В архиве Ная просидела почти до вечера, занятая не столько переписыванием, сколько ответом на многочисленные вопросы дознавателя обо всем на свете, начиная от причин интереса принца и заканчивая ссорой у булочной на одной из площадей. Ввязываться в пустую светскую беседу не хотелось, но и навязана она была не на пустом месте: мужчина оценивал посетительницу, пытаясь найти подвох, из-за чего приходилось следить за своими ответами, жестами, лицом, что, в свою очередь, не ускоряло процесс и портило настроение.
Вырвавшись из управления и не найдя поблизости свободного экипажа, Ная едва не бежала до «Грота» — как оказалось, только для того, чтобы ткнуться в закрытые двери: Рой еще не вернулся, а запустить в его отсутствие в комнату метрдотель, разумеется, не мог.
Уходить она не стала, понадеявшись, что ожидание не затянется, устроилась на скамейке неподалеку, о чем скоро пожалела; в ресторане при гостинице что-то громко праздновали, время от времени выплескивая веселье на улицу.
Ближе к восьми, когда от шума и густого сигаретного дыма, клубящегося вокруг выходящих посетителей, разболелась голова, и Ная всерьез задумалась оставить записку и вернуться в кабаре, из-за угла наконец-то появился раздосадованный и хмурый Рой.
— Подозреваю, здесь мы вместо содержательного разговора рискуем заработать мигрень, — поморщилась она, отходя в сторону и пропуская в очередной раз выглянувшую компанию, на этот раз без сигарет, зато с бутылкой. Кто-то даже скабрезно предложил присоединиться, пришлось отойти подальше, с трудом удерживаясь от того, чтобы скривиться.
— Если ты не считаешь меня маньяком, заманивающим жертв в глухие подворотни, могу предложить уединенные руины, — усмехнулся Рой. — Мне в любом случае надо обдумать ситуацию, это подходящее место.
— Веди, — она приглашающе махнула рукой и только на полпути к выезду из города спохватилась. — Что за руины? Я думала, вокруг Лангрии освоены все земли.
— Остались от древней сторожевой башни с тех времен, когда город окружала стена. Кажется, это были восточные ворота… Потом Лангрия начала разрастаться в противоположную сторону, от стены лет семьдесят назад избавились окончательно, а башня рухнула и того раньше — от ветхости.
— И чем она тебе так приглянулась? Любишь посидеть на камнях, повспоминать о величии древней Верны, как некоторые господа, отрицающие прогресс?
— В детстве мы с Крейгом любили бегать по королевскому парку, ты его наверняка знаешь, он больше похож на лес. Там тоже находились развалины, по которым удобно было лазить, хотя и не слишком безопасно. Своеобразная полоса препятствия вроде тех, на которых тренируют гвардию, — Рой скосил на нее взгляд, наблюдая за реакцией, и отметил. — Не удивляешься, я посмотрю.
— Чему, что ты был ребенком или дружил с принцем? Брось, первое очевидно, а второе такой секрет, что о нем не сложно догадаться. Удивительно другое. С чего вдруг такая откровенность?
— Мы же договорились, — он пожал плечами. — Как раз по дороге расскажу.
— И даже не будешь юлить и изворачиваться? Неожиданно, — приятно удивилась Ная. — И король не возражал против вашего общения?
— С чего бы? Я не сын булочника, мои родители участвовали в придворной жизни. Во всяком случае, в то время и несколько по-отдельности.
— А кто твои родители?
— Сейчас это не важно, в первую очередь, из-за их безопасности. Мы все равно давно не поддерживаем связь, но если тебя интересует, попробуй докопаться. Вряд ли это слишком сложно.
И вроде бы Рой продолжал говорить спокойно, почти благодушно, но Ная прикусила язык и настаивать дальше не рискнула — слишком за этим благодушием звенела сталь. Впрочем, он не стал вставать в позу героического страдальца, стойко выдерживающего удары судьбы, и с шутливым вызовом предложил.
