Глава третья. Дальнейшее развитие.
Разглядывая карты своих последователей, целых двух, я размышлял о том, что мой культ лишь в зачаточном состоянии. По воспоминаниям Архидемона я знал, что есть целые миры, которые управляются демоническими прихлебателями. Довольно скверные миры, нужно сказать, но даже там люди умудряются выживать.
Задумчиво постучав пальцем по столу, перевожу свой взгляд с карт на написанный мной лично кодекс Общества святой Гидры. Правильно ли я поступаю, создав свой культ? Падение начинается с малого. Концепция меньшего зла — это игрушка дьявола. Так можно дойти до того, что ты сам станешь той еще падалью.
— Нужно быть осторожней, — в конце концов произношу. — Я не хочу превратиться в тех мразей, что сам презираю всей своей душой!
Никакого большого культа, никаких рабских клятв, я создам общество по интересам, от которого каждый участник получит выгоду. Мне не нужна власть над миром, напоминаю себе, я лишь хочу присмотреть за своей дочкой, чтобы она смогла прожить долгую и счастливую жизнь.
Расставив для себя приоритеты, я немного успокоился. Порой нужно напоминать себе для чего ты вообще все это делаешь. И если со мной все понятно, мне нужны глаза и руки в том мире, то какой смысл людям вообще вступать в мой культ? Нужен некий пряник, равноценный дар за их помощь.
Если того же Александра я спас от неминуемой гибели, то уже Герасим от сотрудничества со мной получил лишь перелом. Если так подумать, то нужен некий обряд инициации, который обеспечит тайну, и только тайну Общества, а попутно раскроет магический потенциал участника. Причем такая сделка выгодна будет обеим сторонам.
Мне даже не придется ничего придумывать. В памяти Архидемона был нужный ритуал. Пугающая ясность. Этот обряд приоткрывает для человека тайны магии, но есть небольшой шанс, что человек «заглянет» слишком глубоко и сойдет с ума. Если для демонического культа такая «мелочь» не особо существенна, то для Общества святой Гидры — это фатальный изъян. Я собираюсь брать качеством, а не количеством, следовательно, я не могу разбрасываться последователями.
— Придется использовать чудо, — хмуро произношу.
Мое тело еще помнило ту слабость, которую я ощутил после спасения Александра. О массовом наборе придется забыть, впрочем, я и не собираюсь сильно расширять свой культ. Небольшое сообщество единомышленников, которые желают постичь тайны этого мира, вот как я вижу свое Общество. К тому же, после обряда я смогу начать обучать своих последователей магии.
Хотелось бы мне сказать, что я сам искушен в магии, но это неправда. Мне известен лишь секрет часового, благодаря чему я могу получать силу от солнечного света. Вот только этот секрет подойдет далеко не каждому. Свет стихия довольно выжигающая, не терпящая сомнений. Я был достаточно мотивирован, чтобы получить эту силу, но стоит в твоем сердце появиться хоть капли сомнений, как ты буквально сгоришь заживо.
Помню, как убитый вусмерть крестьянским трудом, я все же решился рискнуть. Сев у реки, я стал ждать рассвета, чтобы с первыми лучами поглотить силу солнца. В голове в этот момент крутилась довольно простая истина, что жизнь — это чистое пламя, и мы живем с невидимым солнцем внутри нас. Секрет же часового гласил, что у каждого часа есть свой цвет, но его видно только под лучами лампады.
Честно говоря, я до сих пор плохо понимаю, почему именно эти слова даруют способность поглощать силу света. Почему не другие? Отвечать мне никто не спешил, даже после того, как я попал в высшее общество. Как оказалось, если начальный уровень той же лампады может получить практически кто угодно, то уже начиная со второй ступени, секрет передается лишь потомственным дворянам.
Впрочем, мне это и не особо требовалось, мой уровень поглощения света был таким, что я мог уделать даже опытного адепта еще в самом начале своей карьеры. Хорошо хоть, что заклинания стоили адекватных денег. То же ускорение вполне можно было получить бесплатно на службе. На уровне силы я и выехал, хотя уровень понимания магии все это время у меня оставался прискорбно низким. Даже тот ритуал, что я применил на Архидемоне, я обнаружил в тайнике во время штурма Османской крепости.
