— Твою мать, Вангли! — кричал дейцмастер, шумного грохая кулаком по столу, не заметив даже, как перевернулась чернильница, заливая стол густой черной жижей. — Эмберлин Пайо — он пришел к нам еще мальчишкой, его обучили, тренировали, он был одним из лучших. Мейрик Санти — снайпер от бога, у него молодая жена на сносях, мать собирался в город перевезти. Велларион де Пуатье, он такой же «де», как я — морковка, но все же он был почти гением, великолепный актерский талант, сколько дур теперь покончат с собой из-за него?! Орландо де Столь — он знал все обо всем, он работал почти на добровольных началах, мечтал внести вклад в науку! Аскет, фанатик от науки, таких мало, слишком! Гастон Рани — ну он был готов, мот, бабник, шулер, пьянь, но какой лицедей, какой мастер своего дела, сокровище при умелом управлении! Кто теперь будет кормить его отца-ветерана? Знаешь, что между ними общего?
«Ты всех их подвел, они не первые и не последние», — подумал Фредерик Вангли, наблюдая в окно тучи мягкого месяца вандратакаса, сменившего урожайный рагиталин. Вслух же он сказал.
— Догадываюсь, шеф.
«Чтоб ты слюной подавился».
— Они все мертвы! — взревел не особо обращавший внимание на реплики своего собеседника Гийом де Маранзи. — Какая-то гнида ходит по городу и убивает моих людей! Одного за другим, и что самое паскудное, — выставив руку в розовой перчатке вперед, запрещая сейцверу говорить, начальник Тайной Канцелярии передохнул, успокаивая дыхание и пережидая приступ головокружения, — кто-то, похоже, знает, что они работали над одним нашим ВАЖНЫМ проектом! Иначе это было бы абсурдным совпадением, а в такое я не верю…
— И что за проект? — невинно поинтересовался Стервец.
— Этого тебе знать не обязательно, вдруг тоже прикончат, — Гийом взял себя в руки.
— Ну, как угодно, так при чем тут я-то?
«Хотя уже знаю, ты, конечно, хочешь, чтобы кто-то разгреб для тебя дерьмо руками, ну ты ж начальник — только попроси».
— Найди эту суку! — вновь выходя из себя, взревел де Маранзи.
«Ну, по крайней мере, он ненадолго забыл о дочери».
— Найди и приведи ко мне, — глаза дейцмастера сузились. — Я буду его медленно, очень медленно потрошить… и спрашивать — ЧЕМ ЕМУ НЕ УГОДИЛИ МОИ ЛЮДИ?!
— Думаю, причина была, — флегматично протянул сейцвер и прихлопнул толстого москита, присевшего было ему на плечо, к концу года этих тварей становилось все больше.
— Так найди ее, — начальник Тайной Канцелярии Ахайоса устало опустился в свое резное кресло красного дерева, плюхнувшись толстым задом на кремовый плюш, — и как можно скорее, — он швырнул Вангли толстую папку из желтой кожи: — Подробности. Денег не жалей, сходи к интенданту, возьми тысяч десять на первое время.
— Есть, патрон! — бывший пират поднялся, щелкнул каблуками начищенных, как всегда, сапог, прихватил папку и вышел, тряхнув полами форменного сюртука.
***
— Ой, мамочки мои, это ж на что тебе такие деньжища?! Признавайся, гнусный разбойник — ты вытянул эту расписку у толстячка Гийома под дулом пистолета, угрожая ему жизнью его семьи и дальних родственников? — интендант, как и всегда, был саркастичен и зловреден.
— Интересно, — задумчиво проговорил Фредерик, — ты и правда считаешь, что эта конторка и выдуманные погоны защитят тебя от превратностей этого мира?
— Нет, я-таки думаю, что от превратностей этого мира меня защитит тот факт, что если я скопычусь, мои должники тут же станут должниками разных банд Ахайоса, а потому меня холят и лелеют, — ригельвандец сладко потянулся. — Ну и дробовичок под стойкой тоже помогает. Вообще, ты смельчак Вангли.
— Да ну? — вздернул бровь бывший пират.
