— Нервничаешь? — Идель стояла рядом, переминаясь с ноги на ногу и тихонько похрустывая костяшками пальцев. — Не нервничай, все нормально, все хорошо.
— Шутишь? Эта дрянь утащила меня в какое-то сраное черно-белое измерение, где пыталась разобрать на кучу маленьких капитанов Джеков. Да я чуть не обосрался там со своей геройской рожей!
Идель подошла еще ближе и обняла мои руки своими. На каждую мою ладонь легла с одной стороны ее человеческая рука, а с другой — хонкайская.
— Видишь? Ты даже в одиночку с ней справился, а сейчас нас двое. Для этой… твари, — заноза поморщилась, — будет большой ошибкой заявиться сюда, к двум самым страшным существам в академии. Один человек мне как-то сказал, что бояться — это нормально…
— О-о, ладно-ладно, все, уговорила.
Идель усмехнулась и отпустила мои руки.
— Так что там было во втором контейнере?
— Фляжка и две пачки лапши.
— Лапши?
— Ага, быстрого приготовления.
— Тогда, быть може-ет… — заноза собрала руки за спиной и начала деловито вышагивать, — перекусим?
— Без воды? Нужно добраться до реки, иначе ничего не выйдет.
— Вода? Ах да… да-да… куда ж без воды.
Прозвучало это так, будто Идель ни малейшего понятия не имеет о том, нахрена нам потребовалась вода. С другой стороны, готовить в академии не учат, а сама она могла бы это узнать только от Риты… которая точно не стала бы кормить её заварной лапшой.
Еще раз взглянув на карту и компас, мы определили направление и двинулись в сторону реки. Благо тут промахнуться было сложно.
Правда, не прошли мы и сотни метров, как откуда-то со стороны послышалось грозное пыхтение.
Идель, склонив голову набок, осмотрела приближающееся существо.
— Кажется, я нашла обед.
— Это не обед, — я подошел и встал рядом. — Это медведь.
– “Во имя чести, он прекрасен! Мы его съедим?”
Заноза склонила голову на другой бок.
— А мне кажется, это обед. Его же можно приготовить на углях?
Топтыгину, похоже, не понравились слова про обед. Животное, не отрывая от нас взгляда, повело носом сначала в одну сторону, затем в другую, и двинулось к нам.
Идель ухмыльнулась и, щелкнув пальцами, пошла навстречу, тихонько бурча себе под нос:
— Ну дава-ай. Выйдем, поговорим.
— Стой!
— Что? Думаешь, не справлюсь?
— В нем не меньше полутонны. Даже с нашей удалью переть его до самой реки мне как-то не улыбается.
— И что предлагаешь?
***
— А-А-А-А!
— Ори громче! Он, кажется, начинает уставать!
— А-а-а… кхе-кха-кха-фху… Я себе уже весь голос сорвала! Твоя очередь!
Чудное, должно быть, зрелище развернулось перед обитателями леса. По-любому птички, зверюшки и даже насекомые сейчас собирались кучками на веточках и травинках, чтобы посмотреть, как топтыгин гонит двух самых опасных существ академии, а те, не жалея глоток, орут на всю округу.
— Давай, мужик! Ты можешь! Однажды… — моя дыхалка тоже начала сдавать. — Однажды у тебя все получится!
Что я делаю? Подбадриваю медведя. Потому что спустя пару часов косматый изрядно за*бался за нами бежать. Его взгляд уже не выглядел таким кровожадным. Он вообще, по-моему, стал сожалеть о том, что ввязался во все это.
— Воу-воу-воу, ты куда собрался, дружок-пирожок?
— Уа-ар-р, — медведь, видимо, понял, что дело пахнет скипидаром, остановился, поглядел сначала на меня, а потом на Идель, и начал пятиться.
— Джек… фху… — заноза все еще восстанавливала дыхание. — Останови его.
— А че я-то?
— Ну… хех, ты ж мужик вроде. Сходи разберись.
— В последний раз я после этой фразы чуть не умер.
Идель наконец выпрямилась.
— Да не ссы. Я прикрою, — и показала когтем в сторону медведя. — Смотри, он уходит.
