Клинок Гармонии - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 67

Глава 66: Славный день

— Проснись, Ашидо, время еще не пришло, — прозвучал ласковый женский голос в тишине, и нежная миниатюрная рука легонько соприкоснулась с щекой героя. — Знаю, ты очень устал и думаешь, что сражаться отныне бессмысленно, но они все еще верят в тебя, как и я верю по сей день. Нельзя оставлять Гармонию на растерзание людьми, предавшими наше общее будущее.

— Уже слишком поздно, — не открывая глаз, ослабевшим голосом протянул Ашидо, но стоило ему мельком взглянуть на загадочную гостью, голос которой казался таким родным и знакомым, на лице замер вид необъяснимого чувства. — Ты же…

— Вставай, Ашидо, давай вместе положим этому конец, — уверено произнесла девушка, протянув руку для того, чтобы парень мог встать. — Пришло время разорвать кокон.

***

Среди выжженных боем и залитых кровью полей, тонущих в потоке падающего наземь с неба пепла, разгоняемого ветром, на единственном едва целом зеленом нетронутом участке понемногу появлялись фигуры, которых становилось все больше и больше. С первого взгляда предсказуемый исход сражения сменился таким, который предугадать не представлялось возможным, принеся за собой новую надежду и предзнаменовав начало нового перелома.

Глядя на Солен и на сотни других людей, Ашидо понимал, что его крик не остался в глуши, и многие пришли на помощь в самый решающий момент, когда любой способный сражаться человек мог полностью переломить ход боя. Пусть внешне он и скрывал свои истинные чувства, парень был безмерно рад тому, что сейчас перед собой видел, заново обретая надежду на победу в этот мучительный для всей Гармонии день, однако неведение о судьбе остальных его друзей нагнетало обстановку, сгущая тучи в душе парня.

— Кто все эти люди, Солен? — спросил Такаги, озираясь по сторонам.

— Это те, кто поверил в наше общее дело, — с улыбкой на лице пояснила Солен. — Среди нас сотни шепотов, ренегатов и геномов, и, скажу без лукавства, для них, как и для меня, будет честью облегчить твое бремя, Ашидо.

— Спасибо, Солен, — улыбнувшись с натяжкой, промямлил Ашидо.

— Это мой долг, Такаги, орден «Юстиция» и все его резервы с тобой, — снова улыбнулась она, не отпуская рукоять своего холодного оружия ни на секунду.

— Что с остальными? — внезапно вмешалась в разговор Мисато, вид которой не внушал ничего хорошего. — На орден напали, Наташа, Джозеф и Торин серьезно пострадали, остальных спас Каспер.

— Не знаю, — опустив голову, промямлил Ашидо, чувствуя вину за то, что оставил друзей на растерзание. — Возможно, они все еще…

— Мертвы, — тотчас оборвал все еще сидящий на коленях в невысокой траве Илия. — Мне удалось застать только Миву, и она сказала, что Эдвард убил всех, включая тебя.

— Но Ашидо ведь не мертв, — откуда-то из-за спин Илии и Солен пробормотал женский голос.

— Только это утешает, — тяжело вздохнул Кишин. — В отличие от меня и нашего подкрепления, ты вернулся как раз вовремя, Ашидо — хотя бы меня успел защитить.

— Я бы не стала делать преждевременных выводов, — снова заговорила девушка, тихо ступая по осенней траве.

Ее на удивление уверенная походка устремилась навстречу алхимику, а теплая улыбка и яркий наполненный жизнью взгляд красных глаз мелькнул своей необычностью перед сопровождающими взглядами. Образ выглядел крайне знакомым, но что-то выбивалось из общей картины.

— Господи, — все, что в этот момент могла сказать Солен, застыв на месте в состоянии шока.

Девушка в теплом осеннем жилете темно-синего цвета и облегающих темных кожаных брюках подошла к Илии и медленно уселась на корточки, показавшись перед ним в своем лучшем свете.

— Видишь, Илия? — ласково произнесла она, столь же доброжелательно улыбнувшись. — Все напрасно считали меня мертвой, а сейчас с удивлением раскрывают рты. Так почему же мы должны опускать руки и заблаговременно хоронить своих товарищей?

— О, Боги, — с тем же шокированным видом отреагировал Кишин, но мимика его лица сразу же сменилась умиротворенной и поистине радостной. — Я не думал, что моя идея оправдает себя, но не переставал верить, и этот небольшой трюк принес свои плоды… С возвращением, Лаффи.

Лицо ее более не передавало того же юношеского максимализма, мимика не выглядела глупой, а вульгарные хвостики по бокам сменились видом длинных и пышных распущенных волос. Только рисунки, растянувшиеся по всей длине рук, остались прежними.

— Я тоже рада тебя видеть, — широко улыбнулась наполненная прежней жизнью белесая девушка.

