*
(16 августа)
— И как ты оцениваешь эту выходку? — Отто бросил газету на столик перед Притвицем, откинулся в кресле и сложил пальцы домиком.
Тот усмехнулся, бросил взгляд на газету и медленно кивнул.
— Трое моих подопечных погибло от рук этой француженки, я всё сообщил тебе, ты передал это своей Серафиме, а мы получили вот это? — Отто фыркнул и презрительно взглянул на собеседника, тот покачал головой, потом внезапно что-то словно осознал и посмотрел внимательно на Отто:
— Шваниц решил, что никого не стоит откачивать?
— Нет, — пожевал губами тот, — Один задохнулся, другой сгорел. Ну, а Лаэзу никак не вылечить.
— Тебе не кажется, что он догадывается о том, что твои люди проникли в его департамент?
— Не кажется, я уверен, — кивнул Отто, — Но нет, пока ничего я не могу с этим поделать. Тем более, что кто-то пообещал начать действовать, правда, пока что действуют одни лишь ударенные головой француженки.
— Она не ударенная головой, — отмахнулся Якоб и встал, — Ты будто бы из какой-то норы выбрался. Серафима действует в рамках нормальной магловской политики.
— Чьей политики? — поднял бровь его собеседник.
— Кайнцауберов, — фыркнул Притвиц, прошёлся к окну и открыл его. В комнату ворвался свежий дневной воздух, — Отто, скажи, что тебя смущает?
— Турки, — тот внимательно посмотрел на своего собеседника, — Меня смущает то, как быстро они нашли союзника во Франции.
— Серафиме турки нужны для защиты от последователей Фавр де Поль, — Якоб пожал плечами и встал спиной к окну, оперевшись на подоконник, — О, кстати, тут приходил с предложением Мустафа Озтюрк.
Отто продолжил внимательно смотреть на Якоба. На его скулах заиграли желваки.
— Он предлагал свою помощь, — развёл руками тот, — Он догадывается о том, что твоих людей здорово потрепали в последнее время, потому предлагал своих бойцов в обмен на помощь.
— Какую цену он предложил за помощь? — глаза Отто превратились в две щёлочки.
— Не важно, — Притвиц расплылся в улыбку, — Но я отказался, цена слишком высока. Да, я понимаю, чего турки хотят.
— Землю они нашу получить хотят. Землю.
— Землю я им не дам, но они и без моего дозволения могут попробовать получить.
— Что он попросил? — голос Отто наполнился металлом.
— Мальчиков Мирбахов и землю на холме Калькризе, — по лицу Якоба пронеслось смятение.
— Ты же, надеюсь, понимаешь, чем это грозит нам?
— Да, тут я согласен с профессором.
Отто помолчал, пожевал губами и поднялся. Прошёлся до камина, присел на корточки, пошевелил кочергой уже почти прогоревшие дрова, те ответили снопом искр. Якоб не менял своего положения, вдыхая воздух с улицы.
— Это была прямая атака на Августу и Шваница, — наконец произнёс он.
— И на нас, — Отто оставил дрова и поднялся, — Ты забыл, что мы тоже техномаги? Эта история про бурю над немецкими лесами, она как красная тряпка для всех наших возможных противников. Много кто ещё помнит сороковые.
— Я не отменяю своё обещание, техномаги будут выведены из подполья.
— А что ты дальше намерен делать? — Отто очень внимательно посмотрел на Притвица, — Благодаря Серафиме события закрутились, надо начинать действовать.
— Мне нужна твоя помощь с Мольтке, — произнёс Якоб, скрестив руки на груди.
— Он должен умереть? — усмехнулся его собеседник.
— Не просто умереть, — покачал головой Притвиц, — Ты прав, что события завертелись, однако я так и планировал. Серафима преследует собственные интересы, и нам они не сильно важны, но она начала действовать так, как нам выгодно. Но для нашей атаки на Августу нужна красивая смерть, вот Мольтке как раз нам в этом поможет.
— Ты хочешь сделать из него символ?
— Да, он нам очень нужен, — кивнул Притвиц.
— А турки?
— А что турки?
— На чьей стороне они будут выступать?
— На своей, — покачал головой Якоб, — Это будет первая проблема после того, как мы возьмём власть.
— Знаешь, кто на самом деле этот Хаким? — Отто хитро улыбнулся.
— Просвети-ка, — осклабился Притвиц.