Я тоже перестал изображать попавшего на берег дельфина и небрежной походкой двинулся вслед за животным.
— Косматый, падажжи. Надо поговорить.
— Уа-р-р! А-а-ар!
— Хах, как по-моему, он послал тебя нахер.
Наши с медведем глаза встретились. Похоже, у топтыгина также накопились к нам претензии, которые он не прочь бы высказать.
— Ладно, с медведем я разберусь, а ты залезь пока на дерево и посмотри, далеко ли до реки.
***
— Идель! Еп-тваю-мать!
— Это невозможно!
— Какого хера?!
— Я же сказала, что нечаянно! Я не подумала! Незачем так орать!
Что произошло? Если коротко, то мы боролись с медведем. Как мужики боролись. Сцеплялись лапищами, ручищами, напрягали мышцы, орали друг на друга, рычали и скалили зубы. Это была битва медведя против капитана Джека, природа против человека.
В какой-то момент я стал угадывать во взгляде косматого уважение и даже передумал пускать его на шашлык. И тут сверкнула молния. Яркая вспышка ослепила меня и топтыгина. А тем временем Идель с разбегу прыгнула животному на спину, обхватила его шею всеми четырьмя руками, впилась когтями в одну точку в районе гортани, после чего резко дернула во все стороны.
Сказать, что я ох*ел в этот момент, значит ничего не сказать. Вы знали, что если перерезать артерию в районе шеи, то кровь может брызнуть на два метра?
Медведь даже не мучался. Косматый покачнулся, рухнул на землю и замер. А я так и остался стоять с таким выражением лица, как будто в него только что перднули. И лучше бы это было так.
— Ты… хоть… — я с шлепком ударил ладонью в лоб, а затем, плотно прижимая ее к коже, провел по всему лицу до самого подбородка, — предупреждай!
— И… извини, — Идель потупилась и тихонько извинилась, настолько тихо, что ее едва можно было услышать из-за нарастающего раската грома.
Налетел ветер, сорвав сухие листья с деревьев, а следом мне на лицо упало несколько капель дождя, которых с каждой секундой становилось все больше.
До меня начало доходить, что с того момента, как мы встретились с Идель, прошло весьма немало времени, и только сейчас я заметил, что стало значительно темнее.
Плохо. Мы не разбили лагерь, не разожгли костер и, что самое неприятное, прибили топтыгина, но сделать с ним ничего не сможем. По крайней мере, не в полной темноте, которая наступит уже очень скоро. А дождь тем временем усиливался.
Это превращалось в настоящий тропический ливень. Возможно, последний в этом сезоне, и все же нам не повезло под него попасть.
Мне не нужно было сильно разбираться в том, как разделать медведя. Я собирался забрать с него бедра, шею и наскрести мяса со спины. Где-то бы справился когтями, а если и не справился бы, то заточил б один шампур и использовал вместо ножа. Да, неудобно, но на мишку бы хватило. Однако сейчас даже этого не выйдет.
Ливень и не думал утихать. Шкура косолапого пропиталась влагой, кровь продолжала сочиться из его тела на землю и вместе с дождевой водой скрывалась где-то в траве.
— Джек! — заноза подошла ко мне вплотную. — Что будем делать? Оставим на утро?
Сверкнула молния. Шум дождя усилился, и, как по ощущениям, стало еще темнее.
— Нельзя. До утра он стухнет, — продолжал я соображать, глядя на тело животного и его разодранную шею.
— Тогда… бросим?
— Тоже нельзя… не по-человечески это как-то.
Идель некоторое время молчала, а затем снова посмотрела мне в глаза.
— И что же нам делать? Ну… чтобы было по-человечески?
***
— Мы не могли бы лететь быстрее?
— Да хватит дергаться! Ничего серьезного там не случилось и случиться не могло.
— А если…
— Без “если”. Грозы наш мальчик испугался, вот и все, — Маришка бросила короткий взгляд на Фу Хуа. — У меня такой же был. Чуть где что-нибудь громыхнет, так сразу ко мне под титьку залазит, а здесь, сама понимаешь, лес, темнота, дождь с молниями и громом. Ясное дело, что испугается. Тут бабы-то не все выдерживают.
