Джейл догадывалась, что они с Клэйвом запаздывают на кровавую вакханалию…
Однако у нее и в мыслях не было, что опаздывают они настолько сильно.
Трупы, трупы, трупы… Они были разбросаны повсюду в этом странном громадном зале. У Джейл не было времени вдаваться в детали, так что она просто неслась вперед, по трупам, крови и бесконечным хрустящим стеклам. Там, впереди, еще кто-то сражался — она слышала это по звукам. Что-то влекло ее вперед: какое-то непривычное ощущение, какой-то внутренний голос, зовущий ее вперед. Она попросту не могла противостоять ему — несмотря на все попытки Клэйва остановить ее или хотя бы сбавить темп бега.
Она обогнула какого-то обрушившегося стеклокаменного гиганта и, двигаясь по краю лестницы, в несколько прыжков взобралась на возвышение… Алтарное возвышение, как почти сразу поняла она.
То, что случилось дальше, происходило, как во сне…
Каком-то кошмарном, донельзя извращенном сне.
Она увидела Стеклянного Рыцаря. Увидела мужчину, в броне и с длинным мечом, бьющегося с этим Рыцарем. Увидела Теолрина, что пытался помочь ему в этой борьбе… А потом она увидела, как Стеклянный Рыцарь небрежным движением вспарывает Теолрину грудь и заставляет того в бессилии упасть на ковер.
«Мы опоздали?..»
— Нет! — крикнула она, и, казалось, само пространство содрогнулось от ее крика. — НЕТ!
Зал задрожал так сильно, словно недра земли принялись раскалываться, как во дни Инхаритамны. Пол заходил ходуном так, что несколько светильников в голубых колпаках попадали со стен, а ее саму — как и воина с Рыцарем — едва не повалило на пол.
Джейл даже не сразу поняла, что это не ее крик стал причиной сотрясения зала. Что-то произошло там, сзади, среди теней и колонн — как будто что-то невероятно тяжелое обрушилось на пол. У нее не было времени на то, чтобы оборачиваться и искать причины случившегося, так что она, с лицом, искаженным яростью, просто бросилась вперед.
— Джейл, стой! — донеслось ей вдогонку. — Куда ты… А, черт с тобой!
Она не знала, что это за мужчина сражается со Стеклянным Рыцарем, но ей было очевидно, кто из этих двоих достоин того, чтобы выплеснуть всю накопившуюся ярость.
— Тварь! — заорала она, перекрикивая трясущую зал дрожь. — ТВАРЬ!
Только сейчас, когда Рыцарь — явно слегка озадаченный ее появлением — был уже в паре шагов от нее, Джейл поняла, что безоружна: инквизиторский меч остался внизу, вонзенный в обрушившиеся глыбы. Ей нужно было что-то… Что-то тяжелое и…
Взгляд ее скользнул в сторону, сначала на бьющееся в агонии тело Теолрина, потом — чуть дальше, на какие-то странные светящиеся конструкции… Сами по себе они не привлекли ее внимание — в отличие от высокого треножника, что стоял неподалеку. Джейл метнулась к нему и, ухватившись за середину двумя руками, подняла в воздух. Треножник был тяжелым — скорее всего, стеклокаменный, или даже железный — но Джейл это не остановило. Даже наоборот. Продолжая осыпать Стеклянного Рыцаря проклятьями, она набросилась на него с треножником наперевес.
— НА, СУКА! — Первый удар она обрушила на щит Рыцаря… точнее, на кусок щита — Рыцаря явно успели неплохо потрепать до их с Клэйвом появления.
Щит треснул, а сам Стеклянный Рыцарь неуверенно отшагнул назад.
Мужчина, что сражался с ним, отскочил в сторону и кивнул Джейл.
— Пластины! — прокричал он ей, одновременно пробуя достать Рыцаря колющим выпадом, от которого тот легко уклонился. — Они не так крепко… — Его речь оборвал свист рассекающего воздух меча. Мужчина подставил свой меч под удар и отскочил в сторону.
Джейл сделала пару вдохов, а потом скосила взгляд в сторону… только чтобы увидеть, как Клэйв наклоняется к Теолрину, что-то шепчет ему на ухо, а затем забирает меч, что лежал рядом с тяжелораненым парнем. Спустя два удара сердца Клэйв занял позицию в шаге от нее. Его глаза горели решительностью.
