— О повелитель мира, вор слишком высокий, ноги у, него упираются в землю, никак его не повесишь. Что делать?
Шах возмутился:
— И с такими пустяками вы обращаетесь ко мне? Если вор слишком длинный, разве не можете сходить на перекресток и найти человека ростом пониже? Разве нельзя вместо долговязого повесить коротышку? Неужели даже этого не можете сообразить?
Вышли палачи на улицу и увидели низенького человека, который нес на плече мешок с мукой.
"Э, как раз такой, как сказал шах! — решили палачи. — Повеление шаха должно быть исполнено".
Они схватили низенького человека и привели к виселице.
Тот взмолился:
— Чем я провинился? За что вы хотите меня повесить?
В это время к виселице пришел шах полюбоваться казнью.
— У меня есть просьба к шаху! — крикнул низенький человек.
— Говори, какая просьба, — сказал шах.
— О шах-повелитель! Я бедный человек. Собираю в горах хворост, чтобы продавать в городе, да нанимаюсь таскать тяжести людям. Этим и кормлю я семью. Какая за мной вина? Почему вы приказали меня повесить?
— Дурак! — выругался шах. — Откуда я знаю, виноват ты или нет? Нужно повесить одного человека. Я хотел повесить вора, но он слишком длинный, ноги достают до земли. А ты как раз очень подходящего роста, коротышка.
— Шах-повелитель, — взмолился несчастный. — Виноват длинный вор, а вы казните ни в чем неповинного коротышку-бедняка. Где же справедливость! Если вор слишком длинный, прикажите под виселицей подкопать немного землю.
Шах думал-думал и сказал:
— И верно! Он говорит правильно. Отпустите его. Повесьте вора. А под ногами у него выройте яму.
Палачи снова привели к виселице вора, накинули ему петлю на шею и стали рыть у него под ногами яму.
— Скорей, скорей! А то будет поздно. Сейчас же казните меня! — заторопил вор.
— Почему ты так торопишься умирать? — удивился шах.
— Шах-повелитель! В раю только что умер шах. Перед смертью райский шах сказал: "Кто первый умрет и придет в рай, того сделайте шахом". Вот я и тороплюсь. Если меня сразу казнят, я отправлюсь туда и стану шахом, пока еще никто не занял его места. Вешайте меня скорее! — опять закричал вор.
Шаху стало завидно. Шутка ли стать шахом рая? "Дай-ка я сам на том свете стану шахом!" — подумал он и приказал палачам:
— Отпустите вора и повесьте меня!
"Веление шаха должно быть исполнено". Палачи освободили вора и вместо него повесили глупого шаха. Тем дело и кончилось.
Рассказывают, что в далекие времена страной герат-ской и самаркандской правил шах Хусейн Байкара, а первым визирем его был Алишер Навои — поэт и мудрец.
Рассказывают также, что шаха и визиря с юных лет связывали узы товарищества и дружбы. Хусейн не мог и дня прожить, не повидав и не поговорив с Алишером. Ни одно государственное дело не решалось у подножья трона без мудрого совета Алишера.
Однажды, когда шах соизволил отбыть на охоту, Алишер уклонился от чести сопровождать его и, сев на коня, в одиночестве направился в один из отдаленных кварталов города. Были две причины столь непонятного уединения могущественного визиря: мудрый Алишер не любил жестокого и кровавого развлечения, каким является охота, с другой стороны, его влекла красота глаз одной неведомой красавицы. Вот уже сорок дней назад любовь поразила своим копьем сердце визиря.
Весенним днем проезжая по тихой улочке, Алишер Навои услыхал шорох и невольно глянул наверх. Перец, его изумленным взором предстал образ столь чудесный, что сияние луны по сравнению с ним было жалким поблескиванием ржавой медной полушки рядом с дивным блеском великолепного червонца.
Но лишь мгновение мог наслаждаться потрясенный Алишер зрелищем столь совершенной красоты. Прелестное лицо исчезло быстро и бесследно, подобно отражению в зеркале воды, возмущенной легким дуновением ветра.
Смущенный и взволнованный, Алишер удалился, однако с тем, чтобы на следующий день проехать, как бы невзначай, по той же улице и в тот же час.
С тех пор Алишер потерял сои и покой. Каждый день он совершал поездку в тот квартал, где жила обладательница дивных глаз, но так больше ему и не удалось ее увидеть.
Однако через своих верных слуг Алишер узнал, что красавица — дочь простого ремесленника, ткача Абу Салиха и что имя девушки Гюли благоухает подобно цветку розы — гюль…
И вот после долгих раздумий Алишер, наконец, решился посетить отца девушки и поговорить с ним.
Подъехав к дому Абу Салиха, Алишер постучался в калитку. На вопрос: "Кто стучится!" Алишер ответил:
— Странник, — Что тебе, странник, надо? — спросили снова.
— Дома ли почтенный Абу Салих? Калитка открылась и вышел сам Абу Салих?
При виде могущественного визиря бедный ткач испугался и затрепетал, ибо появление властителей жизни в те далекие времена не сулило ничего, кроме горя и бед.
Но Алишер скромно поклонился и попросил разрешения войти.
Ошеломленный и все еще дрожащий Абу Салих проводил визиря к себе в дом и усадил на почетное место.
Алишер — в смущении, а Абу Салих — в страхе и растерянности долго не могли приступить к разговору и только обменивались приветствиями.
Наконец, видя, что дело не подвинулось и на муравьиный шаг, Алишер встал, почтительно поклонился и сказал:
— О, искуснейший из ткачей, почтеннейший Абу Салих, дозвольте мне, ничтожному, стать вашим сыном.
От изумления Абу Салих потерял дар речи. Никогда не мог он представить, чтобы к дочери его, простого ткача, какая бы она ни была красавица, мог свататься сам визирь, опора и щит трона, Алишер Навои.
Вне себя от радости, он обратился с поклоном к Алишеру:
— Души и тела нашего семейства в ваших руках, господин, и для меня высочайшая честь, что вы соизволили обратить внимание на ничтожную дочь ткача.
— Но, что скажет девушка?
— Долг дочери повиноваться отцу! — воскликнул Абу Салих.
Тогда Алишер Навои в свою очередь поклонился я сказал:
— Я знаю древние обычаи и законы шариата, но есть еще обычаи сердца и законы разума. В любви принуждение — хуже смерти. Если ваша дочь скажет "нет", я удалюсь, покорно склонив голову.
Почтенный Абу Салих бросился на женскую половину и, найдя дочь, сказал: