В главном зале кабаре было тихо и печально: уборщица вяло собирала на поднос забытую вечером за столами посуду, а Дорг сидел за одним из них и со скорбным видом ковырялся в тарелке с завтраком. Судя по его виду, нерадивому сотруднику то ли влетело от Луизы за пьянство на рабочем месте, то ли он продолжил вечером, когда все ушли, а то и вместе с гостями. Самой Лу видно не было, вероятно, уже успела куда-то убежать или разбиралась в своем кабинете со вчерашней выручкой.
Ная спустилась вниз и села на против, дополнив унылую картину утра после праздника. Дорг посмотрел на нее и тяжело вздохнул с душераздирающим стоном.
— Что, влетело?
— Нет, графиня была милостива и сама отдала бутылку, раз уж мы ее открыли, — грустно сказал он. — Но вчера заглядывала пара знакомых, которые после шоу решили продолжить развлечения, ну мы и… — Дорг красноречиво щелкнул себя по шее и с отвращением отодвинул тарелку.
— А как тебе тот бард, Джон… как там его?
— Ты думаешь, я его слушал? — поморщился он, вставая. — Пойду, кофе сделаю, тебе надо?
— И попроси подать завтрак, а то она совершенно невыносима, когда голодная, — на лестнице показалась Лу и с нескрываемой иронией поприветствовала. — Доброе утро, господа шутники и алкоголики.
Дорг, что-то ворча под нос, убрел на кухню, и она заняла освободившееся место. Сегодня Луиза мало походила на изысканную леди — штаны, рубашка с расшитой жилеткой и простая коса вместо сложной прически — и явно не собиралась на официальные встречи. Жила Лу здесь же, предпочитая не тратиться на отдельное жилье деньгами и временем, которое занимала бы дорога. А так она всегда оставалась в курсе дел, не беспокоясь, что в отсутствие хозяйки в кабаре случилось что-то необычное.
— Рада, что ты вернулась, без тебя здесь не так весело, — улыбнулась она. — Заходила пара клиентов, они мне не понравились, и я отказала.
— Я все равно пока не готова браться за работу, — нехотя сказала Ная. Она никогда не считала себя трепетной ланью, но в последние дни и без того был перебор с трупами и впечатлениями, да еще и сон этот… У каждого человека есть пределы, и иногда надо позволять себе расслабиться, чтобы за них не выйти, благо что денег хватало. — Что еще интересного произошло?
— Тебе пришло письмо от госпожи Дариты, — огорошила ее Лу и положила на стол распечатанный конверт. — Вчера утром буквально. Взяла на себя смелость прочитать, вдруг что-то срочное… Завтра она будет в Лангрии и просила о встрече в любое удобное тебе время. Оставила адрес, куда можно передать ответ. Скажи, если готова, я отправлю ей записку.
— В час в кабаке «Сумеречный соловей», — подумав, сказала Ная, хотя внезапный визит Дариты ее немало удивил. Решила лично отрекомендовать Лиса в качестве надежного клиента? Или хочет убедиться, что Гильрани не имеет отношения к интриге некоего барда? В любом случае, скрывать нечего, а выслушать ее будет интересно.
— Я передам, — пообещала Лу и как-то резко замялась, что для нее было нехарактерно. — И, слушай, есть одна просьба… тебе не понравится.
— Ну?
— Я знаю, ты принципиально не лезешь в политику, и я глубоко ценю тебя и твои убеждения, — она вздохнула и, глядя в сторону, быстро сказала. — Его высочество Крейг просил о встрече, когда ты вернешься в город. И, конечно, речь идет не о выступлении в резиденции, ему нужна помощь.
Ная тяжело на нее посмотрела, не торопясь с ответом — пусть сама додумает, раз настолько хорошо ее знает. В любой другой раз она отказала бы сразу, не задумываясь, и уговаривать не имело бы никакого смысла, но сейчас ситуация складывалась совсем иная. Перед глазами пронеслись сгоревшая деревня, пластинка-медальон тайной стражи и летящий в огонь лорд Мейсом.
Всегда можно зажмуриться и сделать вид, что вокруг не происходит ничего предосудительного, а мир светел и прекрасен, но тогда и удивляться не стоит, что откроешь глаза уже на руинах. В локальный конфликт двух мелких баронов Ная бы не полезла, это сугубо их личные дела, с герцогом Брамсом не стала бы и связываться — он вполне способен постоять за себя сам, но она тепло относилась к лорду Мейсому, много времени в детстве провела в Шинте, да и, в конце концов, просто любила этот край.
К тому же, если король решил устранить неугодных — а неугодны ему все, кто имеет отношение к его своевольному сыну — то рано или поздно запылать может Лангрия.
— Завтра в пять в твоем кабинете.
— Что? — встрепенулась Лу, пытавшаяся, видимо, подобрать подходящие аргументы и не поверившая своим ушам. — Я не ослышалась? Ты согласна?
— Ты слышала, что случилось в Шинте? — спросила Ная и, когда подруга неопределенно дернула плечом, хмуро сообщила. — Так вот, последние новости. По графству полыхают пожары, точно уничтожена одна деревня недалеко от города и поместье лорда Мейсома. Самого лорда сожгли заживо на моих глазах. Те, кто это сделал, носили жетоны тайной стражи короля. Это заставляет пересмотреть политические убеждения.
— Не может быть, — прошептала побледневшая Лу. — Ная, этого просто не может быть, тайная стража не может иметь отношения!..
— Почему тебя это так волнует?
— Потому что уже год ее возглавляет мой братец, чтоб его, граф Сэм Варди, любимый папочкин сын! — она подскочила и заметалась по залу, совершенно неаристократично схватившись за голову. — Меня не волнует, чем занимается моя драгоценная семейка, но я надеялась, что у них осталось хоть немного чести и достоинства, чтобы не падать так низко! Хотя после слов о том, что если глупая девка изволит строить из себя слишком умную, то может катиться на все четыре стороны и заниматься всем, чем пожелает, о достоинстве и говорить не приходится!
— Я сама видела, — Ная хотела было сбегать в комнату и принести жетон в доказательство, но спохватилась, что так и не забрала его у Лиса. Досадно. — Лу, послушай…
Луиза остановилась посреди зала и, молча сжав кулаки и губы, явно пыталась напомнить себе, что леди не к лицу выражать гнев прилюдно, тем более на глазах у подчиненных — как раз вернулся Дорг с кофейником и семенящей за ним служанкой.
