Скрытый от посторонних глаз мир влиятельных корпораций казался Квинту чем-то вроде муравьиной фермы. Каждый клерк словно клетка огромного организма, а не личность. Каждый уверен, что незаменим. Как говорится, миллионы мух не могут ошибаться. Именно этому миру он призван был служить, будучи агентом Федерального Бюро Охотников.
Процедура подачи заявки в Бюро довольно проста. Сначала корпорация делает запрос в главное управление, затем задания распределяют согласно сложности, а после ответственные охотники встречаются с заказчиком. Все как в каменном веке — информация только из рук в руки. Высокий уровень секретности.
Поэтому, когда в штаб-квартиру Бюро поступил официальный запрос, миновав верхи, прямо по личному каналу Квинта, его задница почуяла неладное. Этим же вечером секретарь Бюро зарегистрировал на его имя пропуск на старый военный аэропорт Олдбрук, чтобы агент срочным рейсом вылетел на другой континент.
Перед посадкой Квинт купил дешевый кофе из автомата. Лазер лизнул чип на дне глазницы, перед внутренним монитором вспыхнули голубые цифры списанных со счета денег. Потертые настенные панели бормотали новости.
«Тридцать шестой день забастовки крайних националистов Штата Франции завершился окончательной капитуляцией демонстрантов. Лидеры сопротивление взяты под стражу. Им предъявлено обвинение в подстрекательстве к нарушению территориальной целостности Союза. Конгресс Духовников настаивает на высшей мере пресечения…»
«В Штате Конго продолжается эпидемия эпилептических припадков из-за перерыва в поставках сигдиса. Настоятельно рекомендуем вам воздержаться от поездок в Союзную Африку. Если вы находитесь на территории Конго, то сохраняйте спокойствие и выполняйте предписание Белого Корпуса. Употребление ста миллиграммов раз в трое суток позволит функционировать в пределах допустимой нормы…»
Квинт хмыкнул. Нормы… Если ты старый дед, и в башке у тебя только имплант от паркинсона.
«Гуманитарный эшелон в страны Южной Америки подвергся нападению террористической группировки…»
— Сраные мучачос, — пробормотал солдат на проходной. — Сколько им не вышли, все разворуют.
Почти перед самой посадкой Квинт остановился напротив белого креста. Союз щедро раздавал своим гражданам духовные блага. В исповедальной камере пахло синтетическим ладаном. Квинт сел на скамейку, опустил голову, сжал нательный крест и привычно забормотал:
— Простите меня, святой отец, ибо я грешен…
В этой тускло освещенной кабинке не было святого отца и, вероятно, не было Бога, но Квинт любил уединение исповедален, разбросанных в общественных местах, наряду с буддистскими, мусульманскими, неоязыческими, на любой вкус и цвет. Кто-то когда-то сказал, что человек — существо социальное, а один союзный мудрец прибавил — и насквозь грешное. Квинт был согласен с этой формулировкой, поскольку субъективно судил по себе.
«Скайвинг» пересек Атлантический океан, чтобы приземлиться на Парижской военной базе, а оттуда — скоростным поездом до Анси. Насладиться красотами почти нетронутого города у него не вышло. Монорельс увез его во французские Альпы, прямо в цитадель «Аллегро Корп». Искрящийся стеклом и бетоном стерильный дворец соревновался в белизне с вершиной Монблана. Эдриан к тому моменту сутки провел в дороге и думал только о сочных бифштексах и холодном пиве в какой-нибудь забегаловке.
«Аллегро Корп»… В последнее время это название зачастило на заголовках новостных статей. Крупная компания, захватившая сферу оборонной промышленности, кибернетики и медицины. Согласно официальным источникам, напрямую подчинялась Департаментам Обороны и Здравоохранения, а там, где пересекаются две эти сферы, всегда водится крупное дерьмо. Компания, которая участвовала в мирных переговорах между Союзом и Йорком. Короче, всем шишкам шишка.
