Глава 4: Отношения и расследование.
Как-то незаметно пролетело лето, и опять началась школа. Лирин пошёл в 6 класс и, на самом деле, мало что изменилось по сравнению с предыдущими годами. Было только пару небольших изменений. Первое — его постоянные тренировки в лесу, и второе, тоже довольно радостное событие, которое правда закончится прямо сейчас.
Лирин стоял на улице, наслаждаясь тем, что идёт лёгкий снег. Ему вообще нравилась зима, возможно, это было связано с его небольшим секретом, а может, дело было в том, что он чувствовал себя в эту пору просто замечательно. Он стоял и ждал, ждал пока к нему придёт она.
Уроки давно закончены, сегодня пятница и его ждут долгожданные выходные. На самом деле он давно бы пошёл к себе в комнату, а не стоял и ждал на территории школы. Ждал, пока все разойдутся, чтобы встретиться в тишине и в стороне от глаз. Но он готов был подождать ещё столько же, ведь почему бы и нет? Срочных дел у него не было, как не было и каких-то занятий или чего-то, чем можно заняться, кроме тренировок. Тем более он стоял не просто так, его об этом попросили.
Вскоре он услышал, как кто-то идёт к нему. Шаги были совсем негромкие и только недавно выпавший снег, который предательски скрипел под ногами, выдавал того, кто, не спеша к нему шёл. К нему шла девочка, его возраста, одетая в хорошую зимнюю куртку, такую, чтобы на улице было тепло. Красивые коричневые ботинки и белая шапочка с красивым помпоном.
Он же стоял без шапки, в лёгкой осенней куртке и таких же ботинках. Но, несмотря на то, что одет он был легко, было ему как бы ни теплее чем девочке, которая была укутана с ног до головы. Лирин обернулся к ней и стоял, ждал, пока она сама к нему подойдёт. Она же неспешно шла к нему, стараясь не глядеть в глаза. И было такое ощущение, что шла она неохотно, скорее даже по не виданной даже для неё самой причине. Когда между ними оставалось всего пару шагов, она остановилась.
— Привет Марима, как всегда замечательно выглядишь, — сказал с любовью Лирин.
— Спасибо, — неуверенно выдавила из себя Марима.
— Что такого секретного ты хотела мне сказать, что нужно было встречаться после школы, так ещё и в довольно укромном месте? — начал было весело Лирин, но заметив перемены в её лице, он добавил. — Что-то случилось?
— Понимаешь, Лирин, ты хороший и умный парень, весёлый. С тобой очень приятно общаться, то время что мы встречались, было замечательным, но… — по мере того, как Марима говорила, лицо Лирина менялось. Сначала с довольного и весёлого на серьёзное, затем всего на пару секунд мелькнуло выражение обиды и разочарования. Последний же реакций стало то, что на его лице появилась равнодушное и отстраненное выражение.
И до того как она успела закончить, запнувшись на «но», Лирин решил сам продолжить за неё:
— Но ты детдомовский и тебе ничего не светит. Или у тебя нет перспектив, только мечты и желания, нам с тобой не по пути. Или ещё так: «мои родители против того, чтобы мы встречались», — на этом моменте он отвернулся от неё. — Я всё понял, спасибо, что лично меня бросила, а не через подружек или записку. Спасибо что сделал это наедине, в стороне от толпы. Я всё понимаю, потому не в обиде на тебя. И теперь если у тебя всё, то можешь оставить меня одного? — сказал он всё это ровным голосом и с каменным лицом.
Марима хотела ещё что-либо сказать, порываясь опровергнуть или что-то возразить, но, к сожалению всё было так, как сказал Лирин. Её родители были очень недовольны её выбором, кроме того, они, к её, глубочайшему сожалению, были правы. Лирин был умным, весёлым, добрым и хорошим, но у него не было того, за счёт чего он смог бы стать хоть кем-то.
Он был умным, но не достаточно, чтобы поступить в хороший университет, и получить достойную работу. Он не имел родителей, что могли бы ему помочь. У него особо не было друзей, так что вряд ли среди них найдётся кто-то, кто сможет ему помочь, а в перспективе и ей.