— Все хорошо, — совершенно ровным голосом сказала она, сумев совладать с собой. — Раз так все повернулось, я тоже буду присутствовать на встрече. И обязательно найду, чем смогу помочь.
Святилище Тольда расположилось в светлой роще на дальней окраине городского кладбища; свежих могил там не было уже лет пятнадцать — приказом смотрителя и с согласия представителей всех основных культов захоронения производились на общей территории. Большинство все равно верило в четырех богов, так что разногласий не возникало, а капеллы, алтари и прочие места для общения с высшими силами вынесли на окраины.
В святилище — высокой открытой беседке, заросшей кустами и диким виноградом, с высокой статуей Тольда в центре, у подножья которой стояла жаровня — Ная была впервые и невольно удивилась, как великан не упрекнул ее и в этом. Как же, о мертвых следует помнить и напутствовать их, чтобы они не заблудились по пути от мира живых в Аангрем и не остались здесь навечно драуграми…
Она вошла в пустую беседку, опустилась на одно колено у статуи и положила в жаровню обернутый тонкой тканью грубый браслет — древний символ власти на севере, который носили ярлы. Сейчас он был просто сувениром и такой себе национальной экзотикой, не несшей сакрального смысла, в сувенирной лавке Ная его и купила. Она не была сильна в традиционных похоронных обрядах, но точно знала, что в знак уважения умершему к святилищу Тольда приносили символ, говорящий о человеке. Медальон с боевым молотом для воина, крупную, специально выкованную монету для купца, подкову для конюха, а пластину с раскрытой ладонью для ремесленников, занимавшихся кропотливым ручным трудом.
Что может сказать о владельце целого вернийского графства, Ная, стоя у прилавка в магазинчике ушлого северянина, так и не смогла придумать, но в итоге решила, что символ власти ярла будет вполне уместен.
Зачем сюда пришла, она не могла сказать и сама — дух лорда Мейсома ушел в Аангрем, и больше его не тревожили мирские хлопоты. Наверное, это нужно было ей самой, чтобы отпустить хорошего человека, бесславно погибшего на ее глазах.
— Необходимо зажечь жаровню, — подсказал тихий голос, и в беседку поднялся смотритель святилища в длинном плаще с массивным ожерельем на груди. — Я могу помочь с огнем.
— Буду признательна, — Ная сделала шаг назад, уступая место мужчине. Он справился куда быстрее, чем смогла бы она.
— Остались только напутственные слова. Пусть Тольд проводит на просторы Аангрема того, о ком вы скорбите.
— Пусть Тольд будет милостив, а ваш дух обретет покой, лорд Мейсом, — прошептала Ная, сморгнув выступившую слезу. — Однажды мы встретимся, но пусть это случится не скоро.
Визит к святилищу настроения не улучшил, поселив в голове настойчивые и безрадостные мысли о вечном, и возвращаться к Лу Ная не стала, чтобы не расстраивать еще и ее, и без того взбудораженную новостью про Шинту. Пришлось гулять по городу, прикупив у уличного торговца корзинку с популярными в Верне пирожками из тонкого, чуть ли не просвечивающего хрустящего теста в надежде утешиться хотя бы едой.
Лангрию охватила привычная предосенняя суета: через пару недель начинался традиционный масштабный фестиваль урожая, на который съезжались люди со всего герцогства. Пока же вдоль улиц натягивали праздничные гирлянды из разноцветных флажков, расставляли у дорог вазоны с пестрыми цветами и разрисовывали яркими листьями мостовые — к вящему недовольству стражи, но разогнать художников не давал личный указ принца.
У одной продуктовой лавки обнаружилась целая композиция из тыкв и кабачков, которую пытался собрать хозяин и которая то и дело норовила раскатиться в стороны. Судя по звуку, с которым она рассыпалась в очередной раз, овощи выстрогал из дерева и раскрасил умелый плотник, но по виду они ничем не отличались от настоящих, и натюрморт выглядел оригинально.
Кое-где уже разворачивались ярмарки, пробные и небольшие, а на Театральной площади возвели сцену, по которой под задорную народную песенку скакали актеры Лангрийского театра, величественно расположившегося в аллейке на противоположной стороне. Наверное, их хаотичные прыжки должны были изображать танец, но собравшимся вокруг людям нравилось, и они сами с радостью присоединялись. Пройти сквозь пляшущую толпу было невозможно, затопчут и не заметят, пришлось обходить по краю площади, вдоль которого прямо на мостовой расселись беззаботные горожане. Между ними с кружками носился ловкий паренек из соседнего кабака, хозяин которого верно оценил благодушное настроение отдыхающих и не захотел упускать своей выгоды.
Ная поспешила свернуть с шумной площади и неожиданно оказалась на тихой Кленовой улице, по обе стороны застроенной жилыми домами, прячущимися за кленами с пышной листвой. Может, и не зря забрела: целенаправленно искать Лиса она не собиралась, но душа настойчиво требовала поговорить с человеком, которому не придется полдня объяснять происходящее вокруг. Не поплакаться, но обсудить вечные темы: кто виноват и что делать.
Третий дом ничем не отличался от соседей — такой же фархверковый, с отделанным светлым камнем первым этажом и выкрашенным в белый вторым, с аккуратной живой изгородью вместо ограды. Отчего-то Ная представляла его совсем другим, не то грандиознее, не то, наоборот, более зловещим, как полагается логову загадочного преступника.
Дверь тоже открыла самая обычная девушка-южанка с высокой прической и в платье, при всей своей строгости мало похожем на обычную одежду служанок.
— Добрый день, — вежливо сказала она, сложив на груди руки. — Я могу чем-то помочь?
— Здравствуйте. М-м… да, я ищу человека, — окончательно растерялась Ная. Лис то ли обманул, хотя мог бы вообще никакой адрес не называть, его никто не тянул за язык, то ли жил в этом благообразном месте с этой столь же благообразной леди, во что почему-то верилось еще меньше.
— Я многих знаю, — подбодрила девушка. — Кого вы ищите?
— Мне он представился… э-э… как Лис, — наверное, стоило назвать настоящее имя, его домочадцы могут и не знать прозвище; с другой стороны, тогда возникнут вопросы, откуда ей оно известно.