— Мне нужна оккультная литература, чтобы углубить свое понимание магии, — задумчиво произношу.
От демонического пути я отказался осознанно, хотя знаний о нем у меня хватает. Добровольно стать демоном… Если бы не воспоминания Архидемона, то я мог бы и соблазниться, а так… по некоторым дорожкам лучше вовсе не ходить. Благодаря воспоминаниям я прекрасно знаю, что ждет меня на этом пути. Ничего хорошего, лишь кровь и чужие страдания.
Казалось бы, стоит только протянуть руку, и я усилюсь даже не в разы, но у всего есть цена. Только кретины могут думать, что демоническая сила — это не более чем инструмент. На деле же, если ты пользуешься силой ада, то рано или поздно ты и сам скараптишься. Вопрос лишь в том, как долго ты продержишься.
А потому я создал ментальный барьер, который отделил от моего «Я» большинство воспоминаний Архидемона. Впрочем, полностью я не стал их убирать, прекрасно понимая, что уровень понимания мира вокруг у Архидемона был запредельным. Как бы это не звучало, но мне было чему у него поучиться.
***
Пока Герасим лежал в подсобке книжного магазина со сломанной ногой, ему снились различные сны. В большинстве снов он бродил по бесконечному лесу в поисках обители без стен. Герасим даже сам не понимал, что он вообще ищет. На что ему намекали голоса, что он порой слышал?
В один из снов, когда нога особо сильно ныла, он услышал довольно странную фразу. «Не все двери — раны, но все раны — двери.» Эта фраза засела у него в голове, когда он долго над ней думал, он начинал слышать стук. Стук-стук. Однажды, слыша в ушах этот стук, он каким-то образом сумел открыть закрытую дверь. Впрочем, осознанно у него больше это не получалось, как бы он не старался.
Измученный стуком, стоило ноге только немного зажить, он отправился к Шпильману, но того не оказалось дома. Уже позже парень узнает, чем он занимался в тот день…
***
— Пожалуй, сейчас не лучшее время, чтобы обсуждать политику, — гнусно улыбнувшись, произнес мужчина с закрученными усиками.
Шпильман, помня прошлую неудачу, решил сам заняться разрушенной мукомольней. Пока Герасим отлеживался со сломанной ногой, он искал гренадера, который смог бы расчистить завал.
И вот, спустя неделю, он подсел со стаканом пива к нужному человеку. Бывший офицер искал подработку, предлагая свои навыки всем желающим, кто был готов платить. Единственным его условием было, чтобы дело не было никак связано с политикой. После того, как поезд его Величества сошел с рельс, жандармы стали рыть под всех любителей взрывчатки.
Шпильмана подобное условие полностью устроило, а потому он скрепя сердце заплатил. И вот, спустя два дня, словно какие-то воры, они крались по темным переулкам. На его счастье Гренадер, который даже не назвал своего имени, получив на руки остатки средств, не проломил своему благодетелю голову, а честно решил исполнить свои обязательства.
Спустя где-то два часа, за которые Шпильман весь уже извелся от напряжения, они наконец вышли к нужному месту. Завал стали уже помаленьку растаскивать на материалы, но владельцев, похоже, это не слишком-то беспокоило. По слухам, вдова укатила в Париж, праздновать гибель своего благоверного, погибшего при взрыве.
Впрочем, все это не слишком-то интересовало мужчину. Шпильман с напряжением наблюдал, как Гренадер расставляет свои смертельные заряды. Спустя где-то еще полчаса раздался хлопок, и гора мусора будто вздохнула, отчего часть пола провалилась вниз, открывая проход.
— Прошу! — немного дурашливо кивнул Гренадер, запаливая керосиновую лампу.
Мужчины спустились вниз, слыша, как стонут доски перекрытия над головой, готовые в любую секунду обрушиться. Шпильман спустился вниз лишь из-за Гренадера, который с удалым видом не раздумывая прыгнул в проем, где уже и зажег лампу. О чем думал сам бывший солдат в этот момент, оставалось лишь догадываться.
Пройдя коридор, ощущая, как с потолка сыпется песок, они сумели пробраться в полуподвальное помещение, где и располагался офис владельца. Дверь внутри оказалась заперта, но Гренадер выбил ее с двух ударов ногой.
