Два эльфа, парень и девушка, грелись у небольшого костра посреди леса. Неподалеку, в глубоком сне находился человек, в значительной мере покрытый запекшейся кровью, что, казалось, его нисколько не беспокоило.
— Что ты думаешь о нем? — Нарушила тишину белокурая эльфийка, обращаясь к сородичу.
— Неплохой парень, как для человека. Да и бьется отважно. Хорошая приманка, чтобы самому не подставляться под удар. — Негромко усмехнулся эльф.
— Нет, я не об этом. Я про сегодняшнюю ночь. Ты видел, с каким лицом он резал тех жутких волков? В какой-то момент я стала бояться его даже больше чем их.
— Ну, знаешь ли, я был немного занят. Было не до разглядываний чьих-то лиц.
— В его глазах горела ярость. Нет, поначалу, он сомневался, но потом… В него будто демон вселился. И лишь с каждой смертью от его клинка, ярость на миг сменялась какой-то злобной радостью. Да и как он вообще смог уснуть после такого? У меня до сих пор коленки подрагивают. Посмотри на него, он даже кровь смывать не стал. — Кивнула в сторону человека девушка.
— Хех. До этого ты смотрела на него по-другому. — Ехидно сощурился собеседник. — Не отпирайся. Со стороны заметно, что ты неровно к нему дышишь. — Добавил он, глядя на наливающуюся румянцем девушку.
— Больно он мне нужен. — Ответила она. Но слова её прозвучали неубедительно. Будтоврала она не столько собеседнику, сколько себе.
— Да ладно. Ты всегда человеческой культурой интересовалась. А тут парень видный, силой владеющий, тебя спас уже не раз. Даже жаль, что люди и эльфы общих детей иметь не могут. — Открыто потешался эльф, ворочая угли в костре и увернувшись от полетевшей в его сторону ветки, он продолжил. — Ну а то, что спит как убитый, так это последствия истощения. Вспомни, как наши жрецы сознание теряли, когда слишком много к силе жизни обращались. Кстати, пойду подстрелю чего-нибудь, а то на них потом голод нападет… Волчий! Как бы нас не сожрал.
***
Проснулся я на рассвете, от того что меня уже начало немного знобить. Открыв глаза, я увидел Алисию и Эльсиила, меланхолично прожаривающих на костре каких-то некрупных, но упитанных пташек. Под зов своего желудка я подошел к ним и жадно набросился на протянутый мне Алисией вертел с мясом.
— Вот видишь Алисия, я был прав. Не преподнеси мы ему дар в виде этих жирных перепелок, слопал бы он нас еще быстрее, чем те волки. — Потешался Эльсиил. — Ты сейчас, Иратус, даже выглядишь примерно также.
Осмотрев себя, я понял, о чем он. Видок, конечно, у меня был еще тот. Весь в крови, жадно набросившийся на еду, я, должно быть, производил впечатление дикого варвара, а не доблестного воина света. По-хорошему, не мешало бы помыться, но я махнул рукой и продолжил трапезу, не обращая внимания на косящуюся в мою сторону Алисию. Как говорится, кого я тут любил?
Тем не менее, после трапезы Эльсиил отвел меня к ближайшему ручью, где я смог привести себя в человеческий вид.
Собрав вещи, мы продолжили свой путь. По заверению рейнджера, во второй половине дня мы должны быть на месте, если по пути опять не наткнемся на какую-нибудь нечисть.
Перед отходом я осмотрел трупы убитых волков. От них смердело серой, как и от демонов, напавших на эльфийский анклав, а также чем-то затхлым. Тела же их были изуродованы скверной, что проявлялось в неестественно отросших зубах и дефектах кожи. Видимо хранитель этих лесов действительно себя неважно чувствует, раз не может защитить свою «паству». Интересно, как произошло заражение? Может они загрызли какого-нибудь очередного заблудившегося демона и получили свою дозу скверны? Иных объяснений я не вижу.
Чем дальше мы шли, тем сложнее становился путь. Леса становились всё темнее, склоны всё круче, а тропы всё непролазнее. Глубоко же засел этот Хранитель, что, впрочем, вполне закономерно.
Со спутниками в пути мы особо не общались. Эльсиил был сосредоточен на поиске пути, но я то и дело замечал косые взгляды Алисии. Чего это она опять? Не поймешь этих женщин.