Девушки оглянулись. На пассажирских сидениях сидели пятеро курсантов. Те, кому лес показался слишком неприятным местом для ночлега.
— Ты подожди, ночь только началась. Подозреваю, спать нам сегодня не придется, — Маришка громко шмыгнула носом. — Чертов насморк…
К тому времени, как они подлетели к цели, стало совсем темно. Видимость была почти нулевая, и лишь редкие вспышки молний позволяли визуально определить нужное место. Они бы прилетели раньше, но стоило первым дождевым каплям коснуться земли, как на радаре вспыхнуло сразу пять сигналов о помощи. Шестой и самый последний был с браслета Джека.
— Неженки, мать их так… — Маришка снова оглянулась на курсанток. — Ладно мужик! Но вы же бабы! Будущие защитницы!
Толстушка хотела добавить фразу “Чему вас в вашей сраной академии только учат?!”, но передумала.
— Подлетаем! Приготовьтесь!
Прожекторы на брюхе флаера вспыхнули, а следом открылся боковой шлюз, моментально впустив внутрь прохладный воздух и шум дождя.
— Я вижу их! Это… о небо, что тут случилось?
Слова Фу Хуа насторожили Маришку, но она не успела ничего спросить, поскольку Феникс, не дождавшись приземления, сиганула вниз.
— Эх, молодость! Ха-ха, горячее сердце, горячая голова! Ладно, ничего без меня не трогай, девка. Сейчас тётушка Маришка выкатит свои титьки и всех спасет.
Флаер плавно приземлился на траву, легонько качнувшись на пневмоопорах. Когда женщина подошла к выходу, около него уже толпились другие курсантки и выглядывали наружу.
— Так, курочки! Разошлись, разошлись, кому говорю! — Маришка наконец вышла из флаера. — Сейчас я вам бычка в стойло приведу… ой…
***
Собственно, это “ой”, как я подозреваю, было связано с моим внешним видом. Комбез в нескольких местах разодран когтями медведя, весь в кровище, волосы взъерошенные и окрашены в алый.
— Курсант Джек, бегом на борт! Нужно срочно вас осмо…
— Отставить “бегом на борт”. Меня не нужно эвакуировать.
— Да как же…
Я остановил речь Маришки жестом.
— Идемте, покажу.
В общем, вместе с Фу Хуа, Идель и Маришкой мы пришли к трупу животного. Я вкратце объяснил ситуацию, поведал о том, как все произошло и почему мне пришлось их вызвать.
— Хорошо, хорошо, я поняла! Это правильно решение! — колобок в костюме бойскаута похлопала себя по бедрам.
— Заберете?
— Хах, еще чего! — женщина вытащила с пояса массивный изогнутый нож и передала мне. Если не ошибаюсь, то их еще называют “кукри”. Эдакая уменьшенная копия мачете. Ну да хрен с ним. — Добыча ваша? Ваша! Так и разделывать вам!
Я оглядел небо, с которого продолжал лить дождь.
— Серьезно?
— Конечно! Так что возьмите-ка себя в руки, курсант Джек, и приступайте к свежеванию. Я буду говорить, что нужно делать.
Вытащив тушу под прожектор флаера, мы приступили к разделке. Вот только…
— Вы-то куда поперлись?!
— Нам… интересно, — заявила кучка эвакуирующихся валькирий, что встали неподалеку, переминаясь с ноги на ногу.
— Ладно, подходите, только свет не загораживайте. Так, а теперь начнем! Переворачивайте его на спину, затем вы двое, — она указала на Фу Хуа с Идель, — вытягиваете его передние лапы над головой, а вы двое, — в этот раз палец указал на ноу-нэйм девчонок, — тяните задние. Готовы? Начинаем!
— Что мне-то делать?!
— Не мельтешить!