— Зато какая возможность показать, что ты действительно хороша, и лорд Мейсом работал с тобой не за красивые глаза.
— А что, красивые?
— Если без маскарада — вполне, иначе слишком выделяются и привлекают внимание, что неплохо для музыканта, но смертельно для… исполнителя деликатных поручений.
— Как ты изящно, — хмыкнула Ная, оглядываясь. С этой стороны она из города выезжала редко и не успевала отследить за всеми происходящими изменениями, случавшимися медленнее, чем в центре, зато монументальнее.
Исторически этот район славился своими мануфактурами и ремесленниками: здесь они жили, работали, производили ткани, посуду, украшения — и продавали в открытых тут же лавках. С неумолимым шествием технического прогресса ситуация практически не поменялась, все хоть сколько-нибудь крупные производства, способные испортить жизнь горожанам, находились в пригороде, а ручной труд все так же ценился и пользовался спросом — товары имели индивидуальность при меньшей цене в отличие от фабричных, одно производство которых обходилось куда дороже и, в свою очередь, влияло на стоимость. Да и хвастливая вывеска: «Производим ткани сто лет», — впечатляла многих.
Хотя Ная полагала, лет десять, двадцать, и Лангрия разрастется настолько, что те фабрики окажутся в городской черте. Если доживут, конечно.
— Надеюсь, примешь это за совет?
— В первую очередь за намек, что моя очередь рассказывать байки о детстве, — она скривилась. Собственная история порядком набила оскомину и от частого повторения начала казаться глупой, особенно в сравнении с трагедиями государственного масштаба. Наверное, такая затея могла прийти в голову только в семнадцать лет, а сработать от большой удачи; лорд Мейсом наверняка в свое время посчитал ее забавной, хотя за прошедшие годы ни разу не позволил себе высмеять или раскритиковать.
Чем дальше Ная говорила, тем скупее становился рассказ: подробный в начале, к моменту судьбоносный встречи он сжался до пары фраз, большей частью из-за неясного предчувствия, что за удачу в прошлом еще ждет расплата.
К чести Роя, он тоже не стал насмехаться и изображать из себя многоопытного героя — возможно, большей частью от того, что его интересовало совсем другое.
— И какие ты выполняла поручения для графа?
— Об этом мы не договаривались. Не упускай возможность доказать, что ты действительно всемогущий злодей, как о тебе рассказывают в городе, — вернула шпильку Ная. — При желании все можно узнать, а, как ты выразился, маскарад для его поручений я не использовала.
— Тогда вернемся к делу? — предложил Рой. — Хотя, честно говоря, выдающимися результатами похвастаться не могу. К слову, мы пришли.
Он свернул с дороги на малозаметную нехоженую тропу, через десяток шагов потерявшуюся в редких зарослях орешника.
Скрывавшиеся за ветками развалины представляли гнетущее зрелище: отчего-то Ная успела представить их более… величественными, а не осыпающийся, покрытый плющом и мхом полукруг стены, на котором сохранился обрывок лестницы, половина бойницы на втором этаже и держащийся на нескольких торчащих балках огрызок пола. Все это опиралось на приземистую каменную пристройку с провалившейся под весом наваленных сверху камней крышей. Снизу же пол и все пространство вокруг было усыпано обломками разных размеров, от совсем мелких, с гальку, до булыжников, на которых при желании вполне можно было сидеть.
— Не хочу задеть твоих чувств, но чем тебе так нравится это место? — осторожно спросила Ная, с опаской прикасаясь к стене. Та выглядела крепкой и обрушаться на головы не собиралась. Пока что. — Обычные развалины, а я почти успела сочинить таинственную историю.
— Я еще по пути к границе понял, что сочинять ты любишь. С крыши открывается красивый вид, особенно на закате, но со своими руками я туда не заберусь и тебя не подниму, — и тут же, противореча своим словам, Рой ловко запрыгнул на один из булыжников рядом с пристройкой и, опасно балансируя, вытянулся, словно надеялся что-то разглядеть за окружившей развалины редкой порослью молодых деревьев. Впрочем, спрыгнул он почти сразу. — Здесь удобно лазить.