Во второй половине дня, внезапно, идти стало полегче. Стволы деревьев хоть и становились всё шире, порою достигая необъятных размеров, но расступались друг от друга на всё большее расстояние. Вообще лес в этом месте был, поистине величествен. Кроны деревьев устремлялись куда-то ввысь, образуя единое, нависающее на тобою полотно. Вот только создавалось впечатление, что лес болен. Не хватало зеленого цвета вокруг, трава была слегка пожухлая, мох сухой, да и в таком месте ожидаешь услышать пение птиц, а не давящую тишину. Которую, внезапно, разрезал свист пролетевшей стрелы, упавшей аккурат перед нашими ногами.
— Стоять! Кто идет?! — Донесся возглас откуда-то сверху.
— Вы там совсем очумели?! Своих не признаете, олухи?! — Ответил Эльсиил в строну высокого дерева, располагавшегося где-то справа от нас.
— Эльсиил?! Ты то здесь какими судьбами?
— Пришел сделать вашу работу, с которой вы уже сколько дней справиться не можете. — Недовольно сложил руки на груди эльф, глядя на спускающегося на землю эльфийского рейнджера.
Тот подошел поближе, окидывая нашу компанию недоверчивым взглядом. Заострив его на мне, он возмутился:
— Ты привел сюда человека? В священную рощу?! Что за шутки, Эльсиил? — Он вперил строгий взгляд в собеседника.
— Никаких шуток. Нас послал Элгард. — Нагло соврал Эльсиил. — А этот человек может изгнать скверну.
— Это бред. Скверну можно только выжечь… Стой, откуда ты знаешь про скверну? Мы же еще не отправляли гонца с докладом. — Смутился эльф.
— Ты недооцениваешь главу анклава, Тисиил.
— И, кстати, надо бы еще разобраться, почему по столь важным обстоятельствам не доложено главе. — Возмутилась Алисия, накинувшись на эльфийского часового. — Чем вы вообще здесь занимаетесь?
Эльф, как оказывается, по имени Тисиил, замялся:
— Я не уполномочен. Разговаривайте с Аймондом. Но человеку, в любом случае, нельзя в священную рощу.
— Ох, оглянись вокруг, Тисиил. Много ты ощущаешь здесь святости? — Резонно подметил Эльсиил. — Пошли, Иратус. Пора поговорить с самим главой корпуса рейнджеров Аймондом. — Эльсиил наигранно всплеснул руками, обходя обескураженного часового.
— Погодите! Сначала я должен о вас доложить! — Заволновался часовой, поторапливаясь за нами.
В сопровождении Тисиила мы подошли к обустроенному лагерю эльфийских рейнджеров. В тени деревьев, прикрытая какой-то импровизированной живой маскировочной сетью, располагалось подобие ставки командования, в которой нас встретил откровенно недружелюбным взглядом эльф в рейнджерском обмундировании, которое, правда, немного отличалось от других, своим более высоким качеством и меньшим износом. Его темно-русые волосы были обрамлены таким же тонким подобием тиары, как и у Элгарда, главы анклава, правда, зеленого цвета. Видимо, это какой-то знак принадлежности к руководящему составу. Его глаза были колкими, придирчивыми. Нос прямой, с легкой горбинкой. А тонкие, плотно сжатые губы выражали недовольство.
— Какого демона вы тут забыли, Эльсиил? — Злобно посмотрел на нас Аймонд, после, переведя взгляд на поджавшегося Тисиила, а в последствии и на меня. — Вы посмели привести сюда человека, предатели! — Предводитель рейнджеров положил руку на рукоять своего короткого меча.
Эльсиил же, сохраняя напускное спокойствие, выудил из одежды тускло светящуюся деревянную «грушу», которую я уже неоднократно видел в анклаве. Видимо, это какие-то накопители эльфийской магии, помогающие взаимодействовать с остальными артефактами. Рейнджер передал «грушу» Аймонду со словами:
— Мы здесь по поручению главы анклава. От вас не было вестей и он прислал нас.
Айронд взял в руки артефакт и через несколько секунд недовольно вернул его обратно со словами:
— Разрешение действительно было выдано Элгардом. Но правила священны и человеку не место в этой роще. Взять его под стражу!