И началось. Под чутким надзором Маришки и не без помощи девчонок процесс пошел. Она рассказывала, как правильно держать нож, как резать, где останавливаться, какие места огибать. К слову, самое стремное было вытаскивать внутренности. По словам той же Маришки, если не сделать это вовремя, то мясо будет испорчено, а мы и так много времени потеряли.
— Закопайте потом, а щас самое интересное! Нужно произвести главный надрез через всю тушу до жопной дырки. Делай!
— Делаю! — я произвел все требуемые манипуляции. — Дальше?
— Молодец! Теперь вокруг жопной дырки семенники не забудь отчекрыжить, это важно! А после веди лезвие до самого кончика хвоста. Благо, хех, хвост у него короткий.
“Хвост-то короткий, зато шары такие, что убить можно. Блин, прости меня, косолапый. Как мужик мужика прости”.
— Куда бросаешь?! Отдай сюда… они нужны, — все посмотрели на Маришку. — Для дела… важного. Все! Хватит пялиться, продолжим!
Короче, с разделкой мы провозились около двух часов. С одной стороны, было тошно, потому как не привык я к подобному, а с другой, интересно. К слову, интересно не только мне. Фу Хуа и Идель прониклись процессом, постоянно перескакивали от одной лапы к другой, давали правильные и не очень советы, смеялись и спорили. Да что там, все собравшиеся с любопытством наблюдали за действом. Кого-то, правда, вывернуло, когда мы доставали внутренности, но в остальном все прошло здорово.
Грязные, мокрые, вонючие, но весьма довольные собой, мы погрузили тушу на флаер. Да, Маришка не разрешила ее оставить, ибо получена она нечестным путем. Ведь будь такая ситуация в реальных условиях, наш мишка бы тупо стух. Но этому в какой-то степени повезло.
— Пора прощаться, — посмотрел я на Феникса. Девушка стояла чуть склонившись набок и выжимала волосы.
— Да… постарайся меня больше не пугать, — она уже собиралась меня обнять, но я с улыбкой отстранился.
— Мне надо в душ.
— Ничего страшного, — все же обняла. — У меня он скоро будет, а вот у тебя… будь осторожен, когда пойдешь к реке. Течение там не быстрое, но тем не менее.
— Так, давай без мамкиных наставлений. Мне одной такой за глаза хватает.
— Да-а… — Фу Хуа как-то грустно улыбнулась.
Я было хотел ее подбодрить, но тут вмешалась сначала Идель, а затем и Маришка подключилась. Короче, нас вытолкали из флаера обратно под дождь, а сами улетели. Мы так и остались стоять с занозой под бесконечными потоками воды, глядя на удаляющийся свет прожекторов.
— Что будем делать?
Я огляделся. Вокруг была темнота.
— Парашют у тебя где?
— Под деревом.
— Пошли спать…
Немного поразмыслив, мы пришли к выводу, что сделать хотя бы что-то похожее на палатку у нас сейчас не получится, а потому решили в него тупо завернуться.
— Джек, не то чтобы я настаиваю, но мне кажется, что если мы останемся в мокрой одежде, то скорее всего не уснем и как минимум замерзнем.
Острый момент. Минута тишины, нарушаемая шумом дождя и ветра.
— Раздеваемся.
— До трусов?
— Они тоже мокрые, — озвучил я мысль, а сам удивился, какого хрена она вообще у меня что-то спрашивает.
— Да и чего мы там у друг друга не видели, хе-хе, правда же?
Да… Да, только вот нам не доводилось спать в обнимку в одном мешке, который еще и не мешок вовсе.
— Догоняй! — заноза шмыгнула в центр “рулета”. А я закинул свой чумазый комбез на ветку, следом отправил труханы и полез вовнутрь.
Было жутко холодно, но, в отличие от улицы, хотя бы сухо. Думаю, через полчасика мы тут все нагреем и станет куда комфортнее. В целом, жить можно, если не считать жесткой земли. Благо подушку нам заменял рюкзак. Невесть что, но все же лучше, чем ничего.
— Ты тяжелый!
— Конечно, блин, я тяжелый!
— А…
— Что?
Внутри нашего кокона было еще темнее, чем на улице. То есть совсем ничего, кроме черноты, не видно.
