Они сели около печки и стали смотреть в огонь.
Даже такие озорные люди, как Лева Тройкин, стоит им сесть у огня, становятся на некоторое время как бы другими. Потом они снова будут шалить, но некоторое время сидят тихо и остолбенело глядят в огонь.
...Словно солдатики в алых мундирах, стреляя на бегу, взбираются вверх по поленьям упругие и гибкие языки огня. Крепость не сдается, но мало-помалу они окружают ее. Стены крепости чернеют, обваливаются с треском - и обнажается ярко-оранжевый город... Враг забросал его ядрами. Вон они валяются там и сям, тускло-багровые ядра.
- Золото... - говорит Лева Тройкин. - Золотой век... Хочешь золота?
Туся кивает.
- Гляди, вон золото, - говорит Лева и показывает кочергой на россыпь шариков. Он подвигает их ближе к печной дверце.
- Бери, - шепчет Лева, - оно твое! Твое!..
- Как? - шепчет Туся.
- Рукой, вот как!
Туся потянулся и схватил ближайший шарик...
- Ты что, дурак? - прошипел Лева. Он смотрел на Тусю удивленно и с опаской. Собственно говоря, он в п е р в ы е смотрел на него: что за человек такой?..
Вряд ли надо описывать, как люди плачут, обжегшись. Как им оказывают первую помощь. Впрочем, запомните: постное масло. Лейте на ожог постное масло!
Обещал - вези
Розалия Степанова, или попросту Роза, переехала в Тусин дом после Нового года. И на следующее утро вышла гулять.
Ее сразу окружили ребята. Шумят, дергают за пальто, спрашивают, кто о чем.
- Тебя как зовут, а? Как зовут?
- Ты откуда?
- Ты чья?
- У тебя санки есть? А игрушки есть? А лопатка?..
- Я видел, ты вчера в окно смотрела. Нос прижала и смотрела. Зачем смотрела?
- А меня Шурик зовут, - сказал Туся.
Роза Степанова в башлык закутана, только нос и щеки торчат, а глаза так и зыркают по сторонам, как бы чего не прозевать. "Смелая девчонка, думает Туся, - приехала в чужой двор и ничего не боится..."
- Ты, Шурик-дурик, меня за пуговицу не дергай, отвечать будешь, если оторвешь, понял?.. - говорит Роза Степанова.
- Шурик-дурик, ха-ха, Шурик-дурик! - закричали ребята и оставили Розу в покое.
- А я могу на санках покатать, - сказал Туся как ни в чем не бывало. - Кто хочет?
- Я хочу!.. Я!.. Я!..
- Я хочу! - громче всех закричала Роза Степанова.
- Садись, - сказал Туся.
Роза вытянула вперед длинные ноги - они не помещались на санках, - и Туся покатил ее по двору: мимо горки, мимо помойки, мимо сарая, мимо дров... Остальные бежали сзади и кричали:
- Меня! Меня!
Туся остановился передохнуть.
- Я могу и двое санок везти, - сказал он. - Привязывайте.
Привязали. На вторые санки сели двое, а на первых - все та же Роза. Не слезает, кричит:
- Быстрей, быстрей!
Покатил Туся двое санок по двору. Мимо горки, мимо помойки, мимо сарая... Тяжело. А Роза кричит сзади:
- Давай! Давай!
Остановился Туся дух перевести и говорит:
- Я могу целый поезд катать. Хотите?
Привязали еще санки - поездом. Все за санки цепляются, падают, каждый хочет кататься. Туся улыбается: "Пожалуйста, садитесь, всех прокачу..." А Роза с передних санок кричит:
- Давай вези! Чего стоишь? Обещался - вези!
А сама нарочно ногами в снег упирается.
Другие на нее смотрят и тоже в снег упираются. "Давай, - кричат, вези! Обещал - вези!"
Туся - веревку через плечо, поднатужился... Ни с места. Обернулся видит: Роза изо всех сил ногами в снег уперлась. И другие, на нее глядя, тоже уперлись.
- Вы ногами держите, - сказал Туся, - я вижу.
- Врешь, врешь! Не держим! - кричит Роза и ногами болтает. Другие, на нее глядя, - тоже.
Туся снова веревку на плечо. Раз, два, три! Ни с места. Повернулся, а Роза скорей ноги убирает, чтоб он не заметил.
- Так нечестно, - сказал Туся, - вы держите.
- Честно, честно! - кричит Роза. - А ты, Шурила-дурила, обещался вези!
Туся третий раз веревку на плечо, и такой вдруг сердитый стал - сам испугался. Набрал побольше воздуху, щеки надул, ногами в снег втоптался и рраз! И - два! И - трри!.. А в голове у него: тук-тук, тук-тук, тук-тук...