Меня скрутили с двух сторон, непонятно откуда взявшиеся рейнджеры. Под протестующие возгласы Эльсиила и Алисии они меня обезоружили и связали руки. Хорошо хоть забрали только оружие и сумку, а на висящую на поясе книгу внимания никто не обратил. Пока меня уводили подальше, краем уха я еще слышал поспешные объяснения своих спутников о том, что я могу помочь, но Аймонд был глух к их доводам.
Меня привязали к относительно тонкому дереву на краю лагеря, так чтобы я был всё время на виду. Я бы, конечно, мог явить свет и попробовать раскидать конвоиров. Но, сдается мне, применение методов агрессивных переговоров следует оставить на самый крайний случай. Например, когда меня решат казнить за святотатство. Подавив нахлынувшее возмущение и гнев на недальновидное командование рейнджеров, я попытался устроиться поудобнее и успокоиться. Остается уповать на то, что Эльсиил и Алисия убедят упертого Аймонда хотябы взглянуть на мои силы. Возможно, это покажет, что я могу помочь.
Но шел час за часом и никто не приходил. Уже начало смеркаться и под то и дело бросаемые в мою сторону косые взгляды, дабы занять себя хоть чем-то, я начал прогонять свет по телу, тренируя контроль. Положительным эффектом сего действия стало то, что подступающее чувство голода стало притупляться. То есть я всё еще чувствовал пустоту в желудке, но давящего голода и общей слабости не было. Похоже, что энергия света, каким-то образом придавала сил и энергии организму. А зверский голод после битвы с волками был следствием энергетического истощения. Надо бы провести эксперимент, сколько я могу вообще продержаться без еды, не теряя боеспособности. Хотя, с другой стороны, надеюсь, мне не придется проводить его вынужденно, и морить меня тут не будут.
Так шел час за часом, и на лес всё сильнее наступала темнота. Эльфы уже успели развести и потушить костры для приготовления еды и количество наблюдаемых мною фигур рейнджеров начало сокращаться. Видимо лагерь готовился ко сну. Вот же сволочи, конечно — даже куска хлеба никто не предложил. Я их всё спасаю-спасаю, а они совсем не по-человечески. Хотя, учитывая вражду между расами, скорее всего, как раз-таки по-человечески. С Алисией возле трактира тоже не церемонились.
Я бы, конечно, мог попробовать пережечь веревки священным огнем. Вдруг прокатило бы? Но куда потом? Бежать в ночную чащу леса, за черт знает сколько километров от анклава, без запасов — такая себе идея. Поэтому я просто прикрыл глаза и попробовал вздремнуть.
Через несколько часов я проснулся от прилетевшего мне в нос камешка. Была уже глубокая ночь, и я не сразу разглядел на ближайшем дереве силуэт Алисии, прижавшей палец к губам, дававший понять, что шуметь сейчас не стоит.
Она грациозно соскочила с ветки и бесшумно переместилась ко мне, разрезая веревки.
— Будь как можно тише и не лязгай своими железками. За мной! — Прошептала она и устремилась прочь от лагеря.
Я, не теряя времени и не задавая лишних вопросов, последовал за ней.
На значительном отдалении мы остановились. Я посмотрел на Алисию и спросил:
— Ну и что дальше? И где Эльсиил?
— Туточки я!
Я подскочил и чуть не вскрикнул от возникшего за моей спиной рейнджера, выходящего из темноты. Тот беззаботно вручил мне мои вещи.
— Теперь сам таскай свое барахло, а то, знаешь ли, оно дико неудобное. Как ты его вообще носишь? Теперь понятно, почему ты по деревьям не лазаешь, сухопутный.
— Он задал правильный вопрос, Эльсиил. Что дальше? — Вперила в него строгий взгляд Алисия.
— А дальше, наш друг Тисиил отведет нас туда, где в последний раз были замечены следы Хранителя, и там уже всё зависит от нас. Точнее от нашего друга Иратуса. — Он весело указал ладонью на меня. — Если он сможет избавить того от скверны, значит мы молодцы и уже никто не посмеет усомниться в нашей компетенции. Ну а если нет, то скорее всего мы там и умрем. Говорят, Хранитель уже погубил нескольких, пытавшихся его поймать.
— Ты сказал Тисиил? — Я недоверчиво посмотрел на собеседника.
— Да, я здесь. — Из кустов вновь послышался голос, и я снова подпрыгнул от неожиданности, заметно потешая всё того же Эльсиила.
