(15 августа)
Марта с Рудольфом кубарем вывалились из камина и растянулись прямо на деревянном полу. Вокруг них возвышались каменные оштукатуренные стены и высокий потолок, под которым висели пучки с травами, из двух больших окон лился солнечный свет, а за этими окнами виднелись хвойные деревья — где бы это место не находилось, это не было похоже на городское жилище. В дальнем углу комнаты располагалась жаровня, на котором стоял больших размеров котёл, возле которого стояла дородная женщина с седыми волосами. На ней поверх залатанного старого платья был кожаный фартук, на голове был остроконечный колпак, она длинной деревянно ложкой помешивала варево в котле и что-то напевала себе под нос.
Рудольф попытался оглядеться и подняться на ноги, но при падении его хорошо приложило девочкой об пол да так сильно, что на спине чувствовался ушиб. Молодой человек закряхтел и с трудом, но вытянул шею, чтобы осмотреться. В нос бил запах разных трав такой силы, что голова немца кружилась, а ещё он учуял, что в котле варилось явно что-то вкусное. Правда, возле него стояла женщина и с любопытством наблюдала за теми, кто вывалился из её камина.
— Марта! — она всплеснула руками, быстрым движением положила на стол ложку, вытерла о передник руки и за два шага оказалась возле лежащих на полу гостей. Затем резким движением подняла Марту Мирбах на ноги и крепко прижала к себе.
— Бабушка Брунгильда! — прошептала та и прижалась в ответ к ней.
— Я уж думала, не увижу тебя! — Брунгильда так и не отпускала девочку от себя, — А то этот Мольтке присылал сов, спрашивал, где ты, а я уж и подумать не могла!
— Нет, со мной всё хорошо, — также прошептала Марта и шмыгнула носом. Женщина резко села возле неё, поцеловала в лоб и вытерла ей слёзы.
— Я как знала, что ты появишься, начала суп готовить. Скоро обедать будем, да? — она улыбнулась и поцеловала девочку в нос. Та ответила улыбкой, сквозь навернувшиеся на глаза слёзы.
Рудольф зашевелился и аккуратно поднялся на ноги. И тут же заметил, как из тени под шкафом на него смотрят зелёные глаза, смотрят крайне недобро.
— О, Марта, а кто твой провожатый? — распрямилась и Брунгильда, ловким движением подвинула девочку за себя, чтобы она не стояла между ней и юношей.
— А, я… — обернулся на неё юноша, — Меня зовут Рудольф, Рудольф Люфт, — он протянул ей руку для рукопожатия, но встретил взгляд полный удивления и пренебрежения и вернул руку обратно.
— Меня зовут Брунгильдой, — она скрестила руки на груди, — По Вашему виду, герр Люфт, думаю, что имя моего рода ни о чём Вам не скажет.
Из под шкафа вылез небольшой зверек, похожий на кошку с пёстрым мехом и осторожно направился к Рудольфу. Его несоразмерно крупные уши стояли торчком, а львиный хвост нервно бил по бокам.
— Я не знаю его, бабушка, — произнесла Марта, внимательно следя за поведением книзла своей бабушки и Рудольфа. Зверь тем временем подошёл к ноге юноши аккуратно обнюхал её, подняв голову, мяукнул, а затем, как обычный кот, потёрся головой. Всё это время молодой немец стоял неподвижно, явно ожидая какого-то подвоха.
— Марта, но ведь вы вдвоём выпали из моего камина, — добродушно улыбнулась хозяйка дома, посмотрев на свою внучку.
— Мы с моей девушкой гуляли в парке, а потом увидели, что дверь в дом открыта и зашли, — Рудольф сглотнул от волнения, — Там и встретили вот… Марту… и её родителей, — в следующую секунду он увидел, как крупная женщина, стоящая перед ним, медленно заводит руку за спину и чуть наклоняет набок голову, буквально пригвождая очень внимательным взглядом его к месту, где он стоит. И Рудольф вот прямо сейчас осознал, что сказал что-то максимально неправильное, и если он не исправится, то его просто-напросто убьют. А потом, видимо, сварят в котле.
