Темной ночью, в одном из домов эльфийского анклава, находящегося ближе всех к владениям людей не спала маленькая девочка, по имени Алика.
Уже которую ночь её одолевали ночные кошмары. В них она вновь и вновь видела всевозможных кровавых тварей с длинными острыми клыками и когтями. Их багровые морды регулярно жутко скалились ей в лицо, лишая ночного сна.
И больше не к кому было прийти, дабы лечь под одеяло, спрятавшись за любящими родительскими объятиями. Родители Алики, как и родители многих других детей пали от лап монстров. Такие сироты становились детьми анклава, переходя под попечение всей общины.
И вот опять Алика сидела на своей кровати, глядя в пустоту, а на щеках её блестели соленые слезы. Она всё еще подрагивала от страха. Казалось, что в окно вот-вот ворвутся те самые монстры и разорвут её на части.
Повинуясь порыву, Алика крепко обняла подаренную ей недавно куклу и начала молиться. Но слова её были обращены не к Матери Жизни, как обычно поступают эльфы. Она обращалась к тому, кого видела своими глазами, и кто уже однажды сумел уберечь её.
— Святой Иратус, защити, прогони демонов и развей тьму. — Немного наивные, но искренние слова ребенка направленные в сторону куклы вызвали легкое свечение начерченных на ней неизвестных символов. — Сохрани наш анклав, моих друзей и победи зло.
Она повторяла это вновь и вновь и, в какой-то момент, символы засияли еще ярче, и, заметив это, девочка перестала плакать. Она поняла, что её молитва дошла до адресата, а значит, теперь всё непременно будет хорошо.
Обретя душевное спокойствие, Алика крепко заснула, сжимая в объятиях подаренную ей куклу, зная, что на этот раз монстры уже не придут.
***
Очередной странный сон. Я будто двигался через темный пространственный тоннель и навстречу мне шли люди. В мелькающих лицах я узнавал некоторых жителей Сатуса, уведенных разорителями из деревни, практически не обращающих на меня внимания с лицами наполненными страданием и отчаянием. Самих разорителей, недавно мне противостоящих и теперь либо злобно глядящими мне в глаза, либо в страхе отворачивающих взгляд. Я видел мужчин в разномастном обмундировании, участвовавших в обороне земель Пертинакса. Большинство из них шли с гордо поднятой головой. Столкнувшись со мной, они кивали в знак приветствия и продолжали свой путь. Были лица нескольких эльфов-рейнджеров, помогавших Аймонду в покушении на мою жизнь. Они также смотрели на меня с нескрываемой ненавистью.
Фигуры проносились мимо меня и я, даже не успевая всех разглядеть, понял, что со смертями всех этих людей я, так или иначе, связан. Кто-то пал от моей руки. А кого-то я просто не смог спасти.
Я шел до тех пор, пока, внезапно, передо мной не предстала моя семья. Отец, мать и сестра. Они были вместе.
Я застыл, не в силах пошевелиться, либо что-то сказать.
Первая подошла Виктия. Она улыбалась, и, оказавшись рядом со мной, обняла, прижавшись всем телом, так высоко как позволял её невысокий рост.
Мама смотрела на меня с грустью и печалью в глазах. Она нежно погладила меня по щеке, после чего пошел отец и положил руку мне на плечо.
Я хотел разрыдаться, но эмоции не находили выхода в этом призрачном пространстве. Хотелось упасть на колени и просить прощения, однако тело не слушалось, просто застыв каменным истуканом.
Когда я попытался закричать, призрачные силуэты растаяли, взглянув на меня в последний раз. И крик выплеснулся из моей груди.
Но кричал я уже в другом месте. Открыв глаза, я узрел лишь темноту. Она была повсюду вокруг, сверху, снизу. Почва, на которой я лежал, будто была создана из тьмы.
Но мне было всё равно. Я просто лежал на земле, не в силах подняться. Точнее, я просто не видел смысла вставать, куда-то идти и что-либо делать. Внутри ощущалась лишь давящая вниз пустота, заставляющая меня лежать прибитым к полу.
Не знаю, сколько прошло времени, но в один момент я решил, что надо хотя бы узнать, где я.
Я поднялся на ноги с отрешенным выражением лица и увидел раскинувшуюся вокруг черную пустошь. Песчаная почва была черно-серого цвета, освещаемая от горизонта до горизонта тусклым едва уловимым светом. Что примечательно, источника этого света не было видно. Да и свет ощущался каким-то холодным и чужеродным. Небо же представляло собой просто сплошной залитый чернилами гобелен, без намека на звезды. Окружение напоминало гротескную пародию на кадры с поверхности луны.
Я растеряно заозирался, не понимая, где я и что мне делать. Однако через пару минут раздумий я просто пожал плечами:
— Да какая разница? — Сказал вслух я и пошел в случайно выбранном направлении.
Я шел, шел, шел и шел. Я не чувствовал усталости, жажды, либо голода. Лишь давящую пустоту внутри.
Не знаю, зачем я шел. Возможно, просто потому что стоять на одном месте не было смысла?
Так и шло время. Счала минуты и часы. Потом появилось ощущение, будто мой поход продолжается уже несколько дней, но мне было плевать. Я просто двигался, в голове прогоняя воспоминания из этой жизни.
То как родилась сестра и её первые шаги по дощатому полу нашего небольшого дома. Как улыбалась мать, баюкая Виктию и укладывая её спать. Я вспоминал стук кузнечного молота в крепких мозолистых руках отца.
Потом я подумал о том, как же сейчас больно моим родителям из того мира, потерявшим сына. Вспоминал, как они заботились о том, чтобы их чадо получило образование и ни в чем не нуждалось. И вмиг все их старания пошло прахом.
Время текло сквозь меня тягучей жидкостью, и я просто перестал следить за его ходом, пока у меня просто не кончились воспоминания и вдалеке не показался колоссальных размеров обрыв.
Он простирался с одной стороны в другую и, казалось, у него не было концов. Лишь противоположный от меня край, находящийся в нескольких сотнях метров. Создавалось впечатление, будто колоссальных размеров великан просто сжал эту планету и разорвал её на два куска.
Я взглянул вниз и увидел ещё более всепоглощающую бесконечную тьму, за которой не было видно дна. И чем больше я туда вглядывался, тем сильнее сужался угол зрения и в какой-то миг я понял, что не вижу больше ничего кроме неё.
Я встрепенулся и, отойдя от края обрыва, повернул направо и пошел. Почему направо? Не знаю. Направление вновь было выбрано случайным образом.
На этот раз шел я недолго. Пока не увидел сидящего на краю бездны ребенка.
Светловолосый мальчик в шортах и рубашке без рукавов сидел, свесив ноги с обрыва и молча глядя вниз.
Я, ничего не сказав, просто сел также неподалеку, просто глядя вдаль, на другую сторону обрыва. Смотреть во всепоглощающую тьму расщелины я больше не отважился, так как чувствовал практически физически — она зовет меня.
— Всё-таки, ад существует, да? — Спросил я через некоторое время у своего нового протеже.
— В каком-то роде. — Ответил ребенок, не переводя взгляда с бездны.
— Значит мы в нем?
Мальчик откинул голову назад, глядя в такое же черное как бездна необъятное небо и ответил:
— Можно сказать и так.
Я замолчал на несколько минут, после чего мне в голову пришел, казалось бы, абсурдный вопрос:
— А где находится сам ад?
Мне показалось, что уголки губ ребенка легонько дернулись вверх, в грустной усмешке:
— Ты начал задавать правильные вопросы. — Он вскинул правую руку и обвел ею окружающее пространство. — Всё это твой личный ад. И находится он в твоей душе.
— Если это моя душа, то кто тогда ты? — Я вопросительно уставился на ребенка.
Мальчик медленно повернул свое лицо ко мне и заглянул мне в глаза, ответив:
— Я — твое отчаяние.
После этих слов меня пронзило узнавание и я понял, почему ребенок показался мне столь знакомым. На меня смотрело мое же детское лицо, которое я помню лишь по старым фотографиям из того мира. Вот только эти голубые глаза больше не выглядели столь наивно и по-детски. Это был взгляд старика, который познал жизнь и уже долгие годы тянул груз прожитых лет.
Я отвел взгляд, не зная что сказать.
— А что внизу? — Спросил я, собравшись с мыслями.
Ребенок пожал плечами:
— Не знаю. — После чего протянул руку в мою сторону. — Но мы можем узнать. Вместе.