На корпоративном перроне его уже ожидала группа охраны в черных бронежилетах, замаскированных под дорогие костюмы. Все одной комплекции, одного роста. Этакие устойчивые мясные моноблоки. Эдриан сильно от них отличался. Не квадратный, но хорошо сложенный, рельефный, широкоплечий. Синтетические мышцы, переплетенные с родными, награждали неестественными рефлексами, а еще — делали походку легкой, летящей. Представительная форма агента Бюро с начищенными серебряными петлицами и фуражкой была неотъемлемым атрибутом официальных встреч.
— Добро пожаловать в «Аллегро Корп». Позвольте проверить ваш АйСи?
К глазу приложили считывающую машинку, по монитору побежали светящиеся строчки.
— Процедура идентификации прошла успешно. Добро пожаловать в Первые Врата, агент Квинт.
Таких врат оказалось шесть. «Почему не девять? — подумал Квинт. — Было бы куда символичней». Однако уже на этом этапе он оценил мощь корпорации и степень защищенности систем. Вышколенные охранники казались ему неживыми. Ходячие функции, а не люди, рожденные среди стерильного пластика. Стандартная процедура передачи файлов по делу, но сложилось впечатление, что его пытались… запугать? Подавить всей мощью Монблана, квадратных подбородков и формальностей, но Квинту было не привыкать.
Очередная срань, а не работа, и хуже всего то, что наниматель не жаловал информацией и явно вешал лапшу на уши. Лапшу Эдриан любил, а вот когда его держат за дурачка — не очень. Однако дурачка в стерильных комнатах приходилось играть довольно часто. «Да, сэр. Никак нет, сэр», хотя в голове крутится: «Да пошел ты на хер, сэр».
Монорельс, поезд, «Скайвинг», аэропорт. По пути он успел ознакомиться со всеми материалами порученного дела и не раз удивиться. Ловить свихнувшегося «психа»… Да, Федеральное Бюро Охотников на этом и специализируется, но с таким заданием справится и «одинокий волк». Профилем Квинта и его ребят были преступные группировки.
Псионики, «пси», «психи». Кто-то говорил, что это новый виток эволюции, приход долгожданного сверхчеловека. Кто-то утверждал, что это всего лишь случайная мутация каких-то-там генов, позволяющих использовать поля недоступного обычным людям электромагнитного спектра. Врожденных способностей едва хватало для ярморочных фокусов. Обычно «психов» обнаруживали в раннем подростковом возрасте. Сомнительный дар награждал владельца неустойчиво психикой, но с изобретением пси-имплантов, фокусирующих способности и стабилизирующих состояние «психов», возможности «сверхлюдей» значительно расширились. Ребенка принудительно имплантировали, чтобы сберечь хрупкий разум, и приписывали к корпорациям или другим государственным структурам. Участь, желанная для многих. Гарантированное спасение души, непыльная работа, стабильный заработок и достойное медицинское обеспечение, но время от времени «психи» сходили с ума. Бич современного мира, свихнувшиеся полубоги, управляющие чужими разумами. Каждое дело — маленькое адреналиновое приключение, поскольку каждый «псих» по-своему уникален, а уж если их несколько… Однако на этот раз из материалов дела глядела одинокая мордашка.
«Имя: Франческа Новиченто»
Словно имя художника Эпохи Возрождения.
«Возраст: 24 года»
Да ладно? На вид заморыш лет восемнадцати. Глядит, словно затравленный зверек. По способностям: стандартный псионик, ничего примечательного, уровень — не выше второго. И на это требуется группа особого реагирования?
«Сбежала из психиатрической клиники для псиоников чистого уровня „Триппл Оукс“. Требует деликатного обращения. Запрещено применять боевое оружие. Поймать, обезвредить и вернуть в клинику».
Эдриан скривился. Чистый уровень. Самый высокий из корпоративных, выше только президентский. Он получил задание вернуть домой сбежавшего ребенка какой-то корпоративной шишки. Эдриан еще раз крутанул строчки перед газами. Очень странно.
«Вероятней всего находится в Нью-Йорке».