— Погодите, я мог всё не так понять! — он затараторил, выставив руки вперёд, — Это не моя девушка, это просто коллега, у меня есть парень, я люблю его, а она просто пригласила погулять, ей нужно было в это поместье пробраться. У нас работа как-то связана с этим местом, я не знаю, я всего-лишь референт, Нина просто попросила сопроводить её в парке на прогулке, а потом мы зашли внутрь! — Брунгильда достала из-за спины нечто, похожее издали на витиеватый корень старого дерева, и держала это что-то в руке на небольшом отлёте. В голове у Рудольфа сразу возник образ тех людей, от чьего сражения они сбежали. Он успел запомнить ту девушку с кудрями до плеч, которая словно валькирия из скандинавских саг, изящно и грозно двигалась, выкрикивая что-то непонятное, но от этого её противникам становилось очень плохо… Однако, сейчас перед ним стояла дородная женщина в кожаном фартуке и остроконечном колпаке, которая больше всего напоминала ведьму во время Вальпургиевой ночи. Рудольфа в детстве очень пугали и одновременно захватывали сказки, и вот, похоже, что сейчас сказка стояла прямо перед ним и очень хотела убить, но за что, он так и не понял.
— Бабушка Брунгильда, — подала голос Марта, — Это кайнцаубер, мы его правда случайно встретили в поместье, — услышав это, женщина вопросительно посмотрела на девочку, не опуская свою палочку, — Он не имеет отношение к цауберам, что меня похитили.
— Кайнцаубер? Малохольные нынче они пошли, — ворчливо отозвалась она, глянув на Рудольфа, который ощутил, что колени его дрожат, — Не то, что мой Конрад. — она спрятала палочку и вразвалку направилась к котлу, где по-прежнему что-то варилось.
— К-конрад? — неожиданно сам для себя выдавил из себя юноша.
— Да, Конрад, любовь всей моей жизни, — также ворчливо, как непонимающему ребёнку, пояснила Брунгильда, помешивая суп, — Высокий, статный, силён был как бык. Жаль, русские его убили.
— В с-сорок пятом? — в горле Рудольфа от волнения пересохло, губы обветрились, но он всё же ровно стоял, хотя коленки предательски продолжали трястись.
— Почему в сорок пятом? — удивлённо посмотрела на него хозяйка дома, — В пятьдесят седьмом[1], - увидев удивление в глазах юноши, она усмехнулась и продолжила, — На позицию, где Конрад мой был, повёл атаку этот русский, как его? Румянцев. Все свои свежие силы бросил, вот и не справился Конрад и его товарищи. В суматохе и убили его, — она повела плечами, смотря, как Марта подбирает сумку, которая так и лежала возле ног кайнцаубера, — Марта, деточка, поставь чайник на огонь, пожалуйста. Будет нам всем чаёк. Да за ним и расскажешь всё.
Девочка кивнула, положила сумку в дальний от Рудольфа конец комнаты. Подставила табурет к столу, взяла чайник и обернулась на бабушку:
— А с этим кайнцаубером что будем делать?
Рудольфа прошиб холодный пот, ни столько от вопроса, сколько от обыденного тона девочки.
— Сейчас поедим, попьём чайку, там ты расскажешь свою историю, он расскажет, — пожала плечами и улыбнулась девочке женщина, — Там и решим, что делать с ним.
— А можно ничего не делать? — очень глухо произнёс Рудольф.
— Нет, — совершенно серьёзно ответила Брунгильда, дуя на деревянную ложку, в которой был суп на пробу, — Ты уж прости, Рудольф, но из этого места просто так не выбираются, — она бросила на него насмешливый взгляд и подмигнула, — Даже если попали в него случайно.
— А что это за место? — юноша стал озираться, всё ещё силясь понять, стоит ему бежать отсюда прямо сейчас или же подождать.