— Знаешь ты всё, — скривился его собеседник, — Он из Глубинного Государства. Турки снова присматриваются к Европе, но в этот раз они решили начать сразу с Германии, а не с Балкан. Те турецкие няньки и воспитательницы, которых поголовно нанимают, они все работают в его паутине. Австрия и Германия вот его цель для экспансии в Европу.
— Это теория заговора такая? — хохотнул Якоб.
— Упаси тебя всевышний, чтобы ты не воспринимал эту угрозу всерьёз, — Отто покачал головой и погрозил пальцем Притвицу.
— Серафима очень удачно отвлекает турок на себя, наиболее боеспособные их группы переезжают в Страсбург и Шармбатон.
— Нам от этого не легче, Серафима явно спуталась с Адетоканбо, лидером чёрных во Франции. А треть приезжих во Францию, они вообще-то из Магриба туда перебираются, а в Магрибе…
— Отто, ты строишь теорию заговора, — покачал головой Притвиц, — Да, есть такие силы, но что Хаким свадебный генерал, что Адетоканбо. Да, Хаким чуть поопаснее, у него есть боевые отряды, но отряд того же Али Демира он не сильно подчиняется ему, а уж тем более этому Мустафе, который выполняет роль посыльного.
— Якоб, я вывожу своих подопечных из департамента Шваница, иначе этот старый пёс их всех перебьёт, — внимательно взглянул в глаза собеседнику Отто.
— Да, я понимаю, — кивнул Якоб, — Осталось совсем немного.
**
(16 августа)
— Виктор, ты ещё не начал репрессий в своём ведомстве? — Михаил по-доброму усмехнулся и внимательно посмотрел на гостя.
Мужчины сидели в кабинете Свята Вениаминовича на диване. Сам глава W&C находился в своём кресле и болтал в бокале коньяк, с долей иронии наблюдая за главным мракоборцем Германии.
— Это ты подожди задавать вопросы Миша, — пробасил он, — Напервой ты его проверь, а вдруг ворог какой пробрался в наш дом?
— Коллеги, я не знаю, кто это был, но это по-сути и не важно, — Виктор пытался держать лицо, но всё же к его щекам прилила от волнения и доли смущения кровь.
— Важно, что кто-то может прикинуться тобой и пройти куда угодно, — зловеще произнёс Романов, взял свой бокал с коньяком и отсалютовал Салтыкову.
— Мне вот всё больше интересно, а вы со всеми нанимателями так разговариваете? — Шваниц оглядел мужчин и провёл пальцем по ободку своего коньячного бокала.
— Нет, конечно, не со всеми, — Свят Вениаминович отпил коньяка, крякнул и утёр бороду с усами, — Некоторых эти архаровцы пугают тем, что передадут их в руки Моссада[1].
Михаил от этого аж поперхнулся, когда отпивал коньяк, но сумел справиться и не закашляться:
— Ну, это было один раз, обычно мы так не угрожаем.
— Я боюсь предположить… — нотки сарказма уже не прятались в голосе немца.
— Ну, а что этот турок себе позволял? — Романов взглянул на того, — То он сотрудничает с Аненербе, то он не сотрудничает. А тут такой аргумент, и сразу Мустафа стал шёлковым, как платок турецкий.
— Что вы по поводу этих турок-то думаете? — Шваниц наконец отпил коньяк.
— Велено в прямую конфронтацию первыми не вступать, — ответил Салтыков, — Хотя опять же сказано было, что Хаким выписал с Ближнего Востока форменного бандита, некоего Али Демира. Слыхал о таком?
— Нет, — немец отрицательно покачал головой, — Просветите, господа-товарищи?
— Али Демир, выходец из Курдистана[2], - вздохнул и пригубил коньяк Михаил, — Мирянские террористические группы с ним старались особо не связываться, потому что это чёртов чародей, а они как-то по большей части материалисты и о магии знают только то, что это плохо, и Кораном не сильно поощряется. А вот этого Али не сковывают нормы морали и Корана. Из последнего и крупного на его счету три взрыва в Магрибе: Алжир, Тунис и Марокко. Направлены акции были ровно на волшебников, миряне не пострадали вовсе, — он на всякий случай посмотрел на немца и уточнил, — Кайнцауберы. Потому особо эти акции не разошлись, но волшебники в курсе. По официальной версии, этому выродку нужен хаос, боль и страх. Все три взрыва это были переговоры между арабскими и европейскими волшебниками, в Марокко погиб испанский представитель, в Алжире погиб француз, в Тунисе француз был тяжело ранен.