— Еще удобнее расшибиться.
— Эта башня крепче, чем кажется, к тому же хорошая возможность выпустить пар и не давать себе расслабиться. Тебе бы, кстати, тоже не помешали занятия, чтобы хотя бы не быть беззащитной при встрече с обычной пьянью. Это вдвойне обидно — крутиться в большой политике, но подставляться по ерунде.
— Спасибо за заботу, я учту, — вежливо поблагодарила Ная, передернув плечами. Его слова пришлись по больному. — Так что у тебя с результатами?
— Орин дурак, в отличие от тех, с кем встречался. Он долго сидел в кабаке на входе в Торговый квартал, предполагаю, нужные люди его там заметили и через разносчицу передали записку с местом, куда идти дальше. Больше к нему никто, насколько можно было видеть с улицы, не подходил, а после его сопровождали чуть ли не от входа. Профессионалы, в толпе их почти не заметно, куда свернули, тоже не успел понять, — с досадой сказал Рой. — Остается один кабак, есть у меня мысль на этот счет, но сначала расскажи, что у тебя.
— Вестница. Ее упоминал культист, который попытался напасть во время переговоров, но я тогда сочла, что это нечто вроде… должности. Теперь думаю, что прозвище, — Ная протянула слегка помятую копию протокола и замолчала, давая возможность прочитать, благо солнце не успело скрыться до конца, и текст еще был различим.
— Не слышал такого. Допускаю участие Ильяны, она считается мертвой, а представляться новым сподвижникам как-то надо. Опять же в последние пару месяцев слишком много событий, чтобы это было совпадением. Гробокопатели появились, когда я уехал, после чего очень активно пытались избавиться от меня и подставить Дом Дариты, — Рой выдохнул и попытался взъерошить волосы, но только запутался и выругался. Подстриг бы уже, в самом деле, раз вернулся в Лангрию, зачем терпеть неудобства? — Не знаю. Предлагаю взять это на заметку, но начать с кабака и попробовать выманить хотя бы связного. Подбросим им пищи для размышления, пусть заинтересуются.
— Какие идеи?
— Я слишком увлекся и показался на глаза, пока шел за Орином от кабака. Отследить, уверен, не сумели, я тоже не вчера родился, но теперь знают, что я в городе, отросшими волосами и щетиной их не запутаешь, — он раздраженно дернул за особенно настойчиво лезущую в лицо прядь. — Наверняка теперь околачиваются у дома и резиденции… Не суть. Хочу завтра заявиться в этот кабак, привлекая внимание всех заинтересованных.
— Не хочу критиковать план, но уверен, что они клюнут, раз так хорошо тебя знают? Добьешься только того, что начнут ходить следом.
— А вот тут пригодишься ты, как человек, активно в последние недели присутствующий в окружении Крейга и для большинства все еще являющийся темной лошадкой. Появилась практически из ниоткуда, сразу заслужила доверие… Пришлю приглашение на встречу, на которой мы должны будем обсудить мое предложение об участии в неком деле, и отправлю самым сомнительным курьером, чтобы письмо наверняка вскрыли.
— Не понимаю. Что за дело, какое предложение?
— На самом деле скорее просьба. Где будет проходить последний прием?
— В кабаре.
— Мне нужно будет туда незаметно попасть, чтобы гости и Крейг не видели. Хочу понаблюдать со стороны, но моя персона обычно привлекает излишнее внимание на таких мероприятиях, — Рой поморщился. Он неплохо потрудился над своей репутацией за прошедшие годы, но порой она создавала досадные помехи. — Кстати, это возможно?