— А сам-то как думаешь? — женщина проследила, что Марта поставила чайник на плиту, зажгла огонь.
— Не знаю даже, — голос Рудольфа неожиданно для него самого дрогнул.
— Божечки, вон табурет, — Брунгильда скривилась, — Присаживайся и рассказывай, как докатился до жизни такой.
— В-всмысле? — не понял тот, но послушно прошёл до табурета, стоявшего у стола с белой ажурной скатертью, и сел на него.
— А в прямом, — женщина зачерпнула ложкой суп, подула на него и попробовала. Затем что-то подумала, кивнула своим мыслям и выключила огонь.
— Ну, я уже говорил, я работаю в компании русских военных консультантов War&Consulting, — он облизнул пересохшие от волнения губы и поймал на себе внимательный взгляд девочки, которая сидела в дальнем углу на лавке, — Они недавно в Германии, полтора месяца или около того, до этого их офис был в Марселе, а ещё раньше в Лондоне. Они оттуда переехали по каким-то причинам, связанным с политикой, я не вдавался в подробности, — Рудольф помотал головой, словно подтверждая сказанное. Брунгильда стояла у котла лицом к нему, уперев руки в бока, притом в одной из рук он снова увидел тот же корень дерева.
— Да ты б и не узнал подробностей, ты ж кайнцаубер, — насмешливо произнесла она.
— А? Кто я? — не понял юноша, слово ему было знакомым, но он не понимал, зачем его используют по отношению к нему.
— Ты сначала историю расскажи свою, — улыбнулась женщина, — А потом может и я чего расскажу.
— А, так вот, — кивнул Рудольф, — Мы с моим другом Гансом пришли работать в офис к ним. Обычная работа такая, ничего интересного, — в его голосе появилось сожаление, — У нас есть отдел аналитики, и там работает русская девушка Нина, рыжеволосая и красивая, она специалист по информационной безопасности вообще, и может найти кого угодно, если у него был хотя бы какой-нибудь след в базах данных, — он заметил, как ехидно улыбается Брунгильда, и как рассмеялась Марта, — Что я не так сказал?
— Да всё так говоришь, просто ты путаешься в рассказе, — пожала плечами женщина, — То у тебя прекрасная русская девушка, то какой-то парень, которого ты любишь. Но ты продолжай.
Рудольф густо покраснел и смутился, почесал нос и продолжил:
— В общем мы с Гансом были в баре, где она была со своими коллегами, Михаилом и Вячеславом. Когда её коллеги ушли, она подсела к нам, и мы продолжили вечер. Очень быстро после этого Ганса жена выдернула домой, а мы с Ниной продолжили. Ну, и она… — он посмотрел на девочку, та крайне ехидно улыбалась, — В общем мы разъехались по домам. А вот через пару дней она мне предложила по работе съездить в Саксонию, там прогуляться в парке. Я много чего успел себе подумать, но оказалось, что ей и правда по работе нужно было это. Правда, я не знаю, что это за дело-то. Но мы прошлись по парку, там заметили людей, будто бы в мантиях. Нас вели с дрона, Михаил, начальник Нины, — он оглядел комнату, пожал плечами, увидел, что его слова не производят вообще никакого впечатления на собеседников, — Внутри мы обнаружили пустой дом, мрачный, будто бы там никто не живёт. Но не живёт недавно, будто бы просто все уехали. Пыльно очень было.
Брунгильда перевела взгляд на девочку, та сдержанно кивнула.
— Продолжай, хозяев дома семнадцать дней назад убил тот, чьё имя звучит, как у твоего друга с работы.
— Ганс? — спросил Рудольф, увидел, что женщина мрачно кивнула, поиграв желваками, продолжил, — Это имя произносили те двое, от которых мы спрятались за портьеру. Два мужчины. Один сказал другому что-то вроде, не завидует ли он Гансу?
— Когда это было? — голос девочки чуть дрогнул, но скорее от волнения, — И где?