— Ты права, нетактично было с моей стороны говорить о наших товарищах в подобном ключе, — раскаиваясь, протянул Илия, а затем немногословно вопросил, зная, что Лаффи точно сможет ответить. — Сколько?

— Двадцать пять, — однозначно ответила Лаффи.

— Понятно, — умиротворенно кивнул Илия.

Сказать, что все были поражены и не верили в происходящее — ничего не сказать. Ни с того ни с сего на глазах у всех знавших Лаффи людей из мира мертвых вернулась девушка, которую все давно самолично похоронили, передав тело земле, и все протекающее больше походило на сказку, где лишь два человека знали о причине ее внезапного возвращения.

— Как тебе удалось? — осторожно поинтересовалась Солен.

— Можешь не стараться, — оборвал Ашидо, не отводя взгляда от Лаффи и расплываясь в улыбке. — Она скажет тебе то же самое — «это долгая история».

Внезапно вблизи компании появилась еще одна фигура мужчины на полголовы выше нашего героя. Он был одет в белый халат, клетчатую синюю рубашку и аккуратные серые брюки, чем-то напоминая своим описанием мужа Ринны, ведь они оба имели пышные волосы цвета блонда, а также выразительные голубые глаза.

— Ашидо Такаги, я полагаю, — заговорил он, подойдя поближе к герою и вытянув руку. — Меня зовут Дэниел Фишер, я о вас наслышан.

— Аналогично, доктор, — кивнул Ашидо, протянув кисть для закрепления рукопожатия, скрывая удивление от очередной неожиданной встречи.

— Не будем терять времени — у нас его и без того мало, — невзначай оборвал Фишер. — Моя команда развернет в пределах комплекса пункт оказания первой помощи, всех раненых прошу транспортировать туда.

— Тогда, начните с Ринны, — подсказал Ашидо, указав на лежащую в невысокой траве ослабевшую и изрезанную девушку.

— Я оттащу остальных раненых! — громко воскликнула все это время висящая в воздухе на своих изумительных и блистательных крыльях Луна.

— Хорошо, за дело! — одобрительно кивнул Дэниел, пустившись в сторону Регер и подозвав жестом остальных медиков, остановившись лишь на секунду близ Такаги, положив тому на плечо руку. — Удачи, мы все верим в вас.

Так доктор спешно покинул компанию героя, следуя своей главной задаче — спасти как можно больше жизней. Никто и не предполагал, что некий знающий в медицине человек неожиданно явится на помощь и приведет с собой целую команду. Да и сам Ашидо в душе не ведал, что сможет лично познакомиться с небезызвестным доктором в своем последнем бою.

— Похоже, я не вхожу в число раненых, — малость обиженно, но с долей смирения проговорил сидящий в траве Илия, медленно поднявшись на ноги после своих слов. — Спасибо, Ашидо, я мог умереть, если бы не вы с Ринной.

— Я не мог этого допустить, — спокойно ответил Такаги. — Ты многое сделал для нас, и уже давно стал частью семьи.

В ответ на это Кишин лишь умиротворенно улыбнулся, как почти никогда не бывает, а затем взглянул вдаль и замер в одном положении, пока внезапно не нахмурился и не заговорил.

— Ашидо, не допускай моих ошибок, — крайне серьезно заявил Илия. — В бою не должно быть чувств, тянущих вниз, иначе не только ты проиграешь, но и других за собой утянешь.

— Спасибо за урок, учитель, — усмехнулся Такаги.

— Я серьезно, — оборвал Кишин. — пока не будет пролита кровь врага, эмоции должны быть заперты под замком. В ближайшее время помощи от меня не жди — руки еще нескоро восстановятся, да и козырей в рукаве не осталось.

— Какой-то ты кислый сегодня, Илия, — забавляясь измученным видом, брякнула Солен.

— У меня отрублены руки, болят все мышцы тела, а в голове словно в бубен бьют, и ты называешь меня кислым, — недовольно фыркнул Кишин. — Что ж, я пойду вглубь комплекса и попробую восстановиться как можно быстрее, чтобы вернуться в бой.

Сказав это, Илия спешно удалился, оставив Ашидо наедине с Солен, которая параллельно своим глупым насмешкам понемногу разрабатывала стратегию боя, не видя иных вариантов, кроме как столкнуться лоб в лоб. С одной стороны, «Спектр» значительно снизил численность гвардии, но, с другой стороны, они все еще представляли угрозу.

— Хэй, давно не виделись, Ашидо, — послышался знакомый юный голос в череде характерных для поля боя звуков.

Обернувшись к источнику, Такаги застал перед собой неожиданного союзника, на которого когда-то имел глупость рассчитывать. Вульгарная синяя одежда хорошо врезалась в память, а внешний вид говорящего все так же не внушал ничего необычного, однако на этот раз Ашидо мог смотреть на парня свысока, видя то, как из раза в раз его лицо не меняется, словно весь период вынужденного роста героя окружающие его люди жили припеваючи.