Мои чувства заплясали ходуном. Разумом я понимал, что всё происходящее, это какой-то абсурд. Но что-то, находящееся глубоко внутри, заставляло протянуть свою ладонь в ответ. Мне хотелось, закрыв глаза, одним движением соскользнуть вниз, в эту бесконечную бездну. Казалось, что там будет легче, что она даст избавление от этого давления со всех сторон.
И вот моя рука медленно поднимается и тянется в направлении ребенка. «Скоро всё закончится». — Шептал себе я.
Лицо моего нового друга не отражало же ничего. Лишь безразличие и этот испытующий взгляд.
Однако, когда я уже практически коснулся протянутой мне руки, между нами возникла едва различимая искра света. Того самого чистого настоящего света, что некогда наполнял мою душу уверенностью и заставлял идти вперед не смотря ни на что, ни на боль, ни на страх.
Мне казалось, что это было так давно. Как будто прошли многие годы. Но вот он здесь.
Я коснулся пальцем искры и услышал звонкий детский голосок: «Святой Иратус, защити. Прогони демонов и развей тьму. Сохрани наш анклав, моих друзей и победи зло».
Что же это? Кто-то зовет меня? Я кому-то нужен?
Я встрепенулся, будто ото сна и захотелось дать самому себе пощечину. Что я тут делаю?! Люди нуждаются во мне. Моя миссия еще не окончена! Я должен идти вперед, не взирая на преграды!
— Прости. — Я встал на ноги, обращаясь к своему одинокому собеседнику. — Но я должен идти.
Мальчик просто пожал плечами и вновь уставился вглубь бездны.
— Я буду ждать. — Лишь негромко молвил он на прощание.
Я развернулся и пошел в обратную сторону от обрыва.
Искра света порхала впереди меня, и я старался не отставать.
В какой-то момент я начал двигаться столь быстро, что перешел на бег. В голове проносились уже другие воспоминания. Слова благодарности эльфов, уважительные взгляды и крепкие искренние рукопожатия суровых мужиков из Оплота. Восхищенные глаза эльфийских детей и гордая походка Харли. Наши посиделки у костра с тремя моими новыми друзьями. Молчаливый Тисиил, как всегда несерьезный Эльсиил и Алисия. Её лицо врезалось в сознание наиболее отчетливо. Напускная строгость и сменяющая её искренняя улыбка. Почему-то захотелось оказаться с ней рядом, чтобы бесконечно долго смотреть в её глаза.
Пока я следовал за искрой, та разгоралась всё сильнее и сильнее. Сначала она превратилась в маленький огонек как от спички. Потом передо мной горело пламя как от факела. В какой-то момент свет стал столь обширен и столь ярок, что застелил собою всю окружающую тьму и я, одним рывком, ворвался в его объятия, покидая это жуткое и странное место.
***
Ослепленный при прохождении сквозь свет, я не сразу смог рассмотреть окружающие меня светло-серые стены. Они стремились ввысь на несколько десятков метров, образуя запутанные коридоры.
— Опять какая-то чертовщина. — Покачал головой я. — Куда меня снова занесло?
Я двинулся в случайном направлении и вскоре обнаружил тупик.
— Значит это лабиринт?
Я прислушался к себе и заметил, что по прежнему не ощущаю ни голода, ни жажды. С одной стороны, это было плюсом, а с другой, ставило ряд сложных вопросов. Всё также непонятно где я нахожусь, материально ли окружение и всё вокруг, либо же всё это лишь плод чьего-то больного воображения?
Так или иначе, надо искать выход.
Я попробовал обратиться к внутреннему свету, но попытки не увенчались успехом и я просто побрел вперед, выбирая случайные направления.
Натыкаясь на очередной тупик, мое негодование лишь усиливалось. Такими темпами я буду блуждать здесь до скончания веков.
Постепенно злость и раздражение сменилось апатией. Я просто ходил по лабиринту, размышляя о том, что вообще произошло.
Я помню, как сорвался. Нестерпимое отчаяние при виде мертвых тел, принесенных в жертву, сменилось необузданной яростью на виновников всех бед. Лишь слабые ростки сознания не позволили мне растерзать всех выживших разорителей на месте, вместо этого я занялся пытками. Какое-то рациональное зерно тогда подсказало мне, что всё это не может быть организовано всего лишь шайкой разбойников, и я оказался прав. Перед смертью колдун назвал имя — Аварус. Что даже очевидно. Разорители вольготно расположились на его землях, не опасаясь проблем. Или же это всего лишь попытка подставить князя?
Также моей оплошностью было то, что я недооценил силы колдуна, позволив развязать ему руки, как и всем. Просто мне казалось, что неблагородно убивать беззащитного врага, за что и поплатился. Значит мое нахождение в этом месте, его рук дело? Было ли это заклинание способом переместить меня в какое-то другое измерение, или же я действительно умер и теперь просто блуждаю по загробному миру? Если так, то торопиться мне точно некуда. Какая глупая смерть для спасителя мира, да еще в самом начале пути.
Подожди-ка. Перед тем как меня сразило заклинание, я помню сбившую меня с ног Алисию.
— Зачем она это сделала? Пыталась уберечь. Очевидно же, дубина. — Бесконечные блуждания заставили меня разговаривать с самим собою.
— Отлично! — Я встал у очередного тупика. — Скоро я начну съезжать кукушкой, и будет хотя бы не так скучно.
Мыслями я вернулся к девушке. Почему она рисковала собой? Да, она стояла ближе всех, и никто другой просто не успел бы, но вот так подставлять себя под удар… Интересно, что произошло с ней?
Какое-то щемящее волнение сдавило грудь при мысли о том, что с ней могло что-то случиться. Да, мы были знакомы совсем не долго. Но все эти дни практически не разлучались. Я даже привык к тому, что эта троица длинноухих всегда рядом, и в случае чего, я могу на них положиться.
Но что это? Внезапно, я вновь ощутил внутреннюю искру, связывающую меня с бесконечным источником света. Попытавшись обратиться к нему, я вновь смог призвать лишь крохотный огонек, но это уже что-то!
Сорвавшись с моей ладони, светлячок запорхал в воздухе вокруг меня. Через несколько секунд он замер и неторопливо поплыл по направлении к одному из следующих коридоров лабиринта.
У меня не оставалось иного выбора кроме как идти за ним. Он то замедлялся, то разгораясь сильнее, ускорял свой ход. Я не мог понять, от чего это зависит. Попытки воззвания непосредственно к свету лишь замедляли его движения, а когда я погружался в свои мысли и начинал прислушиваться к своим чувствам, он начинал двигаться немного быстрее.
Вскоре светлячок вывел меня к длинному коридору, в конце которого я увидел размытый гуманоидный силуэт. Какая-то легкая дымка окутывала объекты в дали, не давая толком рассмотреть цель.
Я насторожился. Кто знает, что за минотавры могут обитать в этом лабиринте?
Кажется, незнакомец стоял ко мне спиной, и я решил подкрасться к нему незаметно, дабы заранее рассмотреть кто же это. Если что, у меня останется время для реагирования на потенциальную угрозу.
Я слегка пригнулся и медленно зашагал, перетекая с пятки на носок по наружной части стопы. Но, кажется, это не особо помогало, потому что силуэт встрепенулся и, развернувшись, подпрыгнул вверх с диким визгом:
— А-а-а!
— А-а-а! — Уже вторил я в ответ.
Моментально взяв себя в руки, мой противник рванул в мою сторону, совершая нечеловеческие прыжки. Оттолкнувшись от стены, он напрыгнул на меня и я, не ожидавший такой прыти, не успел среагировать должным образом.
Удар ногой в скулу заставил меня пошатнуться, теряя равновесие и упасть на твердый пол. После чего я увидел стремительно летящий в мое лицо кулак, сидящего на мне гуманоида. Всё что я смог, это прикрыть голову руками уже жалея о том, что так и не успел походить на уроки борьбы.
Но удара не последовало. Вражеский кулак застыл перед моим лицом, и я услышал:
— Иратус?! Какого демона ты тут крадешься, аки енот вороватый?!
Я открыл глаза и увидел Алисию.
— Алисия? Что ты забыла в моем аду?!
Девушка растерялась от такой постановки вопроса и не сразу сообразила, что сидит на мне.
— Я, конечно, понимаю что я мягкий и удобный, но не могла бы ты с меня слезть?
Эльфийка хмыкнула и неторопливо встала.
— Может, лучше ты объяснишь мне, где мы вообще находимся? Я уже кучу времени тут блуждаю! Уже тошнит от этих серых стен!
— Я сам знаю не больше твоего. Вспышка. Проснулся. Лабиринт. — Я не стал вдаваться в подробности о предыдущем моем трипе по черной пустоши.
— Тогда начни с того, что такое «лабиринт»?
