Считалось в старину у славян и у многих народов Сибири, что эти способы колдовства — «выбор следа из-под ног» и «бросание пыли по ветру» — являются самыми опасными. Знающие люди утверждали, будто подобное «злое чародейство» пришло на Русь с далекого Севера. То ли волхвы, то ли шаманы явились в Первопрестольную по просьбе самого Ивана Калиты и показали московским чародеям, приближенным к князю, как можно отвадить вражеские набеги и избавиться от недругов. Неизвестно, пользовался ли Калита этим видом колдовства. Скорее всего, в борьбе с врагами он обходился военной силой, политическими и экономическими приемами. Но все же привнесенные с Севера способы колдовской расправы прижились на Руси.
«Бросание пыли по ветру» заключалось в следующем: чародей брал горсть земли или пыли с могилы или со двора дома, где недавно кто-нибудь умер. Потом нашептывал над ней имя жертвы, против кого направлял колдовство, и вызывал ветер. Землю или пыль чародей подбрасывал вверх и приказывал воздушному потоку: «Лети без устали да не минуй, да настигни, одолей, не щади, погуби…» Тут он называл имя жертвы своего колдовства. Считалось, что направленная «пыль по ветру» немедленно убивает человека.
Другой способ «насылания смерти» совершался так: след намеченной жертвы снимался с земли, а затем чародей нашептывал проклятие. Горсть земли со следа он кидал в огонь или на могилу — и тогда якобы сбывалось то, что пожелал колдун своей жертве.
Неизвестно, как и против кого применялось подобное страшное колдовство, погубило ли оно кого-то на самом деле, но эти способы использовались в различных уголках России многие годы, а в некоторых регионах Америки, Скандинавии и нашего Севера — даже в XX веке.
У северо-американских индейцев и шаманов Сибири до недавнего времени сохранялся обычай передачи волшебной силы с помощью узлов. Этот способ также широко применяли и на Руси в Средние века.
Его подробно описал Николай Костомаров: «В старину узлы навязывали на оружие и думали сообщать ему твердость и уничтожать силу противного оружия, как это видно из старинного заговора: «Завяжу я по пяти узлов всякому стрельцу немирному, неверному на пищалях, на луках и всяком ратном оружии. Вы, узлы, заградите стрельцам все пути и дороги, замкните все пищали, спутайте все луки, повяжите все ратные оружия; в моих узлах сила могучая!» На этом основании верили, что некоторые из ратных людей умели так завязывать чужое оружие, что их самих не брали ни пули, ни сабли…»
Далее Костомаров писал, что узлы называли еще «на-узами». Они «…давались от влияния злых чародеев и от зломыслия врагов вообще, как видно из заклятий: «Завяжи, Господи, колдуну и колдунье, ведуну и ведунье и упер-цу на раба Божия (такого-то) зла не мыслити от чернца, от черницы, от красной девицы, от беловолосого, от черноволосого, от рыжеволосого, от русоволосого, от одноглазого, разноглазого и от упирца». Конечно, от этого старинного верования во всемогущество наузов осталось выражение: «завязать» — в смысле не допустить, преградить. Видно, что наузы давались не столько для того, чтобы сообщить какую-нибудь силу… сколько для того, чтоб предохранить от враждебного действия и уничтожить его силу…»
Многие тайные северные обряды, ворожба, заклинания, предсказания были связаны с холодным климатом и погодными условиями. Так, у алеутов, ненцев и русских, живущих в низовье Печоры, существовал способ предсказания «по первольду».
Когда наступали осенние заморозки, на озере выламывался небольшой кусок из только что образовавшегося льда. Потом шаман или волхв дышал на него и произносил заклинания. По образовавшимся от теплого дыхания каплям и потекам предсказатель определял будущие события на целый год вперед. Чтобы закрепить добрые предзнаменования, он держал в руках лед, пока тот полностью не растает. Водой предсказатель омывал себе лицо и разбрызгивал капли на четыре стороны света и на людей, явившихся узнать будущее.
В XVIII–XIX веках традиция гадания «по первольду» из заполярных земель дошла до средней полосы России.
Примерно в те же времена распространился другой северный способ предсказывать судьбу. Его называли «вьюжник». В кувшин или горшок прорицатель вставлял девятнадцать засохших веточек ольхи, осины или березы. Когда начиналась вьюга, кувшин или горшок выносили в открытое место, где особенно свирепствовал ветер.
Вначале прорицатель слушал, как завывает вьюга, играя с засохшими ветвями. По звукам он определял всевозможные будущие события наступившей зимы. Затем подсчитывалось, сколько из девятнадцати веточек ветер вырвал и унес из кувшина, далеко ли разметал их, не опрокинул ли сосуд.
У индейцев Северной Америки в древние времена существовал способ вызова добрых духов и запугивания злых. Назывался он «бить в красный бубен, в желтый, в серебристый и зеленый». Под бубнами этих цветов подразумевалась луна. В зависимости от того, какой оттенок принимало «ночное светило», выполнялся особый ритуал с танцами, пением, заклинаниями,
Шаман, совершавший этот ритуал, во время пляски старался подпрыгнуть как можно выше. В руке он держал большую кость медведя или моржа. Шаман как бы наносил удар по луне, а его помощник в тот момент бил в настоящий бубен. А всем участникам ритуала казалось, что звук исходит от ночного светила.
Чем искуснее шаман, тем больше ударов он наносил луне. Значит, и больше злых духов отгонял и больше привлекал добрых на свою сторону.
Странно, что очень похожий обряд совершали колдуны в Вологодских и Пермских землях примерно в XVIII веке, а возможно, и позднее.
Некоторые исследователи тайн истории считают, что многие способы колдовства, гадания, которые применяли шаманы и северные волхвы, достались им от какой-то древней цивилизации. Может быть, даже от гипербореев. Но прямых доказательств этому пока не обнародовано.
Когда осваиваются новые земли, очень важно изучить их природу и климат, животных и растения, обычаи и нравы местных жителей. Иначе первопроходцам не выжить в непривычных для них условиях. Многие покорители северных просторов понимали это и перенимали у народов Заполярья способы охоты и рыбалки, виды одежды и питания и, конечно же, методы лечения и приготовления лекарств.
Так что первопроходцы не только привносили новые знания народам Севера, но и сами получали немало полезной информации.
Со временем способы приготовления лекарств и методы лечения какого-нибудь одного народа становились всеобщим достоянием. Сегодня уже трудно определить, какие из них появились в старину именно в северных регионах.
С древних времен и у шаманов, и у всевозможных знахарей, лекарей разных стран вода являлась важнейшим компонентом целительства.
Николай Костомаров, рассказывая о древних методах лечения, писал: «Бросив в ковш с водою три угля, ворожея в своем примолвлении уговаривала воду обмыть с хворого «хитки и притки, уроки и иризоры, скорби и болезни, щипоты и ломоты, злу худобу и понести за сосновый лес, за осиновый тын». Кроме целящего свойства, воде, употребляемой со знаменательными обрядами, приписывали также и предохранительное; волхвы и бабы-ведуньи советовали купаться в реках и озерах во время грозы и в новолуние, умываться с серебра, а потом встречать молодой месяц, и этими средствами хотели предохранить от недугов на будущее время…»
Почти у всех северных народов Азии, Америки, Европы особо почиталась для лечения многих болезней талая вода. Саамы, вепсы называли ее «закаленной» и «вобравшей в себя силу и мудрость зимнего холода».
Считалось, если, отправляясь в дорогу, человек омоет лицо и руки, а одежду окропит талой водой, то не страшны ему будут ни морозы, ни метели. И даже если он провалится в полынью, то выберется оттуда невредимым и здоровым.
Многие шаманы и северные знахари делали целительные настои на талой воде, в которой какое-то время отражалось полярное сияние или молодой месяц. От этого лекарство якобы приобретало особую «животворную силу».
В старину широко применялись у северных народов снадобья, приготовленные из органов животных. Использовались печень кита и сало моржа, толченые кости росомахи и белого медведя, печеные в костре сырые яйца различных птиц, порошок из высушенного или прокаленного на костре бивня нарвала.
Некоторые снадобья, приготовленные шаманами и северными целителями, заказывались знатными особами Европы и Руси.
Частенько прибегал к помощи сибирских знахарей царь Алексей Михайлович. В те времена рецепты лекарей выглядели так: «Знает он около Якутска масло, ростом кругло, что яблоко большое и малое, ходит живо, а живет в глубоких и глухих озерах; будет какой человек болен нутряною красною грыжею или лом в костях, или мокрота бывает нутряная, и сидети в бане и после того банного сидения сделать состав: часть того масла, большую часть нефти, часть скипидару, часть деревянного масла, да добыта полевых кузнечиков зеленых, что по травам скачут, да наловити коростеликов красных, что летают в полях, и те статьи положить в горячее вино и дать стоять день одиннадцать или тринадцать; и после того банного сиденья велить того больного человека тем составом тереть по всему телу и велеть быть в теплой хоромине, пока тот состав войдет; а делать так не по одно время; и то масло едят и пьют от многих нутряных болезней…»
Названные в рецепте кузнечики, коростели, скипидар и т. д. известны людям. Не ясно только современному человеку, что это за масло такое: «ростом кругло… ходит живо, а живет в глухих и глубоких озерах…»
Как ни фантастично и даже нелепо выглядят старинные рецепты и методы северных целителей, а поставили они на ноги и спасли от смерти многих первопроходцев. Об этом свидетельствует немало дневников, документальных и исторических записей.