— А можно я на тебя взберусь? И нам будет теплее, если мы ляжем в обнимку. Быстрее согреемся.
— И так согреемся, ложись сбоку.
Мы еще некоторое время поерзали, пока наконец не улеглись так, чтобы было более-менее удобно обоим. Усталость брала свое, и глаза постепенно закрывались даже несмотря на холод и постоянно урчащий живот.
— Джек.
— Что?
— Знаешь, почему я постоянно посылаю тебя нахрен?
— Потому что ты стерва каких поискать, — пробухтел я сонным голосом.
— Нет.
— Удиви.
— Потому что я дура и…
Я чуть языком не подавился.
— Удивила.
— Подожди… Потому что я слишком гордая дура, у которой проблемы с коммуникацией. И когда ты слышишь очередное “иди нахрен”, это значит, что я просто не знаю, что сказать, или знаю, но эти слова слишком меня смущают, — заноза снова замешкалась, пока, видимо, не перевернулась ко мне лицом. — А еще я хотела сказать спасибо за то, что тогда помог мне на арене, и вообще… за все остальное.
Она говорила, говорила и говорила, а я лежал молча. Тупо не знал, что сказать, и, кажется, стал понимать, почему она посылала меня нахрен. Мне вот ее сейчас тоже хотелось послать.
— Я… знаешь… Ты… Когда ты сказал ту фразу, что “это будет не по-человечески”, я сразу вспомнила, как постоянно спрашивала о подобном себя. Понимаешь? Я задавала себе вопрос: “А как будет по-человечески?” Это сложно. Это сложнее, чем кажется. Понимаешь, Джек? — тишина. — Ты спишь, что ли?
Заноза сама мне подкинула офигенную идею.
Но я ее недооценил.
— Дже-ек? — тишина. — Джек! — эта падла сначала свернулась калачиком, а затем резко выпрямилась как пружина, здорово лягнув меня пяткой в бок.
— С ума сошла?!
— Я знала, что ты не спишь! Отреагируй как-нибудь! Я тут распинаюсь, а он овощем прикидывается!
— Просто не знаю, как на это реагировать.
— Вот! Во-от! Теперь ты меня понимаешь? Просто скажи “иди нахрен” — и тебе полегчает.
— Иди в жопу.
— Хах… И-и-и как ощущения? Полегчало?
— Иди нахрен.
Идель звонко рассмеялась и притихла. На улице продолжал идти дождь, но в нашем коконе стало чуточку теплее.
— Хм… а хочешь сбросить напряжение?
— Э-э?! В каком смысле?
— Ща… слушай. Кхем! — а дальше произошло нечто из ряда вон. Идель набрала полную грудь воздуха и выдохнула то, что я никак не ожидал услышать: — Я маленький чайник, толстый, курносый. Вот моя ручка, а вот и мой носик. Шипеть я могу, но совсем не от злости. Когда я шиплю, я зову к себе в гости, — в коконе было абсолютно темно. Но я лежал с глазами по пять рублей и в полном а*уе от происходящего. — Когда я киплю или пар выпускаю, мой нос наклони и налей себе чаю. Та-да-а!
Мне казалось, что сейчас даже притихшие от дождя сверчки проснулись и нахрен уронили на землю свои маленькие сверчковые челюсти.
— Откуда. Это. В. Твоей. Голове. Взялось?
— Хе-хе… случайно попало. Лазила в интернете и прочитала, а потом эта зараза прилипла и я не смогла от нее избавиться. О, еще один вспомнила! Сейчас расскажу…
— Хватит! Хватит, я понял. Залезай…
“Я маленький чайник, толстый, курносый. Вот моя ручка, а вот и мой носи… Тьфу, блин!”
А между тем заноза вскарабкалась на меня как на гору и удобненько разместилась щекой на груди. Я почувствовал, как ее ладони мягко легли мне на плечи.
Холодные как у лягушки.
— Ва-а… какой ты тепленький! Красота!
— Давай уже спать. Мне сегодня хватило впечатлений.
— Полностью поддерживаю. Спокойной ночи.