— Здравствуй, Алан, — поприветствовал Ашидо, сразу же переключившись на человека рядом. — Здравствуй, Милена.

— Вижу, совсем захворал, — непринужденно улыбнулась Милена, сжимая в руках свой мушкет, лежащий на плече. — Бьюсь об заклад, совсем не ожидал нашей скорой встречи.

— Честно говоря, да, — согласился Ашидо, все еще не понимая, почему эти двое как будто преследовали его с самого начала тернистого пути.

— Позвольте объясниться, молодой человек, — вмешался в разговор высокий старик с седыми волосами и не очень длинной бородкой в форме гвардейского генерала, которого Такаги сразу же узнал. — Мы представляем орден «Юнити», главой которого являюсь я, Фридрих Кафка, а перед вами находятся мои правая и левая руки: Милена Гринвуд и Алан Ковинский.

— Постойте, — внезапно опешил Ашидо. — Вы ведь являетесь одним из Гармонийских генералов.

— Совершенно точно, — кивнул Фридрих. — И именно поэтому я принял сторону правды, видя то, что происходит внутри дворца, куда не мог бы заглянуть простой человек.

— То есть, все это время орден «Юнити» находился под вашим руководством? — столь же ошарашенно вопросил Такаги.

— Ха-ха, — будучи не в силах сдержать смешок, улыбнулся Кафка. — Мы были в основном информаторами, действуя в тех же интересах, что и «Спектр», но за неимением сил боялись сделать ход, пока ваше появление не натолкнуло нас на решительный шаг.

— Прости, Ашидо, что не могли сказать раньше, — вклинился Алан. — В тот день, когда мы впервые встретились, ты предложил нам вступить в орден, застав тем самым врасплох. — Милена отнеслась к идее скептично, но сделала ставку на то, что мы однажды сыграемся.

— Кто бы мог подумать, что мальчишка с улицы превзойдет орден умелых и подготовленных бойцов одним лишь энтузиазмом и желанием жить, — непривычно для себя улыбнулась Милена.

— Другими словами, этот альянс положит конец промыслам нынешней власти, — решительно заговорил генерал Кафка. — «Спектр», «Юнити», «Юстиция» и сотни наших бойцов пришли сюда сразиться на одной стороне ради общего будущего, в котором все смогут жить свободно. Ты заслужил право повести всех за собой, так отдай же приказ нападать, «Клинок Гармонии».

— Не могу противиться такой чести, — одобрительно кивнул Ашидо, устремив взгляд в сторону гвардейской колонны.

Стоя в самом центре событий в качестве путеводной звезды для потерявшего всякую надежду на будущее народа, Ашидо впервые ощутил себя тем, кто мог изменить ход истории. Он не делал ничего сверхъестественного, а только боролся за право жить так, как ему самому того хочется, невольно собирая вокруг себя не только самых близких людей, но и даруя силу и желание сражаться другим людям, которые в свою очередь явились на помощь, дабы отплатить маленькому человеку добром.

— Говори, Ашидо, — тихим голосом произнесла стоящая рядом Мива, взявшаяся из ниоткуда, так и намекая, что сделает все для того, чтобы его слова были услышаны.

Пусть Илия и помог девушке прийти в себя и немного реабилитироваться, однако ей было все еще больно действовать в том же духе, однако Мива, несмотря на отягощающие факторы, изъявила желание помочь в последний доступный раз. Так она вновь раскрыла на всеобщее обозрение свой маленький секрет, сделав так, чтобы не только стоящие позади люди все слышали, но и чтобы слова Такаги дошли до ушей каждого жителя Гармонии.

— Спасибо, Мива, — ласково улыбнулся Ашидо, лицо которого тотчас сменилось серьезным, а за этим последовала речь. — Жители Гармонии, мои дорогие братья и сестры, отцы и матери, а также их дети, услышьте мой крик! Меня зовут Ашидо Такаги, и устал жить в страхе под гнетом той Гармонии, которую построили наши предки! В наших силах изменить этот город и заставить его восстать из пепла тяжелого прошлого, чтобы породить тот земной рай, который все мы заслуживаем! Все мы устали от войн, все устали от крови и слез, потери близких и жизни в нищете, где каждый день заставлял выживать, а не жить! И даже сейчас война никуда не уходит, словно преследуя и без того измученный народ, но я клянусь своим именем, что заставлю ее исчезнуть — покинуть наш дом навсегда! Шепоты, геномы и ренегаты всегда были частью нашего общества, которое заставили отвергать их столь же людские чувства и заветные мечты, но взгляните вокруг! Те, кого так яростно дискриминировали, сейчас возвышаются на склоне величественной горы, сражаясь за общее будущее Гармонии и за тех людей, которые их окружают! У нас есть сила, и она заключается не в дарах Бездны, геномах и чудовищных мутациях, а в нашем единстве! Запомните этот день как тот, который станет переломным для нашего великого города, и сразитесь за свое будущее, чтобы больше никогда не оглядываться назад, а идти только вперед с высоко поднятой головой по тропе, отныне озаряемой извечным сиянием нашей непоколебимой гордости! За Гармонию!