— Он еще не вернулся из поездки, — с сожалением ответила она и предложила. — Я передам, что вы заходили. Как вас зовут?
— Нет, не надо, нет необходимости. Я пойду, — Ная шагнула назад и едва не свалилась с крыльца. — Спасибо.
Результата на первый взгляд визит никакого не дал, впрочем, кое-что новое о Лисе узнать удалось. Живет в самом обычном районе, ни от кого не скрывается — хотя зачем скрываться, если дружит с принцем? Но интересно, кто эта девушка? Ная невольно обернулась на дом. На барда не похожа, совсем не тот типаж… Сестра? Нет, Лис типичный выходец из центральных королевств, в его внешности совершенно точно нет следа южной крови. Хозяйка дома? Супруга? Интересно, можно ли подловить ее в городе и аккуратно расспросить, как умеет Ная? Больно интересная загадка.
Настроение несколько улучшилось от проснувшегося азарта, а значит, можно было возвращаться в кабаре. В конце концов, бегать от Лу не дело, да и подготовка к встрече с принцем и Даритой займет не один час.
По дороге домой Ная завернула в лавку знакомого алхимика и пополнила запасы бальзама, меняющего оттенок кожи, а заодно и хны, которой рисовала узоры на лице и руках. Что-то должно было оставаться дома, но она сомневалась, что хватит, а бегать вечером по городу наверняка поленится, отложит на утро, и в итоге собираться придется в спешке.
Повезло, что Лу никуда не уходила и весь день провела за финансовым отчетом, из-за чего к возвращению подруги озверела и с огромным энтузиазмом вызвалась помочь. Откровенно говоря, ее решимость пугала, но и отказываться Ная не стала: она была хороша в музыке и сочинении историй, но страдала от недостатка художественных способностей. Нарисовать самой себе на лице еще удавалось, а вот на руках выходило криво и не убедительно, приходилось прятаться под плотными рукавами и перчатками.
Закончив, переполненная вдохновением Луиза предложила покрасить еще и волосы, на что Ная молча показала ей парик. После того, как пару лет назад ей пришлось подстричься практически под мальчика, на эксперименты тянуть перестало.
Всю ночь Ная ворочалась, пытаясь отогнать смутные предчувствия; интуиция кричала о том, что встреча с хозяйкой Дома пусть не станет катастрофой, но усложнит жизнь, и уснуть удалось только под утро, когда небо над крышами посветлело, а на улице появились первые прохожие.
Часов в одиннадцать в комнату постучала служанка Лу, чтобы уточнить, не надо ли прибраться и спустится ли госпожа к давно остывшему завтраку, и правильно сделала — госпожа благополучно проспала, и если бы не разбудили, опоздала бы к Дарите.
Этим утром одно только радовало Наю — постоянные сотрудники кабаре давно привыкли к всевозможным артистам и к изменению во внешности относились спокойно, а о том, чтобы не сболтнули лишнего посторонним, она позаботилась сама при помощи Лу уже давно. И Дорг, и служанка, и даже уборщица считали выданные им браслеты из кожи с круглым камешком гордым знаком отличия, но на деле вырезанные на обратной стороне камешка знаки заставили бы их забыть, о чем речь, если бы кто-то начал расспрашивать про Гильрани.
«Сумеречный соловей» находился в подвальчике в самом центре города и вечерами считался популярным и людны местечком, которое сильно любили самые нескромные представители лангрийской аристократии. Днем же здесь, как и в любом подобном заведении, было тихо, спокойно и немного печально. Солидные люди если и проводили переговоры за обедом, то предпочитали рестораны или известные трактиры, а веселая молодежь или отсыпалась после гулянки, или сидела без денег. Даже за стойкой никого не было, а единственная находящаяся в зале служанка вдохновенно натирала выстроенные рядком подсвечники из цветного витражного стекла.
Отличное место, чтобы поговорить без посторонних и на нейтральной территории.
Дарита пришла заранее и теперь сидела за столом у входа, разглядывая зажженную лампу и неосознанно комкая в руках салфетку. Ее нервозность и беспокойство едва не сбили с ног еще на лестнице, но стоило Нае подойти ближе, как хозяйка Дома взяла себя в руки и с привычным доброжелательным видом указала на пустой стул.
— Удивлена, что вы решили встретиться лично, — призналась Ная после дежурного обмена любезностями. — Обычно дело ограничивалось письмом или посыльным.
— У Дома серьезные проблемы, — Дарита отложила салфетку и сцепила пальцы в замок. — Я не рискну доверять бумаге, людям тем более. Или обманут, или половину забудут, и не знаю, что сейчас хуже.
— Но обратиться к совсем постороннему человеку, не имеющему к вам отношения, это не помешало.
— Ваша независимость сейчас придется как нельзя кстати.
— И что вас тревожит, с чем не может справиться целый Дом бардов?
Ная изобразила крайнюю заинтересованность, хотя и так понимала, о чем пойдет речь. Наверняка отрекомендует Лиса как своего надежного клиента — посоветовала же обратиться к Гильрани — который не может воспользоваться услугами шинтийского Дома из-за неприятных событий последних дней. Здесь можно будет проявить некоторую осведомленность: про письмо, конечно, говорить не стоит, но о бардах из Даргии, открыто на кого-то охотящихся, сказать нужно.
Но Дарита сумела удивить.
— Лет десять назад, когда я еще не была главой Дома, к нам пришел молодой человек с понятной целью — он искал исполнителя для своих идей. Не разово, для постоянного сотрудничества, — сказала она, откинувшись на спинку стула и глядя на висевшую под потолком пустую клетку с открытой дверцей и деревянной птичкой. — Такие контракты иногда случаются, и я готова была взяться, но Теана, которая тогда возглавляла Дом, испугалась.
Ная тоже посмотрела на птичку, которая так привлекла внимание. Наверное, она что-то символизировала вроде того, что жизнь в клетке превращает любой талант в деревяшку, даже если ты соловей, а клетка золотая.
— Что именно ее испугало?
— Она боялась настроить против себя короля. Тот человек предлагал работать на принца и своего в итоге добился, но договаривался уже со мной.
— К чему вы это говорите? — не выдержала Ная. Экскурс в богатую жизнь Дома выдался увлекательным, как и намеки на участие в ней Лиса, но уж больно туманным.
— Мы десять лет доверяли друг другу, и ни я, ни мои барды не дали повода усомниться в нас. До тех пор, пока недавно его не попытались через нас подставить, — Дарита опустила глаза и вздохнула. — Теана не просто так покинула свой пост, мы с Лисом ей… помогли. О чем теперь, кроме нас, знаете только вы.
— И что мне с этим знанием делать?
— Иметь в виду, если я внезапно исчезну, — мрачно пошутила она. — Мне нужно время, чтобы найти предателя, и я прошу вас проследить за Лисом. Он обратится к вам, других беспристрастных людей в Лангрии и Шинте больше нет, а в столицу он не поедет.
— Вы боитесь, что он убьет и вас, как было с предшественницей, — догадалась Ная, не понимая, впрочем, откуда такой вывод. Ничто из того, что она слышала в их разговоре, не давало повода думать, что Лис затаил какую-то обиду на Дариту лично. Или он возвращался позже? Но в чем логика? Или Дарита просто себя накрутила, помня о незабываемых годах сотрудничества? Ее ребят явно не в кабаках посылали выступать. — А моей жизнью рискнуть не жалко.
— Вы известны своей позицией оставаться в стороне от дел Домов.
— И как это должно меня обезопасить?
— Отсутствием подозрений в сговоре.
— Вы так уверены, что я непричастна? Никто не знает, чем я занимаюсь и с кем встречаюсь, даже Лу известно не все, — заметила Ная, барабаня пальцами по столешнице. — И почему в этом должен быть уверен Лис?
Он не заподозрит, можно не сомневаться — хотя бы потому, что злосчастное письмо читали вместе, вместе находились у поместья лорда Мейсома и вместе же столкнулись с верзилами из тайной стражи. Не говоря уже о том, что если бы Ная была заинтересована в его смерти или компрометации, то узнала и вцепилась бы обеими руками еще в Квинсе, а не пыталась отвязаться от незнакомого бродяги. Но чтобы утверждать об этом, надо иметь представление о событиях последней недели.
Убежденность же в лояльности Лиса к незнакомому барду после столь неприглядной истории выглядела несколько наивной и мало подходящей главе Дома. Ная бы в такой ситуации не доверяла никому, особенно если он действительно так опасен, как говорит Дарита.
— За человека всегда говорит репутация, — отвлекла Наю от размышлений Дарита. — Она нарабатывается не один год, и я не верю, что кто-то готов принести ее в жертву ради раскачивания спокойствия в городе, в котором сам живет. Его высочество Крейг не беззащитен, как привыкли считать недоброжелатели, но без приятеля, взявшего на себя все неприглядные дела, потеряет многое. Если обставить все со скандалом и покушением на убийство, равновесие в городе пошатнется. Хорошая возможность для короны прибрать к рукам неспокойный регион, мешающий, как кость в горле.
— Хорошо. И все же что в итоге хотите от меня?
Выводы были закономерными и логичными, вот только звучали так, как будто ими пытались задурить голову, снова отвлекая от сути.
— Не отказывайтесь от заказа Лиса, когда он придет, проследите за ним и постарайтесь не дать залезть в дела бардов. Я заплачу столько же, сколько даст он… про благодарность шинтийского Дома не стану даже говорить, она будет безгранична. Этим дадите мне время и, — голос Дариты неожиданно стал почти ласковым. — Поможете ему. Моего отношения к нему не изменит даже то, если он решит обвинить меня в чужих грехах.
— Неожиданное отношение к человеку, которого боитесь.
— Мы знакомы десять лет. На моих глазах растерянный мальчик превратился в мужчину, способного вывернуться из любой ситуации. Сложно просто так об этом забыть, — грустно улыбнулась Дарита, окончательно сбив с толку Наю.
— Есть еще кое-что, — она тряхнула головой, пытаясь собрать обратно разбежавшиеся мысли. Послушать о теплых воспоминаниях молодости — дело хорошее, но сейчас исключительно неуместное. — Возможно, поможет в поисках. В Квинсе кто-то из бардов с неделю назад ночью ходил… хм… на охоту вокруг трактира в центре. По пути к границе встретила еще одного, но не уверена, того же или нет. Похоже, оба кого-то искали.
— Значит, направлялся в Верну, — задумчиво сказала Дарита и, оживившись, подхватилась со стула. — Интересная информация. Я прошу прощения, но…
— Идите, конечно, — разрешила Ная, а когда за ней захлопнулась дверь, уперлась локтями в стол и со вздохом обхватила голову руками. Ночное предчувствие не обмануло: встреча действительно создала только больше проблем.
Оставшееся до визита принца время Ная провела, завалившись на кровать в своей комнате и заперев дверь. Ей настоятельно требовалось осмыслить разговор с Даритой, но ни за весь путь от кабака до кабаре, ни за полчаса созерцания висевшей под потолком картины никаких ценных мыслей не появилось. Кроме одной: ее пытаются втянуть в темную историю, которая не закончится хорошо. Сильные мира сего выплывут и достигнут своих целей, бросив исполнителей тонуть в разведенном болоте недомолвок и интриг.
С другой стороны… а был ли у нее вариант остаться в стороне? Все ведь началось не с предложения Крейга или Дариты встретиться — незнакомый бард ходил кругами около трактира даже не в этом королевстве! Чаща хрупкого мира балансировала на лезвии ножа, и достаточно всего пары капель, чтобы она сорвалась и разлетелась вдребезги.
Если в чем Дарита и права, так это в том, что любой несчастный случай с принцем скажется на мирной жизни обычных горожан Лангрии. За примером далеко ходить не надо — всего в сутках пути в окружении сожженных деревень находится многострадальная Шинта, судьба которой подвисла на тонкой нити. Так или иначе, трагедия с лордом Мейсомом скажется на всех жителях — приграничье, активная торговля с Даргией и единственный путь вглубь Верны, любые изменения повлияют на привычный уклад.
Но ведь можно и не вмешиваться! Дернуло ее назваться бардом, никто ведь не предупреждал в семнадцать лет, что помимо прочего ее ждет еще и политика… Может, а ну его все? Оттереть лицо, выкинуть парик и уехать, Верной мир не ограничивается. Да хотя бы вернуться на Инеистые острова, север не так мал, а Стормгрит и вовсе один из крупнейших городов. Стать не бардом, а скальдом, подобрать себе национальный костюм и превратиться в еще одну экзотическую диковинку, как тетушка Арна, развлекающая народ гаданием на рунах. А дворцовые перевороты пускай случаются без нее.