— Этот — уже вымотан, — бросила ему Джейл, уперев ножки треножника в ковер. — У нас есть шанс, если будем действовать вместе. Ты готов?
Клэйв помедлил буквально мгновение, прежде чем кивнуть.
— Тогда начнем.
Сделав напоследок глубокий вдох полной грудью, Джейл ухмыльнулась и, подняв треножник над головой, с криком, полным ненависти ко всему живому, бросилась вперед.
Вершить правосудие.
* * *
Теолрин чувствовал, как умирает.
Это были не самые приятные ощущения… Если точнее, то совсем неприятные.
Прежде — особенно в детские и подростковые года — он любил пофантазировать о том, как и при каких обстоятельствах хотел бы умереть. Ему виделись грандиозные битвы в духе инхаритамнийских, где он, словно один из Небодержцев, мановением руки сокрушает города и армии, стирает с лица земли горы и меняет русла рек… чтобы потом сойтись в жестком бою с демоническим отродьем и, победив его, умереть от ран — с улыбкой на лице и чувством выполненного долга в сердце.
Сейчас же, умирая от раны, у него не было ни того, ни другого.
Он не чувствовал ни гордости, ни уверенности… Только слабость, сковывающую невидимыми путами все тело. А еще боль — океан боли, режущий его тысячами заточенных кинжалов. И опустошающее непонимание — как все обернулось такой унизительной катастрофой. И, конечно же, страх — пусть Теолрин и не хотел признаваться себе в том, что боится. Однако он боялся. Боялся того, что будет, когда его ослабевающие веки, наконец, закроются навсегда. Прежде он никогда не любил занудствовать на темы посмертия, но сейчас, когда тема эта стала близка к нему, как никогда прежде, он понял, что страшится той неизвестности, в которую его утягивает…
Точнее, в которую он сам себя затянул.
Теолрин понимал, что в случившемся, по сути, не виноват никто, кроме него самого. Он выбрал свой путь, бросил на него игральные кости, в наивном азарте поднял ставку до заоблачных пределов…
И проиграл.
«Что ж, — подумал он, глядя мутнеющим взором на то, как Джейл наносит Рыцарю удар за ударом какой-то здоровенной табуреткой, — не всем быть победителями в этой игре…»
По крайней мере, он попытался выиграть.
И попытка была неплохой.
Быть может, чуточку больше везения — и ему даже удалось бы выиграть.
Быть может…
* * *
Джейл сражалась, как в последний раз.
Она обрушивала на Рыцаря свой треножник, снова и снова, оставляя вмятины на его щите и броне. Противник перешел в глухую оборону — особенно когда к ним двоим подключился Клэйв — и отошел, встав спиной к какому-то большому каменному жертвеннику у алтарной стены. Его движения становились все медленнее, все заторможеннее, и это придавало Джейл сил. Несмотря на платье, сковывающее движения, она поднимала треножник, держась руками за его низ, и опускала его на Рыцаря ровно в тот момент, когда тот отвлекался на выпады Клэйва или второго союзника (возможно, это и был тот самый Факел, к которому улизнул Теолрин — Джейл затруднялась с вердиктом).
Однако их противник упорно не хотел признавать себя побежденным. Несмотря на обрушивающийся на него град ударов треножника, он продолжать лихо вертеть своим мечом направо и налево. Похоже, если они хотят поскорее с этим закончить, нужно было менять тактику боя.
И Джейл решилась.
Пока Клэйв и второй мужчина насели на Рыцаря, действуя с подобием слаженности, она скользнула в сторону, стараясь не пересекаться взглядом с умирающим Теолрином, что лежал неподалеку и глядел на них сквозь прикрытые веки. Несмотря на его недавнее предательство, Джейл очень хотела как-то поддержать его, утешить… хотя бы сказать прощальные слова… пожалуй, он их заслуживал. Но у нее не было этих лишних секунд — поэтому она проскочила мимо Теолрина.
А затем, отбросив в сторону треножник, принялась забираться на каменный жертвенник — с противоположной стороны от той, где сражался Стеклянный Рыцарь. Должно быть, за подобное богохульство ее ждали самые темные и холодные из глубин Ледяной Преисподнии — но что уж поделать. Джейл подтянула тело и перебросила ноги наверх, на жертвенник. Он был устлан широкой тканью, белой, с узорчатой вышивкой, полной узловатых странных символов; поверх ткани лежали драгоценные кубки и мерцающие каким-то глубинным светом семигранные звездочки. По центру же жертвенника, на небольшом возвышении, располагался стеклянный шар. Он был размером с человеческую голову и переливался, мерцая изнутри, всеми цветами священной радуги. Джейл даже показалось, что от него исходила какая-то странная, непривычная сила — однако это не помешало ей, нагнувшись, схватиться за шар и поднять его. Шар вспыхнул ярко-белым светом и начал стремительно нагреваться; краски внутри него закружились в бурном беспорядочном водовороте. Из глубины шара даже как будто начали доноситься голоса.