— Из всех высерков, работающих на Гийома, ты единственный смеешь мне хамить! Ну, правда, при этом ты единственный, кто никогда не брал у меня денег в долг и всегда возвращал сдачу после операций, — интендант сурово сощурился. — Знаешь, о чем это говорит?
— Да мне, честно говоря, насрать, — зевнул Стервец. — Гони бабки.
— Это говорит о том, что ты берешь деньги где-то еще, — на стол лег тяжелый сундучок, где сладко звенело золото, — и это подозрительно.
— Просто в свободное время я продолжаю грабить корабли и пощипывать торговцев, — осклабился Вангли, — но уставом это не запрещено.
— А как же милосердие? — в притворном ужасе вскричал ригельвандец.
— Ну, некоторых я оставляю в живых, — Вангли чуть помолчал, придирчиво осматривая собеседника, — тебя бы, например, оставил, только нос бы отрезал на память, уж больно выдающийся.
— Оставь мой шнобель в покое, он явно свидетельствует дамам о том, что у меня в штанах в два раза больше, а вот тебе, — осмотрел он существенно меньших размеров нос Фредерика, — гордиться нечем, прячешь там небось фитюльку только на пописать.
— Да, кстати, — от последней колкости сейцвер просто отмахнулся, она была слабовата, — чем таким занимались в последнее время Эмберлин Пайо, Мейрик Санти, Велларион де Пуатье Ля Тирро, Орландо де Столь и Гастон Рани, вместе? Старина Гийом послал меня к тебе за разъяснениями.
— Дорогой мой сейцвер, — интендант заговорил очень серьезно, — если бы дейцмастер послал вас ко мне с уточнениями об этих пятерых, то за два дня до этого он прислал бы письменное распоряжение в трех экземплярах, позволяющее мне хотя бы упоминать эти имена. Вали отсюда, Вангли, и не отсвечивай.
«Черт, не вышло, что-то вы тут крупное, ребята, втихаря мутите», — не слишком раздосадованный, но озадаченный Фредерик зажал подмышкой десятикиллограмовый сундук и отправился восвояси. На ходу размышляя о том, с чего начать расследование.
Мысли о мертвых
Поскольку особо мудрых мыслей не нашлось, Вангли решил начать с простого. Он сидел в своей комнате и разбирал досье на каждого из погибших. Кровать, на которой он сидел, была мягкая, пиво крепкое, а еще пара дыр от выстрелов, проделанных в стенах, привели соседей к мысли о том, что покой сейцвера, когда он дома, а происходило это редко, лучше не нарушать. Правда, с того первого случая со стрельбой соседи у него сменились. Стервец был забавно удивлен, когда, ворвавшись в комнату излишне громко занимавшихся сексом соседей, он обнаружил лучшую сыщицу Гийома — Миранду де Боготье, скачущую верхом на каком-то морском пехотинце из тех счастливчиков, что сохранили уши и носы.
Последовавшая перестрелка привела к возникновению взаимного уважения между фигурантами, и с тех пор Вангли более не стрелял в стены, а его соседка вела себя достаточно тихо. Вооруженный нейтралитет, так сказать.
«Эмберлин Пайо, этого я знаю — невысокий, подтянутый, одевался в черный плащ с рукавами и большим количеством карманов. Еще треуголка у него была забавная, да на убийцу не очень был похож — лицо открытое, честное, юморной даже, но, наверное, так и должно быть, помню, спросил у него:
— Эмбер, а чем ты вообще у нас в конторе занимаешься — никогда о твоих делах не слышал?
— Тем же, чем и все, — он улыбнулся, пара зубов прям как у меня — золотые, — улаживаю проблемы, просто потише, чем ты, Вангли.
Оказывается, он убийца — впечатляющий послужной список — заместители глав банд, купцы, наемники, двойные агенты, какая-то девочка семи лет, несколько адептов Тысячеименного, пираты, хм, наши чиновники, любовница губернатора — забавно. Всего сто двадцать три человека. Нехило.
Настоящий мастер, убивал всем — ножи, клинки, пистоли, бомбы, яд, голыми руками. И наверняка был неплохо защищен магически — как минимум, амулет, отводящий пули, какая-нибудь защита от магии и проклятий. Еще он сидел на эликсирах — был быстрее и сильнее не только человека, но, скорее всего, и гетербага. По крайней мере, быстрее точно. Его обучал маэстро де Льери — лучший инструктор Канцелярии на Экваториальном Архипелаге.