— Интересная личность, — произнёс Виктор.
— Ещё одна акция Али состояла в нападении на выездное занятие школы Уагаду. Погибло двое взрослых и одиннадцать детей, — глава аналитиков W&C внимательно следил за реакцией собеседника, но на лице того ничего, кроме удивления не было написано.
— Потому эта выходка Ректора Шармбатона выглядит глупо, — пробасил Свят Вениаминович.
— Я предполагаю, что у Мустафы не один отряд, который можно расположить во Франции, но как только в Шармбатоне появятся первые представители африканского континента, я в первую очередь про взрослых говорю, — Михаил покатал в бокале коньяк, — И они увидят Али или его бойцов. Как ты думаешь, Виктор, через сколько времени Шармбатон станет полем боя?
— Студентов жалко, — поморщился тот, — Попадут под раздачу.
— Только это не наша война, — отпил коньяк глава W&C.
— Надеюсь, вы этого не скажете про наш контракт? — немец с подозрением посмотрел на него.
— У нас чёткие инструкции не идти на прямую конфронтацию с турками первыми. Пока это вообще никак не противоречит контракту с тобой, — ответил Михаил, — Но ты так и не ответил на насущный вопрос, репрессии уже провёл?
— Их Фавр де Поль начала, когда убила мракоборца, который состоял в Аненербе.
— Очень удобно не откачивать пострадавших вовремя, — ехидно пробасил Свят Вениаминович, — Всегда можно сказать, что банально не успел, да?
— Ну, мы не старались успеть и не успели, — пожал плечами Виктор, — Вы же передали информацию, что только один был под воздействием из моих людей, а второй добровольно пошёл за этим Иржи. Вот мы и того, кто был под воздействием, сейчас лечим от перелома черепа. А второй уже на кладбище. Погиб при исполнении. Героическая смерть, между прочим.
— Кстати, — поднял вверх бокал Романов, — А куда делась девочка Мирбах и наш сотрудник?
А… — Шваниц замялся и спешно отпил свой коньяк.
— Сам по себе он не очень важен для нас, — Свят Вениаминович внимательно глядел на немца, — Но он очень важен для одной нашей сотрудницы.
— Они вдвоём с девочкой в безопасном месте, — Виктор внимательно посмотрел на Салтыкова, но быстро отвёл взгляд и отпил из бокала, — Коллеги, я не могу сказать, где они и у кого.
— Если окажется, что ты их прячешь под кроватью, я даже не удивлюсь… — картинно закатил глаза Михаил.
— Нет, они не в Берлине! — всплеснул руками глава мракоборцев Германии.
— Нужно будет, чтобы ты сопроводил нашу сотрудницу в это место, а потом их обоих вернул обратно, — пробасил Свят Вениаминович.
— Я отведу, но не прямо сейчас, мне нужно у этого места уточнить, можно ли так сделать? Я не хозяин его.
— Кого? — на него посмотрел удивлённый глава аналитиков W&C.
— Места этого, — скривился немец.
— Смешная шутка, жаль, не вышла, — поджал губы Михаил.
— Зачем ты смеёшься над Виктором? — в голосе Салтыкова сквозила ирония, — Он же управляет департаментом, в котором множество инфильтратов Аненербе, какой-то турок выписал в его страну с Ближнего Востока известного террориста-чародея, под его личиной разгуливают неизвестные волшебники, а тут ты ещё?
— А ещё у меня госпереворот на носу, — ворчливо отозвался Виктор.
— Ты или тебя? — максимально искренне, как был способен, спросил Романов.
— Якоб Притвиц, глава Департамента Магических Происшествий и Катастроф, задумал на собрании Бундестага свергнуть Августу фон Вальдбург.
— Какая незадача, — картинно покачал головой глава аналитиков W&C.
— Виктор, я напомню, — Свят Вениаминович отпил коньяк и внимательно посмотрел на немца, что тот аж поёжился, — У нас контракт с тобой, лично с тобой. При попытке кого бы то ни было, кроме тебя, начать нами командовать, этот кто-то чрезвычайно сильно удивится. Если будет упорствовать, то в последний раз в своей жизни.
— Это намёк на то, чтобы я сохранил свою жизнь? — усмехнулся Шваниц.
— Это намёк на то, чтобы ты объяснил своим союзникам правила, — Михаил стал совершенно серьёзен.
— Мне нужно, чтобы вы выделили бойцов для охраны собрания Бундестага.
Комната погрузилась в тишину, оба русских обдумывали предложение немца. Наконец Свят Вениаминович, посмотрев в почти опустевший бокал, пробасил:
— Ты знаешь, что у нас почти нет бойцов, а мы твои три городка прикрываем ещё, — ворчливо отозвался Михаил.
— Мне очень нужны ваши бойцы будут в Бундестаге, кто знает, что может случиться? — взволнованно дёрнул головой Виктор, — У нас вон Притвиц переворот готовит, у нас Аненербе, они, скорее всего, с ним спелись, ещё и турки эти. А всем своим мракоборцам я доверять не могу.
— Репрессии неизбежны, — усмехнулся и огладил бороду Салтыков. Шваниц кивнул его словам.
— Ты про французов забыл, — произнёс Романов.
— Фавр де Поль выпустят, — кивнул головой немец, — Мне не нужны во Франции популистские дуры у власти, эта дура, вроде, нормальная.
— А глава мракоборцев Германии уже отвечает за правителей других государства? — снова усмехнулся глава W&C.
— Я отвечаю за безопасность моей страны.
— Мне одному кажется, что наши бойцы в Бундестаге нужны не только для возможной обороны? — Михаил хитро прищурился, глядя на их гостя.
— Собрание через три дня, — улыбнулся тот, — Нам всем нужно подготовиться.
— Для подобной подготовки нам нужно получить разрешение Москвы, — пробасил Салтыков.
— Я надеюсь, за три дня его можно получить?
Свят Вениаминович пожал плечами и загадочно улыбнулся.
Романов отсалютовал бокалом Шваницу и допил свой коньяк.
***
(17 августа)
В просторном кабинете за длинным дубовым столом сидели мужчины и женщины, главы департаментов Магической Германии. С портретов со стен на них взирали их предшественники канцлеры и выдающиеся главы департаментов прошлого: кто в прусских военных мундирах, кто в серых мантиях, а кто и вовсе во вполне магловских пиджаках. Среди волшебников была заметна нервозность, то и дело слышались слова: “Вы читали газеты?”, “Что же удумали эти лягушатники?” и “Если фрау Канцлер нас собрала, что же она скажет?”
Секретарь Августы фон Вальдбург, миловидная белокурая девушка, деловито разложила бумаги на месте своей начальницы во главе стола, затем отошла к стоящей рядом со столом кафедре и села возле неё на стул. Поправила, выбившуюся из причёски прядь и взяла планшет с перьевой ручкой, готовясь записывать.
Виктор Шваниц оглядел собравшихся, задержавшись взглядом на Якобе Притвице, тот смущённо улыбнулся ему и пожал плечами. Вид у него был, как и у многих других, немного взволнованный.
Отворилась тяжёлая дверь, и внутрь уверенным шагом прошла Канцлер Магической Германии в чёрном брючном костюме. Она дошла до своего стола, посмотрела в приготовленные бумаги, взяла пару листов и прошла за кафедру.
— Приветствую вас всех, господа, — Августа сдержанно улыбнулась, разложив листы перед собой на кафедре, — Рада видеть всех вас в добром здравии в это сложное для всей нашей страны время, — её приветствовали сдержанными кивками, — Также я благодарна присутствующим журналистам, которые смогли найти время в своём плотном графике, чтобы почтить нас своим присутствием, — две девушки, сидевшие на стульях у двери привстали и также приветственно кивнули, — Ваше нахождение здесь, как нельзя важно для всех нас, и надеюсь, всё, что вы здесь услышите, вы опубликуете в своих изданиях слово-в-слово без каких-либо купюр или упрощений.