После того как Идель на меня залезла, внутри нашей импровизированной палатки и вправду стало значительно теплее. Меня дико клонило в сон. Сознание постепенно улетучивалось…
— Д-джек… что это?
Идель резко открыла глаза, почувствовав как что-то очень твердое и горячее придавило ее мягенький нежный цветочек. Как будто древко копья между ног зажала… Горя-ячее такое… толстое древко копья.
Да, сознание-то улетучивалось, а вот кровь, наоборот, приливала к одному понятному месту.
“Кабзда…”
Я даже руку с ее талии убрал, чтобы как-то успокоиться. Не очень помогло. Теперь я ясно ощущал мягкую грудь, плоский животик, округлые бедра. Фантазия сама вырисовывала очертания идеального тела.
Спасибо тебе, Фелиция. Постаралась на славу. Выточила из говна конфетку.
***
А Княжна продолжала лежать и думать, что же ей делать. С одной стороны, вот оно, все готовое для всего, а с другой, не такая уж и удачная ситуация. В коконе сильно не развернешься, да и темно. Но опять же… Этот горячий стержень. Такой сильный. Она всем телом ощущала, как он на нее давит.
“Любопытно же. Интересно как!”
И все бы ничего, если бы не эти пузатые чайники в колготках, которые танцуют канкан.
“Надо подумать. Может, просто зажечь свет и поставить тут кровать? Или… сделать то же самое, что делала Фу Хуа? Я же видела, как она это делает. Вроде бы ничего сложного… Да… Наверное, я тоже попробую. Но только когда уйдут эти чайники. Я не могу это делать при чайниках”.
А чайники не уходили, они продолжали танцевать канкан, разливая горячий чай вокруг себя. То горячий, то холодный. Отчего Княжне также становилось то очень жарко, то очень холодно.
***
Даже не понял, как меня вчера сморило. Более того, я совершенно не соображал, как долго мы спали. В коконе по-прежнему было темно и ничего не понятно. Все, что мне было известно, так это то, что я дико хотел есть.
Немного проморгался, пришел в себя.
Чувствую, как по груди бежит что-то мокрое, перетекает на шею, а затем сбегает вниз.
“Слюни… отвечаю, это слюни. Что же ты такая слюнявая-то?!”
— Чайники… — прозвучал невнятный сонный голос. — Чайники заставляют меня танцевать степ… Не хочу… не хочу больше чая… прекратите меня поливать… уа-а-а…
Заноза хрюкнула и попыталась перевернуться на бок, в результате чего благополучно скатилась на землю, а я, потянувшись, полез на выход.
— О-о… — в глаза ударил яркий свет. — Долго же мы спали.
Влага еще не успела высохнуть на траве и сейчас поблескивала жирными каплями. Легкий ветерок колыхал листья дерева, под которым мы спали, сбрасывая с него остатки дождя.
Я закрыл веки, раскинул руки и, встав лицом к солнцу, вздохнул полной грудью. Запахи трав, свежести, древесной смолы и хвои… это фантастика.
Живот в ответ на мои мысли громко пропел о том, что вертел он на моей селезенке всю эту красоту и очень хочет есть.
Вариантов, как ни странно, было несколько. Первый — разжечь костер, вскипятить воды во фляжке и заварить лапшу, а в конце догнаться брусничным отваром. Второй — попробовать поймать рыбу, если она тут есть, и все дополнить пунктами из первого варианта.
Проблема нашлась в сраном костре. Я не был точно уверен, смогу ли его разжечь после дождя без спичек. Конечно, Маришка рассказывала и даже показывала, как это сделать. Так что мне было известно несколько довольно простых способов, которые вполне возможно реализовать, но нам их демонстрировали в жару и сухую погоду.
Еще раз взглянул на солнце.
В теории, пока хожу за рыбой, должно немного подсохнуть.
***
Рыбалка проходила отлично. Ну как отлично… Для человека, который нихрена не соображает в рыбалке и пытается поймать рыбу, насадив ее на шампур прямо в воде, она проходила довольно результативно.