У него ничего не было. И он ничего не мог ей дать, в то время как она была из хорошей семьи. И может она не считала себя лучше него, но её родители считали. И пока она жила с ними, и они её полностью обеспечивали, она не могла пойти против. Вернее она уже пошла, когда начала с ним встречаться. Но как видно, ничего не получилось. Она хотела ещё что-либо сказать, но медленно начинала подниматься буря. Поднялся сильный ветер, который начал её жёстко хлестать. С неба начал падать снег, а потому находиться на улице стало просто невыносимо.
— Прости. И… желаю тебе всего самого лучшего, — сказала довольно тихо Марима, но Лирин её услышал, после чего она спешно пошла в сторону выхода со школы, ведь там её ждала мама на машине. В то время как Лирину предстояло идти в эту бурю до детдома самому.
Когда Марима ушла, Лирин наконец-то повернулся в её сторону и увидел лишь её спину и отдаляющий силуэт. Он стоял в довольно смешанных чувствах. Его обуревал как гнев, который клокотал внутри него, так и опустошение. Гнев был вызван тем, что то, что он сам сказал, он уже слышал от других ребят. Именно с такими словами и бросали или расставались большинство детдомовских (только если они не встречались друг с другом, там причины расставания обычно другие). Потому он и решил продолжить за неё эти слова, так как от самого себя они прозвучат менее обидно, менее больно будет от них на душе, после того, как они будут произнесены вслух.
Гнев был направлен на то, что слова эти были правдивы. Подавляющее большинство ребят, что выходят из детдома ничего не добиваются. Уходят работать на заводы, или в лучшем случае продавцами в магазинах, не говоря о грузчиках или криминальных элементов. Таких людей как Аркана, которая смогла поступить — единицы. И то, её пример не совсем показатель. Ведь она в детдоме не с младенчества или хотя бы с раннего детства.
У большинства таких детей есть хоть какой-то стержень, который успели заложить родители. И пожив сначала в семье, а затем, оказавшись в детдоме, они сразу замечают разницу, причём не в лучшую сторону. Отсюда и такая запредельная мотивация и стремления, если и не жить лучше всех, то хотя бы жить так же, как и до.
Опустошение же было связано с тем, что она ему действительно нравилась. Была ли она любовью всей его жизни сложно сказать, но то, что Марима запала ему в сердце, это можно сказать с уверенностью. И услышать, как его бросают лишь из-за того, что он детдомовский, неприятно, больно и печально. Его судят не по личным качествам, а лишь по косвенным и второстепенным, от того, быть может, и больнее, чем, если бы она сказала, что он просто ей разонравился. Впрочем, сейчас уже поздно что-либо менять, да и возраст не тот, чтобы подумать о чём-то таком возвышенном.
Лирин стоял крепко сжимая кулаки, которые ненормально пульсировали, отдавая голубизной. Его глаза горели ярче прежнего, и теперь казалось, даже после того, как гнев окончательно сойдёт, его глаза всё равно останутся ярко-голубыми, как знак, отметка, или быть скорее последствия сегодняшнего дня.
Он не вызывал бурю, вернее сознательно этого не делал, потому как, так отозвалась природа, на его призыв, на гнев, что был внутри него. Она хотела уничтожить то, что являлось источником его гнева, ведь если убрать источник, то, скорее всего, уйдёт и причина.
Но, кроме того, буря хотела защитить Лирина, ведь он чувствовал опустошение. Чувствовал себя незащищённо, уязвимо, а потому она стремилась укрыть его от всех невзгод и проблем.
Небо, до того бывшее чистым, стало стремительно сереть, а затем и чернеть. Буря усиливалась, и ветер, который до этого казался Мариме холодным, и который хлестал её, сейчас показался бы детским лепетом.
Лирин, который стоял до этого неподвижно, наконец-то пришёл в движение. Машина, на которой должна была уехать Марима, удалилась уже как десять минут назад. А потому, Лирин решил, что пора и ему отправиться домой. Несмотря на то, что он шёл сквозь бурю в простой одежде, ему было не холодно. Кроме того, казалась, что буря сознательно уменьшает своё воздействие на него.
Так, до него лишь изредка долетал небольшой ветерок и изредка легко ложился снег на поверхность одежды, впрочем, быстро тая. Так он и добирался до детдома совершенно один в окружении бури. И хотя на улице было многолюдно для такой непогоды, а машины сновали туда-сюда, чувствовал он только одиночество, негодования и небольшую обиду.