— За Гармонию! — в унисон закричали сотни людей, стоящих позади Ашидо.

— Люди, внемлите этим словам! — подхватила Солен, резко вынув из ножен длинную рапиру и устремив ее в воздух. — Этот славный день одарит нас новым началом! Нам подарили надежду, и вера в светлое будущее наконец может себя оправдать, а наши мечи поставят жирную точку в этом кошмаре! Отбросьте все страхи и сомнения, ибо для них настало время уйти и затаиться там, где раньше были улыбки! За Гармонию!

— За Гармонию! — вновь раздался гул оживленной толпы.

— Все мы — бойцы! — уже и сам Фридрих под впечатлением невольно заговорил. — Каждая душа в этом городе всегда сражалась и всегда будет сражаться, какие бы сложности не стояли на пути! Мы преодолели однажды, преодолеваем сейчас, и преодолеем любые невзгоды в будущем! Честь и слава всегда были, есть и будут частью Гармонии, и мы никому не позволим осквернить нашу бессмертную гордость! За Гармонию!

— За Гармонию! — уже куда громче прокричали бойцы, и за спинами стали раздаваться звуки оголенных мечей и шаги, устремившиеся вперед.

— Покажите им нашу решимость! — напоследок прокричал Ашидо, подняв над головой меч и бросившись в бой. — За Гармонию!

Так с места сорвалась переполняемая силой сражаться и желанием жить сотня носителей. Множество шагов зазвучали на поле боя, и были они в разы громче и быстрее, чем у той гвардии, единственной мотивацией сражаться которой была воля их покровителя. Эдвард прекрасно понимал, что теперь не сможет оставаться в стороне и будет обязан задействовать все свои силы и резервы, но над его мечтой в тот момент взяло верх новое неудержимое желание расправиться с парнем, который послужил самой большой преградой на пути. Так, недооценив противника единожды, генерал проиграл свой первый бой, став жертвой собственного высокомерия.

***

Уже через считанные минуты обе стороны столкнулись лицом к лицу, и гвардия неожиданно дала трещину под напором озверевших носителей. Среди толп сражающихся в активном темпе людей гремели взрывы, разлетались пятна крови и мелькали разные по своей природе вспышки, будь то что-то посредственное или совсем необычное. Мечи скрещивались в дуэлях, длинные холодные лезвия пронзали насквозь и рассекали мягкую плоть, а тела замертво падали на выжженную боем землю, все больше и больше заполняя ее смертью.

Так среди своих собратьев вперед пробивалась и Солен, слегка отставая от первой линии атакующих, но все еще встречая на своем пути ожесточенное сопротивление, с которым девушка весьма достойно справлялась, не получая ни царапины в нередких схватках. Никто бы и не подумал, что один грамотный и харизматичный юрист сможет удержать в руках холодное оружие, размахивая им так, что и заядлый мастер меча не смог бы настигнуть. Так, например, подошедшие на расстояние поражения мгновенно получали колющий удар, лишающий возможности продолжать бой, ведь в руках грамотного человека рапира становится настолько смертоносной, что противопоставить ее хозяину становится нечего.

По мере продвижения противников становилось все меньше, ведь самое большое внимание отводилось идущим впереди под флагом Ашидо, а также раскатам молний от внезапно вернувшейся в строй Эмили, которая присоединилась к альянсу орденов на моменте столкновения. Солен же старалась поспевать и продвигаться вперед, минуя всех встречных быстрыми и точными ударами, пока в один момент ее рапира не остановилась на месте, так и не достигнув цели.

Удар приходился прям в сердце рядового гвардейца, но прямо за миллиметр от заветной цели лезвие замерло, будучи зажатым между двумя сморщенными пальцами, неожиданно вынырнувшими из-за спины бедолаги.

— Уходи, боец, — спокойно проговорил мужской голос позади гвардейца, после чего тот медленно отошел в сторону, подняв над головой руки в знак собственной капитуляции.

Стоило рядовому отойти, как перед Солен предстало знакомое лицо человека в возрасте с сияющей лысиной на макушке. Морщинистое лицо лаконично скрывалось под длинной и пышной седой бородой, тянушейся почти до пупа, а карие глаза с огоньком в зрачках пилили взглядом оторопевшую девушку. Недолго думая, Солен отдернула рапиру назад, лезвие которой с легкостью выскользнуло из объятий противника, а уже после оба замерли как подобает дуэлянтам.

— Назад, госпожа Юстиция! — прокричал молодой паренек, встав перед Клерико и направив в сторону деда копье. — Я возьму его на себя.

— Брось, боец, он тебе не по зубам, — с улыбкой на лице произнесла Солен, отодвигая юношу в сторону. — Продолжай наступление, а я займусь им сама.