Крутой перец, чтобы его уделать, нужен был еще более крутой перец. Печально».
Вангли пригубил пива и прошелся по комнате, хрустя суставами. Осмотрелся. Закрыл и завесил окно. Приступил к делу Мейрика Санти.
«Снайпер — занятно. Оказывается, Канцелярия ворует лавры у военной разведки. Участвовал в скрытных операциях на территории противника, убивал офицеров, обеспечивал прикрытие переговоров, отлично справлялся с задачами поиска и устранения снайперов противника. Невысокого ума, однако в этом деле главное не ум. Исполнительный, почти бесстрашный, опытный и мастер маскировки к тому же.
Все указывает на то, что его грохнули прямо на очередном задании, за одним исключением — у него не было никаких заданий. Похоже, он занимался самодеятельностью. С учетом его верности — что-то должно было крепко пойти не так. Он, наверное, был в панике, если решил действовать без приказа.
Кто-то выследил и грохнул на задании, пусть и самозваном, снайпера и специалиста по маскировке, в городе привыкшего держать в поле обзора каждую крышу. А перед этим, возможно, та же персона довела несчастного до паники и полного неадеквата. Иначе он даже казарму бы не покинул.
Эта мразь не наугад действовала. Он, ну или она, планировал, выслеживал, изучал свои жертвы. То есть, в Ахайосе, под носом у вездесущего Гийома, сидит какой-то сукин сын, убивающий его агентов. И при этом уже некоторое, существенное уже, время незаметный для Канцелярии. Все это воняет сильнее трехдневной дохлой свиньи под тропическим солнцем».
Фредерик хлебнул пива, но оно показалось уже не столь вкусным, как раньше. Он вышел, дошел до кухни, взял там вина и бифштексов с кровью, краюху хлеба и сыр. Вернулся назад. На очереди было досье Веллариона де Пуатье Ля Тирро.
«Актер и талантливый имперсонатор, мастер игры на сцене и существенно в большей степени — мастер игры за сценой. Никакой он не аристократ, но в свое время это не помешало ему работать шпионом на нескольких губернаторов, притворяясь то оборванным слугой, то блистательным графом издалека, то неизвестным родственником своего нанимателя. Он подслушивал, вынюхивал, разоблачал и добывал компромат. Он был так искусен, что даже порой мог работать на нескольких нанимателей сразу. При этом умудрялся еще и играть в театрах, не будучи узнанным. До тех пор, пока наш толстячок не взял его за тестикулы.
Да, парень прокололся вполне достойно — шпионил для вице-короля области Ильс де Парфю против Канцелярии, которая, как известно, действует в интересах короны, а не ее скотов-наместников. Гийом его поймал. Оценил и перевез в Ахайос. Ну, сколь веревочке ни виться…
Внештатный сотрудник. Ценный и хорошо защищенный. К нему была приставлена охрана. На заданиях — редких, но важных, у него всегда была проработанная легенда. Он великолепно скрывал свою внешность и еще более тщательно защищал свое истинное имя, фактически не оставляя зацепок для тех, кто хотел бы с ним расквитаться. В общем-то, на Канцелярию работал один человек, а в Ахайосе жил совершенно другой. И связи между ними, не обладая ресурсами и связями в Канцелярии, выделить не представлялось возможным.
Но его убили, грохнули в собственном театре, а театр сожгли. Предатель в ведомстве Гийома. Может быть. Но не столь близко к таким секретам. О личности актера можно было выведать и мистическими путями — магия информации, мощное гадание, призыв демона или духа… Голова пухнет. Это все хрень — нужно знать, что искать. Похоже, прокололся сам Гийом, где-то и что-то пошло очень не так. Но ведь этот боров не говорит мне, чем они, черт побери, занимались вместе! Все. Перерыв».
Фредерик немного прогулялся. Сходил в кондитерскую, купил клубничных пирожных, откусив одно, понял, что сладкое ему не по нутру, и бросил кулек в миску для подаяний нищей девочки.
— Спасибо, месье! — угрюмое детское личико озарила улыбка, когда она увидела, что внутри.