И пока он шёл, то дал себе обещание, что такого больше не повторится. Что он добьется успеха, и ему ещё будут завидовать. И хотя идти до детдома было недалеко, всего лишь пройти пару сотен метров, а от того и ходили почти все дети самостоятельно. Но именно этот путь длиной в пару минут, породил его стремления, стремления на лучшую жизнь.
Этот путь, который с одной стороны короткий (сама дорога), а с другой длинный (то, как появились его стремления) был пройден за ничтожно малое количество времени. Но его хватило для того, чтобы он успел с одной стороны всё обдумать, а с другой успокоиться. Ведь даже, несмотря на то, что он не мог видеть себя со стороны, он понимал, как выглядит. Его глаза светились, вокруг него бушевала буря, а от рук исходило морозное свечение.
Когда он входил на территорию детдома, он был уже совершенно спокоен, и ничто не выдавало его еще недавно скверное настроение. Он шёл уверенно, а в его глазах уже горели нотки осознанности, ведь план, по улучшению своей жизни, уже был готов. Оставалось лишь воплотить всё это в жизнь.
У него уже были заготовки, было всё, что нужно было для реализации его плана. Вернее почти всё. Но эти детали были незначительны, нужно было лишь чуть постараться и слегка изменить уже имеющиеся идеи. Кое с кем договориться, попросить вернуть одолжения, которые были у него запрошены. Пустить кое-какие слухи, и он даже знает, кто ему в этом поможет. В общем, предстоит трудоёмкий процесс, который в итоге должен дать ему то, чего он хочет.
***
На следующий день после бури, в город прибыла чёрная машина. Она ничем не выделялась из общего потока, и только знающий или внимательный, смог бы заметить небольшой глаз на дверях. Око императора, секретная служба, про которую знают немногие, а те, кто узнают, обычно не слишком и счастливы этим новым знаниям. Око императора тайное ответвление ИСО — имперского следственного отдела, который занимается расследованием внутренних дел, которые могут пошатнуть основу государственности. А око занимается расследованием всего, что связано с родам и одарёнными, и подчиняется лично императору.
Из машины вышли двое. Оба в черных, неприметных костюмах, с совершенно не запоминающими лицами. Теми самыми, пройдя мимо которых, не вспомнишь уже через пару минут. Но всё же между ними можно было заметить различия. Один из них был старше, и среди них двоих явно был главным. Второй же был помоложе и сейчас со всей серьёзностью слушал более старшего и опытно напарника.
— Наша задача разобраться в том, что здесь произошло. Ты же прочитал доклад? — поинтересовался Дисран у своего более молодого коллеги Корна.
— Да, я успел всё прочитать, — кивнул Корн.
— И что ты об этом думаешь? — Дисран видел в своём напарнике неплохой потенциал, но из-за своей неопытности, он пока не мог раскрыть все свои навыки. Поэтому он всегда давал ему время, чтобы тот выразил свои мысли, которые всегда можно направить в нужное русло или что бывает реже, заменить на правильные, если молодой коллега ошибся в своих размышлениях от и до.
— Если сразу исключить вариант, что это была просто обычная снежная буря, в которой прослеживались магические частицы, то вероятно это дело рук какого-то одарённого. Только сразу возникает вопрос, кого? Ведь по силе она равнялась мастеру. И хотя таких магов по всей нашей стране довольно много, они все более-менее известны. Из чего следует три варианта, — он поднял указательный палец и начал говорить. — Первый — кто-то из этих магов здесь проворачивал тёмные делишки, и чтобы скрыть это от чужих глаз, создал эту бурю.
Дисран кивнул головой на рассуждения более молодого коллеги, как бы говоря ему продолжать.
— Второй, — Корн поднял второй палец. — Здесь собиралась небольшая группа мэтров, которая устроила потасовку, в результате чего в воздухе остались магические частицы. Поднялась буря и затащив в себя эти частицы, она разрослась по силе и масштабам.
— И как тебе этот вариант самому?
— Мне он кажется наиболее логичным. Так как город находится на значительном расстоянии от крупных городов, и от того местные бандиты чувствуют своё превосходство и безнаказанность.
— Ага, ага, а третий вариант?
— Мне он кажется наименее вероятным, — сразу заявил Корн.
— И почему же? — удивлённо спросил Дисран.
— Потому что трудно поверить, что кто-то неосознанно создал магическую бурю. Тем более это требует значительных сил, а просто так заниматься этим никто не будет.