Не став спорить, с непонимающим видом на лице парень быстро ушел, оставив этих двоих полностью друг на друга, в то время как остальные наступающие расходились в стороны подобно первому смельчаку, что означало неприкосновенность дуэли.

— Давно не виделись, Шень, — с ухмылкой поприветствовала старика Солен.

— Смелости вам не занимать, мисс Клерико, — столь же играючи произнес Инь. — Какая удача вот так встретиться лично.

— Не для тебя, старпер, — внезапно загубила девушка. — У меня есть уйма причин избавиться от такого незаконопослушного гражданина.

— Ни к чему лицемерить, Солен, — с серьезным лицом отмахнулся старик. — Коли ты решила поворошить прошлое, я бы и сам был не против озвучить парочку причин, по которым ты отлично вписываешься в интерьер моей комнаты своей умилительной головой.

— Жаждешь отомстить, Инь? — снова ухмыльнулась девушка. — Неужто глубоко обижен?

— Ты все еще помнишь, что натворила в прошлом?

— У меня отличная память.

Эти двое со стороны выглядели так, словно много лет знакомы, но в образе мыслей и одежды значительно расходятся. Так, например, Солен облачилась в сияющие одеяние из комбинации множественного белого, как и старик, однако некоторые детали выбивались из образа: белая рубашка с черным галстуком скрывалась сразу и под коротким жилетом до ребер, и под корсетом, ниже которого растянулась длинная элегантная юбка. Руки девушки скрывали характерные для высоких по своей значимости особ рукава, переходящие в перчатки с наплечниками ордена «Юстиция», а ноги облегались столь же белыми колготками, уходящими в элегантные ботинки с позолотой. Наконец голубоглазую блондинку с аккуратно заплетенной позади косой до талии дополняла роскошная диадема с драгоценными камнями в цвет глаз, закрепляя образ. В свою очередь Инь не выглядел так напыщенно, скромничая в традиционном белом китайском кимоно с изредка палевыми и коричневыми вставками на швах.

— А ведь мы могли еще долго работать вместе, если бы не твое лживое великодушие, — малость обозленно проворчал Инь.

— Крайне неправильно называть отказ собирать деньги с обедневших людей лживым великодушием, — отрезала Солен. — Тогда я и не предполагала, каким мой напарник может быть жадным на деньги, будучи готовым обобрать любого бедняка до ниточки.

— За такие услуги в кодексе Гармонии предусмотрена плата, которую мы имели полное право взымать, а если у человека нечем было платить, могли и отказать в помощи.

— У «Юстиции» свой кодекс, Инь, — нахмурилась девушка. — Я основала этот орден с целью помочь всем тем, кому больше некуда идти. Тысячи и десятки тысяч людей побывали в моем кабинете, и ни с одного из них я не взымала платы, держась на плаву за счет партнеров и благодарственных сумм, о которых никто не просил.

— Но много ли прибыли принесли тебе твои принципы? — с тем же осуждением приговаривал Шень. — Мы были сказочно богаты до тех пор, пока ты не выставила меня за двери. Я был твоей правой рукой и столь же активно помогал людям. Лишь подход отличался, однако ты сочла наши небесплатные услуги за тяжкий грех в отношении ордена и избавилась от меня.

— Есть вещи, за которые нельзя брать деньги, как и принципы, которые окупаются чем-то иным, — однозначно заявила Солен. — Я всегда получала то, чего желала — слова благодарности и искреннюю доброту, заполняя пустоту внутри себя улыбками людей и протянутой в ответ рукой помощи. На свете есть множество персон, противоположных людским грехам, и я выступаю в роли диаметральности жадности, подобной твоей, как и моя дорогая Луна, что контрастирует с гневом.

— Знаешь, я не жалею, что посвятил себя идеалам Эдварда, — тяжело вздохнул Инь. — В отличие от тебя, этот человек никогда не стоял на месте и всегда стремился к большему, забирая от жизни все то, чего она давать не хотела. Он не только сделал меня богатым, но и подарил новую цель, потому я по сей день следую за своим лидером.

— Он никогда не был лидером, Шень, — заспорила девушка, уперев правую руку в бок, не выпуская рапиру из левой. — Эдвард использует вас, и это не только заметно со стороны, но и доказано делом. Как только вы окажетесь ему не нужны, Айс тут же выбросит всех и снова останется в одиночестве.

— Это уже не имеет значения, — выдохнул старик. — Я прожил достойную жизнь и ее окончание станет столь же достойным, однако, спешу заверить, что даже не имея моей жадности, ты никак не можешь избавиться от ненаигранного лицемерия. Солен, ты ведь и сама когда-то выбросила меня, так почему же считаешь себя лучшим лидером, чем Эдвард?

— Я никогда не была лидером, Инь, — спокойно опровергла слова старика Солен. — Наш истинный лидер прямо сейчас ведет всех за собой, и я такая же ведомая женщина, как и все следующие за ним. Глупо обвинять в лицемерии человека, который привык жить в образе реалиста и трезво смотреть на вещи.