— Смотри, не попорть зубки, — ответил сейцвер и направился обратно домой, работа не сдвигалась с мертвой точки.
Еще один внештатный агент, Орландо де Столь. Досье было пухлое, но сути в нем было не так уж много.
«Ученый — естествознание, механика, химия, история. Хм, знаток артифисинга, по большей части в теории, а также древних и малоизученных артефактов. Активно изучал достижения в области науки, техники и мистики других рас. Дракийцы, гартаруды, симираллы. Даже кешкашивары, у них что, есть особые достижения помимо страшных рож и ореола долбаной таинственности? Обширные исследования. Еще чтоб я понимал в этой хренотени.
Ладно. Университет Люзеции. Обучался в Астуритоне. Жил в Сетрафии. Даже пустили? Странно. Посещал открытые дракийские учебные заведения. Такие есть? Мир — забавная штука.
Умный хрен. Лет всего ничего, а выучил больше, чем я за две-три жизни сумею. Самородок. И что он делал в компании убийц и шпионов? Гийом, твои недоговорки превысили пределы разумного. Даже неразумного, пожалуй.
Парня охраняли, как короля. Двадцать человек простой охраны. Колдун. Боевые маги. Он и правда такой нужный? Притом из охраны никто не пострадал. Даже никто не чухнулся. А ведь охраняли его с расчетом на специалистов из Банд Призраков и Темных. Уроды почесались только когда дом загорелся. Пара сонных чмошников даже сгорела.
И опять же, парня надо было еще найти, узнать про него, выяснить, кто он такой… Это просто какой-то гениальный сукин сын. Ну, или, скорее всего, он не один — их много. МНОГО?! МНОГО СУКИНЫХ ДЕТЕЙ ПОД НОСОМ У ГИЙОМА?! Нам с ним, походу, пора в отставку…"
Вангли прошелся по комнате, потом еще раз и еще. Это дело нравилось ему все меньше и меньше. И равно тому, как он любил внушать страх, так же он ненавидел его испытывать. Мрачные мысли наполняли голову бывшего пирата. Эти пятеро знали нечто. Нечто, убившее их. Знали и делали. И теперь он так же приближался к знанию. Последним было досье Гастона Рани.
«Я прям чувствую, как на спине растет мишень. Жирная, красная, мерзенькая такая мишень.
Старину Гастона я знал. Он был шулер от бога, интересно, есть ли лик Единого для шулеров, ну, кроме Бога-Отверженных. И познакомился я с ним еще когда ходил с Милашкой Пиа.
Как сейчас помню пьяную беседу в трактире:
— Нет, — говорил он мне, — морское ремесло не для меня — пробовал. Бьют, к тому же на корабле запрещают азартные игры, уже два капитана меня ссаживали, а один — проигравшись в пух, хотел в масле сварить. Я уж лучше на берегу.
— На берегу шулеров не только бьют и ссаживают, но еще и сажают. Да и сварить могут, — я тогда пил золотой ром — хреновый, но сладкий.
— Это глупых, — парень всегда умел хитро щуриться, так, что ему хотелось сразу в челюсть съездить, — а я умный.
— И чем ты умнее Черного Фреда, например? — и еще ром был крепким, иначе я не помянул бы висельника, три дня изрыгавшего проклятья из петли, пока его не спалили священники.
— Мне сделали выгодное предложение, — он улыбался во весь рот, сильно беззубый, — работа надежная, с крышей, тихая и комфортная. Буду любимым делом в тепле заниматься. А ты давай себе — иди в море, мочи жопу.
— И что ж за работа такая? — помню, я даже позавидовал ему.
— На Тайную Канцелярию, — тихо сказал он, а в зале даже потемнело, я тогда и не знал, что может быть гаже.
— Ну, успехов тебе, — допил и ушел я.
Гастон думал — эта работа продлит ему жизнь, думал, меня так точно переживет. А не вышло. Он сильно охренел, когда узнал, что мы теперь коллеги. Еще спросил тогда:
— А я слышал, тебя прикончили пару лет назад.
— Живее всех живых, когти коротки, — это было еще в самом начале года, я только пришел.