Ная покосилась на его руки и задумалась, вспоминая планировку кабаре. Если Рой действительно увлекается лазаньем по стенам, то наверняка сумел бы забраться, допустим, в кабинет Луизы, окна которого выходят во двор. Не слишком удобно, но теоретически возможно, вот только ожоги… Через черный ход наверняка в тот день будет ходить много людей, и наверняка Эрик выставит охрану.
— На первом этаже есть кладовка, окно не слишком большое, но при некотором старании пролезть можно, — наконец, сказала она. Надо будет только заранее разгрести вещи и проверить раму, ее давно не открывали. — Но об этом мы договоримся сейчас, тогда в чем смысл?
— За нами будут наблюдать. Я спрошу, обдумала ли ты мое предложение, с тебя требуется лишь нагнать таинственности, поломаться и очень нехотя согласиться. Для них это будет выглядеть как удобная возможность организовать провокацию и обвинить нас в покушении на Крейга, что создаст суматоху и разброд в резиденции, под которые можно провернуть нужное дело.
— Не боишься подставить гостей приема? И принца с Луизой в том числе.
— Думаешь, без нас все пройдет мирно?
Ная поджала губы. Рой был, несомненно, прав, единственным спокойным событием оказался пикник в парке — но, вероятно, из-за того, что Крейг слишком быстро оттуда ушел, а нападение случилось на следующий день во время куда более значимых переговоров. Прощупывать почву противник начал еще на первом приеме в резиденции и вряд ли остановится на достигнутом, тем более, когда появится такая эффектная возможность — под конец праздников, при большом скоплении людей.
Но очень не хотелось жертв — не столько из человеколюбия, сколько из опасения еще больше накалить ситуацию. Небольшой скандал с баронессой общество простит и спишет на вино, перенапряжение, волнение и что угодно еще, а вот ответственность за убитых или покалеченных с охотой возложит на хозяина вечера, особенно если в толпе появятся правильные настроения, создать которые не так сложно.
— Нет. О чем бы ни договорились Крейг с королем, мирно не будет точно, — признала Ная, стараясь задавить всколыхнувшееся дурное предчувствие. Не стоило так просто отмахиваться от своей интуиции, но то, что мир вокруг давно трещит по швам, понятно и без нее, а тревога только обезоруживает, парализует, мешая действовать.
— История их конфликта слишком давняя, многие успели воспользоваться расколом, и возможное воссоединение королевской семьи теперь как кость в горле. То, что благо для Верны, далеко не всегда является им для желающих ее растащить. Так что?
— Надеюсь, твою идею мы хотя бы переживем, — с мрачной усмешкой согласилась она.
В город они вернулись затемно, и до самого кабаре пришлось идти пешком; на темных улицах окраин Ная, прислушиваясь к возне в переулках и улавливая отголоски самых разных, в основном гадких и тяжелых, эмоций, неосознанно старалась держаться ближе к Рою, которого, кажется, подозрительные личности старались вовсе обходить стороной.
Провожать до самого кабаре он не стал, чтобы не мелькать рядом лишний раз, но идти по освещенным центральным улицам было куда спокойнее, хотя пару раз Ная, задумавшись, все-таки шарахнулась от тени фонаря, приняв за притаившегося преследователя.
А может, кто-то действительно следил за ней? Да, Рой был уверен, что смог запутать возможных ищеек, но кто сказал, что за нее они не начали охоту еще раньше, когда только появилась первый раз в обществе принца? Не получится ли, что вся затея с приманкой окажется напрасной, потому что кто-то успел их подслушать в развалинах? Место там не слишком заросшее, но спрятаться можно.
Нет, бред. Решение прогуляться до башни было спонтанным, а ведущая к ней дорога — слишком открытой, более опытный Рой наверняка бы заметил посторонних. Да и так скрывать эмоции, как это делал он, могли далеко не все даже среди профессиональных наемников, значит, чужое присутствие почувствовала бы и она.