— Коли ты не чувствуешь угрызений совести по сей день, — Инь внезапно встал в боевую стойку, раздвинув ноги чуть больше ширины плечи и вытянув правую руку двумя пальцами вперед, а левую поджав в районе ребер, — я лишу тебя гордости и разгромлю этот маленький мирок благодетеля в лице ордена «Юстиция».

— С этого и стоило начинать, — умиротворенно кивнула Солен. — Давай положим конец этому извечному конфликту, Инь.

Когда диалог наконец подошел к своему логическому завершению, Солен тотчас сделала выпад в сторону старика, начав с прицельной колющей атаки рапирой в одну из болевых точек, однако удар столь же быстро оборвался на середине пути, вместе с тем как немощный по своему виду Инь ловко сменил траекторию удара, применив лишь те два пальца, которые так и прославили его. Очевидно, мисс Юстиция предполагала подобный исход, потому сразу же перешла в яростный напор тех же прицельных ударов, которые с мельчайшими интервалами вновь и вновь повторялись, следуя навстречу противнику.

Будь у девушки любое другое оружие, преимущество оказалось бы не на стороне Шеня, ведь его коньком всегда и по сей день был ближний бой, в котором тело старика казалось недосягаемым для ударов кулаками или тупым предметом вроде рапиры, имеющей минимум заострений на протяжении лезвия. Солен в свою очередь, осознав, что дотянутся до противника тщетно, внезапно выхватила из-за спины барабанный пистолет, а следом за этим в гуще событий прозвучали сразу четыре громких выстрела, которые сложно было не расслышать среди глухих хлопков гвардейских винтовок.

Стоило слегка отступить в процессе сражения, как перед лицом девушки показалась весьма ошеломительная картина — три пули оказались крепко зажаты между пальцами правой руки Иня, словно тот вовремя отреагировал и сумел поймать их прямо в полете, однако четвертой нигде не было видно, и лишь после довольной ухмылки старика та показалась прямо между зубов.

— Что ж, — демонстративно выплюнув пулю и сбросив остальные на землю, заговорил Инь, — моя очередь.

Сразу после своих слов, Шень бросился вперед и начал шквал необычно размашистых для человеческих рук атак, практически моментально дотянувшись до правой кисти девушки и выбив из нее пистолет. Блокировать это казалось невозможным, ведь на таком близком расстоянии изгибаться для прямого удара было крайне сложно, к тому же приходилось брать во внимание все движения противника, чтобы не подставиться. Так продолжалось, наверное, на протяжении минуты, пока Солен не увернулась от очередного удара пальцами, встав вполоборота, после чего девушка смогла ответить прямым ударом локтя в лицо и последующей прямой атакой рапирой, однако Инь сумел вовремя отскочить в сторону.

— А ты выросла, девочка, — усмехнулся старик, протирая рукой пот под носом.

— Как и ты, старик, — согласно кивнула Солен. — Совсем не похож на себя прежнего в рамках боя.

— Знаешь, Солен, — столь же довольно собой улыбнулся Шень. — Меня не просто так называют «парализующий» Инь. Многие в народе знают о технике «одного пальца», удар которым способен лишить жертву возможности двигаться, но немногие знают о «двух пальцах», удар которыми разрывает сердце — тебе предстоит испытать его на себе.

— Звучит интересно, — усмехнулась Солен. — Давай.

Ответ, очевидно, поставил старика в ступор, ведь он ожидал иной реакции, однако, не став питать надежд на вымаливание пощады и тонну извинений, Инь вновь перешел в наступление. Пусть он и до этого атаковал двумя пальцами, теперь эти движения обрели новый подтекст, ведь никому доподлинно не было известно, каким образом производится удар, отчего Солен оставалось лишь подставляться под минимум атак, как она делала и до этого, будучи взаимно недосягаемой для рук Шеня.

Так завязался бой, в рамках которого противники то ли дело обменивали разными взмахами, постоянно промахиваясь и блокируя встречные угрозы. Этот бой можно было назвать «глухим», ведь на всем его протяжении из чего-то громкого прозвучали лишь выстрелы, а теперь, когда прочих источников шума не осталось, соприкосновения лезвия рапиры и пальцев уже не могли привлечь к себе внимание даже в ночной глуши.

В какой-то момент Солен сменила тактику на режущие атаки. Пускай они были не так эффективны в сравнении с идеей использования рапиры по назначению, но выхода не оставалось, ведь иначе противника не задеть, а так хотя бы царапину оставить можно. Тактика казалась рациональной, однако, судя по всему, Инь именно этого и добивался. По мере сражения блокирующие движения руками сменились постоянными уворотами и уходами из-под взмахов рапирой, и один такой момент стал в бою переломным. Сделав очередной взмах, Солен попыталась достигнуть головы Шеня, но тот резко пригнулся и столь же внезапно устремил пальцы навстречу девушки.