Ни слова о том, почему корпораты пришли к такому выводу. Опять же, странно.
Родной Ваши встретил Квинта каскадом неоновых огней и промозглым ветром. Он сел в холодный автомобиль и через час был дома. Точнее, в казенной комнатушке на отшибе, пропахшей корейскими пряностями и дешевым гелем после бритья.
— Ну, перепробовал всех французских шлюх?
— Очень смешно…
Лизбет Апрентис. Ей не шло это имя. Слишком уж не вязалось с этой высокой латиноамериканской красоткой. Лиз имела странную привычку не говорить «Привет» или «Пока», а сразу переходить к делу. Пожалуй, это было одно из ее лучших качеств. Извилистую дорогу к сексу она превращала в один стремительный прыжок до кровати. Горячая встреча. Ему нравилось ее спортивное белье, без шелка и голографических вставок. Она никогда не надевала чулки или кружева. Морщилась и говорила, что бабское, словно сама не женщина. Но ее простота подкупала, как и сбитые в спаррингах костяшки, и синяки на смуглой коже. У нее был такой же, как и у него, позвоночный имплант, черный, матовый, заканчивающийся гладкой пластиной на затылке, спрятанной под длинными волосами. Под кожей тоже вились змеи синтетических мышц, делающих ее быстрее и гибче любого другого бойца. Они оба были прекрасно сбалансированы, словно канатоходцы, и оба любили соревноваться.
Лизбет перешла в его команду два года назад, взамен ушедшего на пенсию Бенни. Сначала Эдриан возмутился, что ему прислали какую-то куклу для битья вместо бойца. Он обеспечил ей холодный прием и лично гонял на татами, на стрельбище и тактических симуляторах. Девчонка оказалась не промах, не жаловалась, справлялась с нагрузками. Только однажды, на совместной попойке после удачного задания, намешав пиво с виски, высказала ему все, что думает. Что он мудак, шовинист и вообще больной ублюдок, упивающийся чужими унижениями.
— Блядский фетишист, — закончила она свою пьяную речь.
Эдриан холодно посмеялся.
— Не припомню, чтобы Бюро называли клубом Диснеевских принцесс. Не нравится? Вали на все четыре. Уж паре сисек я точно найду замену.
Они здорово поцапались, но Лиз не ушла. Упрямая баба. А через неделю она прикрыла его задницу во время перестрелки с группой «психов». Еще через пару недель, после ожесточенного спарринга, они переспали, и закрутилось. Неуставные отношения, у которых нет будущего, но это их не особо волновало. С такой работой никогда не знаешь, есть ли оно вообще, это будущее.
Секс без прелюдий, больше похожий на борьбу. Запах разгоряченной кожи, специй и возбуждения.
— М-м-м… Ментол. Пахнешь как освежитель для машины.
Она искренне тащилась от запаха его геля после бритья, как кошка по валериане. Квинта это устраивало.
— Какое у нас задание?
Эдриан пересказал суть, добавив:
— Завтра с утра брифинг и начнем поиски.
— Странно это все. — Лиз, не слезая с постели, потянулась к коробочке с китайской лапшой, что стояла на полу. — Не наш уровень угрозы.
Жрала Апрентис как не в себя, даже больше, чем Квинт, хотя синтетических мышц, дико жгущих калории, у него было вживлено больше. За это ей и дали прозвище Голод. Там, где пройдет Лиз, можно смело закрывать все ларьки с острыми крылышками и картошкой фри.
— Корпорациям закон не писан. Может оно и к лучшему. Слишком много в последнее время было сложных заданий, все устали.
Утро. Стены Бюро, зал для брифингов, растворимый кофе в пластиковых стаканчиках из ближайшего автомата. Первым пришел белобрысый Дениел Аллен, явно накаченный энергетическими симуляторами. Из-под светлых ресниц поблескивали неестественно голубые глазные импланты нетволкера. Их взбалмошный безумный гений, одержимый цифровыми демонами. Поверх пестрой рубашки — энсо на тонкой цепочке. Программирование Аллена было тоже своего рода дзен — просто, элегантный. парадоксальный. Денни отвечал, как истинный учитель с вершины горы — либо молчал, либо давал в рожу, либо цитировал дзен-мастеров. Что-нибудь про хлопок одной руки и прочее дерьмо.