Успокоенные мысли почти тут же переключились на другое, зацепившись за одну из прошлых. Ная сталкивалась с лишенными эмоций людьми, приучившими себя к сдержанности, но такие не переживали ни о близких, ни о друзьях, ни о благе государства. Цинично и равнодушно выполняли свою работу, также относясь к людям и видя в них только выгоду или возможность развлечься. И предают они тоже цинично, легко переходя на сторону более сильного или богатого.
Рой же слишком переживал как минимум о Максе, да и эмоции лишь загонял вглубь себя, не показывая на людях, но все же их испытывая — вспомнить хотя бы тот срыв в Шинте. Откуда это взялось? Тренировка или нечто иное? Тот ворон на окне в гостинице и откинувшая Наю сила — они имеют отношение, или пусть странное, но совпадение?
Увлекшись, она замешкалась на пороге и едва не получила по лбу открывшейся дверью. Выходивший Дорг состроил виноватую физиономию и участливо спросил:
— Не зашиб?
— Ты очень старался, но нет. Я просто задумалась.
— И замечательно, что ты мне попалась, будет кому излить душу. Я собирался доползти до кровати и там издохнуть, но раз ты здесь, — он подхватил Наю под локоть и настойчиво втянул внутрь, драматично обведя рукой зал. — Я просто не могу не показать, что сотворило с нашим уютным кабаре чудовище из резиденции принца!
По мнению Наи, такой уж вселенской катастрофы не случилось. Кроме уже знакомых «деревьев» у сцены, обросших в дополнение к лентам сложной плетенной и уходящей в потолок конструкцией из веток и оранжево-красного шифона, в зале появились тяжелые парчовые занавески в королевских же цветах, отгораживающих насколько укромных уголков, а у дальней стены расположились кресла, одно из которых особо выделялось монументальностью. Вся остальная мебель отсутствовала, не считая нескольких столов, установленных в центре, вероятно, под фуршет.
Драпировки на стенах скрыли выход на лестницу и все двери, кроме кухонной; и они же подчеркивали отполированные и кое-где подремонтированные деревянные панели, у которых уже стояли заготовленные под цветы вазы.
— Ткани у нас обычно меньше, но в целом неплохо, — осторожно сказала Ная, на всякий случай вытаскивая руку и отодвигаясь от расстроенного Дорга. — Вас к этому привлекали, что ли?
— Вешать — нет, зато мне пришлось драить все подряд, а потом таскать лишние столы в кладовку. А потом ставить друг на друга! И делать так, чтобы туда еще стулья поместились»
— Там теперь все совсем забито? — перебила Ная, воспользовавшись паузой, пока он переводил дыхание. — Пройти хоть можно?
— А как, по-твоему, я бы все упихивал? Можно, конечно, у стены полшага свободных есть, — проворчал Дорг и достал из нагрудного кармана жилета сложенный лист. — А потом это чудовище озвучило распорядок и, хм, обязанности. С утра, когда начнут привозить еду, надо всячески помогать, а после следить за тем, чтобы приглашенные артисты вовремя выходили на сцену, музыканты ни в чем не нуждались, и вообще желательно развлекать публику и объявлять номера.
— Ты же всегда выступаешь конферансье.
— Да, но эту программу я видел всего один раз!
— Ничего, потребуй потом от Луизы надбавку, — Ная ободряюще хлопнула его по плечу. — Кабаре от этого мероприятия только выиграет, так что с нее причитается.
— А ты чем будешь заниматься? — тоскливо спросил Дорг, снова пряча список своих обязанностей, и с завистью вздохнул. — Не работать же явно.
— Если бы, — она вспомнила разговор с Роем и помрачнела. — Буду как приклеенная рядом с принцем, так что еще большой вопрос, кто веселее проведет время.
— Давай еще поспорим, кого во всем этом надо больше пожалеть, — он вяло махнул рукой. — Ладно, пойду, попытаюсь выспаться.