Ная перевернулась на бок, обняла вытянутую из-под головы подушку и поджала ноги.
Да, точно — сбежать, а потом краем уха слышать о том, как ломаются судьбы людей, решивших обратиться к ней за помощью и ничего плохого лично ей не сделавших. Знать, что кто-то снова тонет во мраке и находится в одном шаге от черты, за которой начинается безумие. Видеть, как в агонии переплавляется целое королевство, и неважно, повлияло бы ее участие хоть на что-то или нет — она этого даже не узнает, если сдастся и не попробует.
Бросить на растерзание грядущим переменам друзей — Лу, Дорга, всех близких и просто хороших людей. Начать с чистого листа, убеждая себя, что в прошлом не осталось ничего ценного.
Так проще, легче, безопаснее — но совершенно невыносимо будет жить с осознанием, что могла помочь и не стала. Испугалась и спряталась в норку. Да, никто не обвинит в малодушии и трусости — война совсем не ее, но собственную совесть этим не убедишь.
Даже Дарита боится, но бьет лапками по сливкам, в которых тонет.
Ная выдохнула и разжала судорожно стиснутые на несчастной подушке руки. Нет, так просто она не сдастся.
Хотя раз уж вспомнила Арну с ее гаданиями… Говорят, тетушка, обладая сильным даром, отказалась становиться вельвой — якобы заглянула в будущее и увидела, что ее судьба связана не с этим. И, тем не менее, провидицей она была неплохой, а костяные фишки с рунами ощущала как часть себя, научив Наю гадать и собрав для нее собственный комплект. Мастерства Арны Ная так и не смогла достичь, но кое-как разбираться в знаках научилась.
Кажется, сейчас именно тот момент, когда даже скромный совет от высших сил придется кстати.
Она подвинулась к краю кровати и, сунув руку в стоявшую рядом тумбочку, нащупала холщовый мешочек с пятьюдесятью прямоугольными костяными фишками с вырезанными на них рунами. Арна обычно настраивалась на гадание, заваривая настой и зажигая свечи, но глубокое предсказание и не требовалось, а времени на ритуалы не было.
Пальцы одну за другой достали из мешочка три фишки, сложив их рядом друг с другом. Ная глянула на получившийся расклад и вздохнула: проводник, пустота, привратник. Нельзя гадать на ведьм, тем боле самой на себя — попросту бессмысленно, руны улавливают связь с Аангремом, ее и показывают. Спрашивать об Арне было бы вообще бесполезно, руны бы просто не дались в руки, фишки бы выскальзывали, кроме одной, абсолютно чистой, которая попадалась только для тех, чей путь неопределен или окончен, как у мертвецов. Или соблюдающих все предосторожности ведьм.
В дверь постучали, и Ная поспешила смахнуть расклад обратно в мешочек. Не то, чтобы кто-то здесь начал задавать вопросы, но даже перед Лу открывать все свои умения не хотелось. Толку-то от них…
— Его высочество прибыл, — негромко сказала Луиза, деликатно не пытаясь ломиться в комнату, да и такое поведение недостойно графини. — Надеюсь, ты не передумала.
— Нет, — Ная встала и решительно повернула ключ в замке. — Идем.
Чего ждать от встречи с принцем, Ная не знала и на всякий случай готовилась к худшему — расшаркиваниям, разговорам полунамеками и снисходительному отношению, которое часто встречалось у людей знатного происхождения. Этикетом она владела и держаться в обществе умела, но от всей души не любила и старалась без необходимости в высший свет не лезть. Лу, впрочем, была спокойна, как будто ей предстоял деловой разговор не с лордом Лангрии, а музыкантом, решившим выступить в кабаре.
Вопреки опасениям, Крейг производил приятное впечатление человека, не зацикленного на придворных условностях. Он расслабленно сидел в кресле в кабинете Луизы и листал одну из книг, которую она имела привычку забывать в самых неожиданных местах, а в обычной рубашке с подвернутыми рукавами вместо строгого мундира и с неаристократически короткой стрижкой больше походил на рядового сотрудника одного из городских департаментов.
Говорят, его отец — великий приверженец этикета, не терпящий вольности при дворе. Ная искренне понадеялась, что изгнание никак не связано с внешним видом непокорного сына, иначе это была бы самая абсурдная междоусобица в мировой истории.
Услышав, что дверь открылась, Крейг отложил книгу и поднялся, приветствуя; Лу ему улыбнулась и, игнорируя правила приличия, устроилась за своим столом.
— Гильрани, бард, — коротко представила она, указав на Наю. — Его высочество герцог Лангрийский.
— Можно по имени, — сказал он, снова садясь. — Так удобнее, если будем сотрудничать. Рад знакомству.
— Взаимно, — Ная опустилась в свободное кресло. — Вы уверены, что я соглашусь? Пока даже не знаю, зачем понадобилась, Луиза не расщедрилась на подробности. Кстати, зачем?
— Вы слышали о событиях в Шинте? — Крейг вопросительно посмотрел на нее и, получив в ответ кивок, продолжил, сложив пальцы домиком. — На днях начинается праздник осени, и я буду вынужден дать несколько приемов для знати и присутствовать на традиционном городском пикнике. В то же время опасаюсь, что для меня они могут быть небезопасны. Менее значительные мероприятия я могу проигнорировать или показаться один раз за вечер, но не эти. Не хочется давать людям повод для слухов нарушением традиций.
— У вас нет человека, отвечающего за безопасность? Личной стражи? Почему вы тогда до сих пор живы и в своем уме?
— Стражи недостаточно — они простые люди, пусть и неплохо обученные. Куда эффективнее работать с бардами, но человек, имеющий на них выходы, пропал сам и уже несколько месяцев не давал о себе знать, — в его голосе послышалась досада, а вот в эмоциях ее отчетливо затмевало беспокойство. Любопытно. — Рисковать, обращаясь в Дом напрямую, я не стану. Нет уверенности, что смогу им доверять.
— Мне доверяете, значит?
— Обратиться к тебе посоветовала я, — вмешалась Луиза, крутя в руках выдернутое из подставки чистое перо и ощутимо нервничая. Еще бы! Зная, что Ная не любит вмешиваться в политику и едва ли останется в восторге от такой затеи, предложила ее услуги принцу.