Джейл шагнула вперед, к разворачивающемуся в ее сторону Стеклянному Рыцарю, и, согнув ноги в коленях, опустила его с размаху на рыцарский шлем. Шар вспыхнул еще ярче, чем прежде, так, что Джейл пришлось на мгновение зажмуриться. Раздался звон. Шар обжег ее ладони, и Джейл с криком выпустила его; тот упал куда-то под ноги Рыцарю, что согнулся от неожиданного удара.
Джейл зарычала и прыгнула ему на плечи.
Тяжелые стеклянные пластины неприветливо встретили ее тело. Рыцарь крутанулся корпусом, пытаясь сбросить ее с себя, но Джейл мертвой хваткой вцепилась ладонями в края его шлема. Откуда-то сбоку донесся предостерегающий крик Клэйва. Джейл пригнулась, когда Рыцарь ткнул мечом себе за спину, и вовремя — заточенное лезвие, кажется, даже срезало прядь волос с ее головы. В этот же момент Клэйв и «союзник», бросив мечи, кинулись на Рыцаря: не пытаясь, как прежде, ранить его мечами, они сошлись с ним вплотную и ухватили за руки, чтобы лишить подвижности. Пока они, пыхтя, возились с тем, чтобы максимально сковать движения противника, Джейл поняла, что именно она должна делать.
Собравшись с силами, она уперлась коленями через юбки платья куда-то в район лопаток противника — а затем, поднатужившись, принялась поднимать рыцарский шлем за края.
Тот противно заскрипел, не желая поддаваться. Джейл издала низкий гортанный звук и надавила еще сильнее: казалось, что ее зубы сейчас сотрутся друг о друга в порошок. Наконец, шлем начал ползти наверх. Рыцарь, отбросивший свой меч в сторону, замотал головой, но это не помешало Джейл продолжать тянуть. Тогда Рыцарь принялся отчаянно дергаться всем телом.
«Давай же! Еще немного!»
Шлем резко отделился от головы Стеклянного Рыцаря, и вместе с этим Джейл тут же потеряла равновесие. Держа шлем в руках, словно награду за какое-то турнирное достижение, она начала заваливаться на спину… Рыцарь дернулся с невероятной силой, сталкивая Клэйва и союзника друг с другом, и ударил ногой назад — прямиком в грудь Джейл. Боль вспыхнула промеж ребер огненным цветком. Шлем выпал из ослабевших рук, а сама она, пролетев небольшое расстояние, приложилась спиной и затылком о что-то объемное и твердое… О жертвенник, поняла Джейл, когда ее взгляд немного сфокусировался через пелену застилавшей глаза боли.
Она лежала на нем, раскинув руки — словно беспомощная жертва, предназначенная для суровых Небодержцев — и могла лишь слышать и видеть, как Стеклянный Рыцарь бросает через плечо Клэйва, отправляя того в долгий полет, а затем двумя ударами руки заставляет «союзника» упасть на колени и согнуться пополам. И как потом он, отряхнувшись, идет, пошатываясь, в сторону лежащего Теолрина и какой-то причудливой вертикальной хреновины, внутри которого искрился белый свет.
Похоже, они все-таки переоценили свои силы. Даже весь изможденный и обессиленный, этот противник все равно оказался им не по зубам.
Они проиграли.
Опять.
* * *
С каждым ударом сердца — все более и более тихим — Теолрин чувствовал, как жизнь все стремительнее покидает его тело.
Он пытался закрыть рану, ослабить кровотечение в груди — но потоки темной крови лишь смеялись над его лишенными смысла попытками. Теолрин уже не расстраивался, не сожалел о допущенных ошибках — на это у него попросту не оставалось сил. Поэтому он просто лежал, держа ладони поверх раны, и, повернув голову на бок, глядел угасающим взглядом, как Стеклянный Рыцарь раскидывает его товарищей в разные стороны, а затем приближается к Призме.