К нам вышел уже знакомый рейнджер, встретивший нас на подступах к лагерю эльфов.
— Как вы смогли убедить его пойти с нами? — С прищуром я взглянул на спутников.
— Ну, скажем так, это последний шанс реабилитироваться проштрафившемуся часовому, допустившему проникновение в лагерь постороннего. Да еще и человека. — Ехидно оскалившись, Эльсиил панибратски обнял за плечо рейнджера. — Так что мы тут все в одной лодке.
Тисиил злобно посмотрел на товарища:
— Всё это из-за тебя!
— Да ладно тебе. Всё равно, если мы не справимся, то рано или поздно анклав умрет. И ты тоже.
— Ты так беззаботно говоришь о таких вещах? Эти твои шуточки, знаешь ли… — Накинулась на Эльсиила Алисия.
— Ох, не начинай. Лучше поторопимся, пока нас не спохватились. Нам еще всю рощу прочесать.
— Кстати об этом. Как вы собрались искать Хранителя в этой глуши, да еще и посреди ночи? — Спросил Тисиил.
— Не беспокойся, мой друг. У меня есть план. Так что веди.
Как выяснилось из попутного разговора, Аймонд и слушать не хотел ни о каком адепте света в моем лице. Его план состоял в том, чтобы поймать Хранителя, и в случае если своими силами вернуть его не удастся, то попросту прикончить, остановив его негативное влияние на природу. Почему он решил не советоваться в таком важном вопросе с главой анклава, а по совместительству с высшим жрецом Матери, остается загадкой. Сдается мне, что кто-то попросту тянет одеяло на себя.
Оставив бесполезные попытки переубедить главного рейнджера, даже с помощью демонстрации «знака посланника» — магической метки, продемонстрированной Эльсиилом, товарищи решили действовать своими силами. Кстати, отдаю должное предусмотрительности Элгарда, выдавшему знак. Видимо тот догадывался, что от Отшельника мы последуем в рощу, либо же у него была с ним договоренность изначально. Хотя, конечно, неприятно, что меня вновь используют без моего ведома.
Мы около часа бродили по роще, следуя за Тисиилом, внимательно осматривающим местность. Дабы помочь ему с обзором, я призвал тусклый свет, иначе бы мы заблудились в дебрях леса.
Наконец обрадованный он нашел то место, где по заверениям, был Хранитель, и мы приступили к осмотру. Точнее к осмотру окружения приступили рейнджеры, а я встал столбом, изображая уличный фонарь. План Эльсиила состоял в том, чтобы подобраться как можно ближе к местоположению Хранителя, а там я должен буду привлечь его выбросом света. По его теории, волки в лесу напали на нас не просто так, а их привлекла всё более усиливающаяся испускаемая мною сила. А сильный её выброс должен был наверняка привлечь внимание того кого мы ищем.
Изображал бы осветительный прибор я еще долго, если бы мой нос не уловил уже знакомый, едва уловимый запах серы. Я подобно поисковой собаке, побрел в ту сторону, где оный становился сильнее.
Заметившая мое движение Алисия поинтересовалась:
— Почувствовал что-то?
— Не знаю. Знакомый запах. Так пахли демоны и волки напавшие на нас.
Девушка глубоко вдохнула через нос и ответила:
— Я ничего не чувствую.
Но чувствовал я и был уверен, что в той стороне что-то должно быть, поэтому слепо двинулся в направлении источника запаха. Мои спутники не стали возражать и проследовали за мной.
Вскоре мы вышли на очередную лесную поляну у подножия небольшого водопада. Лучи лунного света волшебно отражались от водной глади находящегося здесь водоема, создавая поистине волшебную картину. Вот только всё волшебство рушил всё тот же довольно таки сильный запах серы, исходящий, кажется, со всех сторон. Поэтому я встал как вкопанный, не зная, куда двигаться дальше.
— Потерял след? — Спросил, возникший рядом Эльсиил.
— Скорее наоборот. След привел сюда.
— Возможно, пора зажечь эту ночь? Как думаешь?
Я молча кивнул и вышел в центр поляны. Достав меч из ножен, я начал напитывать его и доспехи энергией, испуская её в окружающее пространство, от чего видимость на местности значительно повысилась.
Не зная, что бы еще предпринять, я просто стоял, оглядываясь по сторонам. Когда уже казалось, что наше предприятие не принесет никакой пользы, вдалеке мы услышали дрожание земли и хруст сминаемых веток.