В другое время стоило бы на нее разозлиться — на репутацию, о которой говорила Дарита, влияют в том числе и принципы, которых человек придерживается или нет; начни браться за все подряд, и обращаться станут с любой грязью. Но сейчас это даже на руку, удачно вышло — можно сделать исключение и поступиться принципами, если принц готов заплатить. Не только деньгами, но и информацией, известной лишь ему.
— Луиза вызывает меньше сомнений, чем хозяйка шинтийского Дома? Или любого другого.
— Она не давала повода думать плохо.
Ная хмыкнула. Большинство горожан знали Лу и то, что к ней можно обратиться не только ради выступления или приятного вечера, но этого мало для настолько безусловного доверия. Дарита тоже известна и, судя по всему, работала на принца, пускай и через Лиса, но ей Крейг отчего-то не спешил верить.
— Пусть так, это не главное, — Ная закинула ногу на ногу и сложила на колене пальцы. С точки зрения этикета такой жест, как и занятое без разрешения кресло, был вопиющим нарушением, но барды славились своим вольным обращением к заказчикам и отсутствием пиетета перед власть имущими и родовитыми. Те, кому требовалось учтивое общение, обращались не напрямую к исполнителю, а к главе Дома. — Что именно от меня требуется?
Все это — своеобразная проверка для принца, решившего уладить свои дела самостоятельно и без посредников. Пока, впрочем, он держался достойно и не пытался устанавливать свои порядки; логично — Лис наверняка рассказывал ему о бардах хотя бы для того, чтобы согласовать действия.
— Сопровождать меня и наблюдать за людьми. Если чье-то поведение начнет выделяться, станет необычным — сразу сообщитьмне. К тому же, — Крейг неожиданно усмехнулся. — Одного присутствия барда рядом будет достаточно, чтобы не лезли лишний раз. Для обычных гостей вы будете выглядеть менее подозрительно, чем обвешанный оружием охранник, а те, кто думал воспользоваться отсутствием моего человека, поймут намек.
— И если все-таки рискнут убить вас, первым делом достанется мне, — вскользь заметила Ная и, не дожидаясь ответа, прямо сказала. — Плата будет больше.
Лу выразительно округлила глаза и кашлянула — наверняка успела договориться о цене заранее, а то и наобещала скидку; принц же отреагировал куда спокойнее, только спросил:
— Что вы хотите?
— О деньгах вы наверняка договорились с Луизой, — Ная едва удержалась от соблазна показать подруге язык, но это было бы совсем по-детски. — Сегодня уже упомянули вашего… хм… специалиста по работе с бардами. Если не ошибаюсь, речь идет о Рое? Мне нужна информация о нем.
— Какого рода? — Крейг очень старался, но владел собой определенно не так виртуозно, как Лис. Внешнюю невозмутимость ему удалось сохранить, зато отчетливо ощущались смятение, растерянность и беспокойство. Идя на встречу, он наверняка рассчитывал, что дело ограничится сотней крон, а переговоры благодаря посредничеству Лу пройдут как по маслу.
Вот только свой интерес был не только у его высочества, и к этому он оказался не готов.
— Кто он такой? — Ная встала и, обойдя кресло Крейга, устроилась за ним, положив ладони на спинку.
Лу совсем зашлась в кашле, а градус напряжения в кабинете ощутимо и резко скакнул, Ная едва сумела устоять на ногах, но так даже лучше. Выведенный из равновесия человек всегда говорит больше и тщательно следит за словами, когда контролирует эмоции.
Главное, не показать, насколько самой страшно начинать эту игру.
— Спросите у него, — предложил принц, запрокинув голову и спокойно глядя на нее снизу вверх. — Если найдете.
— Он талантливо уходит от ответа.
— Чужие тайны я выдавать не стану. К чему такой интерес? Спросите о другом.
— Понимаете, пару часов назад я встречалась с госпожой Даритой, — Ная отошла от кресла, прислонилась к столу, скрестив ноги, и почти сразу получила ощутимый тычок в спину — Лу выражала крайнее недовольство. — Она рассказала о нем много занимательного, и я теперь в раздумьях. Стоит ли переходить дорогу человеку, которого боится глава шинтийского Дома? Не хочется, чтобы меня зарезали где-нибудь в подворотне.
— Не все, что говорят о человеке, делает он сам, — пожал плечами Крейг.
— Обманка?
— Удобно, когда боятся кого-то одного. Уверен, никто не заблуждается относительно наличия у меня тайных служб — они имеются у каждого участника политических игрищ. Однако признавать их наличие не всегда хорошая идея, более того, противоречащая смыслу слова «тайная».
— Всех собак спускаете на одного человека?
— Именно, — одобрительно кивнул Крейг. — В свое время вариантов, кому я мог безоговорочно верить, было немного. Я сам для этой роли не подходил, правитель-деспот не сыщет народной поддержки, настолько прописные истины очевидны даже в восемнадцать лет. Рой тоже это понимал и понимает до сих пор.
— То есть весь зловещий ореол вокруг него, — Ная нарисовала в воздухе круг, повела ладонью, словно собирая в кулак, и разжала пальцы, показывая пустоту. — Простая мистификация? А за всеми темными делами стоит тайная служба?
— Не только. Мне тоже доводилось совершать многое, что могло бы навредить моей репутации, от его имени, — сдержанно улыбнулся Крейг, и от простоты, с которой он это сказал, стало не по себе.
— Дарита напрасно его боится?
— То, что его именем прикрываются другие, не значит, что Рой невинная жертва обстоятельств, — уже серьезно пояснил он. — На нас приходится только треть сделанного, остальное полностью его заслуга. Надеюсь, мое откровение удовлетворило ваше любопытство?
— Да, — после паузы ответила Ная, передернув плечами. Ей хотелось как можно скорее завершить разговор и остаться в одиночестве, чтобы подумать, но что-то подсказывало, что удастся не скоро — больно гневно пыхтела за спиной Луиза. — Я готова сотрудничать. Признаюсь, не ожидала.
— В конфликте с отцом мы близки к переломной точке, после которой или установится мир, или Верну захлестнет войной. Настал момент, когда каждый должен держаться за всех союзников, искренность для этого подходит как нельзя лучше. Мы и так многого лишились после гибели графа Мейсома.
— Подождите, — Ная жестом остановила Крейга и нахмурилась. — Лорд Мейсом был лоялен королю.