По столу прошёлся шепоток, главы департамента переглянулись, но их взгляды тут же устремились к Канцлеру, которая в свою очередь глубоко вздохнула и стала говорить:
— Я посчитала, что в общих интересах предложить, чтобы наше собрание было проведено именно сегодня. По окончании сегодняшнего заседания, будет предложен перерыв до четверга, 19 августа, до заседания Бундестага, конечно, с возможностью встретиться раньше назначенного срока, если в этом будет необходимость, — она оглядела собравшихся, — Вы все имели честь читать французскую прессу, в которой была опубликована речь Ректора Академии Шармбатон Серафимы Эдит Абрабанель, именно те тезисы, что были опубликованы там, и заставили меня принять решение об этом внеочередном сборе. Все вы в курсе тех обвинений, что были предъявлены нашему государству, а также тех шагов, что намерена предпринять французская сторона в ближайшем будущем. Не буду скрывать, нам всем предстоит суровое испытание. Перед нами много долгих месяцев борьбы и страданий. Вы меня спросите, каков же наш политический курс? Что я, как Канцлер Магических Земель Германии, могу вам всем предложить. К моему глубочайшему сожалению, как бы это не звучало, но я не могу предложить ничего, кроме крови, тяжелого труда, слез и пота. Определённые силы во Франции, имеющие крайне недружественные нам намерения, недвусмысленно дали нам понять, что готовы вести против нас войну, и они не намерены идти на уступки или переговоры. Как вы все знаете, они взывают к мировой и европейской общественности с целью сокрушить нас, даже не смотря на то, что мы до этого ни словом, ни делом не давали им повода для подобных помыслов.
Волшебники за столом молчали, внимая словам своего Канцлера, та же продолжала своим размеренным голосом:
— Нас толкают к войне, которая грозит стать самым сложным испытанием, которое выпало на долю всех нас в этом столетии, и я готова ответить за всех, мы к этой войне готовы, — в повисшей паузе был слышен лишь скрип перьев журналистов, записывающих произносимые слова, — Мы готовы вести эту войну, если потребуется, на море, суше и в воздухе, со всей мощью и силой, какую даровало нам Мироздание и наши предки, вести войну против чудовищной тирании, прикрывающейся лозунгами о свободе и равенстве. Вот наш курс. Вы спросите, какова наша цель? Я могу ответить одним словом: победа, победа любой ценой, победа, несмотря на весь ужас, победа, каким бы долгим и трудным не был путь; потому что без победы не будет жизни. Это важно осознать: если не выживет наша страна, то не выживет все то, за что мы боролись, не выживет ничто из того, за что всё человечество борется в течении многих веков. Но я берусь за эту задачу с энергией и надеждой. Я уверена, что нашему делу не суждено потерпеть неудачу. И в этот момент я чувствую себя вправе настаивать на всеобщей поддержке, и я призываю: “Идемте же, идемте вперед единой силой”, - она перевернула лист бумаги, — Нам заявили, что у наших противников есть план, план по противодействию нашим помыслам, нашему спокойному мирному существованию. Но это совершенно не значит, что нам предстоит сидеть сложа руки и покорно ждать, когда к нашему порогу придёт враг. У нас есть долг, долг перед всеми волшебниками, что вверили нам управление этой землёй. Однако же не только перед ними. В сложившихся обстоятельствах нашим естественным союзником остаётся Французская Директория, те силы Франции, которые стремятся к миру и прогрессу на благо всего магического сообщества.
Августа нашла глазами Шваница, тот сдержанно кивнул ей.
— Как некоторые из вас знают, позавчера в поместье семейства Мирбах была задержана глава Французской Директории Кристина Фавр де Поль вместе со своим помощником Филиппом Лестрейнджем. Задержана она была на месте боя с отрядом неназванных немецких волшебников, из которого мужественно вышла победителем. Сегодня я со всей ответственностью могу заявить, что мы освобождаем из под стражи фройляйн Фавр де Поль, так как разбирательство по её делу завершено, — некоторые из собравшихся удивлённо ахнули, — На главу Французской Директории было совершено покушение волшебниками, состоящими в возрождённой организации, в прошлом веке наводившей ужас на магловское и магическое сообщество, не побоюсь этого слова, по всему миру. Я говорю об Аненербе, — возгласов удивления стало больше, — Я готова ответственно заявить, что на территории Магической Германии данная организация существует, она была воссоздана волшебником по имени Густав Хайм под видом кружков по изучению прусской волшебной мысли. С прискорбием констатирую, что инфильтратам этой организации удалось проникнуть во многие сферы нашего сообщества, в том числе на самый верх. И я своей волей объявляю данную организацию и всех её членов вне закона. Глава Департамента Магического Правопорядка Виктор Шваниц уже проинструктирован насчёт дальнейших действий по выявлению её членов и передачи их для судебного разбирательства.
Взоры собравшихся за столом устремились к Виктору, но тот лишь поправил свои очки и сдержанно улыбнулся.
