День выдался жарким и дождливым, впрочем, теплый летний дождь лишь радовал огненного мага. Чего нельзя было сказать об обязанностях, которые сегодня ожидали Носителя Короны Вечного Костра.
Каждая из Тринадцати Великих Школ магии Гилемо Антария обладала центром, как правило, столичным городом, где проходили обучение будущие маги школы, преодолевая самые тяжелые ступени могущества — ранги неофита, ученика и подмастерья. Эти школы давали качественное и завершенное образование, в них маги воспитывались в духе и традиции Школы, становясь со временем ценными членами общества на вершине социальной пирамиды государства.
Однако Гилемо Антарий, в отличие от Шваркараса и Алмарской Империи, имеющих во владении крупные центральные острова — Шварк и Алмар, как и Ригельвандо, раскинулся на нескольких архипелагах, усеянных в основном довольно некрупными островами, входящими вместе в состав Гольвадии, скопления островов Юга. Посему, как правило, Школы отделяли друг от друга многие километры моря, преодолевать которые было дорого и опасно. И для того, чтобы не терять ценные человеческие ресурсы, в каждом из крупных городов, не принадлежащих ни одной из Школ, располагались учебные «филиалы», где также готовили магов.
Само собой, такой имелся и в Антарис-Примула. И, как глава Школы Огня, Мордред не имел права не посетить это учреждение, явив своей персоной пример карьерной успешности, коей при должном старании мог достигнуть любой из юных магов огня. На деле, конечно, это было не так — Синее Пламя происходил из древнего, владетельного рода, много поколений радевшего за благо школы, и его карьерный взлет был закономерен. Но сопляков все же стоит поощрить.
Филиал Школы Огня, равно как и филиалы всех прочих Великих школ, а также училища нескольких мелких, типа школ Льда и Яда, располагался в Многоцветной Академии. Много лет назад Аструм Примарис и городские власти Антарис-Примула решили, что учебный центр столицы должен быть объединенным для налаживания добрых, дружеских отношений между магами разных Школ с детства. По мнению Мордреда, это лишь способствовало взаимной ненависти, соперничеству и частой гибели неофитов и учеников на дуэлях. Зато позволяло выживать сильнейшим. Каковых среди магов Школы Огня, владеющей множеством разрушительных заклятий, было немало. Так что идея об объединении ему нравилась.
Многоцветная Академия поражала воображение величиной, буйством красок и творческим безумием архитектора, сумевшего объединить красный кирпич и желтый песчаник, мрамор семи разных цветов и разнообразные оттенки гранита. Серый строевой камень, обсидиан и мореный дуб в переплетении галерей и коридоров, башен и приземистых терм, мостов, раскачивающихся на массивных цепях и шпилей, блистающих на солнце. Многочисленные расписные ворот и стройные ряды стен, опоясывающих сооружение. Здесь со всей возможной помпой разместились тринадцать отделений Великих Школ, с жилыми помещениями, тренировочными площадками, загонами для зверей, гостиницами, библиотеками, питейными заведениями и административными корпусами, несколько отделений школ малых. А также такие строения как Храм Высшей Магии — по сути институт, где маги разных школ совместно проводили исследования по совмещению и гибридизации магии. Турнирное Поле, где производились состязания в Искусстве. И Зал Чудес — музей Академии с небольшим зоопарком удивительных и необычных, как правило, пригодных на поэлементный разбор, созданий.
Каждый филиал Высших Школ управлялся собственным ректором и был поделен на факультеты, для магов, желающих изучать более высокие и сложные дисциплины, была отведена Аспирантура и Коллегия Чародеев (магов, постигших четыре сочетаемых магических Школы — элиты из элит), находящиеся под патронажем Конклава Ректоров — высшего управляющего органа Академии.
