной казни.
— Понятно, — протянул Илия. — Дай нам пару минут на то, чтобы все обговорить.
— Как пожелаете, — согласился Эдвард. — Не я же здесь в большинстве.
Отойдя в сторону, мы с Илией сразу попытались связаться с орденом. Ответная реакция не заставила себя ждать, и у микрофона послышался голос майора Морроу:
— Да, я слушаю, — произнесла она в рацию.
— Эмили, мы только что встретились лично с Эдвардом Айсом, — однозначно проговорил я.
— Чего? — по-настоящему оторопела Эмили.
— Он предлагает сотрудничество и заверяет, что ему можно доверять, и что он находится в сговоре против дворца. Не расскажешь нам, как Эдвард помог вам с Аой? Это он убил Морроу?
— Черт бы его побрал, Эдварда этого, — прошипела Эмили. — Я все вам расскажу лично, потому что это долгая история. Могу только сказать, что да, это он спас нас и убил моего отца. Если бы не Эдвард, я бы уже скопытилась от выстрела из пистолета папы, а если бы и выжила, точно оказалась бы на эшафоте. Боюсь представить, какую бы трепку задал Аой Котай…
— То есть, ты ему доверяешь?
— Не скажу, что прям доверяю, но если он в самом деле намерено пошел на сближение со «Спектром», то должен был что-то дать в качестве аванса за свою благожелательность.
— Да, так и есть.
— Что ж, в таком случае, решение остается за вами. Я не могу решать за весь орден, а глава у нас ты, Ашидо.
— Спасибо, Эмили.
— Обращайся, мастер, — довольно ответила Эмили. — Я передам информацию Хорнет.
На этом моменте связь оборвалась, а мы остались в том состоянии, когда приходится метаться между «за» и «против». Эдвард же продолжал стоять на одном месте и терпеливо ожидать. Вернувшись на прежнее место, мы готовы были вынести вердикт, который дался нам не так-то просто.
— Что надумали, господа? — Эдвард заговорил первым. — Готовы поверить мне, или сделанного для «Спектра» все еще недостаточно?
— Добро, — одновременно произнесли мы.
— Что ж, — довольно ухмыльнулся Айс, — пусть наше сотрудничество с этого момента будет только взаимовыгодным и плодородным.
Подумать только, ни с того ни с сего из ниоткуда появляется сам генерал, предлагая нам свою персону в качестве союзника. Все это звучало слишком заманчиво, чтобы поверить, однако Эдвард сделал достаточно для того, чтобы нельзя было высказать ничего против. Особенно трогает момент с документами, ведь Айс не соврал, когда сказал, что они для меня будут намного важнее, чем для кого-либо, ведь именно человек из этого личного дела отнял жизнь у моей любимой подруги детства. Теперь я знаю о нем все, вплоть до мельчайших подробностей, и, клянусь, месть себя ждать не заставит.
Ты поплатишься за все содеянное, Камыш.