Они проникли наконец в кабинет, откуда бывший владелец управлял своим бизнесом. Стекла в шкафах разбились, видимо не выдержав взрыва, но во всем остальном кабинет оказался нетронутым. К счастью, владелец во время взрыва был наверху, так что им не пришлось дышать трупным запахом.
— Что конкретно мы ищем? — деловито уточнил Гренадер.
— Книги, мы ищем книги и странные, антикварные… — поспешил он исправиться, — вещи.
— Понятно, — протянул Гренадер, начав обыскивать помещение. — А драгоценности вас сударь интересуют, если такие мы здесь найдем? — с усмешкой посмотрев на Шпильмана.
— Интересуют, — сорвалось с его губ раньше, чем он даже успел подумать.
Помимо кучи бумаг и пары позолоченных чернильниц, ничего путного сразу найти не удалось, лишь когда под ногой Шпильмана скрипнула доска, он с хмурым видом подумал: «Чего это его высочество не починил себе полы…» Озаренный идеей, он попросил Гренадера помочь вскрыть скрипучий пол. Тайник они обнаружили под рабочим столом. Как Шпильман и думал, хозяин кабинета не чинил полы по банальной причине, он боялся, что о его тайнике станет известно!
Помимо трехста золотых червонцев в мешке монетного двора, огромная между прочим сумма, они также обнаружили и книги… На всякий случай Шпильман настоял на том, чтобы они выгребли все, что было в тайнике, он даже не стал выкидывать какую-то тряпичную куклу.
Впрочем, перед этим, опасаясь, что Гренадер его сейчас убьет ради таких деньжищ, Шпильман скрепя сердце предложил поделить деньги пополам. После этих слов Гренадер незаметно вернул свой нож обратно в ножны. Бывший военный умел ценить удачу, чтобы не дергать ее за хвост. Подобная философия не единожды спасала ему жизнь.
***
Рассматривая потертый дневник, я мог в нем прочесть лишь начальную страницу, все остальное было написано на латыни. «Дневник лорда Франклина Бэнкрофта, 1750–1790 гг.» Все остальное содержимое оставалось для меня загадкой, я даже не мог сказать, насколько этот дневник ценен.
Помимо дневника мне также достался текст оперы «Аполлон и Марсий», к счастью, ее прочесть я смог. В тексте рассказывалось о печальной участи некого Марсий, который проиграл музыкальное состязание, за что Аполлон содрал с него кожу заживо. Вот только главным героем был не Марсий, а его кожа, которая предрекает бедствия каждому, кто до нее дотронется.
Чтобы снять проклятие кожу отвозят во Фригию, где жрицы богини Кибелы обтягивают ею барабан. Вот только из-за проклятия музыка этого барабана доводит мужчин, что возжелали жриц, до безумия и самоубийства. Что вполне устроило жриц, которые в конце даже спели песню о красоте горных сосен…
— Ха, а мужчин эти Амазонки не особо-то любили, — нахожу эту историю по своему забавной.
Вот только, благодаря восприятию, что досталось мне от Архидемона, я увидел меж строк одну истину. «Беспокойное сердце бьется, чтобы защитить кожу мира, который нам внятен.» А в последней песне о красоте горных сосен, я познал первую истину сердца. Схватившись за грудь, ощутив его биение, я услышал громовую мелодию, которая хоть и не грохотала подобно грому, но так была на него похожа…
— Ха! — по моему телу прошла волна, на коже заиграл огонь.
В этот момент мое тело стало перестраиваться, а я сам понял, что с этого момента могу получить силу не только от солнца, но даже от ветра и молнии. У меня будто открылось второе дыхание, повинуясь моей воле, с моей руки сорвалась молния. Это заклинание было выучено мной назубок, я прекрасно знал, как оно работает. Или думал, что знал.
— БАБАХ!!! — стены моего дворца затряслись.
В такт этому грому с этого дня билось мое сердце, отчего моя молния теперь больше напоминала залп артиллерийского батальона. В золотой вспышке двери в тронный зал испарились, как и стена за ними, как и стена за стеной… Теперь из тронного зала было прекрасно видно улицу.
И вот, глядя на отверстие в своем замке, я мог лишь с изумлением посмотреть на свою руку, с которой и сорвалась молния.