В вышине, над реющими вымпелами, парили грифоньи всадники и наездники драконов, охранявшие оплот науки и молодые дарования. «Кучку зеленых бездарей». Внизу эту роль исполняли Бесцветные Гвардейцы — городская стража. Всего в Многоцветной Академии обучалось более тысячи студентов-магов одновременно. Преподавательский и ученый состав включал около пятисот опытных магов и наставников, а полторы тысячи слуг — рабов и зависимых горожан, — обеспечивали все необходимые нужды учебного заведения.
Ворота Драконьего Дыхания открылись, и филиал Школы Огня встретил высокого гостя делегацией хозяев этого островка знания, состоящей из нервничающих деканов и толстощекого ректора Мальрика Тучного в богато расшитой мантии с четырехугольной, украшенной змеиными хвостами, шапочкой на голове.
— Школа Огня Антарис-Примула приветствует в своих чертогах Носителя Короны Вечного Костра и Раскаленного Клинка! — торжественно возвестил ректор, тряся многочисленными подбородками и бурно потея.
— Благодарю за прием, Светила Пламенной Науки, — так же помпезно ответил Мордред, облаченный на этот раз в доломан с красными цепями и аксельбантами, строгие шерстяные штаны и закатный плащ из шести слоев бархата. Он пожал ректору руку своей стальной дланью и дружелюбно предложил: — Ну, показывайте.
Школа Огня была представлена в Многоцветной Академии факультетами Боевой, Теоретической, Бытовой, Защитной, Общей и Высшей огненной магии.
Декан боевого факультета — подтянутый мужчина лет сорока, бывший наемник, а позже военный советник Школы, с которым как глава армии Синее Пламя был знаком, с гордостью продемонстрировал высокому гостю Ристалище.
— Бойцы растут! Настоящие воины! Гордость и честь Школы! — произнес он довольно, положив Мордреду сильную руку на плечо. «Убери, или я ее сломаю», — злобно подумал Глава Школы Огня. По пятам за ним по-прежнему следовали шестеро горящих воинов — он не мог доверять даже братьям по цеху.
Ристалище представляло собой закрытое и обложенное зачарованным для пущего эффекта негорючим камнем помещение в несколько десятков квадратных метров, где юные ученики и ученицы метали огненные шары в движущиеся мишени. Атаковали друг друга пылающими хлыстами, выставляя для защиты доспехи, щиты или сферы из огня. Пытались группами победить огненных духов. Все это были уже опытные ученики, прошедшие необходимую подготовку и жизни их почти ничего не угрожало. Однако случались и казусы.
Так, например, на глазах у комиссии рыжеволосая девушка лет пятнадцати, обладающая, похоже, немалым потенциалом, бросила в своего противника огненное копье. Тот — парень лет четырнадцати, с длинными черными волосами, выставил щит, но копье, разделившись на две пики, обогнуло его справа и слева и ударило в незащищенные бока. Тут же вспыхнули волосы, одежда, запахло горелой плотью. Ругнувшись подобающим для рубаки, а не для преподавателя, образом, декан факультета выбросил из кольца с гранатом луч красной энергии, тут же погасив парня.
— Беррик, если можешь ходить, бегом в лазарет, если не можешь — ползи. Неудачники нам ни к чему. Аланра, еще одна такая выходка и отправлю сортиры чистить, — жестко сказал он, затем добавил, — но то, что освоила «двойной пилум» — хорошо.
«Рыжая — симпатяжка, интересно, старина Рональд спит с ней или девчонка просто действительно талантлива?» — подумал с ухмылкой Носитель Раскаленного Клинка.