— Ну… Такой комплекс построек, выход из которого найти крайне трудно.
— Зачем кому-то вообще создавать такое? И как мы здесь оказались?
— Обычно в лабиринтах кого-то заточают, или что-то прячут. А поводу нашего перемещения, видимо, это дело рук того колдуна.
— Значит, нам надо либо выбраться из заточения, либо найти то что здесь спрятано. Всё просто!
Я закатил глаза:
— Действительно.
И мы вновь принялись блуждать по этому лабиринту, но уже вместе, что меня несказанно радовало.
Алисия также приободрилась, избавившись от монотонности последних часов, а может быть и дней. По её словам, она очнулась уже здесь и уже успела облазить окрестные коридоры вдоль и поперек. Примечательно то что она также не испытывала ни голода, ни жажды, ни потребности во сне. Оставалось лишь бесконечно искать выход из этой загадочной западни, чем мы занялись уже вместе. Благо, монотонные блуждания скрашивали наши беседы один на один, что бывало редко, и от чего-то мне вся эта обстановка даже стала нравиться.
Алисия рассказывала о своем детстве, жизни в анклаве и об отце. В какой-то момент я спросил:
— Кстати, а что насчет твоей матери? Извини если больной вопрос.
— Вопрос, конечно, больной, но закономерный. — Она сделала небольшую паузу, после чего продолжила. — Её изгнали, когда я была еще совсем маленькая.
— Изгнали? Видимо, причина была уж очень веская?
— Конечно. У нас не особо приветствуются смертные казни, как у вас, поэтому изгнание является едва ли не высшей мерой наказания. Мама совершила святотатство перед Матерью Жизни. Она, также как и отец, была её жрицей, причем даже более сильной и умелой… Что её и погубило. В какой-то момент она переступила черту в манипуляциях силами жизни и подняла нежить.
— Подняла нежить? Она начала практиковать некромантию?
— Чегомантию? — Девушка посмотрела на меня с прищуром как на умственно отсталого.
— Ну-у-у… Магия смерти, поднятие мертвых, вот это вот всё.
Девушка прыснула:
— Какие-то у тебя странные понятия о магии. Как может существовать магия смерти? Я же говорю, мама манипулировала силами жизни.
— Погоди! Но тогда как она могла поднять нежить, если она маг жизни?
— Ну, вообще-то такое понятие как «маг жизни» мы не используем. У нас есть лишь жрецы Матери. А во-вторых, как ты себе представляешь существование магии смерти? Как может быть магия того чего нет? Магия ничего?
Я лишь глупо уставился на девушку, не зная, что ответить. Мои представления о магии, сформированные фэнтези и играми из прошлого мира, вызвали странную реакцию у собеседницы.
— Что такое смерть, а? Смерть это всего лишь отсутствие жизни! Как можно манипулировать энергией смерти в таком случае? Ты бы еще магию темноты какую-нибудь придумал!
— Действительно. Ведь тьма, это всего лишь отсутствие света?
— Именно! — Эльфийка взмахнула руками. — Не может быть магии ничего! Поднять мертвых можно лишь накачав их энергией жизни, для того чтобы придать движение безжизненным телам. Ты не вернешь им настоящую жизнь или личность, но сможешь заставить нежить двигаться и выполнять какие-то простейшие действия. Но всё это является святотатством в нашей культуре и глумлением над порождениями этой самой жизни.
— Значит, твоя мама увлеклась какими-то запретными техниками?
— Похоже, что так. Отец говорил, что она всегда отличалась любопытством и бунтарским нравом, за что он её и полюбил.
— Что ж. Я его понимаю. — Вырвалось у меня, и мы с Алисией встретились взглядами, после чего отвели глаза в неловкой паузе.
— Ну а ты? Как прошло твое детство? — Собралась с мыслями эльфийка.
Я вкратце рассказал ей о жизни в деревне, родителях, сестре и закончил на приходе разорителей.
— Значит, после этого в тебе пробудились силы? Что ты чувствовал?
Я задумался, погрузившись в воспоминания, и ответил после паузы:
— Кроме боли утраты, еще дикое чувство несправедливости. Не укладывалось в голове, по какому праву кто-то может приходить и отнимать чью-то жизнь. Не жизнь преступника, не жизнь врага, а простого обывателя, тем более ребенка. Не только моя сестра пострадала. Меня переполнял гнев, от того что кто-то посмел напасть на мирное поселение, разрушая жизни невинных, просто так, ради прихоти. И последнее что я помню, это негодование от того, что я не в силах этому помешать.
— Но свет услышал твои мольбы, пусть они и не звучали, даровав тебе силу.
— Получается так.
— Э-э-м. — Девушка остановилась, показывая большим пальцем себе за спину. — Мне кажется, мы что-то пропустили.
— Что? — Не понял я.
Развернувшись, я увидел в нескольких шагах от нас дверь, вмонтированную прямо в одну из стен лабиринта. Видимо, увлекшись разговорами, мы не заметили её при повороте.
Алисия задумчиво взялась за подбородок:
— Выход из этого твоего лабиринта выглядит как простая дверь?
— Обычно нет. В центре лабиринта вообще не должно быть никаких дверей.
— Ну, как бы то ни было, надо узнать, что за ней! — Развела руками девушка.
Я пожал плечами:
— Это лучше чем дальше тут блуждать.
Мы по очереди вошли в дверь, и наши челюсти отвисли от коренной смены обстановки.
Ровные серые стены лабиринта сменились деревянными срубами сельских домов. Открывшийся вид поразил меня. Мы стояли посредине Сатуса, а за спиной у нас был дом писаря Плюма, из дверей которого мы и вышли.
— Где это мы? — Тихо спросила Алисия.
Я сглотнул подкативший к горлу ком:
— У меня дома.
Но обстановка не располагала к умиротворенной ностальгии. Отовсюду слышались крики убиваемых и плененных жителей деревни, прямо как во время вторжения разорителей.
— Это же тот день!
— Когда на вас напали?
— Да.
— Значит, будем разбираться позже, а сейчас надо сражаться!
Алисия подбежала к забору, выуживая какой-то длинный ровный дрын и перехватывая его на манер копья.
Я же вновь воззвал к свету. Явить его в той же мере, как раньше у меня не получилось, но вместо этого в руке у меня вспыхнул длинный нематериальный меч. Казалось, он был соткан из спрессованного концентрированного божественного света. Рукоять и гарда его не обжигали руку, а «лезвие» было окутано бурлящим чистым племенем.
— Впечатляет! — Восхитилась Алисия. — Видимо, мне стоило бы усерднее молиться Матери. Может и я бы лук смогла себе призвать.
— Ну, палка же у тебя деревянная? А дерево, есть жизнь. — Заметил я.
Эльфийка закатила глаза:
— Научила на свою голову умника. — Прокрутив шест в руках, аки заправский азиатский монах, она встала в воинственную позу. — Пошли. А то после твоего этого лабиринта мне хочется жизни кого-нибудь лишить.
Долго неприятностей искать не пришлось. Буквально за углом двое разорителей пытались снасильничать Миланку — дочь пекаря, светловолосую девушку с длинной косой.
Увидев сие непотребство, Алисия в три прыжка оказалась возле преступников, охаживая увлеченных, палкой по самым уязвимым местам.
Ошеломленные разорители вскрикивали от боли, но умирать, почему-то не спешили. Пришлось мне спешить на подмогу, размахивая световым мечом.
Сраженные бандиты, вопреки ожиданиям, не падали бесчувственными трупами наземь. Вместо этого они рассыпались в развеивающуюся по ветру пыль, прямо как демоны.
— Что за ерунда? — Не понял я.
Алисия попыталась помочь встать Миланке, но та, в свою очередь, рассыпалась на множество чистых огней, на прощание помахав мне рукой и улыбнувшись.
— Даже спасибо не сказала! Вот коза! — Уперла руку в бок Алисия, другой опираясь на шест. Потом она перевела взгляд на меня. — У вас с ней что-то было?
— Ну не то что бы. — Смутился я. — Да, она мне нравилась и… И вообще, тебе сейчас это важно?
— Пф! Да не то что бы. Что тут творится, конечно, узнать хотелось бы больше.
— Тогда пошли.
За следующим домом на нас вышло сразу трое противников с топорами.
Выйдя вперед, я сконцентрировался на мече, от чего его пламя стало еще ярче. Но, казалось, что разорителей это не впечатлило. Двое из них с воинственным криком сорвались на бег, замахиваясь своим оружием.
И не сносить мне головы, если бы вовремя сбоку не подоспела Алисия, сбив с ног одного из нападавших с помощью своего шеста.