— По мнению общественности. Открыто поддерживать мятежников он не мог, но снабжал подробной информацией о происходящем в столице и настроениях при дворе и в дворянском собрании, — ответил он, поднимаясь, и вздохнул. — Не представляю, что нас ждет дальше. Макс — неоперившийся птенец, которым будет крутить в своих интересах любой встречный.
— Беспокоитесь, что он не справится?
— Графиня Авильон, бесспорно, прекрасная женщина, но по происхождению иностранка, и ее авторитет при дворе не так высок, а из сына она воспитала человека высшего света, не владетеля графства. При всей симпатии к Максимилиану, я предпочту видеть лордом Шинты его родственника, даже если случится это через пять лет, — решительно сказал Крейг и вежливо склонил голову, прощаясь. — До встречи, госпожа Гильрани. Надеюсь, увидеть вас послезавтра на приеме в резиденции.
— Я провожу, — Луиза поднялась с кресла и ловко подхватила принца под руку, но у самой двери обернулась на Наю и гневно чиркнула большим пальцем себе по горлу, одними губами пообещав серьезный разговор вечером.
Полчаса спустя Дорг с самым заговорщицким видом поделился, что Лу велела подать карету и уехала вместе с принцем в его резиденцию. Ная ехидно заметила, что ее сиятельство явно всячески утешает принца после встречи с редкостной нахалкой и домой вернется не скоро, но пояснять разочарованной публике в лице приятеля ничего не стала, после чего они замечательно скоротали вечер за игрой в карты. Жульничали по мере сил оба, так что призовую бутылку, разнообразия ради купленную в соседней лавке вскладчину, распили, не отходя от стола.
— У меня такое чувство, что мое кабаре превратилось в банальный кабак, а мои сотрудники окончательно пропили последний разум, — Луиза раздраженно кинула на стол перчатки и, подняв недопитую бутылку, всунула ее в руки выглянувшей на шум служанки. — Унеси с глаз. Мне надоело, что вы разоряете мои же запасы, и если еще раз увижу, повыгоняю обоих!
— Кто-то сегодня в плохом настроении, — Ная благодушно посмотрела на нее. — Вообще-то мы всегда оплачиваем, так что не велики убытки, а в этот раз честно купили. К тому же я на тебя не работаю, а…
— Ты! — забыв о всяком воспитании, Лу по-простому ткнула ее пальцев в плечо, после чего тем же пальцем указала в сторону лестницы. — Ко мне. Живо.
— Удачи, — шепотом пожелал Дорг, но под тяжелым взглядом стушевался и разом вспомнил про разобранные карты и неубранную посуду.
Ная же медленно встала и, не торопясь, пошла наверх, умудряясь загородить собой всю лестницу, чтобы Луиза не смогла подняться первой, а в кабинете нахально развалилась в кресле за ее столом.
— Я вас внимательно слушаю, графиня, — вальяжно сказала Ная, подражая некоторым неприятным чиновникам с завышенным самомнением, с которыми ей доводилось встречаться. — С чем пожаловали? Не стойте, присаживайтесь.
— Ах ты бессовестная, наглая, распустившаяся… — подобрать приличного определения подруга не смогла, а до совсем уж ругани опускаться как всегда сочла выше собственного достоинства, и ограничилась тем, что с силой хлопнула дверью. Бедный Дорг наверняка устрашился еще больше и кинулся сам мыть зал.
— Что, его высочество остался недоволен?
— Нет, — нехотя призналась она, присаживаясь в кресло.
— Тогда о чем речь? Если он не совсем идиот, то понимает, что барды далеко не покладистые котята, которые на задних лапках скачут вокруг титулованных особ, и другое поведение вызвало бы гораздо больше вопросов. Если все же идиот, могу только посочувствовать. Нам.
— У любого человека должно быть чувство меры! Ты не с глубоко провинциальным бароном разговаривала, который выбирается из своего захолустья в свет раз в три года!
— Если так подумать, относительно столицы и Лангрия то еще захолустье.
— Заканчивай балаган, — резко одернула Лу, стукнув ладонью по подлокотнику.
Ная, затрепетав от такой суровости, еще и ноги на стол закинула.
— Ная, — подруга потерла лоб и, не сумев усидеть, встала, прошлась по кабинету, остановившись, наконец, у стола. Оперлась о него руками и холодно сказала. — Это не интрижка двух аристократов, пытающихся доказать друг другу свою значимость. Пусть кто-то называет игрой, но ставка здесь — не домик на побережье и не бутылка вина. От жизни одного человека зависит будущее Лангрии, если не всей Верны. И, дорогая, позволь напомнить, еще вчера ты выражала готовность к сотрудничеству и громко заявила о том, что пересмотрела политические убеждения.
— Я согласилась только на встречу и не обещала, что кинусь закрывать его грудью. А ты, я погляжу, решила пойти по стопам брата? Проснулась семейная страсть управлять судьбами мира?
— Во мне проснулось здравомыслие! Если что-то зависит от меня, я разобьюсь, но сделаю. И очень надеялась, что ты разделяешь мои убеждения и представляешь из себя нечто большее, чем простая любительница денег!
Ная скрипнула зубами. Ссора вышла какой-то пустой и ненужной, но остановиться не получалось — слишком задели за живое упреки в том, что она устроила представление. Да, устроила. Только Лу отчего-то упрямо не хотела признавать, что это нормально, как будто дело касалось ее лично, а не заказчика, пусть и титулованного. В конце концов, она и сама неплохо юлила и прекрасно знала, когда следует нарушить правила приличия, чтобы достичь результата.
— Извини, — кое-как подавив лезущий на язык и совершенно неуместный вопрос о том, не связан ли такой интерес Луизы с тем, что Крейг молод и привлекателен, тем более для столь же молодой графини со схожей жизненной драмой, выдавила из себя Ная.
Ляпни это, и разругались бы всерьез и надолго — Лу всегда оставалась верна в первую очередь делу, иногда до абсурда пренебрегая собственными интересами. Пожелай она кого-то соблазнить, наверняка бы первым делом убедилась, что вокруг нет нуждающихся в ней, а из-за угла не выпрыгивают конкуренты, только и ждущие возможности отобрать кабаре.
— Но я все равно не понимаю, что тебя так разозлило, — Ная убрала ноги со стола и выпрямилась. — Сама говоришь, у принца претензий нет, он всем доволен. Тогда в чем проблема?