Термы встретили их жаром и тяжелой, горячей влажностью. Здесь обучались владению силой неофиты. Мальчики и девочки, отдельно, от трех до десяти лет, редко старше, сидели в горячих парилках, из которых уже через пять минут с воем выбежал бы могучий житель алмарского крайнего севера, по нескольку часов кряду. Менее опытные их собратья плавали в горячих бассейнах, то и дело потные слуги выносили из помещений не выдержавших. Продвинутые ходили по горячим углям или купали руки в пламени жаровен. Каждый маг перед тем, как получить возможность творить заклинания, должен был познать свою стихию, ибо магия являлась отражением мира предметного и существующих в нем явлений на мир мистический или энергетический — мир отголосков реальности. Мир Вещи-в-себе, из которого маги черпали энергию, по мере сил и способностей. Для того чтобы почувствовать свою стихию, маги в начале пути должны были познать в ее природу, проникнуться потоками силы, слиться с нею. Маги огня для этого, как было ясно, подвергали себя воздействию огня и высоких температур. Маги земли сначала принимали грязевые ванны, а потом, чуть окрепнув, хоронили себя заживо. Маги воздуха целыми днями стояли на узких насестах, высоко над землей, открытые всем ветрам. Маги яда принимали отраву. Маги ночи сначала учились жить в темноте, затем воришками и нищими обитали в городских трущобах, познавая природу ночи. Как учились маги смерти или маги гнили, Мордред предпочитал не думать.
Носитель Короны Вечного Костра смотрел на этих детей и вспоминал собственное учение — обмороки, обугленные ступни, постоянная духота и жар, жар, жар. На этом этапе отсеивалось большинство бесталанных, многие умирали, обучение магии было нелегким путем, а в магии огня слабым вообще было нечего делать. Но оно того стоило — эйфорию того момента, когда он впервые смог исторгнуть из себя живое магическое пламя, послушное его воле, Глава Школы Огня до сих пор не мог сравнить ни с наслаждением от плотской любви, ни с радостью боя, ни с политическим триумфом. Прошедшие ад обретали блаженство. Он смог, и отец гордился им, брат умер в муках, сестра отказалась и жила в презрении.
Тут Синее Пламя заметил странное металлическое шарообразное сооружение, с одного края которого располагалась топка, куда чумазые мускулистые слуги кидали уголь из большой кучи.
— А это что? — удивленно поинтересовался он, глядя на струи пара, выходящие из вершины шара.
— О! Это наше особенное изобретение! — радостно возвестил декан факультета Общей магии огня, так же ответственный за детское отделение — худой бородач за пятьдесят, с добрым, чуть придурковатым лицом.
Мордред хмыкнул.
— Ну, вернее, не наше, — неуверенно улыбнулся бородач, — заказали у гартарудов, их инженер иногда приходит сюда обслуживать агрегат, правда, для этого приходится делать тут похолоднее — похоже, рогачи не сильно любят наш жар.
— И как действует? — магистр подошел к небольшому иллюминатору, расположенному в конструкции на уровне глаз.
— Там пар, его плотность и температуру можно легко контролировать рычажками, вот с той стороны, — светился гордостью декан. — Это устройство должно ускорить и сделать более контролируемым процесс познания силы.
— Сомнительно… — начал было Мордред, тут в иллюминатор влепилась детская пятерня, оставляя отпечаток на запотевшем стекле. «Твою мать!», — магистр отпрянул и схватился за рукоять своего Раскаленного Клинка — полуторника в лакированных красных ножнах, увитого цепями и украшенного пульсирующими рубинами. Детская рука принялась панически колотить в стекло, сотрясая поверхность иллюминатора, стук-стук-стук, из последних сил.
— Ох, — расцвел бородач, — похоже, юный Марти не выдержал. Томас, — обратился он к одному из кочегаров, — выпусти, пожалуйста, ученика.
Рассматривая тщедушного пятилетку в полубессознательном состоянии, с кожей красной, почти сваренной, извлеченного из механизма, Синее Пламя подумал: «Технология на службе магии, мне это нравится, рогачи сами делают нас сильнее».
— Думаю, надо доработать, — заметил декан.
— Да, — согласился Мордред, — но задел на будущее есть. Пришлите мне потом отчет о результатах испытания. Обязательно со статистикой смертей. Если будет удовлетворительной, в других школах тоже введем ваш агрегат. Как вы его, кстати, назвали?