— «Копье Инь», — глухо, но отчетливо прозвучало в потоке окружающего шума.

В эту же секунду указательный и средний палец старика молниеносно столкнулись с телом девушки, задев ее в области сердца прямо под нижним из ребер, словно проникающая атака, призванная минуть все преграды на пути к мягкому жизненно важному органу. Это и была та самая техника «двух пальцев», после применения которой у жертвы не остается ни шанса выжить, и Солен неумолимо оказалась на последней тропе смертных.

Едва атака состоялась, Инь замер на месте и широко улыбнулся, выдав нелепый смешок удовлетворения результатом, ожидая последующих предсмертных кряхтений девушки. Секунды шли, к разуму старика постепенно подкрадывалось злорадствие, однако ожидаемого результата не следовало, пока Шень не ощутил на воротнике своего кимоно за спиной крепкую хватку руки. Неожиданно для ожидаемого победителя тело легко поддалось прилагаемой к нему силе, а затем оказалось отброшенным в сторону ловким взмахом руки, что мгновенно повергло того в шок.

Тяжело приземлившись, Инь тотчас перекатился и поднялся на ноги, устремив взгляд в сторону Солен, которая лишь стояла на месте в застывшем состоянии, слегка склонив голову к земле. На ее лице растекалась широкая и взбудораженная улыбка, словно этот удар пробудил внутри таящиеся многие годы чувства. На секунду можно было подумать, что техника не состоялась и что-то пошло не так, но внезапно из рук Юстиции выпала ее рапира, которую она все это время крепко держала в руках.

— Какой славный день! — чуть громче, чем обычно, произнесла Солен, все еще глядя в пол, и фраза эта казалось из разряда последних в жизни людей.

— Хах, теперь ты чувствуешь? — наконец с лица старика спали сомнения, и улыбка снова мелькнула. — Сначала у тебя учащается дыхание, потом следует резкая боль в груди и уже через считанные секунды ты падаешь замертво, отхаркиваясь кровью. Считай этот удар искуплением за свои грехи, Солен Клерико.

В ответ на слова старика девушка лишь глухо рассмеялась, стоя в той же позе, пока внезапно не выпрямилась, взглянув на противника так пристально, как ослабевший человек не смог бы.

— Ты так и не понял, Инь Шень, — все больше расплываясь в широкой улыбке, заговорила Солен. — Я бессердечная!

Следующая картина оказалась настолько шокирующей, что у Иня невольно отвисла челюсть, ведь никогда ранее в своей жизни он ничего такого не видел, да и подумать не мог, что правда окажется настолько запрятана в глубине, что догадаться до нее будет невозможно. Солен, крепко схватившись за лоскуты ткани своей одежды, резко разорвала ту по швам, и на глазах у противника среди изорванной ткани показалась грудь, да не такая, какая бывает у прочих девушек, а абсолютно немыслимая. Ласковая женская кожа резко обрывалась на месте ключиц, которые раньше скрывала одежда, переходя в черную монотонную конструкцию с нередкими светящимися синими полосами, поверхность которой озарялась яркими бликами солнца.

— Ты… не человек, — внезапно осознал Инь, проговорив это вслух.

— Ты слишком поздно это заметил, Шень, — ухмыльнулась Солен. — Все мое тело соткано искусным мастером из чистого энтропита, руки выглядят человеческими вплоть до плеч, а ноги до таза, но и они являются той же частью конструкции. У меня нет сердца, которое ты так усиленно хотел разорвать, а у тебя нет той души, которая должна быть присущей каждому человеку.

— Чертов робот, у тебя-то откуда может быть душа? — скрипя зубами, возмутился Инь.

— Моя душа лежит в основе этого тела, — поведала Клерико. — Коли хочешь убить меня, придется забрать душу, в то время как мне потребуется всего лишь забрать твое сердце.

— Игры кончились, Солен, я больше не стану поддаваться! — крайне озлобленно прокричал Инь, вновь приняв боевую стойку.

— Ха-ха, какой славный день! — переполняясь радостью, рассмеялась девушка, мгновенно бросившись в наступление.

Теперь уже бой можно было считать рукопашным, ведь рапира так и осталась на земле за ненадобностью и дальше участвовать, ведь теперь и сама Солен могла больше не сдерживаться. Первой же атакой она замахнулась кулаком, но Инь ловко увернулся, планируя ответить ударом пальцев прямо в лицо, однако его рука неожиданно оказалась в объятиях свободной руки девушки, которая крепко схватила того за кисть, оборвав атаку.

— Пусти! — громко закричал Инь, стараясь отбиться, но какие бы удары напрямую не досягали хрупкую руку и тело, Солен даже не дрогнула.

— Кто ты без своих пальцев, Шень? — с ухмылкой на лице протянула девушка, после чего резким движением разом сломала все пальцы руки старика, пощадив разве что большой.