Всё это время они не стояли, а шли. И шли они по направлению к школе, но не конкретно к ней, а просто к той области, ведь именно оттуда всё ещё ощущались магические следы, которые два мага легко могли почувствовать.
— Неплохо, неплохо, очень логично и всеобъемлюще, — сказал Дисран.
— Дисран, а как вы сами считаете? — с любопытством поинтересовался Корн.
Но вместо ответа, Дисран задал вопрос:
— Знаешь ли ты, чем отличается повелитель от природного повелителя?
— Конечно, один сильный одарённый, а второй имеет связь со стихиями, — уверенно ответил Корн.
— Ты прав и неправ одновременно. С одной стороны да, природные повелители имеют связь со стихиями, отсюда и их названия. Однако по большей части, это скорее как талант. Нечто, что не зависит от силы.
— Это как?
— Ну, вот смотри, природным князем может быть и ученик, но при этом, сама природа откликается на него. Вот возьмем, например, что этот самый природный повелитель, маг воды и вышел он в бой против мастера огня, как думаешь, кто победит? — спросил чуть с прищуром Дисран.
— Конечно мастер, разница слишком большая, кроме того здесь и конфликт стихий, так что итог однозначный.
— А вот тут ты заблуждаешься, — покачав головой, принялся объяснять Дисран. — Разница в силе и правда большая, только тут начинает играть роль «природный повелитель». Он может создать такой ливень, что он не только уменьшит возможности мастера огня, но и получит сил для того чтобы одержать победу. Поэтому об этом обычно не принято говорить. И то, что я тебе сейчас рассказал, лучше держи при себе. Кроме того, природного князя довольно сложно отличить от обычного, пускай и очень сильного или талантливого мага. Обычно их просто принимают за магов с хорошим контролем. Зачастую они сами об этом не знают. Кроме того, знал ли ты, что повелители несознательно излучают магические частицы, и если они забывают за этим следить, что иногда случается, то получаются вот такие казусы, с которым мы с тобой сейчас и разбираемся?
— Вы предполагаете, что это может быть один их этих вариантов? — неуверенно спросил Корн.
— Я только выдвигаю варианты, в любом случае мы здесь, чтобы всё выяснить. Так что хватит болтать, давай приниматься за работу, — однако, прежде чем он успел что-либо ещё сказать, он осёкся, так как увидел здание школы. — Таааак, — протянул он и присвистнул. — Дело принимает неожиданный оборот. Ты же чувствуешь то же самое, что и я? — спросил Дисран у своего коллеги.
— Ага, наибольшие эманации силы идут со стороны школы, — ответил ему Корн с запозданием, так как тоже задумался.
— Эх, а я-то думал, что всё пройдет гладко. Рано радоваться начал, — вздохнул Дисран. — Может, старею. Но делать нечего, придётся вызывать подкрепление.
После этих слов Дисран сделал пару звонков, и через полчаса приехала машина полиции. Оттуда вышел мужичок в возрасте, с небольшими седыми усами и животом. Объяснив ситуацию, и показав удостоверения, после которого мужичок быстро собрался, они пошли в школу. Там им повезло застать зама директора (суббота как-никак), который вполне подробно мог ответить на все вопросы.
Они зашли в небольшой кабинет, который был заставлен различными кубками и наградами, которые заработали школьники, правда таких было меньше десятка. Поздоровавшись с мужчиной, теперь уже четверо мужчин уселись, чтобы провести разговор.
— Господин Штеймер, у моих коллег к вам вопросы, надеюсь, что вы ответите честно на все вопросы, — сказал полицейский.
— Конечно, конечно, задавайте вопросы, мне скрывать нечего. Мы платим все налоги, вся документация в порядке, никого криминала мои школьники не совершали, по крайней мере, школе об этом неизвестно, — затараторил Штеймер.
— Мы не по этому поводу господин Штеймер, — заговорил Дисран. — Нас интересует немного другое.
— Да? — чуть облегченно спросил Штеймер, который уже успел, раз пять утереться платочком. — Спрашивайте, на всё отвечу, — с готовностью согласился заместитель.
— Есть ли у вас в школе, ученики, которые проявляли себя необычно? — начал издалека Дисран, в то время как Корн молчал.
— Необычно? Честно говоря, не совсем понимаю, что вы имеете в виду? — озадаченно спросил Штеймер.
Так как Дисран молчал, слово решил взять Керн:
— Господин Штеймер, я не намерен ходить вокруг да около, как мой коллега, поэтому спрошу прямо. Есть ли у вас в школе одарённые? И те, кто скрывает свой дар? — спросил Керн и стал внимательно наблюдать за мужчиной.
Тот же, услышав вопрос, только сильней стал потеть, а под конец вообще побелел, и потянулся к стакану с водой. Рывком, выпив весь стакан, он с чуть дрогнувшим голосом сказал:
— Что вы, уважаемые, у нас точно нет таких, а если бы и были, то я бы обязательно знал об этом, — когда Штеймер услышал про одарённых, он внутри чуть ли не кричал. Вот ведь не повезло, происходит что-то непонятное, а директора как назло нет даже в городе. Укрывательство одарённых — довольно обширная статья. Но обычно под ней подразумевают, что детям сознательно не дают пройти проверку, чтобы потом их использовать в незаконной деятельности. А хуже этой статьи, наверное, только покушение на императора.
— Хорошо, господин Штеймер, тогда может среди преподавателей есть одарённые? — поинтересовался Керн.
— Что вы, что вы. Наша школа малоизвестная, и не пользуется особой популярностью, к моему глубокому сожалению. Так что у нас нет, да и никогда не было таких учителей, — ответил ему Штеймер.
После этих слов двое мужчин переглянулись, а полицейский, что до этого сидел рядом, прокашлялся, и со словами:
— Извиняюсь господа, но мне нужно выйти.
Получив одобрительные кивки, он решительным шагом вышел из кабинета. Он был довольно смышленым человеком, потому и смог дослужиться до своего звания. Именно поэтому он и решил, что сейчас прозвучат слова, которые знать ему не то чтобы нельзя, но узнав их, он однозначно получит для себя много ненужных проблем. А раз их можно избежать, то именно это он и собирался сделать.
— Хорошо, а как вы тогда объясните, почему территория вашей школы стала центром магической аномалии? — это спросил уже Дисран.
От этих слов Штеймера чуть не хватил удар. Как же он хотел выйти вместе с офицером, и не слышать этих слов.
— У меня нет ни малейшего предположения, многоуважаемые господа, — сказал заместитель директора.
— Что же, раз у вас нет никаких идей… — многозначительно прозвучало со стороны.
— Нет, стойте, стойте, стойте, у меня есть предположение. Если кто и может, в чём-нибудь виноват, то возможно это дети из детдома.
— Детский дом?
— Да, понимаете ли, у нас есть соглашение с детским домом в этом городе, и все его воспитанники обучаются в нашей школе. Государственная программа, так сказать, — развёл руками Штеймер.
— И почему же ваши подозрения падают на них?
— Просто уже бывали некоторые проблемы, которые создавали эти дети. Ничего серьезного, но прецеденты были. Кроме того, не за всеми детьми оттуда можно уследить, поэтому если кто-то и может быть виновником этого события, то с огромной вероятностью кто-то из них.
— Понятно, спасибо за разговор, господин Штеймер.
— Всего доброго, если что, заходите, — сказал напоследок Штеймер и когда внезапные гости ушли, выдохнул с тяжёлым гулом. Он расстегнул пуговицы рубашки и потянулся во внутренний карман. Достав оттуда небольшой флакон, он сделал глоток и только после этого его бешено скачущий пульс смог наконец-то взять небольшой перерыв.
***
После того как Дисран и Керн закрыли дверь, выйдя из кабинета, то воцарилось небольшое молчание. Первым его нарушил Керн:
— Ну что?
— Что? Что? Теперь у нас появилась зацепка. И не из-за подозрений Штеймера, а потому как это реальная зацепка.
— Это ещё почему?
— Ну, вот смотри. За всеми уследить не возможно, — начал Дисран загибая пальцы. — А отсюда и большая свобода действий. Во-вторых, ребёнок либо сам не знает о том, что он делает, либо просто никому не сообщает. А потому наша задача выяснить, какой из этих вариантов верен. Ну а в-третьих, если это не сработает, то больших зацепок у нас и нет, и придётся опрашивать всех школьников. А у школьников есть родители, а потому это может затянуться.
Пока они разговаривали, то подошли к полицейскому, который выслушав новые пожелания, повёл их к детдому. Так как идти было недолго, то спустя пару минут они были у цели. Они даже машину использовать не стали. Вскоре они уже шли по территории, а навстречу им выходили дети, которые рассматривали редких гостей, к тому же ещё и в форме.
Вскоре они пришли к директору, который уже ожидала их в своём кабинете.
— Добрый день, господа, — приветственно кивнув им головой, проговорила женщина. — Меня зовут Шарион Ферган, я являюсь директором детского дома № 17 города Ирген. Внимательно слушаю, по какому вопросу вы явились.
— Мы явились к вам по довольно щекотливому вопросу — начал, было, Керн.
Но увидев, что никакой реакции в ответ не будет, он продолжил уже более прямо:
— Есть ли у вас дети, у которых есть дар?
— Нет. Таких детей у нас нет. А те, что иногда появлялись за то время, что я здесь нахожусь, а это поверьте даже больше чем вам лет, так вот, таких детей забирают сразу же. Кого в семьи, кого в училища или подобные заведения. Каждый год у нас проводятся имперские обязательные проверки, на которых присутствуют абсолютно все дети. Каждый ребёнок проходит, не зависимо, так скажем, от желания. Я могу предоставить вам всю документацию, если она вам нужна.
— Мы… — начал, было, Корн, но Дисран его перебил.
— Спасибо, госпожа Шарион, мы будем вам очень признательны, — строго посмотрел на младшего товарища, более опытный.
— Хорошо, пойдёмте со мной, я вам всё покажу.
После этого они встали, вышли из кабинета, и пошли куда-то в сторону. Полицейский же, поинтересовавшись и поняв, что больше его помощь не требуется, поспешил удалиться.
— Госпожа Шарион, а происходили ли какие-либо необычные ситуации? Возможно, кто-то себя плохо чувствовал, или у ребёнка появлялись необычные реакции? Если такие дети есть, мы бы хотели с ними поговорить.
— Если вы про травлю или подобные вещи, то такие ситуации, к сожалению, не редки, но они быстро становятся достоянием общественности, потому мы принимаем все меры, чтобы это искоренить. Я против такого, а потому пресекаю любые такие действия. Насчёт болезней, дети довольно часто болеют, и, к сожалению, довольно трудно выделить кого-то особенного, учитывая их количество. Однако врачи проверяют всех, и за последнее время я не припомню из ряда вон выходящих случаев болезней.
— Понятно, понятно, а что-нибудь про необычное поведение?
— К моему несчастью, к нам не так редко попадают дети, которые до этого росли в семьях, а потому смена характера даже слишком частая ситуация. А необычное поведение…. К сожалению, это довольно трудно распознать, ведь мы не можем общаться с каждым ребёнком на постоянной основе, потому они от нас и ускользают. Но серьёзных изменений ни у кого не наблюдается. Если же вы имеете в виду психические отклонения, то таких, которые бы угрожали другим детям — не наблюдаются. С остальными мы всеми силами боремся.
После этого они шли молча. Вскоре они подошли к кабинету, внутри которого находился громадный стол и два дивана. Они были не лучшего качества, но зато сделаны были добротно — на века.
— Располагайтесь господа, сейчас вам принесут документы, — сказала Шарион.
— Спасибо.
После того как она ушла, завязался разговор.
— Почему вы не дали мне надавить на неё?
— Потому что она тебе не по зубам. Я знаю таких, она бы просто не стала выполнять наши пожелания. Потому я и тебя и прервал.
— Но мы же не проходимцы какие-то, — возмущенно сказал Керн.
— Да, — степенно сказал Дисран. — Но от того нас не станут любить или уважать. Никто не любит, когда к ним лезут с советами или расспросами. Кроме того, госпоже Шарион Ферган нечего терять или бояться, у неё всё под контролем, от того, она бы просто дождалась приказа сверху и не стала бы нам мешать, но сегодня нас бы точно выпроводили. А это была бы непростительная потеря времени. Не всегда стоит действовать силой, иногда лучше использовать мягкую силу, — поучительно закончил Дисран.
— Понял, — неохотно ответил ему Керн.
— Эх, молодой ты ещё.
Вскоре пришло две женщины, которые на тележках привезли документы.
— Это все документы?
— Да, госпожа Шарион сказала принести нам все имеющие документы по вашей просьбе.
— Спасибо.