— Адская душегубка, — потупился бородач.
— Подходяще, — улыбнулся Мордред.
В одной из аудиторий для лабораторных работ группа учеников факультета Бытовой Магии работала с фокусами. Магия являлась продуктом заимствования энергии из непредметного мира в мир предметный, эту энергию образующий. Понять этот постулат Носителю Короны Вечного Костра в свое время было сложнее, чем научиться творить заклинания. Для выплеска в мир предметный магической энергии требовался фокус — как правило, предмет, имеющий отношение к образованию нужной магической энергии. Для Школы Огня это было пламя. Ученики в аудитории под надзором суровой преподавательницы среднего возраста сидели за партами и держали в руках кто факел, кто свечку, кто масляную лампу. Пытались творить заклинания, передавая энергию через свое тело и концентрируя ее при помощи таких незамысловатых фокусов. Важным было так же не переборщить — человеческое тело, особенно нетренированное, способно было вместить ограниченное количество энергии, если в пространстве вокруг или в самом фокусе, энергию не только направляющем, но и создающем, ее оказывалось слишком много, то магу грозили серьезные неприятности — физические и психические травмы.
Так, например, у одного из студентов, сидевших друг от друга на почтительном расстоянии, державшего крупный масляный факел, похоже, произошло переполнение. Изо рта у него, обжигая язык и внутренности, вырвалось материализованное пламя, а из носа хлынула кровь. Под дружный смех коллег слуги вывели его из зала, поддерживая под руки.
— Какие награды лучшим в этом году? — поинтересовался Мордред у декана факультета Бытовой Огненной Магии, невысокой, полноватой женщины в шелках, золоте и самоцветах.
— Три рубиновых перстня, а отличившемуся — жезл с огненным камнем, — почтительно ответила она.
— Богатеем, — улыбнулся Синее Пламя. Речь шла о так называемых «спецфокусах» — артефактах, где сущность огня (и вообще любой магической стихии или основы) была посредством сложных манипуляций, доступных опытным артифисерам (они редко при этом являются магами), и подходящих ингредиентов, заключена в неактивной форме, пригодной для долгого использования. Если факел вырабатывал свой ресурс после десятка заклятий, свечи хватало на три-четыре, а спички — на одно и слабое, то спецфокус, в виде, например, рубинового кольца с красным золотом, правильно сработанного, позволял произвести сотню-две манипуляций, после чего активный элемент, в данном случае — рубин, разрушался.
Эти артефакты были достаточно редки и ценны, ибо делали их в основном не маги, а колдуны и артифисеры, реже зельевары и алхимики. Собственным, почти неисчерпаемым, стоящим как небольшой дворец, фокусом Мордреда были его латные перчатки и легендарный Раскаленный Клинок, бесценный, ибо его ресурсы не могло исчерпать уже шестое поколение Носителей.
Для учеников старшего возраста, готовящихся стать подмастерьями, в Алой аудитории читалась лекции по сложным вопросам теоретической магии.
— Материя суть есть первична, она определяет сознание, равно как определяет мир энергии. Если бы материя действительности была бы иной, объективная реальность строилась бы на совершенно других условиях, нежели чем известная нам. Объективная действительность, данная нам в предметном мире, познаваемая эмпирически посредством ощущений, детерминирует вариативы существования и развития всего сущего. В том числе, энергетических пространств, а также явлений божественных и даже хаОса, неупорядоченной вселенной, — с огнем в глазах читал лектор — молодой и лохматый маг, неизвестный Мордреду.
— Что это еще за ересь? — пораженно поинтересовался Глава Школы Огня. — Кто этот псих?
— Это не ересь, — обиделся тоже очень молодой, незнакомый Синему Пламени декан Факультета Защитной Огненной магии, которого Носитель Раскаленного Клинка подозревал в недобром и всегда старался держаться от него за два-три горящих воина. — Это приглашенный лектор, светило науки — Карлос Мракс.