Сама рыба не была какой-то примечательной и больше напоминала наших окуней. Даже не удивлюсь, если это они и есть. Как и не удивлюсь, если в этом долбанутом мире они имеют какое-нибудь шизофреническое название…
Две шпажки я оставил на берегу, третьей занимался рыбалкой и каждую пойманную рыбку просто насаживал на один из шампуров. Остановился, когда набралось шесть штук. Решив, что нам этого вполне хватит, стал потихоньку собираться обратно.
По прибытию в лагерь меня ждал небольшой сюрприз. Ожидал, что заноза будет продолжать дрыхнуть, но нет.
Проснувшись и не застав меня, она, видать, проверила вещи и, убедившись, что они на месте, включая мои труханы, сообразила, куда я пошел. Ну а чтобы не сидеть без дела, принялась разжигать огонь.
Собственно, на этом моменте я ее и застал. Как раз когда Идель, стоя на карачках жопой к солнцу, пыталась раздуть угли. Естественно, у неё нихрена не получалось. Конечно же она громко ругалась, снова брала палку, терла о какой-то кусок пня, и опять у нее ничего не выходило.
— Я больше не могу! Клянусь, еще немного — и огонь пойдет из моей задницы!
С усмешкой оглядел потную и красную от злости Идель.
— Может, попробуем на палку кусок веревки натянуть? Этот метод мне казался проще.
— Я тебя сейчас на… — моя собеседница споткнулась на полуслове, осознав, что сейчас чуть было не ляпнула, и закрыла рот, однако таращиться на меня не перестала.
Я тоже понял, что она хотела сказать, и очень недобро посмотрел в ответ, а после покачал головой.
— И-извини! Я ненарочно! Правда!
— Ладно, проехали. Загладишь вину, если разожжешь огонь.
Заноза в ответ уверенно кивнула и продолжила свои попытки уже молча.
Может быть, у нее что-то и получилось бы, но в тот момент, когда я решил, что все это безнадежно и рыбу нам придется есть сырой, из кустов на нас вылетело коротконогое нечто, вооруженное какой-то палкой.
— Стоять бояться!
— Араши? — почти сразу узнал я кролика. Почти. Потому что ее внешний вид был, мягко говоря, неадекватным.
— Джек?! — кролик выпучил на меня свои сумасшедшие глазища, которые через секунду спустились вниз и уперлись в мой член. — Рада тебя видеть! А ты почему голый?
— Потому что одежда сохнет, — пощелкал я пальцами перед лицом коротышки.
— А-а… я-то думала… — кролик скосил взгляд на занозу и наконец поздоровался.
— С тобой-то что случилось? — поинтересовался у неё в ответ, хотя мне откровенно хотелось заржать. Я ведь даже не сообразил сперва, что на ней надето, а теперь, когда сообразил, стало еще смешнее.
— Да вот, как приземлилась, побежала к знаку вопроса. Потом решила, что стоит идти к реке, а как к реке пришла, ногу в водичку засунула… Короче, полезла купаться.
— И одежду смыло?
Кролик отвела взгляд и тихонько пробухтела.
— Нет… медведь украл.
— Врешь.
— Ладно, это были еноты. Целая долбаная банда енотов! — слушая историю Араши, Идель прервала попытки разжечь костер и начала тихонько хрюкать в ладошку. — Что мне еще оставалось делать? Пришлось с голой задницей бежать до места высадки… как оказалось… идея была не так плоха… довольно удобно, — щечки коротышки заалели, а занозу наконец срубило от смеха.
Дело в том, что решение кролик нашла довольно нетривиальное. Нет, она не завернулась в ткань парашюта, как многие могли бы подумать. О не-ет. Долбанутая фантазия этого полутораметрового существа пошла дальше.
Араши, явно ведомая голосами в голове, вынула ткань парашюта из рюкзака, а затем надела этот самый рюкзак на себя, предварительно проделав отверстия для головы и рук.
К слову, кролик стоически молчала и терпела, пока Идель не прекратила смеяться, а затем лишь спросила, есть ли у нас чего пожрать.
— Пожрать есть, а вот приготовить не на чем. Костер развести не можем.
