- Я! - глухо отвечает спрятанная Венькина голова.
- Бей! - орут свидетели.
- Кто выиграл? - кричит Туся отчаянно.
Плюх... Плюх...
- Я! - упорствует Венька.
- Бей!
- Кто?..
- Я!..
- Бей!..
- Кто?..
- Я!..
Туся бросает доску и идет прочь. Венька осторожно выглядывает из-под руки, кричит: "Я! Я!" - и снова прячет голову.
Туся не оборачивается. Он уходит на лестницу, забирается на самый верхний этаж, садится на подоконник и прислушивается к жужжанию пыльных мух.
Что за человек этот Венька? Надавал ему - и никакой радости... Его бьют, а он кричит: "Я! Я!.." Штаны как масляные, и это - плюх, плюх...
А может быть... Может быть, Веньке надо выиграть хоть раз по правде и он успокоится? Наверно, он ни разу ни у кого не выигрывал... Неужели ему так хочется выиграть?
Туся смотрит сквозь пыльное стекло и видит, как через двор, оглядываясь, идет Венька, держа под мышкой шахматы. Он идет поспешно, быстрее, чем нужно идти человеку.
Туся отворачивается. Все уходит: злость, досада, отвращение.
А удивление остается. Удивление перед несокрушимым Венькиным упрямством.
Дело о заколках
Тусин отец - справедливый человек. Кроме того, умеет трезво рассуждать. Там, где другие кричат, ругаются, перебивая друг друга, он скажет тихо:
- Минуточку...
Встанет, откашляется, перечислит "за", перечислит "против", и сразу все увидят, что "за" больше, чем "против", или, наоборот, "против" больше, чем "за"...
И сразу всем, кто кричал и ругался, станет неловко, как будто их застали за чем-то стыдным.
Тусиного отца всегда выбирают председателем разных собраний. У нас собрания бывают часто, потому что в большом доме - а это очень большой дом - обязательно найдется человек, который хоть раз в месяц нарушит порядок, или еще что-нибудь произойдет.
Собрание подгадывают к выходному, чтобы все жители могли прийти и послушать, а главное, посмотреть, потому как телевизоров еще нет и вечером куда деваться?
Собираются на лестничной площадке первого этажа, сидят долго. К концу собрания табачный дым густым облаком подымается к стеклянному фонарю. Фонарь венчает лестницу. За ним уже небо, звезды.
Собрания бывают как раз на той лестнице, где живет Туся и где мы держимся за "электричество".
"Электричество" открыл Лева Тройкин. Но об этом в свое время.
Среди многочисленных дел, которые слушались на лестнице, самым знаменитым было дело хулигана Аркаши, или дело о заколках. Оно прогремело на всю улицу.
Аркашу теперь прозвали бы тунеядцем. Он нигде не учился и не работал. Между тем Аркаше исполнилось шестнадцать.
У Аркаши не было ни отца, ни матери, только старшая сестра. Тихая такая, будто и не Аркашина.
Аркашу много раз притягивали к ответу за всякие делишки, но теперешнее - из ряда вон...
Тут как раз вошли в моду заколки для дамских шляпок.
Представьте себе шило с красивой рукояткой в виде большой капли. Вы протыкаете этим шилом шляпку и закрепляете шило с помощью изящного шарика.
Хотите снять заколку - выдерните шило из шляпки - и заколка у вас в руках.
Шило, шарик, шляпка - именно эти предметы привлекли предприимчивого Аркашу. Вечерами он прогуливался по темному бульвару Профсоюзов или выезжал на Кировские острова. Аркаша выслеживал одиноких женщин, подскакивал к ним неожиданно и выдергивал из шляпки шило и шарик...
За вечер ему удавалось надергать до двадцати заколок.
Встает Аркаша поздно. Выходит во двор. Подзывает к себе какого-нибудь человека лет восьми - десяти и говорит:
- Пацан, пойдем со мной, кой-чего покажу...
Аркаша никого не зовет по имени. Девчонка перед ним - все равно "пацан".
Выкатит на тебя Аркаша круглые свои, карие глаза и запоет, хрипло придыхая:
А васински ребята
Кричат: "Чеснок, постой!"
Чеснок остановился,
А васински кругом,
"Вы бейте чем хотите,
Да только не ножом..."
После этого куда угодно пойдешь.
У Аркаши дома, на огромном листе картона, сотни заколок. Каких только расцветок и узоров здесь нет!