Эльфы моментально рассредоточились и заняли позиции для стрельбы. Я же, привычно прочитав литанию щита, выставил барьер в направлении доносящихся звуков и встал наизготовку, прикрывшись щитом. Адреналин бил по вискам и я запоздало подумал, что за всё это время так и не удосужился поинтересоваться, что из себя вообще представляет Хранитель Рощи?
Вскоре я получил запоздалый ответ, когда на край поляны выбежала здоровенный черный конь, в холке едва ли не с меня ростом. Глаза его сверкали алым яростным огнем, а из ноздрей шел черный пепел. Но самое интересное было то, что его голову венчал длинный острый витой рог. Ну, конечно же! Как я сразу не догадался?
Единорог, увидев меня, медленно сделал два шага и начал бить копытом по земле, готовясь к атаке. На этом моменте я понял, что дело пахнет керосином, так как стоять на пути у такой туши, да еще имеющей длинный колющий предмет — идея фатальная.
Всё что я мог сделать в такой ситуации, это как можно сильнее напитать щит света прямо перед собой, в надежде, что он выдержит удар.
Один миг и единорог срывается с места, молниеносно двигаясь в моем направлении. Мне стоило огромных усилий, чтобы не развернуться и не побежать прочь, но я понимал, что единственная моя надежда, это выставленный передо мной барьер. И к счастью, он почти не подвел. Это «почти» заключалось в том что, таранный удар барьер выдержал, но раскололся, и прошедшая по инерции туша единорога отбросила меня не пару метров, от чего из меня едва не вышел дух.
Нормализуя сбитое от удара дыхание, я поспешил подняться, мысленно благодаря выдержавшую удар броню. Если бы не нанесённая на нее вязь священных знаков, то слой метала, скорее всего, прогнулся бы, ломая мне ребра. Хорошо хоть голова осталась цела. Нет, я всё-таки раздобуду себе шлем. Стоило подвернуться неудачно лежавшему на моей точке приземления камню, и не факт что я бы смог отделаться хотя бы легким сотрясением.
Единорогу тоже пришлось не сладко. Удар о барьер сбил с него излишнюю ретивость, заставив споткнуться и упасть на землю, чем не преминули воспользоваться находящиеся здесь лучники, посылая одну стрелу за другой.
Я выругался:
— Прекратите! Мы его спасать пришли или убивать?!
Хотя в данной ситуации, возможно, не стоило пытаться достигнуть максимальных целей, если мы хотели сохранить свои жизни. Но я решил рискнуть.
Опомнившийся единорог же не стал дожидаться ответного удара. Поспешно поднимаясь на ноги, он заприметил новую цель — стоявшего ближе всех остальных рейнджеров Тисиила, и набрав разбег, он устремился к лучнику.
Тисиил, увидев летящего на него Хрантеля, панически побежал к спасительным деревьям. Было очевидно, что он не успеет, и я попробовал провернуть маневр, который еще ни разу не делал.
Я уже умел быстро выставлять щит света, не произнося литанию. Щит в таком варианте был слаб и чтобы напитать его действительно сильно, все-таки приходилось читать заученные слова. Но я никогда не пробовал выставлять его на значительном отдалении от себя. Выпустив меч из руки, я сконцентрировался на желании спасти незадачливого рейнджера, поспешно читая слегка измененную литанию: «Нерушимая воля, встань пред ударом зла!» — Пространство между Тисиилом и Хранителем начало заметно мерцать, заставляя единорога потерять уверенность. «Воздвигни барьер меж живыми и бездной! Меж светом и тьмой!» — Свет заметно уплотнился, но недостаточно. «Защити детей своих пред лицом неминуемой гибели!»
Буквально за доли секунды перед ударом, между Хранителем и Тисиилом загорелся непробиваемый барьер, в который врезался разъярённый единорог. Но на этот раз щит не раскололся и лошадь курильщика, извергая клубы сажи из ноздрей, начала бить копытами в щит.
Поддерживая барьер, я начал поспешно читать другую литанию, некогда увиденную мной в рукописи. Хорошо, что я тогда обратил на нее внимание, так как в данной ситуации, если мы хотели спасти, а не убить Хранителя, она могла бы очень помочь. Называлась она: «Вервие усмирения»:
— Да усмирена будет ярость! Да сдержана будет порча! Волею своей я заклинаю! Силою своей, я запрещаю! Боле ты не сможешь чинить беззаконие и зло! Встань на колени, примкнувший ко тьме, дабы я судил тебя по делам твоим!