Оставшись в одиночестве, Ная еще раз рассеяно оглядела зал, начиная понимать причины подавленности Дорга. Родное, знакомое до каждой трещины в стене или скрипучей ступени кабаре, в котором и стойка с алкоголем, и слегка пыльный занавес, и отколовшаяся резьба стенной панели, замаскированная канделябром, казались не досадной небрежностью хозяйки, а пикантным воплощением богемности, превратилось в место официальных встреч. Красивое, продуманное, представительное — но растерявшее ту непринужденную атмосферу, за которое его любили посетители.
Как будто у кабаре отняли душу.
Раньше Ная почти не задумывалась, с чем приходится сталкиваться Луизе для поддержки заведения — подруга никогда не жаловалась и не требовала чего-то большего, чем выступления и редкая посильная помощь. Иногда разве что просила пообщаться с артистами, но все остальные вопросы решала сама, от рекламы и денег до утверждения меню. И почти никогда не показывала, как порой бывает непросто, всегда сохраняя достоинство и хладнокровие. Казалось, что даже если мир начнет рассыпаться и рушиться, а люди упадут на колени, Лу до последнего будет стоять, по-аристократически гордо выпрямив спину.
Теперь, находясь посреди пустого зала, освещенного единственной тусклой лампой, а оттого наполненного таинственными густыми тенями, даже Ная ощутила глухую тоску, словно очутилась в чужом неприветливом доме. Что же должна испытывать Луиза, вложившая всю себя в свое дело? Неважно, решила она воспользоваться ситуацией для хорошей рекламы или просто не смогла отказать принцу в просьбе, как графиня и как женщина, но не могла не чувствовать, что начавшиеся изменения уже не остановить, даже если вернуть залу прежний вид. Смена интерьера — лишь первый звонок.
Крейг, если верить его словам, никогда не вмешивавшийся напрямую в дела кабаре, избрал именно его местом проведения важного события и только за последнюю неделю бывал здесь чаще, чем за весь предыдущий год, доверившись Луизе и позволяя себе быть беззащитным, не опасаясь ножа в спину. Вспомнить хотя бы ту пьянку после памятного допроса… Давешние приглашения, которые он заполнял под строгим руководством Лу, сидя в этом зале.
Это крепкая связь, которую уже не оборвешь одним движением руки и которая потянет за собой, если (а скорее — когда) принц восстановит отношения с отцом и снова станет признанным наследником.
Кажется, остаться в стороне от вершащейся истории не удалось никому, и ее жернова теперь перемелют каждого. Вон, разве что, один Дорг выкарабкается и подхватит знамя владельца кабаре. Если, конечно, его раньше не доведет Таша.
Ная мотнула головой, отгоняя упаднические мысли, и погасила лампу, собираясь подняться в комнату. Зал погрузился во тьму, разгоняемую лишь голубоватым мерцанием глаз.
А еще она едва не сдернула старания принцевых оформителей, запутавшись в драпировке в попытке найти лестницу.
Тянуть с письмом Рой не стал, и курьер прибежал прямо с утра, встретив только Луизу, традиционно встающую раньше всех. К моменту, когда Ная спустилась вниз, конверт лежал на стойке и выглядел вскрытым, хотя подруга только отмахнулась, что слишком занята, и времени на чтение чужих писем не осталось.
Верхний уголок, выдернутый из-под сургуча, вызывающе загнулся, хотя в другой ситуации она вряд ли заподозрила бы чужое вмешательство: запечатан конверт был небрежно и при неосторожном движении мог раскрыться сам. С учетом того, что Рой намеревался донести содержимое до всех заинтересованных, сделано это было специально.
Сильнее привлек внимание оттиск печати в сургучном кругляше: вензель казался смутно знакомым, но буквы так хитро переплетались, что с уверенностью распознать их никак не получалось. Может, Рой позаимствовал у кого-то? Но у кого и когда успел, у него была на это всего одна ночь? Владелец «Грота»? Маловероятно, он наверняка пользуется более узнаваемыми символами, а принц, помимо названия герцогства Лангрия, использовал лангрийского феникса в огненном кольце.