Мамаду Амау и Альф Шпарте — словно два гранитных утеса. Амау — эбонитовый, всегда спокойный и насмешливый. Обе руки отняты во время эпидемии в африканских штатах, налиты хромированными мускулами протезов. Шпарте — седой, с хитроватым прищуром, из-за которого в уголках глаз собирались частые морщины. Одрик Кейган, матерый брюнет со шрамом на переносице, бухнулся в кресло у самой стены. Последним пришел рыжий Бьярте Хоурн, едва не опоздав. Все посмотрели на него с нескрываемой жалостью. У его дочки начали резаться зубы, и они с женой решили пережить это «по старинке».
Квинт оглядел всех присутствующих, открыл внутренний канал связи и переправил на комлинки подчиненных всю предоставленную «Аллегро Корп» информацию. Затем продублировал ее на огромный настенный экран. Он дал им несколько секунд на ознакомление, а затем начал:
— Итак, господа и дамы, ловим очередного беглеца. «Псих» второго уровня, стандартная имплантация, малоопытная, без АйСи…
— Что? Из какого леса она вылезла? — пробормотал Аллен.
— С гор, — невозмутимо ответил Квинт. — Сьерра Невада.
Хоурн присвистнул, Кейган стукнул пальцами по подлокотнику кресла:
— Наконец-то отпуск в горах за счет компании!
— Так, соберитесь, — осадил Эдриан, и оживление сразу сняло как рукой. — Это не пикник. Да, девчонка малоопытна, но сумела сбежать из фургона с пси-глушителями и от вооруженного конвоя. Нам нужно понять, как и куда.
— Сказано, что в Нью-Йорк, — пробормотал Хоурн. — С трудом верится. Где Сьерра Невада и где Йорк… Отрастила крылышки?
— Крылышки… — Эдриан усмехнулся. — Может и отрастила, каких мы только «психов» не видали. Есть идеи по поводу нашей… феечки?
— Проверить бы место происшествия, — заметил Амау.
— А я серьезно! — Хоурн аж подскочил с кресла. — Прикиньте, если летает⁈
— И лазерами из глаз стреляет, — хмыкнул Квинт. — Я тоже считаю, что начать стоит с места происшествия, с этого «Триппл Оукс». Что-то меня настораживает. Не могла девчонка второго уровня сбежать просто так. В таком случае, два часа на сборы. Аллен, бронируй рейс до Фресно. Свяжись с местным отделением «Аллегро Корп», чтобы предоставили коптер, согласуй доступ на место происшествия.
Девять часов спустя они летели на коптере корпорации через горный перевал, в компании кубообразных солдат «Аллегро». Машина медленно опустила команду в лесистую низину. От чистого воздуха и запаха сосен с непривычки свербело в носу, под ногами шуршал хвойный опад, влажный мох и сыпучие камешки. Коптер сел на утоптанной поляне. Пожалуй, все вокруг было слишком утоптано, Эдриану это не понравилось. Группа высыпала из машины, осмотрелась. Квинт отдал распоряжение распаковывать оборудование. Аллен раскрыл пару чемоданчиков, и к макушкам сосен бесшумно взлетели два маленьких дрона. Он пустил их сканировать местность. Группа двинулась врассыпную. В рельефных матовых бронежилетах и тактических шлемах с респираторами они походили на старых пластиковых солдатиков, какими любил играть Эдриан, когда был ребенком.
«Сэр, здесь все в следах», — голос Аллена в комлинке подтвердил опасения Квинта.
«Продолжай сканировать, — ответил тот. — Мы не должны ничего упустить».
Они начали продвигаться вперед, кое-где преодолевая спуск по практически отвесной насыпи. Квинт бесшумно спрыгнул вниз, искусственные мышцы и усиленные кости прекрасно самортизировали удар. Ноющая боль прокатилась от ступней до корней зубов. Он выпрямился и прислушался. Вокруг стояла благоговейная тишина. Ни гула машин, ни вечного пульса неспящих городов. Но вот за камнем показалась петля гравийной дороги, утрамбованной множеством колес, и обманчивое впечатление испарилось.
«Аллен, проверь дорогу. Здесь должны быть камеры слежения».
Мелькнула тень, дроны разделились, исследуя дорогу в обе стороны.
«Агент Квинт, меня слышно?», — зашуршал в шлеме посторонний радиосигнал. Искаженный помехами голос принадлежал начальнику службы охраны «Триппл Оукс». Этот серьезный мужик сопровождал их от аэропорта.
«Отчетливо».
«Агент Квинт, фургон находится в двух милях на Север».
Замечание, в котором никто не нуждался. Расположение фургона было спроецировано на бронированное стекло щитка. Складывалось впечатление, что им боялись что-то показать.
Фургон обнаружился там, где и был отмечен. Съехав с дороги, он скатился в кювет и вписался в одну из сосен. Бронированный, без окон, с отчетливыми признаками мощных глушилок пси-способностей. Весь в грязи и трухе разрушенного дерева, лобовое стекло покрылось трещинами, но пережило столкновение.
«Подключился к камерам, — раздался голос Аллена. — Призракам потребуется время для анализа».
«Принято. Кейган, Шпарте, проверьте фургон. Амау, Хоурн, посмотрите с западной стороны, а мы с Апрентис зайдем с восточной».
Привычные строчки данных по стеклу тактического шлема. Земля вспыхивала красными пятнами, когда встроенные визоры анализировали новый отпечаток. Квинт насчитал как минимум восемнадцать пар военной обуви. Отвратительно, все затоптано, перепахано и сдобрено дождем, однако визор выцепил выбивающийся из общей массы отпечаток. Маленькая нога. Феечка?
«Эй, сэр, гляньте-ка».
Изображение с глазных имплантов Хоурна. Все подернулось серым фильтром, и на траве показалась россыпь неоново-голубых пятен. Кровь, растасканная по всей поляне.
«А девочка не так уж и слаба. По моим подсчетам, тут было не меньше трех тел».
«Четырех, — вклинился Шпарте. — В салоне тоже все залито. Судя по всему, водитель. Пытаюсь подсоединиться к системам фургона».
«Или ей помогли», — задумчиво протянул Квинт.
«Побоище. Только ни гильз, ни следов от пуль».
«В отчете не было баллистической экспертизы, — подтвердил Квинт. — Как фургон?».
«Покойник. Вся электроника в труху».
«Срань».
«Сэр, посмотрите».
Снова изображение на стекле, только на сей раз оно демонстрировало небольшое пятно гари. Квинт присел на корточки.
«Анализ?»
«В процессе, но думаю это крошечный электромагнитный заряд. Явно повредил часть электроники. Но вы посмотрите, где».
Картинка слегка отдалилась, продемонстрировала нутро фургона. По общему каналу связи раздался присвист Хоурна.
— Кто-то дал девчуле игрушку, — усмехнулась Лиз, присев рядом с Квинтом.
— А потом помог смыться.
«Кейган, ты уверен? Не след от пули? Не повреждение при аварии?».
«Спектрометр не станет врать, но отверстие хитро запрятано. Прям под лавкой. Не удивлюсь, что корпораты прозевали».
Да уж, не могли же они скрыть такую информацию намеренно… Или могли?
«Эй, а вот и Денни!»
«Ты получил изображения с камер?».
«Да, но ничего интересного там не увидел, кроме того, что фургон встрял здесь месяц назад».
«Что⁈».
Месяц? Это многое объясняло, и в то же время еще больше запутывало. «Аллегро» потеряли девчонку месяц назад, но обратились в Бюро только сейчас. Отчаянно искали ее самостоятельно, а затем сдались. Что ими двигало?