— Оно и видно, — угрюмо согласился Мордред. — Мрак-с он несет. Надо вам будет финансирование урезать, чтоб не тратили деньги на этаких гастролеров.
«Интересно, кто назначил этого парня в деканы, чья он протекция? Надо будет выяснить, этот блондинчик мне не нравится».
В завершение магистр посетил Высокие Покои. В ранге неофита маг познает силу своей стихии, в ранге ученика — учится ею управлять. Становясь подмастерьем, он учится быть магом, ему дают наставника из опытных магов, который учит своего подопечного глубинному пониманию искусства, а также знакомит с традициями и принципами Школы. На осознанном уровне наставник окончательно указывает новиату путь полезности и лояльности, который тот должен пройти.
В отдельных кабинетах и тренировочных залах наставники и их подмастерья занимались шлифовкой искусства. Изобретением собственного магического арсенала (основы создания заклинаний закладывали в Школе с малых лет, но в процессе обучения каждый маг сам выковывал арсенал наиболее подходящих для себя заклятий, которыми мог легко пользоваться). Обсуждением важных теоретических и моральных аспектов магии. Впрочем, магов тут было совсем немного — подмастерья и их наставники не были обязаны оставаться в здании Школы. Многие путешествовали или служили. Отцом Мордреда был прошлый Носитель Раскаленного Клинка, а его наставником стал друг отца — позапрошлый Носитель Короны Вечного Костра, и юноша впитывал последние крохи учения искусству вместе со знаниями о том, как нужно править и воевать.
— Магистр, — обратилась к нему Селеста Мангари — декан Факультета Высшей Магии, — ведь в данный момент у вас нет подмастерья.
«Вот еще».
— Нет, госпожа декан, — ответил он вежливо, чуя западню, — я покамест не чувствую способности взять ответственность за воспитуемого.
«Прошлый ублюдок, которого мне подсунули, попытался меня убить! Я воспитывал его два года! Мне собственноручно пришлось изжарить засранца!»
— Разрешите вам представить? — улыбнулась красавица Селеста. — Это Родрик Аннельхейм, достойнейший из учеников прошлогоднего выпуска, готовый стать верным и надежным подмастерьем, ваша пламенность!
«Нет! Нет! Не сейчас, тупая сука! Мне не нужны еще одни лишние уши, ни в крепости, ни в жизни!»
— Приветствую вас, господин магистр, — коротко поклонился высокий юноша с широким лицом и довольно неприятной улыбкой, которого подвела декан. — Для меня было бы честью служить вам верой и правдой и усвоить хотя бы малую часть вашей мудрости.
— Благодарю вас, Родрик, — «Язык у него неплохо подвешен. Но как же здоров». — Я, безусловно, рассмотрю вашу кандидатуру, все обдумаю, и сообщу о своем решении, какое бы оно ни было, позже…
— Но… — начала было Селеста.
— Позже, — отрезал Мордред. — Скажите, Родрик, в вашем роду не было гетербагов?
— Нет, мой господин, — вопрос, похоже, не смутил парня, — но мне многие говорят, что я велик и силен, как один из них. Но, поверьте, магистр, ни на умственных, ни на магических моих способностях это не сказалось.
— Охотно верю! — ухмыльнулся Синее Пламя. — Что ж — позже. А теперь нам пора завершать. Повара, наверное, заждались.
«Пора отсюда сваливать, и помни, идиот — ничего не ешь и не пей на банкете, кто знает, может, один или несколько этих лживых тварей сговорились тебя прикончить, банкет самое место», — размышлял Мордред сам с собой, направляясь на праздничный обед в его честь.
Воздав должное истинно царскому угощению, вернее, сделав вид и проверяя исподволь каждый деликатесный ломтик своим малахитовым жезлом, глава Школы Огня сказал пару слов о долге, чести и славе удела жизни огненного мага перед собранием учеников и, высказав удовлетворение работой филиала Школы ректору и деканам, удалился.