— Мы хотели зайти в ту комнату, где позже вы нас встретили, — юноша сделал неопределённый жест рукой в воздухе, — Нина назвала её гостиной. Мы увидели двоих мужчин в пиджаках и спрятались за портьеру. Я вообще ничего не видел, только слышал, а Нина подсмотреть смогла. В общем, Нина говорила, что у нас были какие-то охранники в этом деле, люди в красных мантиях. Уж не знаю, почему они так странно выглядели, — он осёкся, поняв, что женщина перед ним выглядит не менее странно, и на этих словах она усмехнулась и кивнула, — В общем, эти двое в пиджаках поздоровались с теми, тот, кого я слышал, представился каким-то ненемецким именем. То ли чех, то ли поляк он. А потом, когда представился другой мужчина, я не видел кто, то этот первый произнёс что-то наподобие Гедитен…
— Гебитен, — всё также мрачно произнесла Брунгильда, — Марта, ты знаешь, что это значит?
— Нет, бабушка, — покачала головой девочка.
— Это чара, ломающая волю, заклятие прусских некромантов. Но в отличие от Империо, которая сейчас почти везде в Европе находится в списке Непростительных заклятий, этой чарой можно приказывать ещё и неживому.
— То есть как неживому? — голос Марты был удивлённым.
— Любым мертвецам, имеющим хотя бы остатки разума. Это забытое искусство, — она посмотрела на Рудольфа, — Твоя история имеет финал?
Тот резво закивал и затараторил:
— Да, как только мужчины ушли, мы сами зашли в комнату. Судя по всему, они там что-то искали, всё было перевёрнуто вверх дном. Нина тоже начала искать, но сама не понимала, что. А потом пришла Марта с мужчиной и женщиной. А потом раздался взрыв, нас всех раскидало по полу. И в комнату ворвались четверо мужчин, двое в пиджаках, ещё двое в мантиях. Те, с кем пришла Марта, поднялись на ноги и начали с ними сражаться. Я первый раз такое видел.
— А как вы оказались в камине вместе с Мартой? — женщина перевела взгляд с юноши на девочку.
— Я испугалась, — потупила глаза та, — Я испугалась, что меня убьют, потому решила убежать.
— Герр Люфт, как вы с Мартой оказались в камине? — теперь женщина внимательно смотрела на Рудольфа.
— Я плохо понимаю, — он помотал головой, — Но она сначала лежала, потом мужчину, с которым она пришла, потоком какого-то огня сожгло, вот Марта вроде тогда встала и побежала, и об мои ноги запнулась. Я её поднял и утащил к камину, чтобы её не зацепило. А она уже меня в камин утащила, когда на ногах осталась только девушка, которая с Мартой была, и тот, по-моему, он тогда назывался тем славянским именем, когда мы за портьерой прятались.
— Марта, пожалуйста, накрой на стол, — улыбнулась Брунгильда, — Ты же помнишь, где посуда у нас?
Девочка кивнула и встала на ноги. Женщина же сняла остроконечную шляпу и кожаный фартук и повесила их на крюк на стене. Её седые волосы оказались собраны в чуть растрёпанную под шляпой шишку. Затем она подошла к столу, где сидел Рудольф, и села напротив.
— Герр Люфт, я верю в то, что Вы мне рассказали, — её голос был совершенно спокойным и даже будничным, — Но повторюсь, что Вы оказались в том месте и в то время, что я не готова Вас просто так отпустить. Тем более, что, боюсь, Вы не выживете просто так выйдя из этого дома.
— Почему? — Рудольф сглотнул, — И где я?
— Вы в моём доме на горе Броккен[2]. И пока у меня нет оснований убивать Вас или каким-то иным образом Вам вредить, потому что пока с Ваших слов, именно Вы привели ко мне мою дорогую внучку.
— Он не врёт, — подала голос девочка, ставя тарелку с ароматным супом перед бабушкой, — Когда мы улетели из гостиной, перед этим так всё и было.
— Допустим, — кивнула Брунгильда, — Но учитывая, что произошло до этого с тобой, и что сейчас происходит в большом мире… — она устало потёрла глаза, — Герр Люфт, у Вас, наверное, есть вопросы?