«Так-так-так, — голос Денни звучал до смешного важно. — Ничего не вижу, и это меня напрягает. Готов поклясться, что кто-то стер данные, да так мастерски, что не сохранилось никаких остаточных сигнатур. Ох, дайте мне умения этого засранца!»
Брови Квинта поползли вверх. Чтобы Денни позавидовал чьему-то таланту нетволкера? Обычно к своим коллегам он относился, как к неразумным карапузам, только изучившим азы синхрона. Чем дальше, тем хуже. Квинт просканировал перетоптанную поляну в поисках маленького отпечатка. Ну же, задай хотя бы направление…
Ищите, и обрящете. Ангелы смилостивились над Квинтом. Он нашел разорванную цепочку следов и тут же устремился по ней, как ищейка. Отпечатки оборвались на небольшой поляне. Вот они есть, а вот их нет.
— Ну что? — спросила Лиз.
Квинт провел ладонью по примятой траве:
— Улетела наша феечка.
— Динозавр унес?
— Ага. Железный, — Квинт вздохнул. — Лиз, это точно какое-то дерьмо, и без обстоятельных объяснений я в него не полезу.
Спустя два часа Квинт сидел в бежевой приемной клиники для душевнобольных псиоников «Триппл Оукс». Огромный кожаный диван грозился поглотить его целиком. Стены мерцали умиротворяющими пейзажами каких-то райских островов и джунглей Амазонки. Богатая клиника, улыбчивый персонал в белых халатах, по всем стенам полоски детекторов, но отчего-то создавалось неприятное ощущение наигранности. Санитары квадратные, как солдаты, по периметру автоматические турели. У входа Квинт насчитал как минимум шесть камер. Дурдом, конечно, требует охраны, но это место больше напоминало Алькатрас, который зачем-то решили принарядить ремонтом в скандинавском стиле. Повсюду логотип «Аллегро Корп» — контуры двух ладоней, что стремятся соприкоснуться указательными пальцами и слоган: «В шаге от светлого будущего». Иронично видеть подобное в дурке.
Он проглотил целую чашку безвкусного капучино прежде, чем явился главный врач. Им оказалась немолодая, но все еще эффектная женщина, не стесняющаяся красить губы ярко-красной помадой.
— Добрый день, агент. Прощу прощения за ожидание. Ева Энриксон.
Она широко растянула напомаженную улыбку и по-мужски протянула руку.
— Агент Квинт. — Эдриан пожал ее ладонь. — Извините, я бы предпочел перейти сразу к делу.
— Как скажете…
Они прошли в просторный кабинет главврача. Энриксон медленно села в кресло, словно расположилась на троне. Невероятно уверенная в себе женщина. Квинт засмотрелся на висящие на стенах полотна в душных старомодных рамах.
— Интересуетесь искусством, агент?
— Нет, просто это довольно известная картина… Микеланджело, я не ошибаюсь?
— Да, все верно. Сотворение Адама. Наш директор любит религию и символизм.
Квинт хмыкнул. В Союзе все пропитано религией и символизмом, даже насквозь коммерциализированное. Он отвернулся от репродукции.
— Начнем с Франчески. Как давно она лечится в этой клинике?
— Почти всю жизнь. Бедняжка… — женщина печально вздохнула. — У нее врожденные умственные отклонения, да еще и дар…
Глаза у нее были очень холодные. Совсем не вязалось со словом «дар».
— Когда у нее случился первый рецидив? Проводились ли повторные имплантации?
— А вы неплохо осведомлены о наших процедурах. — Женщина белозубо улыбнулась. — Можете ознакомиться с нашим проспектом! Мы ничего не скрываем. — Она щелкнула пальцами, проецируя на стену красочную картинку. Такую красочную, что больше напоминала номер журнала «Сторожевая башня». — Правда, лечение у нас могут себе позволить немногие.
Эдриан крутанул интерактивный джойстик, проматывая страницы с идиотично улыбающимися людьми и срущими радугой врачами. Меткий глаз выудил из этой канализации слов крупинки смысла. Рука остановилась.