А вот теперь он ушел. Я так понимаю, он узнал об охоте. Все время терся там, где людно. Играл в местах с хорошей охраной. Начал бояться, правда, и своих, и чужих, потому охрану у толстячка не просил, видать, думал, что Гийом на него ополчился. И немудрено. Кстати, это мысль — может он сам их прикончил, а расследование для отвода глаз? Херовая мысль — тогда я следующий.
А ведь старина Гастон — это след, его убийца пришел к нему в игорный дом, предложил сыграть, не на жизнь, а на смерть сыграть. Видевшие говорят, сказал ему тогда: «Я тебя все равно прикончу, но так у нас равные шансы умереть — вот пистолет, вот колода, победишь и свободен».
И сыграл — ползала мозгами забрызгал. Это ведь два дня назад было. Тело все еще на леднике — след. С него и начну».
Понадобится помощь. Фредерик оделся. Пристегнул к поясу саблю. Заткнул за пояс пару четырехстволок, распихал по карманам гренады, свитки с заклинаниями, эликсиры и амулеты — пять тысяч из денег Канцелярии были потрачены не зря. А вторые пять он уже знал, куда вложить. Нацепил и поправил треуголку. Вышел. Запер комнату. И постучался в соседнюю дверь.
Леди детектив. Умна и прелестна
Дверь открыла симпатичная девушка, чуть полноватая, зато с добрым, круглым, очень гладким лицом, на котором выделялись хитрые глаза и характерный для шваркарасской аристократии длинный, довольно приятного вида нос. Одета она была в белый с серебряной вышивкой жилет, узкие штаны, неподвернутые ботфорты с бронзовыми набойками и белую шелковую рубашку. В кармашке на поясе жилета хранились часы, как знал Вангли, на самом деле это было колдовское устройство, позволявшее хозяйке чувствовать поверхностную ложь.
— Добрый день, сударыня, не соблаговолите ли вы любезно уделить мне несколько минут своего времени? — он думал, такое обращение ей польстит.
— Фред, не выкобенивайся, — Миранда де Боготье звонко рассмеялась и отошла в сторону, чтобы пустить собеседника в комнату. — Я, может, и сударыня, да вот ты не кавалер, чтоб так убиваться, разговаривай проще, забудь о том, что нас разделяет непреодолимая стена сословной розни.
— Благодарю, привет, у меня к тебе дело.
«Колкая, стерва, но умная. Ничего, сословную рознь я переживу».
— Да я слышала, как ты ходил там, как лев в клетке — видел львов? — она по-прежнему улыбалась, губы у нее были пухлые и ярко-алые, выглядело приятно.
— Только не в клетках, может, даже убил парочку, — он тоже улыбнулся, но его улыбка с учетом печального состояния его челюсти вышла не столь впечатляющей.
— Эх ты, красивые звери, — ее взгляд затуманился от воспоминаний. — Я впервые увидела львов в зоопарке Люзеции, на праздник Короля, совсем маленькая была. Ладно, у тебя, судя по всему, дело серьезное — рассказывай.
И он вкратце пересказал ей содержание досье и подробности трагических смертей агентов Канцелярии. Миранда начала задавать вопросы:
— Как-то маловато фактов, не коси под Гийома, рассказывай все, он нам обоим голову и так оторвет за уже сказанное, — сыщица налила себе и Вангли игристого вина в высокие бокалы, с некоторой завистью Стервец отметил, что ее комната больше его. К тому же, обставлена отличной мебелью — кроватью под балдахином, дорогими стульями с кремовой обивкой из плюша, аккуратным туалетным столиком из наборного дерева и даже небольшим баром с заряжаемым магическим охлаждением напитков. Видимо, сословная разница находила выражение и в зарплате, и это после всего, что он сделал.
— Не смотри так, — она вновь улыбнулась, — это не на деньги Канцелярии, кое-что — подарки от поклонников и благодарный жителей. Кое-что — на деньги от моей ренты, я же «де»! Владею землями, крестьянами, предприятиями…
— Да я и не имел в виду ничего такого.
«Проницательна как дьявол, понятно, зачем Гийом ее нанял».
— Ну да, и потому у тебя было такое лицо, как будто я мочусь тебе в херес каждый день.
«Все же эта надменная улыбочка ей очень идет», — думал Вангли.
