- Что?
- Вверх ногами. Хочу сделать нормально, а получается вверх ногами. Всю жизнь так...
- Даже "Космос"?
- Ну... "Космос" другое дело. А остальное...
- В таком случае у меня тоже все вверх ногами, - сказала Люда. - Сначала я хотела стать балериной, потом инженером-химиком, потом ботаником.
- А сейчас?
- Историком. Знаешь, где я хотела бы пожить? В Голландии тысяча шестьсот семьдесят второго года.
- Почему тысяча шестьсот семьдесят второго?
- Потому что в это время там вывели черный тюльпан. Ты не представляешь, что там творилось! Какие торжества были! И еще мне хотелось бы стать врачом... А в конце концов ничего путного из меня не получится. Так говорит мама.
- Из меня тоже, - сказал Андрей. - Что в школе не случится, я почему-то оказываюсь замешанным. Не хочу, а оказываюсь...
Они медленно шли по боковой дорожке вдоль ограды, и Андрей думал, что Люда одновременно похожа и на девочку, и на взрослую и, конечно, она лучше всех других девочек в мире.
- А спросить?! - вдруг воскликнула Люда. - Вот люди! Мы так и не спросили у Александры Ивановны про книжку! Андрюша, подожди меня здесь! Я сейчас все узнаю! Через десять минут! Держи!
Она бросила ему свой портфель и помчалась к выходу из сквера.
* * *
Неизвестно, кто в классе пустил этот грязный слух. Это мог сделать Женька Трифонов, которого в школе называли "информатором номер один", или Венька Окулов, который любил придумывать разные небылицы и потом сам свято в них верил.
Да какое значение теперь имело - кто? Слух-то был пущен!
На второй перемене в класс ворвался Гришка Афонин, вскочил на парту и заорал:
- Мальчишки! Хотите новость? Наш Степушкин влюбился!
- Степушкин? - ахнул кто-то из девочек.
- Честное слово! Вчера вечером его видели в сквере Победы с какой-то девицей. Знаете, что они делали? Никогда не угадаете! - Афонин приложил ко рту ладонь и сказал, понизив голос: - Об-ни-ма-лись!
- Гы-гы! - грохнул класс.
Десять пар глаз уставились на Андрея. Десять ртов искривились в противных усмешках.
Андрей встал, чувствуя, что сейчас произойдет что-то страшное. Пол покачивался под ногами, как палуба корабля.
Не говоря ни слова, подошел к Афонину и сдернул его за ногу с парты.
- Ты чего?! - закричал Афонин.
- Трепло несчастное! - сказал Андрей, подтянул его за рубашку к себе и ударил в лицо с такой силой, что хрустнули пальцы.
Гришка Афонин обмяк, медленно опустился на колени в проход между партами и вдруг, странно булькнув, повалился набок. Алыми брызгами разлетелась по полу кровь.
И тогда страшно завизжали девчонки.
* * *
"Надо постучать посильнее", - подумал Андрей.
Он повернулся задом и несколько раз ударил в дверь каблуком ботинка. В доме все затряслось и задребезжало. Потом зашлепали быстрые приближающиеся шаги, щелкнул ключ - и дверь приотворилась. В щель выглянул мальчишка.
- Кого надо? - спросил он неприветливо.
- Я ищу Сергея Липкина, - сказал Андрей.
- Я Липкин. Что нужно?
Андрей вынул из внутреннего кармана фотографию:
- Твоя?
Липкин присмотрелся и вдруг быстрым движением выдернул снимок из руки Андрея.
- Вот он где! Знаешь, как я искал! Весь дом вверх тормашками! Откуда он у тебя?
- Из книжки "Путь марсиан".
- Тьфу, черт! - выругался Липкин радостно. - Вспомнил! Это я после просушки положил их туда выпрямлять. Тетя Саша торопит. "Неси, - говорит, книжку быстрее, читатели ждут..." Я вытащил их и не сосчитал...
- Ты сам фотографировал? - с недоверием спросил Андрей.
- А кто же еще? - улыбнулся Липкин.
- Каким образом? Через телескоп?
- Чудак человек! - удивился Липкин. - Разве через телескоп так сделаешь? Я фотографирую только натуру.
- Натуру?! - ошеломленно спросил Андрей. - Ты, может, скажешь, что этот снимок сделан из ракеты?
- Не скажу. Потому что не из ракеты. Это я фотографировал с одной из вершин восточных Апеннин.
- Ты?!!
- Я, конечно, - спокойно сказал Липкин.
- Каким образом?