— Гора Броккен же в Гарце, — произнёс Рудольф, — Или это другая?
— Та самая, та самая, — рассмеялась женщина.
Марта поставила тарелку с супом перед юношей. Безумно вкусный аромат ударил ему в нос.
— Я в детстве читал, точнее мама мне читала сказки про ведьм, которые слетаются на гору Броккен, — он опустил взгляд в тарелку, чтобы не видеть насмешливого выражения лица Брунгильды.
— Как я люблю кайнцауберов, читают сказки, но стараются не верить в них, — рассмеялась она, — Мааагия существууует, — прогудела она, будто пугая Рудольфа, а потом рассмеялась и взяла ложку.
— Правда? — с надеждой в голосе спросил он.
— Чистой воды, — попробовав суп, сказала она, — Бери ложку.
Марта поставила на стол тарелку и уселась на табурет. Рудольф взял ложку и склонился над тарелкой. Тут Брунгильда что-то произнесла, взмахнула своей деревянной ложкой и возле каждой тарелки появилась чашка, куда тотчас сначала фарфоровый заварочник разлил чай, а потом чайник с кипятком — воду. Рудольф решил, что он не будет думать, как это всё так выходит, что посуда сама наливает чай, может, это умный дом такой.
Они некоторое время, не произнося ни слова, ели. Тишину не прерывало ничего, только с улицы доносился приглушённое птичье пение, да шум ветра в кронах. Рудольф думал, что ещё с утра он был вполне обычным добропорядочным немцем, но сейчас вляпался в какую-то сумасшедшую историю, и надо бы что-то с этим сделать. О, гора Броккен, если это была и впрямь она, должна быть в зоне покрытия сети!
Рюкзак, похоже, он оставил в той комнате, откуда девочка его доставила сюда — в том, что это сделала именно она, немец ни на минуту не сомневался. Он нащупал в кармане бриджей телефон и вытащил его. Защитное стекло было покрыто сеткой трещин, но Рудольф надеялся, что экран не поверждён.
Брунгильда увидела его манипуляции и усмехнулась, подмигнув Марте. Та тоже как-то хитро ухмыльнулась.
Стараясь не обращать внимание на остальных, юноша попробовал снять блокировку телефона, но тот не отвечал. Тот не отреагировал даже на попытку принудительной перезагрузки. Это был сейчас просто кусок пластика, чёрный и бесполезный.
Поджав от расстройства губы, Рудольф положил телефон обратно в карман и посмотрел на Брунгильду:
— А у Вас есть телефон? Мне нужно связаться с коллегами, они могут волноваться.
— Нет, — покачала головой та.
— Нельзя связаться или нет телефона? — уточнил он.
— Нет телефона, связаться-то можешь, если знаешь с кем, — пожала плечами Брунгильда, доев суп.
— А как связаться-то? — Рудольф с надеждой посмотрел на Марту.
— Сову послать, — пожала плечами та.
Юноша перевёл взгляд, полный непонимания, на женщину. Та поставила локти на стол, держа в руках кружку с чаем и внимательно смотря на него.
— Ты на склонах горы Броккен, кайнцаубер, — её голос был по-матерински заботлив, — Все, кто приходят сюда с добром, добро и получают. Но есть проблема, что с большим миром связь здесь происходит по-старинке, при помощи совиной почты.
— Это как?
— Если ты знаешь адресата, то ты пишешь ему письмо, говоришь сове имя этого волшебника, и она его находит, — тут уже и Марта доела суп, — Это если кратко.
— А если человек не волшебник? — с надеждой в голосе произнёс Рудольф.
— Тогда есть некоторые трудности, — усмехнулась Брунгильда, — Совы это волшебная почта.
Рудольф поставил локти на стол и опустил в ладони лицо. Он всем своим рассудком желал, чтобы сказки, которые ему читали в детстве оказались правдой, ведь если в мире есть волшебство, то это просто прекрасно! Но сейчас сам испугался, что если и впрямь оказался в какой-то сказке, но эта сказка приведёт его к смерти, потому что в его памяти их было слишком много. И большинство из них беспощадны.
— Можно я пройдусь? — он не смог доесть суп, хотя тот и был чертовски вкусен.
— Это может быть опасно, — заметила Брунгильда.
— Я читал в детстве сказки, я знаю, как себя вести, — юноша порывисто встал с табурета.
Женщина кивнула в сторону двери:
— Только в лес не уходи, там я ничем помочь не смогу. Быстро, по крайней мере.
Он глубоко вздохнул и на ватных ногах вышел из комнаты. Брунгильда тут же вызвала домового эльфа и приказала ему следить за этим несчастным кайнцаубером, чтобы его никто не обидел.
Когда эльф отбыл, она повернула голову к Марте:
— Несколько дней назад я разговаривала с неким цаубером Виктором Шваницем, он мне говорил, что тебя похитили французы.
— Фройляйн Кристина фавр де Поль и герр Филипп Лестрейндж, — кивнула та, — Бабушка, а это тот же Виктор, с которым у тебя была любовь, когда маме было столько, как мне?
— Да, деточка, — она погладила рукой по голове девочку, — Мы с ним были близки, но это не значит, что когда любовь проходит, надо рвать все отношения с человеком. Виктор хороший цаубер, хоть и верный сын отечества, — она отпила чай и грустно добавила, — Которое его предало.
— Значит, ты всё знаешь? Что сначала фрау Арслан меня с Гельмутом и Матиасом забрала из поместья?
— Знаю, все эти турецкие няни всегда мне казались плохой идеей, — она серьёзно посмотрела на Марту и обняла её, — Моя девочка, ты хорошо держишься, несмотря на всё, что с тобой случилось, — она чмокнула её в макушку.
— Мне положено. — совершенно серьёзно произнесла Марта, — Я теперь старшая в семье.
— Есть ещё твой дядя Валерий.
— Его убила фройляйн Фавр де Поль, — девочка подняла взгляд и посмотрела внимательно на бабушку.
Выражение лица той было очень хитрым.
— Дорогая, я не зря верховная брокенская ведьма, — улыбнулась она, — Я чувствую всех, кто мой родственник, и Валерий жив. И Матиас с Гельмутом тоже.
Марта кивнула, вынула медальон, висевшей на цепочке у неё на шее — металл того был светлым:
— Но почему фройляйн Фавр де Поль так сказала?
— А что она тебе говорила?
— Что магия иссякает, и что, как говорил дядя Валерий, техномагия единственный способ выжить цауберам в её стране. И что дядя Валерий что-то такое натворил, что по-суду она вынуждена была его казнить.
— О, узнаю Валерия, он всегда был идеалистом, — улыбнулась Брунгильда, — И думаю, что это их план, мне почему-то кажется, что это он придумал, чтобы она всем говорила, что казнила его, а у него стало больше возможностей.
— Возможностей для чего? — Марта с любопытством посмотрела на бабушку.
— Для того, чтобы действовать, — она поцеловала девочку в лоб, — Я думаю, после гибели твоих родителей он решил, что опасность может угрожать и ему, и его замыслам. А потому выбрал такой способ скрыться. А как к тебе относилась эта Фавр де Поль?
— Она была очень добра со мной, — ответила девочка, не задумываясь, — Я сначала испугалась, когда она пытала фрау Арслан в соседней комнате, когда я поила какао герра Лестрейнджа, я подумала, что она и со мной что-то плохое сделает, но нет. Она говорила, что я могу отправиться в Руан в поместье дяди, когда мы заберём папины записи из его кабинета, — и тут Марта словно осознала, что именно Кристина говорила ей, потому на её глазах проступили слёзы, — Она хотела меня отправить к дяде, да?