Я же, уйдя от неуклюжего замаха второго противника, нанес укол тому прямо в грудь, используя свое ощутимое преимущество в длине оружия.
Разобраться с третьим, замешкавшимся в начале разорителем, уже не составило труда.
Добив последнего сраженного противника, мы вновь наблюдали развевающийся на ветру прах.
В таком темпе мы и продолжили двигаться по деревне.
Алисия не спешила перевооружаться трофейным оружием, по максимуму используя длину шеста, давая мне возможность наносить решающий удар по ошеломленным противникам.
— А ну, стоять, козлина! — Взревела девушка в след улепетывающему одинокому разбойнику.
Тот, здраво оценив силы, нырнул за ближайший сарай, и мы ринулись следом.
Пробежав еще пару домов, я застыл. В горячке боя и преследования я и не заметил как мы подошли к моему дому. Но никого из близких рядом не наблюдалось.
Вместо этого мы увидели две знакомые мне фигуры колдуна и атамана со щупальцем вместо глаза.
Они повернули свои головы к нам почти синхронно и на их лицах отразились кровожадные улыбки.
— Так-так-так! Какие люди! И… Нелюди! — Восторжествовал главарь разорителей, раскинув руки в стороны, будто встречая дорогих гостей. — А мы вас только и ждали! Проходите, не стесняйтесь!
— Старые знакомые? — Негромко поинтересовалась эльфийка.
— Типа того. — Кивнул я, ощущая внутри подкатывающую волну гнева.
— Ну, чего стоим, господа? — Продолжал паясничать атаман, доставая из ножен свою саблю. — Как насчет танцев? Первой я затанцую эту милую барышню, пожалуй. — Мне в ноздри ударила уже знакомая волна отвратительно приторного запаха, как при первой нашей встрече. Только в этот раз, он был в несколько раз резче.
— Завали хлебало, мразь! — Процедил я, бросаясь на противника.
На подходе к врагу, я резко сместился влево, пытаясь поразить того рубящим ударом в район шеи.
Но атаману проворности было не занимать, и он играючи ушел от моего удара, отводя мое оружие своей саблей.
— Щенок решил показать зубки. — Рассмеялся он. — Ну, давай посмотрим, что ты умеешь.
Я же молча начал наступать, пытаясь задеть противника хотя бы вскользь. Но тот с легкостьюотражал мои выпады.
— Твой шрам под глазом. Кажется, это я тебе его подарил, верно? — Паясничал атаман. — Думаю, стоит наградить тебя за упорство еще раз.
Рывок противника вперед и чуть в сторону с последующим взмахом сабли сверху вниз заставил меня отшатнуться. Но это не спасло меня от кровоточащей раны на плече.
Боль была ощутимой, но сейчас я не обращал на нее внимания. Теперь уже настала моя очередь отступать, пытаясь отразить молниеносные взмахи изогнутой стали.
Черт бы тебя побрал. Если выберусь отсюда, семь потов с себя спущу на тренировках по фехтованию. Надеюсь, Генрих найдет мне учителя.
Тем временем Алисия, по дуге оббежав наше столкновение, попыталась напасть на праздно наблюдающего за боем колдуна.
Тот не стал дожидаться пока по его худощавому тельцу пройдутся дробящими дарами природы в виде длинного дрына, метнув в девушку какой-то сгусток грязно-зеленой энергии.
Алисия ожидала такой каверзы и с молниеносной реакцией мангуста, перекатом ушла с линии атаки.
Я даже позавидовал её рефлексам, краем глаза заметив её движения.
Но колдун и не думал останавливаться. Он отправлял заряды губительной энергии хоть и с задержкой, но и не давая девушке «поднять головы».
Меж тем, атаман лишь усилил натиск, в очередной раз ускоряя взмахи своей проклятой сабли. Я поначалу растерялся от такого напора, но с каждой секундой становился всё злее. В какой-то момент я уже перестал обращать на получаемые раны, лишь пытаясь достать столь ненавистного врага. И мне даже иногда удавалось. Острие моего меча оставляло на теле противника слегка дымящиеся углубленные ожоги, но это не сильно сказывалось на его скорости. Я же, в свою очередь, платил за эти успехи с лихвой.
Поединок явно складывался не в мою пользу, но вдруг я увидел, как один из колдунских снарядов всё-таки зацепил мою спутницу, и та упала, припадая на одну ногу.
«Пора что-то решать. Будь что будет». — Подумал я, ощущая как дрогнуло мое сердце, при виде уязвимости Алисии.
Дождавшись очередного взмаха сабли сверху вниз, я принял удар на свой меч горизонтально, моментально обхватывая левой рукой перекрестие наших лезвий. Не обращая внимания на получаемые раны, я прижался к противнику вплотную, переходя в клинч.
Не ожидавший такого маневра атаман, попытался высвободить свое оружие, но я лишь сильнее начал на него наступать и в какой-то момент, ослабив левую руку, я нанес тому тычок гардой прямо в глаз.
Пылающая гарда нанесла неизгладимые впечатления ошеломленному врагу, полностью лишив того зрения.
— А вот нефиг было щупальца отращивать где попало, придурок. — Сплюнул я тягучую слюну, задыхаясь от недостатка кислорода.
Но времени на отдых не было. Оставив пораженного противника корчиться на земле, я ринулся в сторону празднующего триумф колдуна.
Почуяв мое приближение, тот отвлекся от девушки, и с разворота запустил в меня всё тот же грязно-зеленый заряд скверны.
— А ты не блещешь разнообразием, да? — Я принял дистанционную атаку на свой меч и тот с легкостью его отразил.
Так зигзагами я приближался к ненавистному колдуну, то отбивая его заклинания, то просто от них уворачиваясь.
Но колдуны не были бы столь опасными противниками, если бы их арсенал был столь скуден. Когда до врага оставалось метра три, я упал на землю не в силах пошевелиться. Какая-то невидимая черта вокруг колдуна высасывала из меня силы. Оказывается, все эти неуклюжие снаряды были лишь приманкой, дабы я подошел поближе. Возможно, то же самое произошло и с Алисией?
Мена парализовало так, что я даже не мог говорить. Лишь злобно зыркать в сторону приближающегося колдуна.
Тот неторопливо выудил откуда-то из под одежд кривой ржавый нож, и зашагал в мою сторону с явным намерением.
— Какая прекрасная жертва. — Покачал он головой с предвкушением.
Я попытался сдвинуться с места, но чем больше я сопротивлялся, тем сильнее меня сковывало. От этой беспомощности и вида ухмыляющегося убийцы злость во мне бурлила лишь сильнее. Если бы связь со светом не была столь слаба, уверен, я бы смог развеять чары, но сейчас даже пылающий меч исчез из моей руки.
— Иратус! Успокойся! — Услышал я голос Алисии, сумевшей подняться на ноги. — Заклинание питается твоим гневом!
— Настырная девчонка! — Проревел колдун и выпустил в нее очередное заклинание, заставившее девичью фигуру вновь упасть на землю.
Увидев это, всё внутри меня похолодело, а волна ярости сменилась испугом.
Когда колдун уже был в шаге от меня, я обнаружил что могу пошевелить рукой. Что было крайне вовремя, потому как мне в грудь уже стремилось лезвие ножа.
Я сумел перехватить руку противника, и клинок застыл паре сантиметров от меня. Началось противостояние. Колдун пытался меня заколоть, а я всеми силами, что еще оставались доступны, пытался этому помешать.
Раньше я бы злился в такой ситуации, но сейчас мои мысли были заняты состоянием девушки. Колдун и его нож воспринимались не целью борьбы, а лишь помехой, которую требовалось преодолеть.
Понемногу я начал ощущать, что ко мне возвращается контроль над мышцами. Сделав усилие, я приподнялся и уже двумя руками обхватил руку противника.
Тщедушное тело колдуна не могло сопротивляться моей физической силе, и вскоре я уже нависал над ним, пытаясь вырвать из рук нож. Колдун кряхтел и пытался прочитать какое-то заклинание, но удар головой, простонародье «бычка», заставил того выплевывать кровь изо рта, вместо своих поганых заклятий.
Вскоре, я перехватил нож и, не мудрствуя лукаво, вогнал тот в глотку столь ненавистного противника, и оный обмяк подо мной, глядя мертвыми глазами вверх, в бескрайнее голубое небо.
— Алисия! — Я с трудом поднялся на ноги и, ковыляя, зашагал к девушке.
Та лежала в траве без чувств. Я прощупал пульс и тот был еле ощутим, как и её редкое поверхностное дыхание. Видимых повреждений почти не было, кроме охвативших её тело проявлений оскверненной энергии в виде уже знакомых мне потемнений.