— У нас есть неоспоримые доказательства причастности членов этой организации к убийству Генриха и Агаты фон Мирбах, а также Урсулы Клейн и Юргена Циммерна. Мы все помним эту ужасную трагедию, разыгравшуюся неполных три недели назад в Саксонии. За проявленную смелость и доблесть в борьбе с членами Аненербе я, Канцлер Магических Земель Германии выражаю особую благодарность главе Французской Директории Кристине Валери Фавр де Поль. Однако же деятельность этой волшебницы выявила ещё одну силу, враждебную нам всем. И эта сила также обосновалась на нашей земле. Сейчас я речь веду про так называемых эмиссаров Глубинного Государства Турции, до последнего времени они таились в тенях, а их агенты не привлекали внимания к своим персонам, однако же последние события показывают, что они выходят из подполья и готовы к действиям, — Августа сбилась, вздохнула, подняла взгляд, потом снова опустила вниз в бумаги, — Волшебница турецкого происхождения Сибель Арслан, служившая няней в семействе фон Мирбах, состояла в данной организации, и сразу после того, как случилась вышеозначенная трагедия, выкрала детей и увезла в неизвестном направлении с целью передать их турецкой стороне. К сожалению, на настоящий момент их местонахождение нам неизвестно, однако же что нам точно известно, так это то, что вы все смогли прочитать во французской прессе, а именно то, что в Шармбатоне и в Страсбурге будут расположены отряды турецких волшебников, одним из которых будет отряд известного террориста Али Демира. Не все из вас слышали про него, однако на его счету приходится атака на учащихся школы Уагаду с тринадцатью погибшими и двадцатью ранеными, а также три взрыва в странах Магриба: в марокканской Касабланке погибло четыре и ранено двенадцать человек, в алжирской Беджайе погибло двое и было ранено двадцать, а в тунисском Кайруане погибло пятеро и столько же было ранено. Это жестокий и опасный чародей, не желающий ничего, кроме хаоса и крови на нашей земле. И именно он был призван в числе одного из первых союзников Серафимой Абрабанель, и именно угроза, исходящая от этого чародея, толкает нас к следующим шагам.
Августа замолчала, снова посмотрев на собравшихся, они заинтересованно смотрели в ответ, лишь секретарь и журналисты скрипели перьями по бумаге.
— Мы посчитали необходимым ужесточить меры против чужеземцев, коими безусловно с этого момента считаются граждане Франции, сотрудничающие с Серафимой Абрабанель и её подручными, но и выходцы из Турции, коих имеются все основания подозревать, если не в сотрудничестве с террористами, то в поддержке антигерманских сил Глубинного Государства. Я понимаю, как многочисленны семейства, кто взял себе в работники турков или турчанок, но время требует того, что мы должны проявить к ним нулевую терпимость, в противном случае последствия нашего бездействия могут быть самыми ужасными. Я знаю, что есть очень много волшебников, которых затронет это распоряжение, но которые являются яростными врагами тех сил, рупором которых сейчас выступает Серафима Абрабанель. Я очень сожалею об этом, но мы не можем сейчас, в напряжении сегодняшних дней, разобраться в этом со всеми желаемыми подробностями. Если будут попытки атаковать нашу территорию и последует сопутствующая этому битва, этим людям лучше будет быть в стороне, ради них самих и ради нас. Однако, есть другая группа людей, к которым я не питаю никаких симпатий. Оттого я наделяю Департамент Магического Правопорядка и его главу Виктора Шваница чрезвычайными полномочиями, — по столу пронёсся шепоток, в котором совместилось удивление и неодобрение, но Августа продолжала, — Я наделяю его правом железной рукой пресекать любую активность какой-либо “пятой колонны” на германской земле, и я надеюсь, мракоборцы будут пользоваться этим правом без тени сомнения, до тех пор, пока мы не будем убеждены, и даже более чем убеждены в том, что это зло среди нас успешно уничтожено. Я полна уверенности в том, что если все выполнят свой долг, если мы не будем пренебрегать ничем, и если будут приняты все меры, так как это делалось в подобные времена до сих пор, мы снова докажем, что мы способны защитить нашу землю, перенесем бурю войны, и переживем угрозу тирании, если потребуется, то в течение многих лет, и если потребуется, то одни.
