— Если кто-нибудь убьет дракона, — ответила птица Симург, — я сделаю для того все, что он ни попросит.
Птенцы приподняли свои крылья и из-под них вышел Джековой.
— Вот этот человек спас нас от дракона, — сказали птенцы и показали куски драконьего мяса.
Птица Симург поблагодарила Джековоя и спросила:
— Что я могу сделать для тебя?
— Отнеси меня на своих быстрых крыльях в сторону Чимкента.
— Садись, — сказала птица Симург. Полетели они быстрее ветра.
Скоро Джековой посмотрел вниз и увидел, что город Чимкент захватили великаны Таш Палван, Хырс Палвая
и Чинар Палван. Бедную красавицу великаны посадили в железную клетку за то, что она отказалась выйти за них замуж.
Обложили великаны народ пятьюдесятью податями и поборами, а сами пируют, веселятся в крепости.
Взял Джековой стопудовый лук, приложил на тетиву пятидесятипудовую стрелу и выстрелил в Таш Палвана.
Зашатался Таш Палван, сраженный стрелой прямо в сердце, и упал. Вскочил Хырс Палван и швырнул в Джековоя свою тысячепудовую палицу, но птица Симург схватила палицу клювом и проглотила. Убил богатырь стрелой Хырс Палвана. Перепугался Чинар Палван и побежал в степь, но и его, вероломного, настигла стрела.
Опустила птица Симург Джековоя в крепость, сбежался народ, стал поздравлять богатыря с благополучным возвращением.
Джековой пошел к клетке, где томилась девица. Одним ударом молота сломал он прутья. Бросилась красавица к нему в объятия.
Отпраздновали чимкентцы свадьбу Джековоя с красавицей. Сорок дней шел пир-веселье.
Вдруг прискакал гонец из Ташкента от хана Ирона, и привез печальную весть: войско шаха кызылбашского осадило Ташкент.
"Спаси, помоги, дорогой сыночек", — писал Джековою хан.
— Не ради хана, а ради народа пойду, — сказал Джековой.
Засунул за пояс свой меч Джековой и поехал в Ташкент.
Крикнул Джековой. Прибежали тысяча' тигров, тысяча медведей, тысяча волков и разогнали кызылбашей. Точно их ветром сдуло.
Хан Ирон слезы проливал от радости и умиления.
Просил он Джековоя остаться жить в Ташкенте и наследовать ханский престол.
Не захотел Джековой быть ханом, уехал он к своим чимкентцам и зажил счастливо со своей красавицей.
Никто не смел обижать чимкентцев, никакие враги не были им страшны. Потому что достаточно было Джековою выйти на стену крепости и крикнуть, как со всего света сбегались к нему дикие звери, готовые служить медвежьему сыну.
Ехал один купец с караваном и хвастался своим спутникам:
— Конечно, Алдар Куса может всех обмануть, но только не меня. Алдар Куса умеет обманывать только глупцов.
Вдруг смотрит, а навстречу идет по дороге Алдар Куса.
— Здравствуйте, — говорит Алдар Куса, — доброго пути вам желаю.
А купец еще больше расхвастался:
— Эй, Алдар Куса! — кричит. — Если ты обманщик, обмани меня. Попробуй. Только ничего у тебя не выйдет. Не на таковского напал.
Поклонился вежливо купцу Алдар Куса. — Ах, жаль, уважаемый купец. Мой мешок-обманщик. остался дома. Дайте, пожалуйста, мне вашу лошадку, я быстро обернусь и привезу мешок. И тогда вы убедитесь, обману я вас или нет?
— Хорошо, привези! — согласился купец и дал Алдар Кусе лошадь.
Алдар Куса уехал.
Больше его купец и не видел.
Было ли то или не было, но рассказывают, что в стародавние времена ширинские и вабкентские муллы дружили и уважали друг друга. Ширинцы каждодневно ездили в гости в Вабкент и ели плов вабкентцев, а вабкентцы каждодневно ездили в Ширин и ели плов ширин-цев. Вабкентские муллы женили своих сыновей на дочерях ширинских мулл, а ширинцы женили своих сыновей на вабкентских девицах. И жили ширинские муллы в мире и в ладу с вабкентцами до той поры, когда вздумали вабкентские муллы построить у себя- минарет, построили, да такой, которому нет равного по высоте. И возгордились вабкентские муллы и стали смотреть на ширин-цев свысока и заявлять при встречах: "Эх, вы, деревенщина! У нас минарет, а у вас что?" И подлинно подобен минарет вабкентский по стройности своей кипарису, а по величию утесу. Какие придал ему мастер линии искусства, как тонко изукрасил он стены затейливыми узорами. Смотрели все и восхищались. Увы, ширинские муллы минарета не имели и зависть заползла в их души и стала занозой в их сердце. А известно ведь, что зависть и гордыня не уживаются с дружбой и уважением. Кончилась вековечная дружба между ширинскими и вабкеитскими муллами.
Но довольно о зависти и вражде, пора рассказать, что случилось с вабкентским минаретом. Однажды ширинские муллы приехали на вабкентский базар продавать и покупать, покупать и продавать. По окончании торговли сидели они на площади и играли в кости со своими недругами — вабкентскими муллами.
Не везло в тот день вабкентцам. Все выигрывали ширинцы и все проигрывали вабкентцы.
Проиграли уже вабкентские муллы и деньги, и товары, и даже кое-какую одежду.
— Нет, пора кончать, — закричали вабкентцы, — нетнам сегодня везения.
Тогда один вабкентский мулла в азарте воскликнул:
— Слушайте, вы ширинцы, — ставьте на кон все, что мы вам сегодня проиграли — и деньги, и товары, и одежду, а мы ставим на кон вабкентский минарет. Бросайте же кости. Посмотрим, кто кого.
— Как же так? — удивились ширинские муллы. Очень они хотели иметь вабкентский минарет, но уж больно удивило их предложение вабкентцев.
— Разве не стоит столь прекрасный минарет каких-то денег, товаров и одежонки, которую вы выиграли только что. Минарету цены нет. Минарет вполне исправен и может отлично служить для созыва правоверных на молитву. Минарет пойдет в игру со всеми кирпичами, из которых он построен, со всеми украшениями и с муэдзином в придачу без всякой доплаты. Неужели вы, ширинцы, не захотите получить минарет так дешево? Неужели вы не хотите позаботиться об украшении площади своего селения? Играйте же, минарет против денег, товаров и кое-какой одежонки! Бросаю кости.
Обуяла жадность ширинских мулл, появилось у них горячее желание заполучить вабкентский минарет, поставить у себя посреди кишлака и хвастаться затем перед всем миром несравненным минаретом.
— Но, — сказал один из ширинцев, — скажите вы, умники. Если вы выиграете деньги, товары и кое-какую одежонку, вы возьмете все это и уйдете себе восвояси по домам, а если мы выиграем. Как передвинем минарет за десять верст к себе в кишлак Ширин? А?
— Зачем же вам переносить минарет к себе. Пусть стоит здесь, а принадлежать будет вам. Вы, собственники и владетели, сможете хоть каждый день приезжать сюда, в Вабкент, и любоваться минаретом сколько хотите.
— Ну нет, — закричали ширинские муллы, — где найдете вы таких дураков, чтобы бросать свое добро. Нет, ничего не выйдет. Играть мы не будем.
Видят вабкентские муллы дело плохо. Уедут сейчас ширинцы и увезут весь выигрыш. Повесили они головы, опечалились.
Мимо проходил Насреддин Апанди. Прислушался он к разговору и сказал: