Поклонники Синей звезды сказали пришельцам: «Наша земля не прокормит всех. Но мы вас не убьем, а отпустим с миром дальше на восход солнца. Только за это на все времена запрещаем вам пользоваться колесом. Забудьте, что видели его у нас. И никогда не вспоминайте и не разрешайте новым поколениям его изготавливать…»
Пришельцы отправились с миром дальше на восход солнца. С собой из вещей взяли только то, что могли унести в руках и на плечах, поскольку не было у них колесной техники. Большая часть их добра осталась у поклонников Синей звезды…
Так объяснили мне индейцы из Колорадо, почему у аборигенов Америки, добившихся немалых успехов в математике, медицине, астрономии, архитектуре, агрономии, не было колеса.
Даже в самое благодатное для них время года — в июле и августе — песцы не отличаются скромностью. А в начале мая, когда только начинает сходить снег и худо с пропитанием, они особенно наглеют. В поисках еды настырные, изголодавшиеся зверьки часто совершают воровские набеги даже в село Никольское. И страх перед людьми и свирепыми собаками не останавливает их.
Однажды ночью пробрался песец в село. Решил отыскать что-нибудь съестное среди мусорной кучи. Вдруг видит: старый валенок.
Может, с голода ему что-то померещилось, а может, любопытство разобрало: полез он в брошенную обувку. Залезть-то песец сумел в валенок, а вот назад выбраться не получается. Испугался зверек, стал что есть мочи дергаться и хвостом вертеть, но так и не смог освободиться. Накрепко застрял.
Утром проходили мимо люди и ахнули от изумления. Рядом с мусорной кучей старый валенок сам собой дергается, будто в пляс хочет пуститься. Сказка, да и только!
А когда подошли поближе, увидели: из валенка хвост песца торчит, и догадались, в чем дело.
Хоть и вороватый зверек, а все же стало жалко, раз в беду попал. Вытащили его и отпустили на волю.
Иваныч все не возвращался из тундры к юрташке. У меня появилось подозрение, что его рассказы о людях Синей звезды, о стене древнего народа на дне моря — сплошная выдумка.
Может, от этого испортилось настроение. Все вокруг казалось не таким, как вчера. Прошли восторг и очарованность. Да и откуда им взяться?..
Море — холодная тупость. Скалы — серая бессмыслица. Любопытные песцы — ободранные пожиратели падали.
Ничего не хотелось делать.
Хандра…
Я долго бродил по берегу, а потом уселся на камень. Достал тетрадь, но не смог написать и строчки.
Берингово море, каланы, чайки, безымянная речка, тундра и сопки — все вы остались на свободе. Вы не уместились в клеточки моей тетрадки. Я не сумел превратить вас в холодные символы на бумаге.
Солнце угасало за синими складками сопок. Быстро темнело. Плоское облачко догорало вдали последним закатным светом. Но вот и оно померкло.
Погрустнел, пригорюнился вечер и ионик головой уснувшего старика.
Тихо колыхалось море. Но в его мирном колыхании и вздохах чувствовалась сила громадного пространства ничем не скованной воды.
Сумерки были полны мудрости уставшей земли и моря. Слышалось только редкое попискивание куликов, словно разбрасывали они по камням звонкие серебристые горошины.
Вскоре все живое умолкло, растворилось в сонной темноте.
Лишь тихо колыхалось море…
А потом оно стало светиться от малейшего прикосновения. Брошенный камешек вспыхивал, коснувшись воды.
Он ушел в глубину большой искрой, а за ним потянулся сияющий след. Еще миг — и сияние угасло во мраке ночной тайны моря.
А потом я долго вглядывался в небо.
А есть ли на самом деле эта Синяя звезда — хранительница и покровительница тайн древнего народа?..
Почему вдруг возникло сомнение?
Хандра…
Ночью опять не спалось. Я видел, как набежал на берег короткий ливень. Слышал, как лупили но стеклам тугие капли, как журчала за тонкой дощатой дверью юрташки вода.
Кончился ливень, а я продолжал сидеть, уставившись пустым взглядом в темноту.
Хандра…
Или тоска по дому?
В первый день нашего знакомства Иваныч показал небольшое каменное изваяние. Это была голова мужчины. Иваныч пояснил, что она сделана из какого-то «мыльного камня». По его словам, несколько подобных изваяний находили на островах Беринга и Медном.
Я внимательно осмотрел старинную вещицу. Удлиненное лицо, большие глаза, широкие брови, орлиный нос, крупные черты напоминали американского индейца. Хотя и было в этих чертах нечто азиатское.
У меня вдруг сразу мелькнула мысль: может, именно так выглядели жители таинственной Земли Синей звезды? — Сколько же лет этому изваянию? — поинтересовался я.
Иваныч только развел руками:
— Кто его знает!.. Может — тысяча, может — и больше…
Специалисты, к которым я обратился впоследствии, тоже не могли определить возраст находки с острова Беринга. Но они были уверены в одном: изваяние сделано более 8 веков назад.
Мое робкое предположение о десятитысячелетнем возрасте не вызвало одобрения у историков. Лишь молчаливое пожимание плечами в ответ и скептическая улыбка: дескать, предполагай, как хочешь, а мы утверждать и поддерживать подобное не будем.
А мне, конечно же, хотелось, чтобы древнее изваяние, найденное на острове Беринга, оказалось творением мастера из легендарной Земли Синей звезды.
- Океан!.. Кеан-а-ан!..
— Ветер!.. Тер-тер!..
— Птицы!..Тицы-тицы!..
— Почему вы умолкли?! Олкли-олкли!..
— Слышите?.. Ите-ите!..
Эхо смолкло, передразнив вопрос, но не дав ответа. Человек растерянно и тревожно обвел взглядом вершины скал. Ему показалось, что угрюмые великаны замерли в ожидании чего-то.
Но чего?!
— Как странно, очень странно, — пробормотал человек и обернулся к океану. — Я никогда не видел здесь такого сильного отлива. А тишина? Здесь никогда не было такой тишины. Может, я оглох?! Я не слышу криков чаек… Чаек не слышу! Ведь их здесь сотни, нет, тысячи… Куда они подевались? Только что над океаном носились тысячи чаек. Где они?
По каменистому склону человек сбежал вниз и растерянно остановился у береговой кромки.