Шаманы… Трудно переоценить их роль в жизни и развитии народов Севера. Учителя и целители, предсказатели и советчики, хранители традиций, истории и культуры своего племени, создатели песен, танцев, преданий… Их почитали и ненавидели, боялись и преклонялись перед ними… соплеменники и пришлые чужаки.
Нередко поступки и деятельность шаманов искажались в исторической хронике, документах и литературе. Были, безусловно, среди них шарлатаны и хапуги, невежды и психически больные. И все же именно они являлись главными носителями знаний своего народа. Не случайно путешественники, первопроходцы, ученые, каких бы взглядов они ни придерживались, относились к шаманам чаще всего с почтением. Гонения на них, как правило, начинались с приходом государственных чиновников, поборников официальной религии.
Польский писатель и этнограф, сосланный в Сибирь в конце XIX века, Вацлав Серошевский писал: «Вообще в фигуре шамана есть что-то особенное, что позволяло мне, после небольшой практики, отличать их среди присутствовавших почти безошибочно: они отличаются некоторой энергией и подвижностью лицевых мускулов…
Во время чарования глаза шамана приобретают какой-то особый неприятный тусклый блеск и выражение безумия, и их упорный взгляд, как я заметил, волнует и смущает тех, на кого он направлен…
Обязательства, которые берет на себя шаман, не легки, борьба, которую он ведет, — опасна. Чародей, решающийся на эту борьбу не из-за одних только материальных выгод, но и для облегчения страданий ближнего, чародей по призванию, верующий и убежденный, — такой чародей производит всегда на слушателей громадное впечатление».
Многие исследователи Севера считали, что шаманами становились наиболее впечатлительные и одаренные личности рода или племени, хорошо знающие психологию человека и многие законы природы. Они наиболее тонко ощущали мир и назревающие большие и малые перемены в нем.
Гренландия и Чукотка, Северная Скандинавия и Алтай, Таймыр и Канадское Заполярье — как далеки они друг от друга! И все же во всех этих уголках планеты, приступая к лечению, гаданию, совершению различных ритуалов, шаманы произносили на разных языках схожую фразу: «Да услышат меня покровители моего народа и нашей земли!.. Да придут мне на помощь духи!..»
Шаман обращался к ним за помощью во всевозможных житейских ситуациях. Рождение ребенка и война с другими племенами, болезнь и выход на охоту или рыбную ловлю, выяснение погодных условий и спасение от стихийных бедствий — все это требовало вмешательства духов.
Народы Севера считали, что только с их помощью шаман может поражать врагов и предсказывать будущее, лечить людей и призывать удачу.
У каждого племени было множество духов: небожители и обитатели подземного мира, хозяева и покровители рек, лесов, морей, гор, определенных участков суши, различных природных явлений, животных и растений. Шаман должен был знать всех их и к кому, с какой просьбой обращаться в определенной ситуации.
Специалисты считают, что главными приемами шаманов, доводящими их до экстаза, являются: ритмические удары в бубен, пение, шепот или выкрики заклинаний, пляска и принятие определенных поз. Все это гипнотически действует на участников мистерии.
Призывая добрых духов или обороняясь от злых, шаман подчинял своей воле соплеменников, внушал им то, что считал нужным, поднимал жизненный тонус и нередко избавлял от различных недугов.
Во время проведений шаманских мистерий у разных народов использовались особые одежды, маски, шапки, бубны, посохи, шкуры животных, перья птиц и так далее.
В журнале «Советский Север» за 1931 год подробно описываются ритуалы и образы тунгусских чародеев: «На обуви шаманского костюма пришиты когти медведя, что значит: не шаман ходит и прыгает, а медведь скачет или идет раскачиваясь.
На плечах костюма нашиты крылья гагары или лебедя: не шаман летит по воздуху, а гагара или лебедь, в которую превратился шаман.
На шапке изображения рогов оленя: не шаман мчится сквозь лесную чащу, а олень, в которого превратился шаман.
У некоторых шаманов на шапке (со стороны лба) нашито изображение человека — это его предок, который вселяется в голову шамана, думает за него и отдает все приказания…»
Далее в этой публикации говорится, как у тунгусов происходила борьба с эпидемией кори:
«Шаман поет. Его несложная (кажется) мелодия, сопровождаемая специфическими гортанными хрипами и особыми звуками, похожими на кряхтение, передает импровизированный текст, переполненный дикими, мало понятными синонимами, необходимыми для рифмы и для ритма.