Он рассказал ей о деле — подробно, не скрывая никаких деталей, даже показал выдержки из отчетов и досье. Поведал о смертях убийцы, стрелка, шулера, актера и ученого все, что знал сам.
Некоторое время после того как сейцвер закончил, Миранда сидела молча, перекатывая меж ладоней круглый бокал с граненой поверхностью. Потом она снова лучезарно улыбнулась и сказала:
— Да ты прав — полная жопа!
«Откровенно, блин, — подумал Вангли. — А теперь скажи, чего мне с этим делать».
— Благородным аристократам не пристало так выражаться, — заметил он, по возможности ехидно.
— Одно из преимуществ аристократии, — Миранда хитро прищурилась, — состоит в возможности полного пренебрежения мнением простолюдинов.
— И ты, похоже, им пользуешься, — бывший пират был раздосадован.
— Нет. Если перестанешь меня подкалывать, я тоже перестану. Просто люблю словесные перепалки, — говорила сыщица искренне, потому Вангли снова перешел к делу.
— Так все же мнения есть?
— Я бы сказала, их слишком много, но ни одно из них не будет позитивным, — она начала загибать пальцы на небольшой пухлой ручке. — Силенцийский ассасин, или, скорее, группа — у них хватило бы наглости и проворства провернуть это дело. Но мы бы он них знали, ассасины — люди почти публичные, своеобразная черная аристократия республики Ригельвандо. Может, мы и не смогли бы их поймать, но знали бы наверняка.
— Да, и у ригельвандцев есть на нас некоторый зуб, — Фредерик вспомнил молодого капитана-шпиона и его Аделаиду. К горлу подкатил ком, ладони сжались.
— Могли бы действовать банды. Темные, например, но убийства слишком разные — банды ощущают себя достаточно защищенными и, как правило, придерживаются собственного стиля. Опять же, не так много оснований.
— Да, у Темных есть повод.
«Хотя этот парень сам обратился в хаотика, я ему не помогал, тень хваленая». Заодно Фредерик вспомнил об Оксане Череп — он дважды пытался извиняться, и оба раза леди-капитан не нашла для него ни времени, ни внимания.
— Обученный демонолог из Королевства Нефритовой маски. Одноразовый убийца, договорившийся каким-нибудь демоном, сильный, быстрый, хорошо осведомленный, скоротечный — ад нечасто любит ждать.
— И у Королевства, — Стервец осклабился, — тоже есть с нами, э-э-э, некоторая напряженность, — о встрече с агентом Королевства он вспоминал с гордостью, тогда и его работа, и сам Гийом казалась Вангли чем-то приемлемым, почти героическим.
— Напряженность, напряженность. Это может быть хоть мифический Международный Альянс, нужен мотив. Просто так, из неприязни, не режут конкретных полевых агентов, к тому же участвовавших в совместной операции. Нам нужны не наметки, нам нужен четкий мотив, а он неясен, — она задумчиво прикусила нижнюю губу. — Но у тебя же остался шулер, с него и надо начать. У меня есть один знакомый, думаю, он сможет нам помочь опросить мертвеца.
— Я был бы тебе чрезвычайно признателен, — Вангли широко улыбнулся.
— Ну уж конечно, — тут рот сыщицы удивленно распахнулся, а щеки залила краска. — Ах ты гад!
— Леди не пристало так ругаться, — сейцверу стоило многих усилий не покатиться со смеху, такой у нее был потешный вид.
— Ты с самого начала это все придумал, заинтриговал меня, сволочь, втянул в это все, а на самом деле тебе просто нужен был мой некромант! — ее щеки пылали, и, вымещая ярость, она довольно сильно стукнула бывшего пирата в плечо.
— Нет. На самом деле мне и правда были интересны твои мысли на сей счет, — он примирительно выставил руки, предупреждая следующий удар. — Но и некромант не помешал бы.
— Сволочь, сразу видно, кто тебя учил, — она насупилась, потом рассмеялась над собственным поведением. — Ладно, сама попалась, — надев красный камзол и белый кафтан со стоячим воротником и двумя рядами пуговиц с каждой стороны, Миранда окончила: — Ну, идем или так и продолжишь греть задницей мои подушки и пить мое вино? Манипулятор!