Эдварда Тюлейна починили, то есть буквально сложили заново, почистили, отполировали, одели в элегантный костюм и посадили на высокую полку, чтобы он был на виду у покупателей. С этой полки вся мастерская кукольника была как на ладони: и лавка, и рабочий стол Люциуса Кларка, и окна, за которыми остался внешний мир, и дверь, через которую входили-выходили покупатели. С этой полки Эдвард однажды увидел Брайса. Мальчик открыл дверь и остановился на пороге. В его левой руке ярким серебром сияла губная гармошка – её освещало лившееся сквозь окна солнце.
– Юноша, – строго сказал Люциус, – напоминаю, что мы с вами заключили сделку.
– А что, мне и посмотреть на него нельзя? – Брайс вытер нос тыльной стороной ладони, и от этого знакомого жеста сердце Эдварда захлестнуло волной любви и утраты. – Я просто хочу на него посмотреть.
Люциус Кларк вздохнул.
– Посмотри, – сказал он. – А потом уходи и больше не возвращайся. Ещё не хватало, чтобы ты тут околачивался каждое утро и скорбел о том, что потерял.
– Хорошо, сэр, – сказал Брайс.
Люциус снова вздохнул. Он встал со своего рабочего места, подошёл к полке, где сидел Эдвард, снял его и издали показал Брайсу.
– Привет, Бубенчик, – сказал Брайс. – Хорошо выглядишь. А последний раз, когда я тебя видел, ты выглядел ужасно, у тебя голова была вся разбита и…
– Он снова как новенький, – сказал Люциус. – Я же тебе обещал.
Брайс кивнул. И вытер рукой под носом.
– А подержать можно? – спросил он.
– Нет, – ответил Люциус. Брайс снова кивнул.
– Скажи ему «до свидания», – сказал кукольник. – Я его починил. Спас. Ты должен сказать ему «до свидания».
«Не уходи, – мысленно просил Эдвард. – Я не выдержу, если ты уйдёшь».
– Тебе пора, – сказал Люциус Кларк.
– Да, сэр, – сказал Брайс. Но по-прежнему стоял неподвижно, глядя на Эдварда.
– Иди же, – сказал Люциус Кларк. – Уходи! «Ну, пожалуйста, – просил Эдвард. – Не уходи». Брайс повернулся. И вышел из лавки кукольника.
Дверь закрылась. Звякнул колокольчик.
И Эдвард остался один.