Вскоре двое работяг принялись за работу. За 4 часа, они перерыли почти все документы. Начали они с самых ранних, и подходили к документам уже десятилетний давности.
— Всё, дальше искать смысла нет, — заявил Дисран. — Там уже пошли те, кто теперь по возрасту не подходит для детдома. Они уже давно ведут самостоятельный образ жизни.
— И что теперь делать? — спросил Керн, который уже устал сидеть, а потому прохаживался по кабинету.
— Ну, ничего интересного мы не нашли. Никаких отклонений или неточностей нет. Все документы в порядке. Списки везде сходятся, так что ошибок нигде нет. Потому остаётся ещё один вариант. Нужно устроить небольшую проверку.
— Какую?
— Пойдем, заодно и увидишь.
После это они пошли к директору и попросили провести небольшое собрание всех школьников. Ибо младших детей собирать не было смысла. И вскоре через полчаса в спортивном зале была собрана огромная толпа, которая шумела, разговаривала и стояла совершенно разношёрстно.
***
Совершенно непозволительным образом (меня оторвали от моих дел), нас всех собрали огромной толпой. И оглядевшись по сторонам, можно было заметить, что были не все. Маленьких не было, так что было не понятно, по какому поводу нас собрали. Хотя если были бы те, кто ещё даже в школу не пошёл, то вопросов было бы ещё больше.
— Ну что, как думаете, по какой причине нас всех собрали? — спросил Герн.
— Думаю объявление, какое сделать хотят. Может что случилось. Ты же знаешь, что к нам кто-то пришёл? — ответил Серкунд.
— Я знаю. Говорят, это был один полицейский и двое мужчин в чёрных костюмах. Только что они собрались делать? Тем более полицейский почти сразу же ушёл, — сказала Амелия.
— И откуда ты это только знаешь? — больше удивился, чем спросил Лирин.
— ХА! Секретные источники, а если ты и дальше будешь ходить с таким кислым лицом, то вообще никаких новостей не узнаешь, — поучительно сказала ему Амелия, на что Лир только покачал головой.
— Мне хватает общения и с тобой. Ты ведь всегда в курсе всех новостей.
— Да, хвали меня ещё, я такая, — довольно сказала она. А на это, уже все покачали головой, и решили промолчать.
Спустя ещё минут десять разговора ни о чём, наконец-то на сцене появилось трое, наша любимая Шарион Ферган и ещё двое незнакомцев. Они, как и сказала Амелия, были в чёрных костюмах. Кроме того, они чем-то были одновременно как похожи, так и не похожи. В общем, от них исходили странные ощущения. И не скажу, что они были неприятными, но и приятными их не назвать. Проще говоря, лучше держаться от них подальше. Так точно не прогадаешь.
— А вам тоже сейчас не по себе стало? — спросила шёпотом Амелия.
— Ага, — нестройным хором ответили ей мы.
Меж тем Шарион вышла чуть вперёд, сказала стандартную речь, про то, что ведите себя хорошо, вам кое-кто хочет кое-что рассказать. И после этого она отошла в сторону. Вперед вышел тот, что постарше, и, взяв микрофон начал вещать:
— Дорогие друзья! Добрый день! Я и мой коллега являемся полицейскими, и в данный момент ведём одно расследование и чтобы не привлекать внимания мы без формы. Однако мы должны вам кое-что сообщить. Недавно в городе появился сильный одарённый. И он может угрожать вашей безопасности, именно поэтому мы должны вас об этом предупредить. Но не волнуйтесь! Этот человек оставил после себя следы, и теперь это только вопрос времени, когда мы его найдём. Так что хотел бы вас попросить, без нужды пока не выходить с территории детского дома. Спасибо за внимание, и надеюсь, что вы прислушаетесь ко мне.
После этого он сошёл со сцены и быстро удалился со своим коллегой, а нас отпустили. Я же, лихорадочно соображал. Они ищут сильного одарённого, я точно не сильный, хотя я не знаю, что умеют другие, но вряд ли пару сосулек это мощь, которая никому не подвластна. Следы, следы, следы, следы — какие следы я мог оставить? И где? Я не применял магию нигде кроме леса. Осознанно, во всяком случае. В школе я всегда старался себя сдерживать, а выбросы в детдоме прекратились примерно полгода назад.