С каждым моим словом вокруг Хранителя формировались прочные светящиеся канаты, опутывая сначала ноги, сбивая его на землю. Чем дальше я повторял литанию, тем больше пут обвивало утратившего подвижность единорога. На последних словах он едва ли мог пошевелить головой, беспомощновыдыхая через ноздри пепел и хрипя от бессильной ярости.
За ненадобностью я рассеял барьер вокруг Тисиила, концентрируясь на удержании пленника. Медленно, дабы не потерять концентрацию, я подошел к Хранителю и положил сои руки ему на голову. Единорог хрипел от обуявшего его гнева, но я, не обращая на это внимания, приступил к процедуре очищения.
Она была чем-то схожа с «возложением рук», но направлена была не столько на лечение физических ран, сколько на целенаправленное изгнание негативных энергий. Если очистка от скверны при «возложении» была лишь слабым побочным эффектом, то «очищение» справлялось с этой задачей куда лучше. Если бы я знал о таких нюансах еще в анклаве, лечение пораженных эльфов заняло бы куда меньше времени и сил. Тогда я воспринимал скверну как физический недуг, подобно воспалению или язве, поэтому свет и влиял в первую очередь на ткани организма. В данном же случае, целью стали духовные поражения.
Мои руки привычно окутал свет, охватывая голову единорога, изгоняя всю встреченную скверну. Я чувствовал, как его ярость сменяется облегчением, а гнев умиротворением.
Чем дальше продвигалась медленная волна света, тем меньше движений совершал пациент. В какой-то момент, словно понимая, что происходит, он благодарно смотрел на меня, и я уверен, что видел скатившуюся слезу из его глаза.
В этот момент со стороны леса послышались голоса, и на поляну выбежала группа лучников, возглавляемая Айрондом.
— Остановите это святотатство, предатели! — Взревел глава рейнджеров.
Но путь ему преградила Алисия, смело наставив в его сторону натянутый лук со сверкающим в свете луны наконечником стрелы:
— Пусть только кто-либо посмеет! — Её лицо отражало решимость, граничащую с безумием. Поэтому обескураженные вторженцы замерли, боясь шелохнуться.
Сразу же, возле отважной девушки возник столь же решительный Эльсиил, а чуть позже, взявший себя в руки Тисиил, также приготовившийся к бою.
— Вы кучка грязных изменников, поплатитесь за всё! — Процедил сквозь зубы Айронд. — Чего вы стоите?! Убить их! — Крикнул он, оборачиваясь на своих бойцов.
Но рейнджеры не торопились выполнять приказ. Они завороженно смотрели как совсем недавно наводивший ужас Хранитель Рощи, смиренно принимает помощь от рук человека. В глазах бесследно исчезли алые огни, а ноздри престали испускать пепел. Там где проходил свет по поверхности его кожи, шерсть приобретала более светлый серый цвет.
Не знаю, сколько прошло времени, но наконец, я смог с полной уверенностью сказать, что скверна была очищена, и передо мной стоял более-менее здоровый единорог. Алисия осторожно подошла к нам и положила руку на лоб Хранителя.
— Всё закончилось? Роща спасена? — Спросил я у нее.
Девушка некоторое время задумчиво смотрела в глаза животному, после чего ответила:
— К сожалению, всё не так просто. Он очищен, но воздействие скверны не осталось бесследно. Он потерял свою священную связь с Матерью Жизни и больше не может считаться хранителем этих лесов.
— Значит, всё было напрасно?
— Похоже, что так.
На это единорог надрывисто заржал и начал аккуратно подталкивать меня своей мордой в том направлении, откуда появился изначально.
— Кажется, он хочет, чтобы ты следовал за ним. — Заметила Алисия.
Я пошел следом за взволнованным единорогом. Айронд хотел было дернуться и остановить нас, но дорогу ему преградил всё тот же спасенный Хранитель, едва не пришибив незадачливого главрейнджера.
Мы проследовали за единорогом вчетвером: Я, Алисия, Элисиил и Тисиил, так скоро вписавшийся в нашу компанию.