Неподалеку, шагах в четырех по направлению к алтарной лестнице, грохнулось тело Клэйва; что-то небольшое выпало из кармана его накидки и, покатившись, остановилось рядом с Теолрином.
«Трубка», — понял он с какой-то странной неуместной усмешкой.
Та самая, выструганная из кости, с которой Клэйв возился все это время, как с любимым ребенком… И вот, она лежит, присоединившись к ним троим, чтобы стать свидетелем их унизительного поражения.
Грохот шагов Рыцаря раздавался теперь совсем рядом. Чуть повернув голову, Теолрин увидел, как тот приблизился вплотную к Призме и развернулся лицом к жертвеннику, у которого они недавно сражались — так, что Теолрин остался лежать за его спиной.
— Думали, вам по силу перехитрить нас, служителей Великого Кельма?!.. — пророкотал голос Рыцаря, отражаясь эхом от алтарной стены и молчаливых статуй семи уцелевших Небодержцев. — Думали, вы просто придете и заберете себе преображающую силу небес?!
Теолрин попытался сделать очередной вдох, и горячий воздух обжег его внутренности, а грудную клетку как будто стянуло тугим узлом. Он бы закричал от боли — но у него не оставалось сил.
— …Никто из вас даже близко не достоин того, чтобы забрать ее себе!..
Теолрин почувствовал у себя во рту что-то теплое и соленое. Кровь. Много крови… Она вытекала из его непослушных губ и текла струйками по его шее.
— …А знаете, кто достоин?! Я! Я двадцать лет своей жизни служил истинным владыкам неба и земли! Я угробил на них свою молодость, я десятки раз рисковал своей жизнью ради них! Что это, как не божественное провидение?
Что означал весь этот поток странных, бессмысленных слов? Теолрин был слишком слаб, чтобы думать над этим.
— …Я, двадцать лет ждавший, когда же, наконец, будет найден очередной красный осколок… Я понимал, что мне ничего не светит — до сегодняшнего дня я был пятым в очереди… Но вот, справедливость восторжествовала! Я, а не кто-то другой, стану новым членом Кельментанийского Ковена.
Он знал лишь одно: этот разглагольствующий человек — их заклятый враг.
— …Новым Летающим.
Враг, которого нужно убить.
Стеклянный Рыцарь чуть развернул корпус к Призме. Каким-то внутренним чутьем Теолрин понимал: Рыцарь напрочь забыл о его существовании; просто перестал воспринимать его как угрозу. Тем более, что сейчас все его внимание было поглощено чашей, в которой покоилось расплавленное стекло.
Алое стекло.
Теолрин протянул дрожащую, почти немощную правую руку вперед и ухватился за трубку Клэйва. Холодная и твердая, она отлично поместилась в его ладони. Теолрин вернул руку на место и, задыхаясь от невозможности глотнуть воздуха, с кружащейся головой и подкашивающимися ногами, оперся на руки и приподнялся — так тихо, насколько мог. Каким-то невероятным образом он сумел не издать ни стона. Рыцарь не поворачивался — Теолрин видел сквозь рябистую пелену боли, как тот уже тянет руку к чаше…
Кровь хлынула из его груди еще сильнее, словно поток воды, прорвавшийся сквозь плотину; казалось, вот-вот вместе с кровью наружу начнут выпадать внутренние органы.
Теолрина покачнуло, когда мышцы свело резкой судорогой, и он едва удержался на ногах. Рука Рыцаря остановилась на полпути к чаше. Видимо, почуяв что-то неладное, он начал оборачиваться…
Теолрин выбросил руку вперед и всадил мундштук трубки Клэйва в незащищенную шею противника.
Удар вышел слабым, почти детским… Но даже его хватило, чтобы костяная трубка пронзила бледную кожу и по самую чашу вошла в шею противника.
Время как будто бы замерло.
Стеклянный Рыцарь покачнулся — либо же это покачнулся он сам, Теолрин так и не разобрался. Однако по выражению лица Рыцаря, когда тот обернулся, Теолрин понял, что не ошибся: этого удара достаточно.
Достаточно…
Теолрин хмыкнул, мысленно поздравляя себя, после чего обернулся в сторону жертвенника — туда, где, приподнявшись на локтях, за ним наблюдала Джейл.
Теолрин улыбнулся ей кровавой улыбкой — и лишь затем позволил ногам подкоситься, а темноте унести себя в свое беспросветное царство.
Царство, из которого еще никому не приходилось возвращаться.