Может, письмо пришло от кого-то другого, от прошлых клиентов? Ная торопливо достала и развернула вложенный лист, на котором ровным, но быстрым почерком было выведено: «Начало Торгового квартала, кабак, сегодня в час дня, стол у окна напротив входа. Надеюсь на положительное решение по моему вопросу».
— Лу, ты в дворянских вензелях разбираешься? — Ная села напротив подруги, склонившейся над бумагами, и протянула конверт. — Знаешь этот?
— Младшая родовая печать, я бы сказала, не ниже графской, — подумав, заключила Луиза, с ощутимым облегчением прервавшись. — Сейчас, конечно, все подряд стали себе делать, но они куда проще.
— Младшая — это как?
— Есть, допустим, герцог Брамс, свою переписку он заверяет печатью с первой буквой фамилии на фоне, кажется, василиска. Его дочь Миранда, как наследница, если ей будет позволено принимать решения и вести дела от своего имени, сможет добавить «М» в узор, чтобы подчеркнуть статус. После ей все равно придется использовать родовую, но сейчас это допустимо. Такие печати делают наследникам, обычно — старшим детям.
— У твоего брата есть?
— Открою секрет: у меня тоже. Правда, разрешения отца я не спрашивала.
— Знаешь, кому принадлежит эта?
Лу взяла конверт, повертела, разглядывая оттиск, зачем-то ковырнула сургуч ногтем, но в итоге пожала плечами.
— Впервые вижу. Пытаешься выяснить отправителя?
— Нет, он известен. Просто вензель показался знакомым, — Ная вздохнула и встала. Об этом еще надо будет подумать, но уже потом, когда появится время, а значит, едва ли в обозримом будущем. — Спасибо.
Имейся у Наи выбор, она бы ни за что не стала проводить деловые встречи в том кабаке, куда их занесло. Слишком людно даже в середине дня, собирались там преимущественно всевозможные разнорабочие из ближайших лавок, и в целом складывалось ощущение места, в котором творились темные дела. Что было недалеко от истины, если здешними услугами пользовались сомнительные барды.
Рой на удивление удачно вписался в простую и нарочито непритязательную обстановку, сменив одежду на более дешевую, не выделяющуюся тканью и подгонкой по фигуре, и вольготно развалившись за столом с кружкой пива. С подошедшей Наей он не поздоровался и не встал, только смерил равнодушным взглядом и небрежно махнул рукой в сторону свободного стула.
— С нетерпением жду ответ на мое предложение.
— Оно, конечно, весьма соблазнительно, — едко ответила она, стараясь не кривиться больше необходимого. Поведение Роя было игрой, но раздражало до невозможности. В другой ситуации с таким… самонадеянным партнером не стала бы и разговаривать. — Особенно в части, где мне придется обманывать нанимателя.
— Во многом это ради его же блага. Речь, поверьте, не идет о том, чтобы его убить или причинить вред, только заставить притормозить. Пусть сосредоточит свои интересы на хозяйке кабаре, а королевство оставит другим.
— Вы же советник принца, о чем вы сейчас говорите?
— Я тоже так полагал, пока он не попытался грубо меня подставить в Квинсе. Полтора месяца пусть не в темнице, но в крайне ограниченных условиях заставляют пересмотреть взгляды на расстановку политических сил. Особенно когда есть куда более одаренные люди, которые через день приходят с предложениями. Я устал чувствовать себя разменной монетой для Лангрии. Сегодня нужен, завтра отдали на растерзание врагу.
Дар эмпата достался Нае с рождения, и пусть поначалу он был слабым и неконтролируемым, с детства она привыкала ощущать отзвуки чужих эмоций, полагаться на них в разговорах, выбирать нужные слова и подстраиваться, чтобы не сболтнуть лишнего. Это давно стало неотделимой частью ее личности.