— Ага, вижу. Имплантация поколения С… Очень интересно. Никогда о таком не слышал. Насколько я знаю, такого нет на вооружении современных клиник.
— Агент Квинт! Какой профессионализм! Вы правы, чипы еще не поступили в массовое производство, но все лабораторные и клинические испытания мы благополучно прошли и получили сертификаты. Хотите ознакомиться?
— Конечно.
Эдриану было плевать, что подумает о нем Ева Энриксон. Своей дотошностью он порой выводил из себя даже коллег. Снова строчки на стене, глазу не за что зацепиться. Когда кто-то чист как агнец, он просто отлично прячет концы в воду.
— Если верить проспекту, у каждого пациента в вашей клинике есть личный куратор. Это правда?
— Правда. У Франчески их двое.
Лицо не дрогнуло, но заминка не скрылась от глаз Эдриана.
— В таком случае мне хотелось бы допросить их.
Пара секунд молчания. Квинт понял, что она советуется с кем-то по комлинку. Появился соблазн взломать ее внутренний канал, но он удержался. Судя по уровню защиты в клинике, комлинк Энриксон вряд ли уступал военному.
— Какие-то проблемы?
— О нет. — Ева снова улыбнулась, почти расслабленно. — Просто они сейчас в другом корпусе, придется немного подождать.
— Ничего, мы скоротаем время за беседой, — и Квинт впервые за разговор улыбнулся. Образ человечного, усталого, замученного детектива всегда расслаблял бдительность тех, кого ему приходилось допрашивать.
Ближайший час Квинт старательно пытался подловить Энриксон каким-нибудь каверзным вопросом, но та ловко маневрировала и давала обтекаемые ответы. Самое вкусное он приберег напоследок.
— Скажите, мисс Энриксон, как вышло, что Франческа убила своих конвоиров?
— С чего вы взяли? Она никого не убивала. Поймите, мы — клиника для душевнобольных псиоников, а не для убийц.
— А побеседовать с солдатами можно?
— Они отправились в длительный отпуск за счет компании. Все-таки, они пережили манипуляцию с разумом. Агент Квинт, ваш ЩИТ когда-нибудь взламывали?
Одна только идея, что кто-то способен холодным лезвием внедриться в твой разум, имплантируя чужую мысль, заставляла зябко поежится. Но у Эдриана был один из мощнейших ЩИТов, и это успокаивало, как янтарные четки. Бесконечные психотренинги подковывали разум, однако паника обычного народа, подзуженная истерией в СМИ, ему была не в новинку.
— Бог миловал.
— Я уверена, вы в курсе, как взлом влияет на людей… Приходите через месяц, когда они вернутся к обязанностям.
Вот те на… Никогда еще на веку Эдриана смерть не называли отпуском. Из которого можно вернуться.
Чтобы побеседовать с кураторами, Квинт попросил отдельный кабинет. Наивно было бы полагать, что их разговор не пишут, но ощущение беседы один на один должно было или разговорить их, или вывести из равновесия.
Первой пришла невысокая полноватая женщина. С ее лица не сходила резиновая улыбка и она тараторила как заведенная, почти не делая пауз между словами. Квинт слушал и ловил себя на мысли, что не верит ни единому слову этой круглой резиновой бабы. Уж слишком складно плела, словно монолог из пьесы.
Потом привели невысокого мужчину с гладкой физиономией и темными растрепанными волосами. Он казался худым, но в то же время складным. Не врезающиеся в память черты лица, если не считать стеклянного взгляда. То ли у парня какие-то проблемы с головой, то ли он сидел на таблетках. На белом халате блестел пластиковый бейдж «П. Митчелл».
— Патрик Митчелл? — Эдриан сел напротив куратора. — Меня зовут агент Квинт, я из Федерального Бюро Охотников.
Митчелл заговорил ровным голосом из рекламного ролика:
— Что вы хотели узнать?
Ого. Ни следа волнения. Сколько же таблеток ты сегодня принял, Патрик?