— В том, что ты задаешь опасные вопросы. Если тебе это было так необходимо, надо было прежде обсудить со мной!
— Ты бы запретила, — убежденно возразила она. — А информация мне нужна. Ты, зная мою нелюбовь к политическим распрям, подкинула Крейгу идею обратиться ко мне, а из его слов я поняла только то, что меня пытаются втянуть в какую-то темную игру.
— Не стану отрицать, — вздохнула Лу и спросила с таким отчаянием, что оно наверняка сбило бы с ног, если бы Ная не сидела. — Но какое отношение к делу имеет этот… Рой? Его полгорода знает, но никто — по имени. Зовут милордом или еще как-то… Опасный человек.
— Дарита просит ему помочь, когда он к нам обратится. Не стоит? — задумчиво спросила Ная, толкнув по столу мелкую безделушку в виде литой птицы размером с полпальца.
— Я не боюсь запачкать руки и при необходимости поступить бесчестно, — Луиза успела поймать проскользившую до самого края птицу и вернула на место, причем с таким видом, как будто сейчас не было ничего важнее. — Но с кем бы точно не связывалась, так это с детоубийцей.
— А вот с этого места поподробнее, — оживилась Ная и подалась вперед. — Про такое злодеяние я еще не слышала.
— Ты наверняка знаешь, что ее величество Марон с трудом пережила произошедшее с ее детьми. Смерть дочери, вечные обвинения сына в государственной измене, а потом и вовсе изгнание… Неудивительно, что она несколько, хм, утратила связь с реальностью, — возвращаться в кресло Лу не стала и сама по-простому села на стол. — Не знаю, верны ли слухи о ее сумасшествии, но она стала затворницей, избегает светских мероприятий, а встретить королеву можно разве что в родовом поместье на побережье, где она лечится.
История вышла гадкая, но объясняющая неприязнь Луизы. Сумасшедшая королева о детях больше не желала слышать, да и возраст уже не позволял родить здорового ребенка, а с единственным наследником династии король разорвал всякую связь, едва ли не отрекшись от него. Возможно, и вовсе бы настоял на том, что Крейг не его сын, но внешнее сходство не оставляло сомнений: в отличие от сестры он пошел в отца.
Родной сын в опале, законная супруга замкнулась в себе, и король, выдержав положенный для траура срок, задумался о поиске фаворитки. Ей стала юная Лика, молодая наследница разорившегося рода, подарившая королю официально признанного им бастарда.
Впрочем, надежды династии не продлились долго. За годы междоусобицы в королевстве повылазили несколько партий, настроенных на радикальную смену власти — их не устраивали ни Крейг, ни бастард. В Лангрии на принца было совершенно несколько неудачных покушений, а вот Лике и ее ребенку повезло меньше. Убийцы поджидали их во время конной прогулки, сумев из засады арбалетами снять большую часть сопровождающей охраны. Оставшиеся дали отпор, но нападавшие взяли числом.
Пока шел бой, Лика с пятилетним сыном попытались бежать, но в лесу наткнулись на правую руку его высочества Крейга. Скрылись от одних злодеев, чтобы в итоге попасть в лапы к другому.
— Во всем этом много вопросов, — Ная жестом прервала рассказ Лу. — Если Лика с мальчиком мертвы, то с чего ты взяла, что их убил именно Рой?
— Ей удалось спастись, — пояснила Луиза. — Неподалеку от места проезжал мелкий лангрийский аристократ, который опознал в нападавшем помощника Крейга, спас девушку и позже дал показания в суде.
— То есть того, как Рой убивал ребенка, он не видел?
— Это видела Лика.
— Она так сказала судье?
— Она все рассказала на первом допросе, находясь на грани истерики, а потом и вовсе пропала, — тяжело вздохнула Лу. — Поговаривают, ее убили.
— Звучит как отличная пропагандистская история, — хмыкнула Ная и принялась загибать пальцы. — Надежных свидетелей нет, потерпевшая исчезла в неизвестном направлении, зато имеется труп убитого ребенка и очень жалостливая история про то, какие в Лангрии плохие люди, раз не чураются подобных методов. С чего ты вообще взяла, что Рой там был?
— Это признал Крейг, но сказал, что этот… Рой занимался устранением членов той агрессивной партии. Про то, что там окажется и Лика, он не знал, и к убийству ребенка не имел отношения.
— К слову, смерть сводного брата на руку принцу. Ты ему веришь?
— Так же, как и он мне, — Лу отвернулась и с ощутимой неохотой сказала. — На самом деле мы давно знакомы, только каждому встречному знать об этом необязательно.
— И ты веришь, что он не причастен, но не веришь, что его помощник невиновен? — Ная раздосадовано пихнула ее кулаком в бок, но заострять внимание не стала. Пока. — Я вижу противоречие.
— Рой, или кто он там… не цепной пес и в том числе сам принимает решения, насколько мне известно. К тому же голову того аристократа одним морозным утром нашли пришпиленной кинжалом к двери его дома… Ты знаешь его фамилию?
— Чью, аристократа? Да я про него первый раз сейчас услышала.
— Нет, Роя. Имя кажется очень знакомым.
— Да откуда? — удивилась Ная. — Я и имя-то случайно… Если тебе это поможет, он тот самый друг, который с Крейгом бежал из столицы, принц тебе не рассказывал?
— Нет, — Лу резко развернулась, сбив на пол письменный прибор и опрокинув на подол чернильницу, но даже не заметила расползающегося пятна; почти улегшись на столе, схватила Наю за плечи и требовательно спросила. — Ты точно уверена?
— Да точно, отпусти. Зачем на людей нападать-то? Ты знаешь, кто он?
— Если это правда, я догадываюсь, и это… они… о, проклятье, это же катастрофа, — плечи Луиза отпустила, почти тут же схватившись за голову. — Мне нужно к Крейгу.
— На ночь глядя? А мне рассказать не хочешь?!
— Сначала поговорю с ним, — она вскочила, едва не запутавшись в платье и не растянувшись на полу, и кинулась к двери, каким-то чудом не сбивая обстановку.
— Переоденься хотя бы, — вслед ей обреченно пробормотала Ная, переворачивая пустую уже чернильницу. Ничего, подруга в прямом смысле ушла от разговора сейчас, но из своего родного кабаре никуда не денется, а сведения и не из таких вытаскивала.