Но Рой сейчас снова закрылся ото всех, не позволяя себе не то, что эмоций — лишнего жеста, взгляда, выражения лица. Да даже с Тольдом в Аангреме разговаривать было легче — пусть он не относился к ней слишком серьезно, но хотя бы не казался каменным изваянием!
Наткнувшись на глухую непроницаемую стену, за которой не было ничего, Ная чувствовала себя разом лишившейся слуха и зрения и неожиданно растерялась. Да, встречу они спланировали накануне, но вдруг правдой было то, что он говорил сейчас? Как можно верить человеку, который талантливо рассказывает о себе умолчаниями и совсем не пытается дать повода для доверия, хотя прекрасно знает, что перед ним эмпат?
Ная почти отчетливо ощутила, как ее сковывает льдом ужаса от возможной непоправимой ошибки. Никогда раньше ей не приходилось принимать полностью самостоятельно настолько серьезных решений, от которых зависели чужие жизни и судьбы. Всегда за спиной стоял лорд Мейсом, никогда этого не говоривший, но готовый помочь с исправлением неверных выборов.
— Зачем вы мне это сейчас говорите?
— Всего лишь хочу, чтобы вы понимали мои мотивы, и заодно надеюсь на продуктивное сотрудничество в дальнейшем. Вам это будет выгодно. Про деньги промолчу, это само собой, но что насчет, допустим, покровительства шинтийского Дома?
— Хотела бы, давно бы договорилась без посредников. Мне не нужны обязательства перед Домом.
— Только покровительство, Дарита моя давняя должница и не откажется. Слышали про Ильяну? — Рой подался вперед, навалившись на стол и упершись локтями в столешницу, словно делился секретом, только смотрел за плечо Наи. Туда, откуда слишком ярко даже на общем возбужденном фоне нетрезвых уже в обед посетителей полыхнуло злостью. — За нее будет благодарна отдельно и до конца дней.
Ная едва удержалась от того, чтобы обернуться и посмотреть, кто настолько впечатлился сказанным. И чем именно, долгом хозяйки Дома или упоминанием Ильяны?
Но интересно, действительно ли Дарита обязана ему настолько, чтобы добровольно взвалить на себя возможные проблемы? Бард, не несущий ответственности перед Домом, но пользующийся его полной защитой, может творить практически что угодно — за ним будет стоять в прямом смысле огромная сила. Известны случаи, когда на юге во время устроенных на них гонений недовольные барды, объединившись, едва не свергли правителя — тому пришлось договариваться и идти на уступки, отменяя приказ и в качестве извинения даруя больше вольностей. Верне такое не грозит, разумеется, но и один человек с развязанными руками может натворить достаточно.
Убить принца на глазах у толпы, например, и остаться безнаказанным.
Подстеречь в темном парке одинокую принцессу и бросить ее там умирать, растворившись в сумраке и переложив вину на других. Верный способ выбить из колеи слишком любящего дочь короля, чтобы тот не заметил… что?
Имеют ли барды отношение к истории двенадцатилетней давности?
— Так что скажете? Уже за ту услугу, о которой прошу сейчас, готов переговорить с Даритой, — напомнил о себе Рой, нахмурившись от затянувшейся паузы и от этого несколько ожив.
— Будьте завтра где-то поблизости. Попробую помочь, — «сдалась» Ная и резко встала, поджав губы и надеясь, что со стороны ее гримаса может сойти за презрение и неприязнь. — Это все?
— Проводить? — участливо предложил Рой, снова откидываясь на спинку стула.
— Не стоит, — отрезала она и все-таки оглянулась. В том углу стояло несколько столом, за каждым сидели большие компании откровенных забулдыг, больше сосредоточенных на кружках и скабрезных шутках друг друга. Никого заинтересованного в окружающих, тем более женщин, видно не было, но это не показатель. Подстроиться под такую публику не слишком сложно. Возможно, Рой заметил больше, и с ним стоит обсудить, но точно не сейчас.
И если, конечно, не он — главное зло во всей истории.