— Так это… — Араши расстегнула один из кармашков и достала оттуда зажигалку. Стоит ли говорить, какие у нас были лица в этот момент? Правильно, не стоит.
Почему сраному кролику, которого раздели еноты, достался такой жизненно важный предмет, а нам какая-то залупа? Жизнь несправедлива.
Да, Маришка?! Кто раскидывал этот чертов мусор по карте?!
Таким образом, уже через полчаса мы умяли лапшу, а в оставшихся пластиковых чашках я замутил некое подобие чая. Состоял он из листьев шиповника и ягод брусники. Хах, на вкус гадость редкостная, но лучше, чем ничего. Плюс согревает.
Основным блюдом, конечно же, должны были стать окуньки, которые, к слову, на местном аборигенском назывались “куньо”. Поняли, да? Они букву “о” переставили. Араши до кровавых соплей усиралась, что этот чертов окунь называется куньо. Я, говорит, руку на отсечение дам. Нужна мне будто ее рука… и ведь окунь-то лучше звучит…
Ну а пока наши кунь-сука-о готовились, мы решили поставить палатку. Как оказалось, при свете дня в этом нет ничего сложного.
Трудность возникла только в том, чтобы найти подходящие жерди и связать между собой стропы, а когда это было сделано, то мы просто накинули сверху купол парашюта. Оставшиеся стропы пригвоздили к земле деревянными колышками.
Когда закончили и осмотрели творение своих рук, то все сошлись на мнении, что мы охренеть какие молодцы. Часть купола была завернута вовнутрь, образуя своеобразный настил, на который позднее накидали травы. Более того, в центре выложили камнями место для костра. Так что холод ночью нам теперь не страшен.
Да, прокоптимся. Да, будем вонять. Но зато в тепле… О, я уже предвкушаю эту ночь. Она будет бомбезной.
И к слову, мы свободно там все помещались. Если немного потесниться, то и четвертый человек поместится, а пока полный кайф и комфорт.
— Ребята! Думаю, рыба готова!
— Ты просто есть хочешь, — буркнула Идель. — Дай ей еще пять минут. Не хочу есть сырую.
Пять минут длились вечность. Я вообще, если честно, не знаю, нахрена мы ждали, потому что никто точно не мог сказать, готова рыба или нет. Но в итоге все взяли по шампуру и, оторвав гребешки, впились зубами в мясо.
Араши ела со слезинками в уголках глаз.
— Несоле-е-еная…. но… но такая… вкусная. Это самое вкусное, что я когда-либо ела.
Мы с занозой поддержали это мнение утвердительными кивками. Я прямо чувствовал, как желудок напал на бедного куньо, расщепляя его на атомы и перегоняя полученный результат в энергию и тепло.
Однако все понимали, что есть такое постояно будет тяжко. Нужна соль. Или специи. Что угодно.
— В крайнем случае осталось потерпеть всего шесть дней.
Девчонки неуверенно закивали. Все думали об одном и том же.
Но даже так!
Пережевывая голову куньки (прости меня хоспади), я оглядел наш лагерь.
Светило солнце, палатка тихо шумела от легких порывов ветра. Костер значительно уменьшился в размерах, но продолжал радовать нас углями и булькающей фляжкой с кипятком. А вокруг него лежала пара бревен, которые мы приспособили под лавки.
— Жить стало веселее.
— Да-а… — проглотив последнюю рыбку, Идель растянулась на бревне, сложила руки на животе и, щурясь, стала наблюдать за проплывающими мимо пушистыми белыми облаками.
Араши громко зевнула и поднялась.
— Пойду проверю нашу палатку.
Я в ответ только махнул рукой. Настроение было довольно меланхоличное. По идее, стоило бы сходить за рыбой да поставить новую партию, но… лень. Правда.
Хотелось отдохнуть и выспаться нормально. Хоть часок вздремнуть.
Хм-м… а ведь рыбу можно вялить и коптить… Хо… Хо-о-о… О-о, я точно сегодня еще пойду на рыбалку. Да чего там, все вместе пойдем!
З.ы. завтра будет продолжение. Постараюсь закончить тему джунглей, но это пока неточно.