— Царский подарок, — с улыбкой произношу, — нужно наградить Александра, он заслужил…
По сути он принес мне первую истину сердца, которая открыла мне дополнительный способ пополнения энергии. Виной тому наследство от Архидемона или мое тело, но я буквально впитал эту истину, хотя другие погибли бы в муках, их сердце бы разорвалось в груди…
Отложив книгу на стол с картами, я решил разобраться и с другими подарками. Первым оказался флакон с чем-то красным. Лишь благодаря памяти демона я сумел понять, что это вообще такое. Пигмент витальности — магический ингредиент чаши, его можно использовать в обряде или даже нарисовать им картину.
Поскольку я не был художником, я отложил бутылек обратно на стол, потянув к себе тряпичную куклу. В ней я ощутил присутствие силы сердца. Это была не простая игрушка, нет, ее явно использовали в магических ритуалах, а также для усиления своего сердца, используя в качестве своеобразного боевого жезла. Причем я ощутил, что эту куклу создали последователи сердца минимум второй ступени. Ценная находка, как не посмотри.
Последней ценной находкой оказалось обычная с виду бронзовая монетка. Бронзовая спинтрия. С помощью памяти Архидемона я вспомнил, что подобными деньгами расплачиваются адепты за услуги между разными измерениями. Сама монета была алхимическим реагентом, который ценили маги во всех мирах. Ее можно было перековать в артефакт, либо расплатиться ею за услуги с духами.
— Похоже идея с культом не так уж плоха, — задумчиво произношу, краем глаза посмотрев на дневник на латинском. — Нужно будет наградить их за труды…
***
После прохождения ритуала становления Герасим стал куда отчетливее слышать стук. Ему порой казалось, что эту стучит каждая запертая дверь, мимо которой он проходил. ОНИ стучали в его разуме, требуя отворить их! Но он не был к этому готов, он не знал как!
***
Шпильман метался по квартире. К нему снова приходил жандарм. Он вынюхивал с кем он встречался! Побитый жизнью мужчина не ждал от властей ничего хорошего. К этому добавились его первые седые волосы, после последней встречи во снах со своим покровителем. Если Герасим прошел инициацию без видимого труда, то вот Шпильман, когда дошла очередь и до него, ощутил волну жути, отчего он безумно закричал.
Хорус с видимым усилием остановил его пытку, после чего он проснулся уже у себя в постели.
— Век бы такой награды не видать, — тихо произнес он, дав себе обещание, больше не искать странные книжки.
Впрочем, сто пятьдесят золотых червонцев приятно грели душу, позволяя свыкнуться и с жутью, что он натерпелся и даже с приходом жандарма. Шпильмана больше волновало, что у него в квартире проведут обыск и найдут его богатство. Он метался из стороны в сторону, думая, где лучше спрятать деньги!
Впервые в жизни заполучив такие ДЕНЬЖИЩИ у Шпильмана сорвало крышу. Все, о чем он мог думать — это деньги. Ему даже приснилось, как Жандарм с гадкой улыбкой похищает мешок с золотыми червонцами. Проснувшись в холодном поту, мужчина мрачно произнес:
— Я найму убийцу… чтобы он придушил мерзкого жандарма…
Через пару часов Шпильман, как обычно, ехал в бричке на работу. Он размышлял, должен ли он уволиться. У него есть теперь деньги, разве не может он себе позволить хоть немного пожить по-барски? Единственное, что его останавливало — это воспоминания о Жандарме.
Уже в цеху, он увидел довольно неприятную сценку. Довольно массивная баба Василиса, которая на спор гнула подковы, буквально умоляла цехового дать ей денег на лечение сына. В обычной ситуации ей бы действительно помогли, но услышав, сколько этой глупой бабе требовалось, оставалось лишь покрутить пальцем у виска. Десять золотых червонцев, чтобы оплатить лечение у мага.
В обычной ситуации Шпильман бы посочувствовал Василисе и прошел мимо, но его осенило. В таком состоянии эта бабища готова на любое преступление. Это была мерзкая мысль, но мужчина в этот момент вспомнил свой сон, где Жандарм крадет ЕГО деньги. Василиса могла бы одной рукой придавать этого клопа… Осенило его.
Облизнув губы, придав своему лицу сочувственный вид, Шпильман поспешил догнать женщину, которая, после яростного спора, ушла несолоно нахлебавшись…