Джейк взял Иву и поскакал за моими родителями, а я осталась с дядей Нэтом. Он лежал без движения, глаза закрыты, а по лицу разлились блаженство и покой, как будто он наконец очутился в краю своих грез. Он был еще жив, но я боялась, что смерть накроет его незаметно, как день переходит в ночь, нежно и плотно. Один за другим я выдвигала ящики комода. В узком верхнем лежали пачки писем. Все они начинались одинаково: «Розочке, любимой». И заканчивались: «Твоя любящая мама» или «Твой любящий папа».
Все они были написаны за последние девять лет, после того как Роза умерла. Нехитрые строки:
СЕГОДНЯ МЫ САЖАЛИ КУКУРУЗУ...
И любовь:
ТВОЯ КОЖА НЕЖНЕЕ ШЕЛКА...
И тоска:
НАМ ТАК ТЕБЯ НЕ ХВАТАЕТ...
Было там и обо мне:
ЦИННИ НАУЧИЛАСЬ ЧИТАТЬ! СЕГОДНЯ ОНА ПРОЧЛА НАМ ВСЮ ТВОЮ КНИЖКУ ПРО МЕДВЕЖОНКА. МИЛАЯ, А У ВАС ТАМ ЧИТАЮТ?..
И еще:
СЕГОДНЯ ЦИННИ НАШЛА ДВЕ КАМЫШИНКИ. ОНА СМЕШНО ЗОВЕТ ИХ «МЫШИНКАМИ». МЫ ЗАСУШИЛИ ОДНУ ДЛЯ ТЕБЯ...
И еще:
ЦИННИ ПОДХВАТИЛА ГРИПП. МЫ ТАК ЗА НЕЕ ВОЛНУЕМСЯ. РОЗОЧКА, ТЫ ЗДОРОВА?..
В средних ящиках лежала вся Розина одежда — от детских ползунков до платьев и джинсов на четырехлетку. Все аккуратно сложено, все пересыпано стеблями лаванды.
В самом нижнем ящике меня ждала неожиданная находка. Выдвинув его, я отшатнулась в испуге. Бок о бок, взявшись за руки, в нем лежали две маленькие девочки — я и Роза.
Всего лишь куклы, сшитые для нас тетей Джесси, так похожие на детей, такие мягкие и пухленькие, как настоящие младенцы, что на секунду мне показалось, будто в ящике спят живые девочки.
Я коснулась сжатой ладошки, и из нее выскользнул медальон. Такой же, как первый, с буквами «ДВТБ».
До встречи на том берегу. Мою память прорвало; наружу потоком хлынули воспоминания. Мы ходили в цирк, я, Роза, дядя Нэт и тетя Джесси. Мы остановились у шатра цыганки заглянуть в хрустальный шар. Она взяла наши с Розой ладони и долго их разглядывала. А потом дала каждой из нас по медальону и промолвила: «До встречи на том берегу».
А когда я дотронулась до мертвой Розиной руки, то нашла под ней медальон, убежала в лес и спрятала его под камнем. А потом — дни, недели спустя? — я достала свой медальон и положила его на ладонь тете Джесси. «Это для Розы», — сказала я, и тетя крепко-крепко обняла меня и прижала к себе, и я мечтала, чтобы этот миг длился вечно.
Теперь я ясно чувствовала присутствие тети Джесси в хижине, у постели неподвижного мужа, и Розу я тоже ощущала. Я вынула из кармана Розин медальон, достала из ящика свой, сложила их и долго-долго держала вместе.
Жаль только, что дядя и тетя столько лет гонялись за призраками, не замечая нас. Но как они старались воскресить то, что умерло, обмануть тьму, которая подкралась так близко к их семье...
Я подошла к дяде Нэту и наклонилась к самому его
уху.
— Дядя Нэт! Дядя Нэт! «Танцуй! Танцуй всю ночь до утра!.. »
Один глаз приоткрылся. Закрылся. Открылся. Тихий голос:
— Что, снова станешь душить меня подушкой?