— В чем заключается ваша работа, как куратора, Митчелл?
— Я постоянно слежу за состоянием пациента. Проверяю показания. Уровень лекарств.
— Вы всегда работаете по ночам?
— В последние годы да. Хорошо. Тихо.
— А сегодня почему днем?
— Мне пока никого не поручили… после Чес.
Чес… Ласковое, дружеское сокращение. Интересно. И еще заминка в голосе. Теперь Эдриан сомневался. Нет, не похоже на таблетки. Скорее на форму аутизма.
— Скажите, какое лечение проходила Чес?
Снова секундная заминка.
— Имплантация пси-чипов.
— Это все? Вы говорили, что проверяли уровень лекарств. Какие лекарства ей давали?
— Ммм… псиобис… Нет, вру, необифрен и сибазон.
— Так два или три?
— Два, — четко ответил Митчелл. — Они вызывают привыкания, так что двух за глаза хватает.
— Так какая она? — Квинт слегка откинулся на стуле. — У нее серьезные проблемы с психикой? Какой диагноз?
— О да, — отозвался Митчелл. — Она — эмоционально незрелая личность с высокой склонностью к импульсивным поступкам… Ей диагностировано диссоциативное расстройство.
Как интересно. Словно кто-то на время отодвинул ширму, выпустив на волю воодушевление.
— Что вы можете сказать о ее способностях?
— Стандартные.
Как же заставить его говорить? Он явно испытывал к девчонке симпатию.
— Патрик, скажите, с Чес плохо обращались?
— Нет! — торопливо воскликнул он. — Это прекрасная клиника!
Нарочитая реакция. Наигранная злость. Спектакль для третьего лица. Значит, «Аллегро» наблюдают, и Патрик боится, очень боится. Вполне возможно, что Митчелл говорит под диктовку комлинка.
— Я понял, — кивнул Квинт. — Тогда скажите, зачем ей понадобилось бежать?
— Кто знает. Иногда ей приходили в голову навязчивые мысли. Очень увлекающаяся натура.
— Например?
— Например, стать супергероиней. — Ширма равнодушного лица снова отодвинулась, обнажив бледную улыбку. — Смотрели «Герои Новой Америки»?
— Боюсь, только слышал. Не фанат йоркских фильмов.
Патрик вдруг резко изменился в лице. Огонек интереса в глазах погас, как лампочка в пустой комнате.
— Митчелл?
— Это… К слову пришлось. Простите, я фанат супергеройских фильмов, возможно, я забил ей голову пустыми россказнями.
— У вас были…близкие отношения?
— О нет… Точнее, да. Не в этом смысле, мы просто общались. Трудно близко общаться с человеком, у которого специфические представления об эмоциях. Она ни с кем близко не общалась. Вы подозреваете меня?
— Нет, конечно, нет. — Квинт улыбнулся. — Это формальный допрос. Думаю, больше не имеет смысла вас задерживать. — Он встал, обозначив конец разговора. — Прошу вас, возвращайтесь к работе.
В дверях Патрик Митчелл немного помедлил, а затем тихо спросил:
— Вы будете искать ее? Вы один?
— Да, но не один. У меня есть команда.
— Это хорошо. В компании веселей. И еще… вы ведь католик? Верующий?
— Разумеется.
— Что бы вы сказали своему Господу, покажи он вашу истинную суть?
— Плавильня — для серебра, и горнило — для золота, а сердца испытывает Господь.
Патрик улыбнулся, исчезая в дверном проеме. Какой странный парень. Был ли он замешан в побеге девчонки? Неудачник, влюбленный в заточенную принцессу?
«Аллен. Шпарте, — распорядился Квинт, когда покинул стерильную цитадель. — Я хочу, чтобы вы подкинули жучок Патрику Митчеллу».
«Будет сделано».
«Что дальше? — вклинился голос Лиз. — Есть зацепки?»
«И да, и нет. Бронируй „Скайвинг“. Кажется, предположения „Аллегро“ верны, девочка двинулась в Нью-Йорк».