Фрау Канцлер перевернула листок, не поднимая взгляда на шепчущихся людей и продолжила:
— Однако это не всё, чем мы можем ответить на угрозу с запада. Отныне, с этой минуты, такая ранее не поощряемая стезя магического искусства, как техномагия, объявляется полностью и безоговорочно равной любой другой школе магического искусства. Она не объявляется ведущей, но равной всем остальным. Также мною были проведены консультации с руководством Федеративной Республики Германия, и мы пришли к совместному решению о начале интеграции магического и магловского сообществ, — вздох удивления пронёсся по залу, — Да, это именно то, чем пугает нас всех и весь мир Серафима Абрабанель в своём памфлете, но это неизбежно, и это то, чем можем ответить мы на угрозу с запада. Маглы, живущие в этой стране, готовы помочь нам в нашем деле в обмен на наши знания, наше искусство. Можно сколь угодно презрительно к ним относится, но нельзя у них отнять двух вещей: они живут на этой земле, и они сильны, — голос Августы разносился под потолком всё громче, шёпотки затихали, — Полагаю, совсем скоро начнется битва за нашу с вами Германию. От исхода этой битвы будет зависеть, уцелеет ли наша с вами цивилизация. От исхода этой битвы будет зависеть, выживут ли немецкие волшебники, удастся ли нам сохранить наши общественные институты и нашу государственность. Очень скоро враг обрушится на нас со всей своей яростью и мощью. И этот враг знает, что выиграть войну он может лишь одним способом, сломив наше сопротивление. Если мы сдержим его напор, Европа сможет обрести свободу, и не побоюсь этого слова, у всех волшебников мира появится надежда на светлое будущее. Но если мы проиграем, тогда весь мир и вообще все, что было нам мило и дорого, погрузится во тьму нового средневековья, только на этот раз оно будет куда более мрачным и, возможно, гораздо более продолжительным. Так давайте же засучим рукава и примемся за работу для того, чтобы, даже если наша страна просуществует еще тысячу лет, люди все равно продолжали помнить нас и говорить об этом времени: “То был их звездный час!”
Голос канцлера резко оборвался на высокой ноте, и тут же секундная пауза сменилась аплодисментами: мужчины и женщины начали вставать из-за стола и стоя аплодировать фон Вальдбург, пока она, не обращая на них внимание, собирала листы, подходила к своему месту во главе стола и садилась в кресло.
— Присаживайтесь, — кивнула она собравшимся, — Есть ли у кого-то из вас вопросы?
— У меня имеются, — уселась ровно пожилая полноватая женщина с седыми волосами, завязанными в тугой узел на затылке, — Фрау Канцлер, Вы всё сказали правильно, но учитывая, до какого состояния довёл мракоборцев Рихард фон Мольтке, то мы будем бороться с нашими врагами разве что донышками разбитых пивных бутылок, потому что это всё, что у нас есть! — она развела руками.
— Фрау Мюллер, — улыбнулся Шваниц, — К сожалению, мы действительно столкнулись с определёнными трудностями в работе, однако мы делаем всё возможное, чтобы эти трудности преодолеть.
— Герр Шваниц, — сварливо ответила женщина, — Я помню, как работало Штази, и я считаю, что если бы сейчас Ваш департамент был бы ими, то многих проблем из сказанного фрау фон Вальдбург удалось бы избежать, но к сожалению, даже Вы не в состоянии в короткий срок привнести необходимый порядок в стан мракоборцев.
— Думаю, у нас есть ещё некоторое время, которого будет достаточно герру Шваницу, на наведение этого порядка, — улыбнулся Притвиц, Мюллер в ответ прожгла его взглядом.
— Что именно будет с турками и турчанками, что служат у нас? — подал голос молодой человек, сидевший за столов возле Шваница.
— Герр Кауфман, для начала они все должны быть проверены на причастность к обозначенным в речи выше сообществам, — Августа внимательно посмотрела на говорившего, — Если причастность будет установлена, они будут высланы с территории Германии, если же они будут непричастны, они смогут вернутся к работе.
— Спасибо, фрау фон Вальдбург, всё понятно, — кивнул тот.
В зале повисла пауза, которую примерно через полминуты прервала Августа:
— Если на этом больше никаких вопросов нет, то объявляю заседание закрытым. Следующее собрание будет проведено 19 августа после заседания Бундестага.
1 — Моссад — ведомство разведки и специальных задач» национальная разведывательная служба Израиля, одна из трёх основных спецслужб Израиля.
2 — Курдистан — географическая и историческая область на Ближнем Востоке. Определенных границ Курдистан не имеет. Большая часть курдских земель расположена на стыке Армянского и Иранского нагорий, а также на территориях Верхней Месопотамии