И встал.
А Женя, которая все время держалась независимо, взмолилась:
— Посиди, Волик! Я тебя очень, очень прошу.
Волик сел.
Мороженое способно развеселить любое общество, а Леша принес и конфеты «Мишка».
— Кому что? — спросил Леша.
На садовой скамейке расположились три стаканчика с мороженым и развалившийся кулек с конфетами.
— Мне и то и другое, — протянулась к лакомствам Женина рука.
— И мне! — начал действовать Волик.
— И мне! — Лешина рука на мгновение скрестилась с рукой Волика.
— Пересечение множеств, — сказала Женя.
— Что? — спросил Леша.
— А, ерунда! — сказал Волик уже на ходу. — Нас трое, значит, мы ограниченное множество из трех элементов. Три стаканчика — другое множество. Конфеты — третье. А пересечение состоит из тех, кто ест и конфеты и мороженое.
Леша помрачнел.
Они шли по бульвару, кабинет физики был далеко, но какие-то странные звуки, напоминающие космос, электронную музыку и фантастические романы, как сигналы из других миров, стали пробиваться сюда. И если там, в кабинете физики, эти сигналы звучали весело, здесь в них было что-то тревожное.
— Неужели ты Колмогорова читал? — спросила Женя Волика.
— Куда нам, — поглядывая на Лешу, ответил Волик. — Мы пока Виленкина.
Хоть Волик и пытался сделать вид, что и его друг некоторым образом «причастен», но Леша даже отстал немного.
— А ты пробовала сформулировать теорему Пифагора как утверждение о пустоте некоторого множества? — перешел в наступление Волик.
Они с Женей прибавили шаг. Тревожная музыка из иных миров зазвучала совсем громко. Сквозь нее едва пробивались когда-то знакомые голоса:
— Множество пасущихся на Луне лошадей пусто. Равно нулю.
— У Виленкина что хорошо? Наглядно.
И еще что-то произносили эти голоса и всё в том же роде:
— А множество тигров, живущих на свободе в Австралии, а?
— Ха-ха-ха-ха!
Отстав от своих друзей, Леша шел с широко открытыми, невидящими глазами.
Волик и Женя остановились. Вид у них был слегка виноватый.
Когда Леша подошел к ним, Волик сказал:
— Ты что отстаешь?
Леша молчал.
— Жень… — сказал Волик, — а ты знаешь, как Лешка в тире стреляет? Двадцать два из двадцати пяти возможных.
— Он мне рассказывал, — горячо поддержала Женя такой поворот разговора. И вдруг заявила: — Мальчики, спойте!
— Зачем? — удивился Волик.
— Мне очень нравится «Степь да степь кругом…»
— Ну и что? — еще больше удивился Волик.
— А Леша рассказывал, что вы ее дуэтом поете. Спойте. Он говорил, у вас здорово получается.
Все трое молчали довольно долго.
— Мы с ним? — переспросил Волик, глядя на Лешу.
— Да, — сказал Леша.
— Понятно, — сказал Волик.
— Бросьте ломаться, — сказала Женя. — Я ненавижу, когда мальчишки ломаются. — Она уже начинала сердиться.
— Мы не ломаемся, — сказал Волик. — Только «Степь» мне сейчас не вытянуть.
— Ну, спойте что хотите.
Испепеляющим взглядом глядя на Лешу, Волик запел тихо, но довольно музыкально:
Дорогой длинною,
И ночкой лунною,
И с песней той, что вдаль летит, звеня…
Что же ты не подпеваешь? — спросил он Лешу.
— Сейчас вступлю.