Черт! Что же делать? У меня не было медицинских средств, да и помогли бы они после поражения заклинанием? А состояние эльфийки всё ухудшалось.
Я упал на колени перед умирающим телом девушки и не нашел иного выхода кроме как молиться. Я молился свету, Всевышнему, Матери Жизни, о том, чтобы суметь сделать хоть что-то. Свет покинул меня в этом странном месте, и сейчас я как никогда мечтал о том, чтобы он вернулся.
Я положил голову девушки себе на колени и зашептал:
— Алисия. Не уходи. — Скупая слеза упала на её прекрасное лицо. Я застыл, всматриваясь вглубь себя и смог кое-что понять. — Ведь я люблю тебя. — Вырвавшиеся слова стали неожиданностью даже для меня.
Все эти дни, проведенные вместе, я не отдавал себе отчет, что начинаю что-то чувствовать по отношению к этой взбалмошной особе. Её напускная строгость сменяемая внезапной заботой вызывали во мне лишь недоумение. Но сейчас, вновь глядя на то как она умирает, я ощутил как что-то глубоко внутри сжимается от боли.
Стоп, что это? Я снова ощутил связь со светом. Слабую, но всё же связь. Она стала как глоток родниковой воды посреди бескрайней пустыни. Я начал раскапывать этот источник, распространяя энергию по своему телу.
Накопив достаточно силы, я сумел применить на умирающей девушке очищение, дабы изгнать проявления скверны. Я читал литанию за литанией, пока в моих глазах не потемнело, и я не упал без сил.
Очнулся я из-за того что кто-то перевязывал мои раны.
— Ты очнулась. — Прошептал я, глядя как Алисия перевязывает лоскутами ткани, полученные мной в битве повреждения.
— Не двигайся. Ты сейчас как решето! Удивительно, что ты вообще жив остался! Тебя от крови теперь только в озере отмывать.
Я лишь откинул голову назад, блаженно улыбаясь.
Какова же была моя радость, когда я ощутил, что связь со светом лишь окрепла. Да, сил было еще немного, но они постепенно возвращались.
Вот сейчас отдохну, накоплю сил, и залечу все свои раны. А пока что мне почему-то просто было хорошо и спокойно.
Закончив с перевязкой, девушка плюхнулась рядом на траву.
— Вот это передряга, да? — Заговорила она через пару минут. — Знаешь? После встречи с тобой, кажется, будто в моей жизни начало происходить столько вещей, сколько не происходило за все годы до этого. Я пережила нашествие демонов на свой дом, увидела очищение священной рощи и её хранителя, учувствовала в отражении нападения уже другой орды, и даже побывала в настоящем человеческом замке! — На последнем пункте она воскликнула так, будто всё остальное меркнет на этом фоне.
— Зато со мной не скучно, да? — Улыбнулся я, поворачивая к ней лицо.
— Еще как. — Ответила она мне такой же улыбкой.
И так, глядя в чистое бескрайнее небо, мы провели коло часа.
— Наверное, стоило бы всё-таки разузнать, где мы оказались. — Заговорила Алисия. — А для этого надо идти. Как твои раны?
— До свадьбы заживет. — Ответил я кряхтя, при поднятии с земли.
— До какой свадьбы? — Недоуменно переспросила девушка.
— Эм… Не бери в голову. У нас так в деревне отвечали, ели что-то заболело.
— Ладно. — Пожала плечами она.
Я повернулся в сторону деревни и увидел корчащегося на земле атамана.
— Ой. А я совсем забыл про него.
Подойдя поближе, мы узрели нелицеприятную картину. Поверженный мною противник валялся на земле в позе эмбриона, схватившись за то место где совсем недавно у него еще был последний оставшийся глаз. Щупальце в другой глазнице нервно дергалось, как будто пытаясь выползти наружу.
— Какая мерзость! — Скривилась Алисия.
— И не говори. — Покачал головой я.
Атаман тем временем тихонько стонал то ли от боли, то ли от досады о потерянном зрении. Присущее ему отвратительное амбре практически не ощущалось.
Я смотрел на одного из злейших своих врагов, по вине которого моя жизнь покатилась в странном направлении за последнее время, и пытался понять что я чувствую. При виде этого жалкого падшего человека, валяющегося у моих ног, я больше не испытывал былого гнева. И даже отвращение не преобладало над моими чувствами. Лишь недоумение, заключающееся в том, насколько же может пасть человек.
— Это ты? — Протяжно спросил он, переворачиваясь на спину. Из пораженной глазницы у него всё еще шел легкий дымок. Он шумно сглотнул и простонал. — Добей меня.
Мне совсем не хотелось становиться палачом, но мертвое должно оставаться мертвым и я вновь призвал в руке меч, сотканный из концентрированной энергии света.
— Да будет так. — Короткий укол в грудь, и тело атамана испускает последний вздох.
Щупальце на его лице всё еще дергалось несколько секунд, но потом утихомирилось и оно.
— Ты свершил свою месть. — Тихо декларировала рядом Алисия.
— Это не месть. Уже нет. — Покачал головой я. — Это правосудие.
Я же просто стоял и смотрел на того кто убил мою сестру. Ненависти больше не было. Чувствовал ли я облегчение или радость? Скорее всего, нет. Просто произошло то, что должно.
Я уже было хотел отвернуться и уйти, как почувствовал нечто необычное. Там где зияла широкая рана в груди мертвого атамана, я почувствовал искру. Свет? Не может быть. Свет внутри столь мерзкого человека?
Я наклонился и протянул руку ладонью вверх к павшему врагу, и из его груди, медленно проплывая, ко мне устремился едва различимый огонек и неуверенно разместился у меня на ладони.
Я чувствовал его не так как обычно. Энергия, теплящаяся в нем, была как будто немного иной. Явно ощущалась сила света, вот только еще чувствовались помехи, как будто примеси чего-то грязного.
Я выпрямился, и предо мной предстал призрачно-золотистый силуэт убитого мною минуту назад разорителя. Он смотрел на меня немигающими глазами. Причем оба его глаза были на месте, без этой отвратительной мутации в виде щупальца.
Призрак шумно вдохнул в себя воздух полной грудью, что выглядело странно, ведь едва ли ему нужен был кислород, и заговорил:
— Я уже и забыл эту легкость. Забыл, что значит быть человеком.
— Как тебя зовут, призрак?
— Мое имя Лектасий.
— Что же с тобой произошло? Как ты стал таким? — Я кивнул в сторону мертвого тела.
— Тебе, правда, интересно? — Удивился призрак и после секундной паузы ответил — Что ж. Я был капитаном наемников. Наш отряд назывался «Степные Орлы». Э-э-э-х, давно это было. Мы были малочисленны, но хорошо подготовлены, дисциплинированы, а главное, имели безупречную репутацию. Каждый знал, что Орлы строго выполняют условия договора и никогда не предают нанимателя, а также не занимаются грязными делишками, которые часто замечают за другими, нечистыми на руку отрядами. Так было до того момента когда нам не подвернулась, казалось бы, большая удача. К нам в группу попросился целый маг! Представляешь? Наемники с магом в отряде крайне ценны. Мало какой адепт магии горит желанием копаться в грязи и крови с наемными солдатами. Однако ценятся такие отряды гораздо выше.
— Дай угадаю? Это был он? — Я кивнул в сторону того места где лежало тело мертвого колдуна.
— Именно. — Кивнул Лектасий. — По-началу, мы были воодушевлены. Маг хоть и не блистал выдающимися силами, но свою работу знал, хоть и выглядела его «магия»… странновато. Я приблизил его к себе, и мы стали проводить всё больше свободного времени в одной компании.
— И он начал на тебя влиять? — Помог я продолжить рассказ задумавшемуся призраку.
— Так и есть. Была у меня одна страсть — женщины. Обычно я обходился любовью за деньги, но однажды он нашептал мне на ухо, мол, зачем платить за то, что можно взять силой. И я поддался. В одном из взятых замков, я также силой взял женщину. И меня стало не остановить. В ход шли все, подвернувшиеся крестьянки, заблудившиеся горожанки, взрослые и не очень. — Призрак зажмурился, качая головой. Было заметно, что воспоминания причиняют ему боль. Он сделал драматическую паузу, собираясь с мыслями, вздохнул, а потом продолжил. — Мало кому понравились изменения в его командире, и они ушли. Те же, кто брал с меня пример, превратились в конченых ублюдков, как и я. Ушедших заменил всякий сброд и нам перестали поступать заказы. Мы скатились на самое дно.
— Так вы пришли к тому, что стали обращать в рабство людей?
— Это была идея Дамина. — Понуро кивнул призрак. — Он говорил, что это нужно для какого-то ритуала, который даст нам огромную силу, и я послушался. Мы только начали пленить людей, и я не успел узнать, в чем заключается ритуал, но теперь осознаю, что это должно было быть что-то ужасное.
— Более чем. — Подтвердил я его предположения. — И на этом этапе ты и пришел к нам в Сатус?
— Сатус? Ах, да. Та деревня. Там я и принял смерть от тебя… В первый раз. — Призрак оглянулся по сторонам. — И я тебе благодарен. Не могу представить до чего бы мы еще дошли в этом падении.
— О чем еще рассказывал колдун? Как вы должны были получить силу? Аваурс вам помогал?
— Я не знаю всех нюансов, ибо не сведущ в магии. Дамин всё твердил о необходимости ритуала и жертв. А Аварус должен был разделить с нами эту силу, в обмен на укрытие.
Значит колдун не солгал. Аварус также во всем этом замешан.
Я задумался. И что же мне с тобой делать, Лектасий? Похоже, что у меня в руке сейчас твоя душа. Полагаю, будь моя воля, я бы смог её пленить, или даже выжечь, создав неимоверный выброс энергии. Такой податливой казалась эта субстанция у меня в руке. К тому же, ты этого заслужил. Или нет? Как должен согрешить человек при жизни, чтобы после смерти обрести даже не вечные муки, а кое-что пострашнее — небытие?
Я колебался несколько минут, после чего мотнул головой, будто отгоняя наваждение.
— Будь у тебя шанс прожить жизнь заново, как бы ты ею распорядился? — Поинтересовался я у мертвого.
— Я бы хотел прожить достойную воина жизнь. И умереть как воин. А не жить как блудливая собака и умереть так же. — Разоритель уставился на свой труп.
— Тогда я дам тебе этот шанс. — Я сжал в кулаке подобранную искру и применил на нее такое мощное очищение, на которое сейчас был только способен.
Призрак выгнулся в неестественной позе, но не закричал. Напротив. Лицо его выражало искреннюю радость.
— Что ты сделал? — Воодушевленно спросил он у меня.
— Я очистил твою душу от скверны, дав тебе возможность на перерождение. Проживи эту жизнь достойно, дабы достойно предстать перед Всевышним.
На лице воина отразилось недоумение, а потом решимость:
— Я не совсем понимаю, что это всё значит, но я постараюсь сделать так, как ты сказал. Спасибо тебе. Не знаю, сможешь ли ты простить меня, но знай, мне очень жаль.
— Иди с миром, Лектасий. — Я разжал ладонь и ярко светящийся огонек устремился ввысь, постепенно растворяясь в ярком пламени.
Подошедшая Алисия также как и я вгляделась в небо:
— Это невероятно. Ты способен исцелять не только тела, но и души.
— К сожалению, не при жизни человека.
— Ты действительно простил его?
— Не знаю. — Пожал плечами я. — Часто люди слабы, а соблазны и пороки проникают внутрь незаметно. Каждый может ошибиться. Главное, оглянувшись назад, осознать свою ошибку и то кем ты стал. Тот же, кто действительно понял весь ужас своего греха и искренне раскаялся, больше никогда не допустит повторения этого падения. Поэтому надо уметь прощать. Жаль только, не все способны на искреннее раскаяние при жизни.
Я осмотрелся по сторонам:
— Думаю, здесь мы закончили. Надо идти дальше.
— Куда ты собрался в таком состоянии? Посмотри на себя, ты ведь еле стоишь на ногах! — Запротестовала Алисия.
Я осмотрел себя и был вынужден с ней согласиться. Если бы не моя недавно приобретенная внутренняя стойкость адепта света, я бы даже не смог стоять на ногах. В принципе, все эти повреждения не составили бы особых проблем, если бы я не истощил все свои силы, оказавшись без возможности применить исцеление.
— Ты права. Отдохнем в моем доме. — Я указал на строение, в котором прожил всю свою сознательную жизнь. Вторую жизнь, конечно же.
Однако, когда мы переступили порог и закрыли за собой двери, мы увидели не ожидаемое мной внутреннее убранство деревенского жилища, а всё те же серые стены лабиринта.
— Твою же… — Выругался я.
— Что?! Опять?! — Была менее сдержанной эльфийка. — Да чтоб он провалился этот ваш лабиринт! — Разгневанная девушка подбежала к стене и ударила её ногой! — Ненавижу!
Я обернулся, дабы попробовать открыть дверь, но к моему изумлению, её уже не было.
— Во, дела. — Я почесал затылок. — Ничего не поделаешь. Придется нам снова здесь бродить.
— Р-р-а-а-а! — Лишь выразила гнев Алисия и сжав кулаки побрела в случайном направлении.
Я пожал плечами и последовал за ней.
Невольно я отметил изменение в поведении девушки. Если в начале знакомства она, в какой-то мере, даже избегала меня, потом стала всё охотнее идти на контакт, однако, сохраняя некоторый пиетет. Сейчас же, она не стеснялась выражать свои эмоции при мне, что даже придавало ей большего очарования в моих глазах.
— Не кипятись. — Попытался я успокоить девушку. — Если тут была эта дверь, уверен, где-то должна быть и другая.
— Ох. Ладно, пошли. — Вздохнула она. — У тебя как раз будет время восстановиться, а еще рассказать мне, что там произошло за дверью. В частности, что это за светлячок, из которого выпрыгнул дух атамана, и что это за Всевышний такой?
Отпираться я не мог, поэтому, взяв с нее обещание, хранить всё в секрете, вкратце рассказал ей основы устройства загробной жизни, которые вообще знал. Хотя, по сути, я и сам-то не особо понимал, что происходит с душой в самом конце, после череды перерождений.
Гневное настроение девушки сменилось задумчивостью:
— Наш народ всегда верил, что после смерти мы возвращаемся к той, кто дала нам жизнь — к Матери Жизни, превращаясь в священные деревья в её роще.
Я пожал плечами:
— Ну, не знаю. В эльфах также ощущается источник света, хоть вы и не так тесно с ним связаны, как с аспектом жизни. Может в конце ваши души и попадают к ней. — Предположил я.
— На самом деле, я всегда скептически смотрела на эти верования. В конце концов, лично я бы не хотела в конечном итоге стать деревом. Это же, наверняка, дико скучно! — Усмехнулась девушка. — Уж лучше прожить несколько жизней в разных телах. А ты знаешь что-нибудь о своих прошлых воплощениях?
Я лишь покачал головой, угрюмо вспоминая череду событий, приведшую меня к появлению в новом мире.
Стоило мне погрузиться в свои мысли, как меня вновь одернула Алисия:
— Смотри! Еще дверь! Интересно, что там? Пойдем?
— Будто у нас есть выбор. — Пожал плечами я.
Девушка вышла вперед и аккуратно отворила дверь. В образовавшейся щели было ничего не разглядеть из-за какого-то марева и мы, переглянувшись, были вынуждены войти.
Каково же было мое удивление, когда дверь вывела нас в один из учебных корпусов моего университета.
Алисия же, вообще стояла с отвисшей челюстью, до того непривычная для нее была обстановка вокруг.
— Вот это да! Мы в каком-то дворце? — Восхищенно спросила она.
— Типа того. — Буркнул я, осторожно двигаясь вперед.
Судя по неяркому небу за окном, время близилось к концу рабочего дня, наверное, поэтому в коридоре не было привычно снующих студентов и преподавателей.
Мы медленно ступали по коридору. Алисия восхищенно любовалась внутренним убранством, а я пытался высмотреть хоть одну живую душу.
И вскоре одна душа мне попалась. Точнее, это была Маша — моя одногрупница.
Она выскочила из внезапно отворившейся слева двери побежала мимо нас.
Я попытался её задержать:
— Маша, стой!
Но она лишь оттолкнула меня, переходя на бег. Рукой она прикрывала лицо, и вытирала уже прорывавшиеся из глаз слезы.
Я застыл, глядя ей в след, пораженный узнаванием ситуации.
— Это ведь тот день. — Прошептал я.
— А? Ты о чем? — Недоуменно спросила Алисия. — И что это за девушка?
Я же уже не слушал, начиная часто дышать, крепко сжимая кулаки.
Не обращая внимания на эльфику, я уверенно открыл дверь аудитории, из которой минуту назад выбежала зареванная Маша.
Там я увидел то, что ожидал. Самодовольный ублюдок, по фамилии Дьянченко, сидел за столом и, ухмыляясь, заполняя какой-то журнал.
— Стучаться не учили?! — Лишь прикрикнул он на меня, подняв глаза, после того как заметил мое присутствие.
Тощий лысеющий тридцатилетний козел в белом медицинском халате являлся нашим преподавателем, которому мы сдавали зачет по одной из дисциплин.
В тот день произошло ровно то же самое, с той лишь разницей, что я сумел-таки остановить Машу и выведать у нее причину расстройства.
Маша была умной и доброй девушкой, обычно не имеющей проблем с учебой. Даже можно было бы назвать её отличницей. Поэтому было вдвойне странно узнать, что она опять не смогла сдать какой-то зачет.
В ходе расспросов выяснилось, что миловидная внешность приглянулась относительно нестарому преподавателю, известному охотнику до прелестей молодых студенток. Ходили слухи, что многие девушки, не брезговали сдавать дисциплину по, так сказать, «индивидуальной программе». Некоторые. Но не Мария.
А дальше всё очевидно. Уязвленный отказом преподаватель пообещал девушке проблемы с учебой, но воспитание не позволяло ей пойти у него на поводу.
Маша даже пожалела тогда, что, поддавшись эмоциям, мне всё рассказала, так как поддавшийся эмоциям я, в эту же минуту вошел в аудиторию и пробил в печень похабному любителю девичьих прелестей. Какие-то остатки рассудительности не позволили мне бить в лицо, или наносить какие-то более весомые травмы.
Нет, я не был агрессивным быдлом, привыкшим решать все вопросы с помощью кулаков. Если дело и доходило до драки, то её инициатором я никогда не был. Просто в этот раз я не смог пройти мимо, когда жертва не могла никак ответить обидчику самостоятельно.
Ну, а дальше, естественно, разразился скандал. Угрозы заявления в правоохранительные органы Дьянченко не осуществил исключительно из-за того, что Мария не осталась в стороне и пригрозила обвинением в домогательствах. В результате разбирательства, так сказать, «между своими», с участием ректора университета, мне позволили просто забрать документы из ВУЗа и уйти «по-хорошему». Шепнувший потом с глазу на глаз ректор сказал мне прийти восстановиться в следующем году, но у военкомата были на меня свои планы.
Потом до меня дошли слухи, что Дьянченко всё-таки получил свое, когда его уволили раньше чем через полгода из-за его выходок. Но это не особо отменяло моего желания набить ему морду как надо, чем я и занялся прямо сейчас.
Не знаю что это за мир, в котором мы очутились, но здесь я уже не сдерживался, планомерно вбивая ненавистного мне человека в бетонный пол аудитории. Естественно, в жизни я бы не поступал так жестко, но в этой реальности я решил отвести душу.
Остановился я лишь тогда, когда угрозы кары и тюрьмы сменились жалким скулежом человека, осознавшим всю полноту своей неправоты, которую я ему доходчиво объяснил как словами, так и «физическим внушением, посредством вдалбливания информации в голову».
— Я не особо понимаю, что тут происходит, но, наверное, он это заслужил? — Вопросительно подняла бровь Алисия, когда я, тяжело дыша, вышел из помещения в коридор.
Я лишь кивнул.
— Значит, сейчас мы поищем очередную дверь, ведущую нас в этот проклятый лабиринт, и ты мне всё расскажешь. И в особенности меня интересует, что это за место. Потому как, я уверена, что это не наш мир, но ты с ним хорошо знаком. — Её тон не терпел возражений. — Пошли.
Выход нашелся быстро, и мы вновь увидели привычные серые стены.
— Когда будешь готов, я тебя внимательно выслушаю. — Отчеканила эльфийка и мы молча отправились исследовать лабиринт дальше.
Я долго думал о том, как ей объяснить произошедшее, но в голову не приходило ничего кроме правды.
Моя связь со столь необычным для нее местом была очевидна, и мне пришлось взять с нее второе обещание хранить всё рассказанное в тайне.
Глаза Алисии блеснули в предвкушении, и я рассказал ей о том, что моя душа попала в её мир из другого.
Издав вопль восхищения и добившись от меня обещания рассказать ей потом о своем мире, она спросила:
— Так, а тот человек в белом? Чем он вызвал твой гнев?
И мне пришлось также рассказать краткую историю наших с ним непростых взаимоотношений.
— Я так понимаю, в вашем мире не принято решать конфликты оружием или кулаками. Да и та девушка была тебе не особо близка. Почему ты так рисковал, вступаясь за неё? — Спросила Алисия.
— Ну, на самом деле я психанул. — Почесал я затылок. — Да и не то что бы я совсем не думал о последствиях. Я осознавал, что начнется скандал, но по ходу, всплывут и его мерзкие поступки. Никто из девушек не пошел бы жаловаться самостоятельно, но этот нарыв надо было вскрыть.
— А не проще ли было оставить всё как есть? Порою лучше не доводить до конфликта, разве нет?
— В принципе, это так. Но каждый раз, когда мы проходим мимо несправедливости, каждый раз, когда не отвечаем злу, не желая вступать в конфликт, зло убеждается в своей безнаказанности. Оно растет, оно упивается своей властью и вседозволенностью. Всё это приводит к еще большему злу. Поэтому любое зло надо давить в зародыше. Не важно как. Словом или кулаками. Просто зло, сокрытое в каждом в той или иной степени, должно знать, что ему каждый раз будет дан отпор. Поэтому наша пассивность и нежелание обострять, на самом деле, есть еще большее зло.
— Я поняла. — Кивнула эльфийка. — Но как произошло то, что ты очутился уже в нашем мире?
— Ох. У меня было механическое средство перемещения на большой скорости. Что-то вроде магической лошади. Потом объясню подробнее. И однажды я столкнулся с другим, более крупным, средством перемещения. Таким образом, я и погиб.
— Не совсем поняла, как это произошло.
— Ну, другой «наездник» выскочил мне наперерез, хотя по правилам должен был уступить, я не успел среагировать, и от удара умер. — Развел я руками.
— Вроде теперь понятно. А тот другой наездник специально на тебя напал? У вас такая агрессивная нация?
— Нет, конечно. Скорее всего, это произошло случайно. Я даже не успел разглядеть его лица. — Покачал я головой. — О! А вот и очередная дверь. Ну что, пошли?
***
Валентин Павлович провел за решеткой, в общей сложности, не более двух лет. Суд учел его хорошие характеристики, двух детей на попечении и отсутствие судимостей в прошлом.
Всего ему было назначено два с половиной года, но за примерное поведение мужчина освободился раньше, по УДО.
Он уже успел воссоединиться с семьей и найти новую работу, на которой не будет ночных смен, после которых придется уставшему садиться за руль, как в тот злополучный день.
Этот день Валентин Павлович вспоминает до сих пор. Не столько жаль потерянных лет в заключении и расставании с семьей, как сильно угрызение совести из-за того что он стал причиной гибели молодого парня, которому еще было жить да жить.
. Павлович потому узнал, что тот собирался стать врачом, и ведь даже детей оставить не успел.
Убитые горем родители молодого человека, на суде, даже не сыпали угрозами и проклятиями его сторону. Уж лучше так, чем смотреть как поникший отец парня просто приобнимал супругу, взгляд которой, казалось, был просто стеклянным. Уж лучше бы они его проклинали и показывали свою ненависть. А то создавалось чувство, будто он убил далеко не одного человека.
И в этот раз Валентин Павлович заснул далеко за полночь, из-за накативших воспоминаний и чувства вины.
Обычно он не видел сны, а если и они ему и снились, то утром, как правило, он вряд ли смог бы вспомнить из них хоть пару моментов. Но этот сон он запомнит на всю жизнь.
Он опять оказался там, на трассе, возле поврежденного автомобиля и разбитого мотоцикла. Сон был настолько реалистичен, что он чувствовал дуновения ветра и тепло от падающих лучей солнца.
Он бы даже мог насладиться реалистичным окружением, если бы не страх снова увидеть переломанное тело мотоциклиста у своих ног.
Пересилив себя Валентин Павлович осмотрелся, но больше ни живой, ни мертвой души не увидел. Лишь он, покорёженные куски метала и асфальт.
Но внезапно, в стороне, послышался скрип открываемой двери электроподстанции. Мужчина судорожно пытался вспомнить, а была ли она тогда вообще? Ему упорно казалось, что нет.
Тем не менее, из небольшой двери сооружения вышел молодой человек.
Отросшие волосы и растительность на лице не позволили мужчине сразу узнать внезапного вторженца в его сон. Также отвлек внимание странный старомодный наряд парня и вышедшая следом белокурая девушка, одетая под стать своему спутнику.