Вскоре, Хранитель привел нас к небольшой, едва заметной пещере. Сам он не мог в нее протиснуться, поэтому я пошел первым. Следом за мной двинулась Алисия и Эльсиил. Тисиила мы оставили сторожить проход, на случай если Айронду опять придет в голову какая-нибудь глупость.
Продвинувшись на несколько метров вглубь, нашему взору предстал обессиленный жеребенок, отчаянно боровшийся за свою жизнь. Тело его покрывали многочисленные язвы, вызванные всё той же скверной. Но, видно, что она еще не охватила его разум, поражая лишь плоть.
— Гляди-ка ты! Оказывается у нас тут всё это время жил не Хранитель, а Хранительница Рощи! — Заметил Эльсиил.
— И правда. А почему вообще никто не заметил? — Задалась вопросом Алисия.
— Ну, вообще мало кто видел Хранителя. Он редко появлялся на глаза и в лучшие времена, а сейчас, под хвост ей заглядывать, не было времени.
— И то верно. Хотя, мужчины есть мужчины. Никто даже не задумался о половой принадлежности столь важного существа, и сразу же записали его в самцы. — Фыркнула девушка.
Я же тем временем, собирая остатки сил, принялся за работу. Надо сказать, что очищение самого единорога, а точнее единорожицы, отняло у меня львиную долю сил. Но отставить это страдающее существо здесь и сейчас я не мог. Поэтому мои ладони вновь засветились очищающим светом.
К моей радости, физические повреждения, после изгнания скверны, залечивались на глазах, и мне не требовалось повторно совершать «возложение рук». Видимо, отпрыск самой Хранительницы Рощи обладал сильнейшей связью с Матерью Жизни, которая сама заботилась о своем создании.
Вскоре мы вышли на свет в сопровождении совершенно здорового жеребенка, по возрасту скорее соответствующего подростку, что низвергло в видимый восторг ожидающую снаружи кобылицу.
— Всё-таки роща не останется без своего хранителя. — Улыбнулась подошедшая ко мне Алисия, глядя на резвящуюся пару единорогов.
— Думаешь?
— Знаю. Он сменит свою мать на этом посту, и жизнь вновь заструится по этим лесам.
— А что будет с ней?
— Не знаю. Это уже решит Мать. Но не думаю, что она оставит свое дитя, даже сбившееся с пути.
— Вот это меня и волнует. Что-то послужило причиной осквернения этого места и его хранительницы.
— Может прошедшая здесь орда?
— Может и так. А может орда и смогла вторгнуться в эти леса лишь потому, что Хранитель был осквернен. — Озабоченно покачал я головой, глядя на стоящую рядом эльфийку.
***
Утром экспедиция засобиралась в обратный путь. Миссия была выполнена, роща спасена, Хранитель возвращен в лоно природы.
Айронд злобно поглядывал в нашу сторону, но не мог ничего сделать, утопая в бессильной злобе. Как ни крути, мы были главными героями этих дней, чему было множество свидетелей. И отдай он очередной сумасбродный приказ, это подорвало бы его авторитет, или вовсе вызвало бы недовольство бойцов. Отношение последних ко мне значительно потеплело. Некоторые даже подходили и украдкой благодарили, пока не видел их командир.
Вскоре мы, в сопровождении отряда рейнджеров двинулись в путь.
Эльсиил беззаботно насвистывал какую-то мелодию, подначивая снующего рядом Тисиила, видимо, желающего быть подальше от обозленного на него командира. Не ускользнуло от меня очередное изменение отношения Алисии, переставшей бросать на меня косые недоверчивые взгляды. Сейчас эти взгляды были скорее задумчивые.
— Что это вообще с ней? — Украдкой спросил я у довольного жизнью Эльсиила.
— Не знаю. Сам у нее спроси. — Подмигнул мне эльф. — Девичьи сердца подобны непролазной чаще. Никогда не знаешь что сокрыто в их недрах.
Не успел я ответить, что это какая-то глупость, как позади нас послышалось призывное ржание. Вся группа обернулась и увидела, как поспешно за нами бежала бывшая хранительница этих мест.
Эльфы расступились и единорог, замедлившись, подошла ко мне, легонько толкнув мордой в грудь.
— Что это значит? — Обернулся я в сторону Алисии. — Она прощается?
Девушка заулыбалась:
— Скорее наоборот. Это значит, что теперь она от тебя никогда не отстанет. Мать Жизни умеет быть благодарна.