Думай, думай, почему они приехали только сегодня? Это из-за того, что случилось недавно? Что же случилось? Меня бросили и это обидно — но нет, не из-за этого. Что ещё?
Лирин ломал голову, пытаясь вспомнить, что же такого могло случиться, ради чего приехали эти люди, которые выдают себя за полицейских. Он точно был уверен, что никакие они не полицейские, он их много видел. В основном они приезжали из-за того, что кто-то что-то натворил. То украдёт, то драка, в общем мелочи, но когда детей много, гостями они становятся частыми.
Лирин пришёл к себе в комнату, закрыл дверь и принялся вышагивать свою небольшую обитель. Так лучше думалось, кроме того, его сейчас распирало от неопределённых чувств. Однако, в какой-то момент, у него возникла мысль. «С чего я взял, что они приехали из-за меня?». На мне не сошёлся свет клином, может, я просто себя сейчас накручиваю? Точно, с чего это они говорят именно обо мне?
Я ничего не делал, никому не вредил. Магию старался нигде не применять, кроме леса. А вероятность того, что меня кто-то видел, очень мала. А если бы кто меня и увидел, то думаю, они бы уже точно знали, кто тот человек. А не искали бы его. Так что, уверен, что ищут они не меня. Но на всякий случай, лучше мне затаиться. Мало ли что, так что пока пару дней не буду ходить в лес.
***
Дисран и Керн сейчас сидели в машине и наблюдали за школой. На улице было холодно, кроме того, они бы были слишком заметны, стой они, потому они и совмещали приятное с необходимым.
— Ты точно уверен, что кто-то придёт? — спросил Керн.
— Нет. Но знаешь поговорку, преступник всегда возвращается на место преступления. Поэтому будем надеяться, что этот преступник вернётся сюда. Потому как, стоя там, на трибуне, я ничего не почувствовал. А это означает две вещи: первое, одарённого там нет, и второе — он неплох в контроле, потому мы просто не можем его почувствовать. И если вариант второй, то это значит, что одарённый из числа старших. Потому как для этого нужен осознанный контроль, которого у детей и даже многих подростков практически не бывает. Именно поэтому мы сидим здесь, так как опрашивать каждого ребёнка просто бесполезно. Первые дети ещё не будут ничего подозревать, но с каждым последующим будет всё сложнее. У каждого есть что скрывать, поэтому тут мы ничего не добьемся. Мы даже на допрос их вызвать не можем, пока у нас не будет серьёзных улик. А как ты знаешь сам, их у нас нет вообще. Да и дети это….
— Да понимаю я всё, просто всё это как-то….
— Не то чего ты ожидал? Думал, что будешь гоняться за серьезными преступниками, а не сидеть в машине и выискивать одарённого школьника? — усмехнувшись, спросил Дисран.
— Да я просто… — начал, было, Керн.
— Да понимаю я всё, таким же был, молодым. Просто пойми, если мы на корню не пресечем что-то вроде такого, то последствия будут катастрофическими.
— Мне кажется, что вы сгущаете краски.
— Вот смотри, сейчас он останется безнаказанным и мы, не сумев его найти, уедем. Этот же человек, будучи уверенным, что ему всё сойдет с рук, будет и дальше осуществлять свои замыслы. И со временем, он может как стать сильней, так и обрести другую мощь. И вот представь, что ему вздумается осуществить какую-то задумку, в результате чего пострадает огромное количество невинных людей. Тогда, его, скорее всего, поймают, но ведь людей к жизни вернуть уже будет нельзя. Именно для этого мы с тобой и работаем, занимаясь, как иногда может показаться, бесполезными вещами. Последствия от некоторых действий проявляются спустя годы, не то, что месяцы или дни….
После этого, разговор сам собой утих, и они продолжили сидеть и ждать. Однако за следующие пару дней ничего не произошло. Не произошло уже и после выходных, а потому они принялись за оставшийся им доступный метод. Они принялись опрашивать всех школьников, не только детдомовских. Но и эта зацепка оказалась пустяковой. Никто ничего не знал, и уж точно никто из них не показался одарённым.
Дисран и Керн проверили даже тех школьников, кто «внезапно заболел», но и тут им никто не попался. Поэтому им ничего не оставалась, кроме как проверить всё ещё раз и, не добившись каких либо результатов, они уехали. Однако в отчёте они написали, что стоит пристальней следить за любой магической активностью в этом городе.