Остановив внимание на последней, Валентин даже горько усмехнулся про себя: «Мне уже начали сниться эльфы».
— Где мы оказались на этот раз? — Спросила эльфийка у своего спутника.
— Это мой мир. — Молодой человек осмотрелся по сторонам. — И я, кажется, знаю где мы… И «когда» мы. — Парень замолчал, увидев стоявшего неподалеку мужчину.
Валентин Павлович всмотрелся в кажущееся столь знакомым лицо.
— Это ты. — Беззвучно прошептали его губы, а тело охватила мелкая дрожь, не позволяя пошевелиться.
Он узнал его. Стоящий перед ним молодой мужчина несколько отличался от того парня, которого он видел на фотографии, но общие черты лица угадывались, если присмотреться. Может, встреть он того где-то на улице, отмахнулся бы от этой мысли. Но здесь, Валентин четко понимал: «Это он».
Колени мужчины подкосились сами, а глаза предательски стали влажными. От переполнявших его чувств, виновник ДТП смог вымолвить лишь: «Прости меня».
— Мы знакомы? — Недоумевая уставился на него молодой человек, но после десятисекундной паузы продолжил. — А-а. Кажется, я понял.
Опасаясь осуждения, Валентин Павлович потоком выплеснул на собеседника всё то, что мечтал сказать ему уже вот как пару лет. И мольбы о прощении, и объяснения причин своей ошибки. Он начал твердить про многочисленные переработки и усталость на работе, но осекся, понимая, что это его не оправдывает. Ведь все знают, что садиться за руль уставшим запрещено согласно ПДД. Но что ему тогда оставалось делать? Отсыпаться на работе?
Мужчина просто сидел на земле, поникнув и поджав губы.
Вторженец в сон сделал пару шагов к мужчине и сел напротив, по-арабски скрестив ноги. Его спутница топталась неподалеку, стараясь не отсвечивать, но так чтобы видеть и слышать всё происходящее.
— Порою даже хорошие люди попадают в сложные обстоятельства, вынуждающие их совершать ошибки. — Покачал головой молодой человек, глядя на своего визави.
— Разве после всего случившегося, я могу называться хорошим человеком? — Выдавил из себя мужчина.
— Хорошими или плохими нас делают не только те поступки или ошибки, которые мы совершаем. Также, важно то, как мы к ним относимся, что мы чувствуем внутри, пропуская через себя свои действия. Плохой человек бы не корил себя настолько сильно, за обычную случайность. Ты страдаешь лишь из-за того что у тебя есть столь редкая черта, называемая совестью. А совесть есть лишь у хороших людей, которая не позволяет им грешить нарочно. Кончено, они порою тоже ошибаются, но их отличает то, что они умеют признавать свои ошибки и, не ища оправданий, просить прощения.
— И я прощаю тебя. — Вымолвил погибший мотоциклист. — Теперь прости и ты себя, и живи дальше.
— Я счастлив это слышать, Денис. Правда. — Не поверил своим ушам мужчина. — Неужели всё это по-настоящему?
Молодой человек лишь пожал плечами:
— Я еще сам не разобрался. Кстати, а как ты здесь оказался?
— Ну-у. Вообще-то это мой сон. Удивился Валентин Павлович.
— Правда? Занятно. — Почесал бороду тот, кого когда-то звали Денис. — Значит, ты скоро проснешься? Что если я попрошу тебя об одолжении?
— Всё что угодно. — С готовностью кивнул мужчина.
— Передай моим родителям, что я их очень люблю, и у меня всё хорошо. А также, что смерть это не конец, а лишь новое начало. Надеюсь, им станет хоть немного легче.
— Я постараюсь. Но не уверен, что они даже станут разговаривать со мной, а уж тем более слушать о том, что ко мне приходил кто-то во сне.
— Действительно. Тогда поступим следующим образом.
Далее, еще около получаса Денис рассказывал Валентину Павловичу моменты из своего детства, которые могли знать только его мама и папа, либо же самые близкие люди. По задумке, это должно было убедить родителей в том, что во сне действительно был сам Денис, и виновник его гибели не врет, чтобы выпросить прощения.
— Что ж, думаю, мне пора. Рад был поболтать. — Произнес молодой мужчина, вставая на ноги.
— Спасибо за всё, Денис. Как камень с плеч. Но, куда ты отправишься?
— Хех. Пока сам не знаю. — Усмехнулся парень. — Тут как-то всё запуталось. В любом случае, нам надо идти дальше. Бывай.
Денис подошел к куче метала, некогда бывшей его мотоциклом и произнес про себя:
— Найди то, что полюбишь, и пусть это тебя убьет.
Напоследок махнув рукой, странная парочка вернулась туда, откуда недавно прибыла.
Оставшийся же в одиночестве мужчина почувствовал, как всё плывет перед глазами, превращаясь в самый обычный неконтролируемый сон. И он, поддавшись, погрузился в него с головой, где вскоре его ждало самое доброе утро за последние несколько лет.
***
— Ты простил даже своего убийцу? — Решила уточнить Алисия.
— Верно. Честно говоря, я уже не особо и злился. События прошлой жизни как-то смазались в воспоминаниях, как будто сон. Некогда я держал обиду на того дятла из-за которого попал в аварию, но теперь не вижу в этом смысла. Такие чувства лишь тянут тебя камнем назад, и чтобы идти вперед необходимо отсекать этот груз, чтобы он не утащил тебя на дно.
— В этом есть смысл. — Кивнула девушка. — Кстати, ты не заметил, что ощущения от перехода в этот раз несколько отличались, что довольно странно?
— Действительно. — Согласился я. — Однако всё это место очень странно. Этот лабиринт. — Я обвел руками окружение. — Эти двери, ведущие в какие-то уголки моего прошлого. И еще страннее, что крутится здесь всё вокруг меня. Мы еще ни разу не были в местах касающихся тебя.
— Думаю, тут всё просто. Заклинание колдуна было направлено в тебя. Меня же зацепило лишь потому, что я коснулась тебя в этот момент. Так что я здесь лишь пассажир. Однако, всё это не отменяет того факта, что мы до сих пор не понимаем, где мы.
— Где бы мы не были, но после всего пройденного здесь пути, мне стало как-то легче дышать. Груз прошлого, некогда не дававший покоя, будто ослабил свое давление. До недавнего времени меня переполняли лишь сожаления, обида и гнев, но теперь, кажется, я готов двигаться дальше.
Алисия ничего не ответила, а лишь улыбнулась своей лучезарной улыбкой.
Примерно, через час пути мы начали замечать некоторые странности в окружении:
— Тебе не кажется, что стены, будто стали темнеть? — Спросил я у спутницы.
— Не совсем. Они скорее приобретают какой-то бордовый оттенок.
— Действительно. — Рассмотрел поверхность я. — Но окружение, всё равно, мрачнеет.
— Как бы это не выглядело, это хоть какой-то прогресс. Да и уже как-то давно мы не упирались в тупики. Такое чувство, будто мы вышли в один петляющий коридор, в конце которого нас ждут очередные неприятности.
— Значит надо поспешить. Они же ждут!
***
Серая тень скользила вдоль мрачных коридоров. И даже при желании, смертному существу было бы трудно за ней уследить, пока она само того не пожелает.
Тот, кого она ждала должен вот-вот появиться.
Наконец, две фигуры, осторожно ступая, будто ожидая подвоха, вошли в просторный мрачный зал, лишенный каких-либо убранств и предметов оформления. Лишь массивная черная двустворчатая дверь возвышалась посреди помещения.
Незамеченная гостями тень опустилась на пол, приобретя очертания эффектной черноволосой женщины в таком же черном облегающем платье до пола.
Новоявленная фигура скрылась от посторонних взоров во мраке, заполнявшем пространство, и принялась наблюдать за вторженцами.
Две фигуры тенями застыли у черных врат, и девушка спросила у парня: «Ты знаешь, что нас ждет за этой дверью?», видимо, пытаясь хоть как-то унять беспокойство, граничащее со страхом. Но тот в ответ лишь отрицательно покачал головой и ответил:
— Скоро мы узнаем. Осталось только сделать шаг.
Они аккуратно открыли врата и растворились в темно-бордовом мареве, скрывающемся за ними.
Черноволосая женщина вышла на середину зала, лицом к двери, и ухмыльнулась тонкой полоской губ:
— Немного не честно с твоей стороны приводить с собой помощь. Обычно, такие испытания проходят в одиночку. Но что сделано, то сделано, всё равно лишь по-настоящему близкие люди способны здесь на что-то повлиять. Что же ты выберешь, оказавшись на распутье, юный адепт?