— Что мне рассказывал Виктор о Кристине Фавр де Поль, то она явно такая же идеалистка, как и твой дядя Валерий, не смотря на то, как она порой поступает со своими противниками, — улыбнулась Брунгильда, — А вы отправились в ваше поместье за записями твоего отца?
— Да, — кивнула Марта, — Вот они, — она засунула руку в карман своего платья и вынула оттуда небольшую флешку, держа её на ладони.
— Положи в карман, — улыбнулась её бабушка, — А то пропадут.
— Да, я знаю, — снова кивнула девочка и спрятала флешку обратно в карман.
— А в сумке той что? — женщина кивнула в сторону лавки, где лежала большая сумка, с которой Марта и Рудольф выпали из камина.
— Там большая тетрадка, с черновиками папы, он там часто давал нам рисовать. А фройляйн Фавр де Поль и герр Лестрейндж подумали, что это и есть записи. А может мне тогда отправиться к дяде сразу? — в голове девочки прозвучала надежда.
— Дорогая, я не знаю, насколько безопасно будет тебе у него, — покачала головой Брунгильда, — Здесь тебя точно никто не тронет. С твоего позволения я узнаю у моего друга Виктора последние новости в большом мире?
Марта задумалась:
— А ему можно доверять?
— Про тебя я ему не расскажу, но доверять ему можно. Он был бы счастлив торжеству техномагии и в Германии, и во Франции. Но в окружении него есть много цауберов, которым нет веры.
— Я люблю тебя, бабушка, — девочка обняла женщину и прижалась к ней.
— Я тоже тебя люблю, Марта, — та обняла её в ответ и поцеловала в макушку.
— Фройляйн Фавр де Поль обещала мне найти Гельмута и Матиаса, — не разжимая объятий проговорила та.
— Если твой кайнцаубер сказал правду, то вы покинули поле боя ровно в тот момент, когда Кристина схватилась с сильным противником, я попробую узнать её судьбу. Ты хотела бы её увидеть снова?
Марта кивнула.
— А ещё я, кажется, узнала голос одного из тех, кто напал на нас в гостиной, — сказала она, — Он был из тех двоих, кто тогда забрал ночью Гельмута и Матиаса, когда мы были с фрау Арслан.
— Это страшные люди, дорогая, надеюсь, у Кристины хватило сил и мужества победить их.
— Они убили маму и папу? — совершенно буднично произнесла Марта, и от этой интонации у Брунгильды сжалось сердце.
— Да, — кивнула она.
С хлопком появился домовой эльф и сказал, что вверенный ему кайнцаубер пострадал от нападения гиппогрифа[3]. Человек подошёл слишком близко и получил сильный удар клювом по голове. Эльф спас его и перенёс в одну из комнат, где уложил на кровать.
Брунгильда расхохоталась и поднялась на ноги:
— Пойдём поможем нашему пострадавшему, вечно эти кайнцауберы попадают в неприятности.
Марта заулыбалась, кивнула и поднялась на ноги:
— Давай, он вроде хороший человек.
1 — Сражение при Гросс-Егерсдорфе — сражение, произошедшее 19 (30) августа 1757 года у деревни Гросс-Егерсдорф в Восточной Пруссии между 28 тыс. прусских солдат под командованием фельдмаршала Левальда и 55 тыс. русских под командованием фельдмаршала С. Ф. Апраксина. Явилось первым крупным сражением с участием русской армии в Семилетнюю войну.
2 — Броккен — гора, самая высокая точка Гарца (1141,1 метра). Расположена в земле Саксония-Анхальт в Германии. По легенде, в ночь с 30 апреля на 1 мая на Броккене собираются ведьмы на празднование Вальпургиевой ночи.
3 — Гиппогриф — довольно необычное волшебное животное. Туловище, задние ноги и хвост коня, передние лапы, крылья и голова — орлиные; сильный стального цвета клюв и огромные блестящие глаза. Питается гиппогриф, как и многие хищные птицы, мелкими животными. Имеет не только сильный клюв, но и крепкие острые когти на передних лапах, которые пускает в ход на лету или становясь на дыбы.