Так поле боя пронзил истошный крик боли, который никак не удавалось унять, ведь Инь вовсе не был бессметным или лишенным боли, напротив, он был таким же простым человеком, как и другие, но лишь немного сильнее за счет своего необычного генома. Сразу за этим последовал сильный удар кулаком в живот, отчего Шень неумолимо согнулся, будучи неспособным оправиться, даже если рука наконец оказалась на свободе.

Не выделив ни секунды на передышку, Солен продолжила избивать старика кулаками, сдерживая всю свою мощь ради того, чтобы не убить жертву раньше времени, пока ослабевший Инь не рухнул на землю. Теперь с его лица спал весь энтузиазм, а злорадствие отошло на второй план, оставив возможность лишь умолять о пощаде, лежа на окровавленной траве и вытягивая вперед руку с переломанными пальцами в целях самозащиты. Опухшее лицо мешало смотреть полным взором, выбитые зубы и вытекающая изо рта кровь не давали спокойно говорить, а все остальные части тела не слушались, оставляя гордого мастера без возможности хотя бы отползти назад.

— Пощади… сжалься! — полуразборчивым голосом лепетал Инь.

— Сжалиться? — оторопевшим голосом вопросила Солен. — А разве ты испытывал жалость к слабой девушке, когда собирался разорвать ей сердце?

Ловким движением левой руки, Юстиция схватила старика за горло и с легкостью подняла с земли над собой. В голове у мужчины глаза девушки уже не выглядели человечными и, казалось, никакой речи о совести или снисходительности быть не может, ведь убедить бессердечную машину в чем-то все равно, что пытаться отыскать иглу в стоге сена — по крайней мере стереотипный ум мог так подумать.

— Здесь и рождается лицемерие, Инь, — уже более спокойным голосом произнесла Солен. — Ты всегда считал себя лучше меня, думал, что делаешь свою работу правильнее и что твои убеждения принесут ордену больше пользы, нежели то, что делала я во имя своего кредо. Даже сейчас ты видишь во мне лишь машину, внутри которой нет ничего человеческого, но правда в том, что даже так я куда человечнее тебя. Внутри этого сосуда из энтропита и бесконечного массива энтропиума заложены все человеческие качества и чувства, но лишь одного мне никогда не достичь — жадности. Я кукла, да, но у меня есть цель, есть чувства и право жить, как и у других моих собратьев из «Семерки Кара». Прости, но ты плохо вписываешься в рамки тех людей, которым мне велено сочувствовать. Прощай, Инь Шень.

Острая больше внезапно пронзила все тело задыхающегося в руках Солен Иня, и уже через мгновение водопад крови запятнал ухоженное белое кимоно, окрасив его в красный. Человеческая рука, будучи по самые плечи в крови, показалась из-за спины старика, пронзив его грудь насквозь, переломав на своем пути все ребра и вынув на свет то прогнившее черное сердце, которое символично очистило бренный сосуд от его отягощающих демонов. Предсмертные хрипы застыли в воздухе и спешно смолкли, а сердце в тот же миг поддалось напору убийственных по своей силе пальцев, разорвавшись на куски, которые с хлипким отзвуком столкнулись с землей.

— Покойся с миром, — с долей уважения и подавляя презрение, протянула Солен, осторожно вытащив руку из груди и опустив тело старика на землю. — Даже ты заслуживаешь упокоения.

Глядя на мертвое тело не успевшего даже слова перед смерть вымолвить человека, Солен невольно испытывала навязчивые угрызения совести, но лишь благодаря вере в бравое дело они оставались позади, не имея сил сломить, казалось бы, бездушную машину, которая всю жизнь имитировала человека, справляясь с этой задачей лучше, чем удается многим другим. Мисс Юстиция жила лишь с одной целью — помогать людям, в какой бы тяжелой и безнадежной ситуации они не находились. И один лишь запрет был наложен на ее здравый и непоколебимый разум — табу на любые проявления жадности.

Само существование Солен символизировало собой борьбу человечества против его самых черных грехов, и эта задумка лежала в основе создания подобных ей существ, сотканных одним великим человеком, имя которого никому доподлинно неизвестно. Мастер дал ей жизнь, дал человеческие чувства и свободу, но обязал соблюдать нерушимые заповеди, которые стали не только смыслом жизни, но и инструментом, делающим человечество лучше.

Она всегда помогала другим, помогает и будет помогать, и все это складывается не столько из единственной цели, сколько от той благодетели и улыбок, которые Солен получает взамен. Вложившись в каждого, она всегда получала отдачу, и даже сейчас, когда ставка поставлена на людей, готовых бороться за свои мечты и нести разрушения во имя добра, Юстиция может лишь идти с ними бок о бок, ожидая лучший финал.

— Действительно, славный сегодня день, — с умиротворенной улыбкой произнесла Солен, продолжив свой путь.