У берега ручья я развернулась и направила Иву к тропе.
— Ты везешь меня в холмы? Прямо в лес?
— Там я видела тетю Джесси, туда мы и поскачем.
— Ну ладно, — сказал он, — ишь, раскомандовалась.
По тропе, вверх, вверх, тяжелые тучи над головой.
От тряски дядя постепенно сползал к самой гриве, и мне пришлось поддерживать его, чтобы он не упал. Он отказался расстаться с палкой, и она то и дело била меня по ноге.
— Может, выбросишь ее? — предложила я.
— Ни за что. Вдруг пригодится? (Палка царапнула мне ногу. ) Ну ничего себе, да ты расчистила всю эту чертову дорогу. Зачем вот только? Куда она ведет?
— Ты сам прекрасно знаешь.
— Молчи.
— Ты был здесь сотню раз.
— Не здесь, — сказал он. — Не на этой тропе. Рядом с тайником, в котором лежал медальон, я натянула поводья.
— Видишь камень? Ни за что не угадаешь, что я под ним нашла.
— Мне и гадать не надо.
— Ты знаешь? Но откуда? Он указал палкой на камень.
— Там была эта штуковина, вроде монеты.
— Откуда она там взялась? Кто положил ее туда? Ты знаешь?
Дядя Нэт повернул шею и внимательно посмотрел на меня.
— Тыковка, ты что, смеешься надо мной? Ты ее туда и положила.
По спине прошла ледяная дрожь.
— Когда? Когда я успела? Зачем? Почему? И...
— Не тарахти, — сказал он. — Сколько вопросов сразу. Ты что, забыла, как спрятала ее? Как до смерти нас всех перепугала?
...Я бегу, бегу. Мне совсем мало лет. Что-то зажато в моей руке. Что-то холодит ладонь. Роза лежала в ящике...
— Тыковка? — Голос дяди Нэта. — Ты помнишь?
...Я прикасаюсь к ладошке Розы и замечаю кожаный мешочек. А в нем медальон. Кукольная рука, вовсе не рука Розы... Я хватаю мешочек и бегу из дома. Вверх, вверх по холму...
— Тыковка? — снова дядин голос. — Сразу после смерти Розы...
— Тсс. Помолчи... — Я хотела как можно больше вспомнить сама.
...Я бегу... спотыкаюсь... падаю... ногти черные от земли... я закапываю мешочек... кладу сверху камень, чтобы не забыть место... опускаюсь рядом... и повторяю как заведенная: «Роза, Роза, Роза... »
— Мы не могли тебя найти... Мы до смерти перепугались...
На этом воспоминание обрывалось.
— Кто нашел меня?
— Мы с Джесси. Ты сидела у этого камня. Мы отнесли тебя домой...
— Но как ты узнал, что я там спрятала?
Дядя Нэт усмехнулся.
— Я любопытный. Я вернулся и посмотрел.
* * *
Мы поскакали по холмам к тропе Девы. Я сжимала в кармане медальон и вспоминала, как он мог очутиться у мертвой Розы. Почему-то мне казалось, что медальонов непременно должно было быть два. И где-то в глубине разума таились смутные очертания циркового шатра вроде того, в котором сейчас веселятся мои братья и сестры.
Вот и поляна. Я придержала Иву. Вдруг владелец уже заметил, что забор сломан, а лошадь исчезла? Но нет, на поляне не было ни души.
— Куда только смотрит этот фермер? — проворчал дядя Нэт и встрепенулся: — Ты что делаешь? Давай в объезд!
— Мы не сойдем с тропы, а тропа ведет через луг.
— Это ты положила здесь плиты? Где ты достала лошадь?
— Дядя Нэт, должен быть еще один медальон. Их ведь было два, да?
— Тыковка, мне тяжело об этом говорить... — Он не оборачивался.
— Почему? И что значат эти буквы — «ДВТБ»?
— До встречи на том берегу... — его голос дрогнул, словно в глубине горла спряталось эхо.
До встречи на том берегу, до встречи на том берегу... Цирк. Шатер. Яркая скатерть. Два медальона...
Вдалеке начали собираться грозовые тучи. Я пустила Иву легкой рысью.
— Чертово сердце, — пробормотал дядя Нэт, раскачиваясь вправо и влево. — Не желает стучать спокойно.
Тропа Девы позади, вот и Воронья пустошь.
— Дядя Нэт, зачем вы с тетей Джесси сюда поднимались?
Он покачал головой:
— Не могу...
— Почему тетя Джесси перестала ходить с тобой?
— Ноги разболелись.
За Детским Мизинчиком мы остановились. Иве надо было передохнуть. Меж холмами гулял ветер, и я пожалела, что не захватила куртку. Дядя Нэт совсем продрог.
— Холодновато в одной пижаме, — пожаловался он.
— Едем назад, — решила я. — Не нравится мне эта затея...
Он взмахнул палкой:
— Ни за что! Ни за что! Едем вперед!
— Ты там с кем-то встречаешься? — спросила я. Он постучал по моей ноге палкой:
— Какая ты сегодня любопытная.
— Ну так как? — не сдавалась я. — Встречаешься?
— Да, — прошептал он.
Я едва не рухнула. Будто получила по голове пыльным мешком.
— Расскажи мне о ней.
— О ком?
— Об этой женщине — твоей «лапушке», — с которой ты встречаешься.
— Тыковка, не лезь не в свои макароны!
* * *
— Ци-и-нни-и! Ци-и-нни-и!
Крик раздавался из-за заброшенных рельсов; мне стало нехорошо. Кажется, дядя тоже решил, что завывает призрак. Ива прижала уши.
— Ци-и-нни-и! Ци-и-нни-и!
— Ну что, ответим? — спросила я. Дядя Нэт крепче стиснул палку.
— Нам тут все равно не спрятаться.
— Ау-у... — робко откликнулась я. Расцарапанный, весь в колючках, на тропу вывалился Джейк.
— Цинни, Цинни!
— Что с тобой?
Глядя на него, можно было подумать, что он кого-то убил.
— Цинни, где ты была? Я искал тебя всю ночь. Я боялся, что ты заблудилась... или встретила медведя... или бог знает что! Почему ты вернулась домой? Прошла всего неделя!
Так это Джейк звал меня прошлой ночью?
— Мама просила посидеть сегодня с дядей Нэтом. А ты что тут делаешь?
— Эх, Цинни, Цинни... — Он положил ладонь мне на руку. — Ничего не мог с собой поделать. Так за тебя боялся.
Память услужливо напомнила мне слова Мэй: «Уж поверьте, от меня у него секретов нет». Я оттолкнула его руку.
— Пусти. Нам надо ехать.
— Тогда я с вами.
— Шумноватая вечеринка намечается, — хмыкнул дядя Нэт.
— Слушай, Цинни, где ты достала лошадь?