Кларисса не находила себе места. От нарастающей тревоги и давления мыслей даже заболела голова. Нужно срочно что-то предпринять, а не стоять на месте. Она дошла до своей пустующей комнаты, закрыла дверь и просто села на кровать. В кармане всё ещё чувствовалась злосчастная записка, но Кларисса не решилась её доставать, ведь в любой момент могла вернуться Авилина.
Казалось, не будь этой записки вовсе, и с мамой всё было бы в порядке. Одни беды всегда от этого ужасного культа. Кларисса и раньше пыталась поговорить с мамой на эту тему, и всегда нетерпеливо относилась к посторонним в доме. Но не могла её ни в чем убедить. А первые тревожные мысли стали посещать ещё, когда она узнала, что культ вовсе запрещён в Палеонессе. Но никто не упоминал, что всё на столько серьёзно. В Палеонессе вообще много чего запрещено законом. Дар душегуба, некоторые виды зелий и опасных ядов, торговля без специального разрешения, да даже просто разговоры о заговорах и оскорбление правящего рода.
А вот мама, наверняка знала, потому и проявляла такую осторожность и даже собственную дочь заставила делать вид, что они для всех вокруг чужие. Сидя на кровати, Кларисса грустно усмехнулась. «Собственная дочь» сидела и ничего не могла сделать с надвигающейся бедой. И хоть дева Талия не была родной матерью, она человек, который её вырастил и воспитал.
Дверь открылась, и в комнату бодро вошла Авилина. Каждый раз она возвращалась из дома в приподнятом настроении и потом могла часами рассказывать о том, что во дворце всё так же, как и раньше. Дома принцессе всегда были рады.
— Привет, забыла? — Ави сразу же протянула книгу, которую Кларисса в спешке оставила на скамье. — Я думала ты в своём укромном местечке, как обычно, но там была только книга.
— Спасибо. Как дела дома?
Кларисса говорила тише, чем обычно и, скрестив руки на груди, постаралась придать голосу максимальную непринужденность. Но принцесса не обратила на это никакого внимания и начала непринуждённо рассказывать:
— Да, всё прекрасно. Отец на месте, решает государственные дела, а мать уехала в свой этот орден Святой Вианоры, в Гальрад. И похоже, на этот раз, надолго. Я наконец-то искупалась по-человечески. Жаль, тебе со мной нельзя, отец не любит гостей.
Про себя Кларисса усмехнулась, вспомнив слова привратника: «принц Освальд подозревает в шпионаже и изменах практически всех, кто его окружает». Ещё бы он любил гостей, хоть и своей ненаглядной дочери.
— Я хочу спросить тебя кое о чем, — осторожно сказала Кларисса, стараясь говорить спокойно. — Один человек, которого я знаю, попал в беду. Его обвиняют в сговоре с культом. Можешь чем-нибудь помочь?
Кларисса сама не знала, почему произнесла это. Хоть в глубине души она и не надеялась на помощь, но всё же понимала, что с подругой нужно поговорить, несмотря на запрет привратника. Только делать это следовало очень осторожно, поэтому она решила зайти издалека, не говоря ничего конкретного. А вот Авилина заметно напряглась, услышав такую новость.
— Ты сейчас говоришь про культ вечных?
В воздухе повисла пауза. Кларисса уловила явное презрение в голосе.
— Да, и я боюсь, что больше не увижу этого человека. И очень переживаю. Сможешь как-то помочь?
Авилина нахмурилась, будто услышала какую-то неправдоподобную глупость и решила уточнить:
— Подожди, я не понимаю, про кого конкретно ты говоришь?
— А это так важно?
— Нет, но папа говорил, что культ Вечных на территории Палеонесса уже очень давно. И все, кто в этом культе, опасны. Это фанатики, готовые идти на что угодно, чтобы свергнуть правление нашей династии.
Значит, вот как всё получается? Принц Освальд уже давно настроил Авилину против культа Вечных, кем бы они ни были. И если сейчас Кларисса скажет, что дева Талия её мать, Ави может проболтаться отцу, и тогда случиться беда. Мама не просто так проявляла осторожность. Освальд может не только убедить дочь в то, что Кларисса враг и заодно с «фанатиками», но и переселит её в другую комнату. А за самой Клариссой просто придут девы из числа личной гвардии его Величества и больше никто никогда её не увидит.
— Если этот человек был обвинен по ошибке, что, наверняка, так и есть, вряд ли ему что-то грозит, — попыталась успокоить Авилина. — А если не по ошибке, то я не советовала бы тебе с ним больше общаться и с его родственниками тоже. Это может быть довольно опасно.
— Я поняла, — ответила Кларисса. — Ладно, забудь, что я сказала. Просто, забудь.
Слова давались тяжело и будто застревали где-то в горле. Принцесса, наверняка, подумала, что речь идёт про какого-нибудь старого знакомого или, на худой конец, друга детства. Кларисса приготовилась соврать, сказав, что имеет ввиду мальчика из соседней деревни — Эдрика, с которым они были хорошо знакомы ещё со школы. Авилина не стала снова спрашивать, но и не желала так просто отставать:
— Слушай, если это человек так важен для тебя, я могу поговорить с отцом, это не проблема. Точнее разговаривать придется не с ним. Но, если есть обвинение, значит должен быть суд. Лучше сначала дождаться приговора. В любом случае, может всё и обойдется. А если приговор будет положительным, тогда я поговорю, обещаю. Только вот, вряд ли меня послушают, понимаешь?
Кларисса молча кивнула. Значит, решено — она пойдет завтра к воротам дворца, как указано в записке и узнает, какую помощь предложит культ. На Авилину стоит рассчитывать только в крайнем случае. А лучше — не рассчитывать вообще. Кларисса даже не знает, когда и где будет суд и будет ли он в принципе. Наверняка маму держат в подземной тюрьме дворца, о которой она говорила, и, скорее всего, собираются судить в частном порядке.
— Спасибо, — сказала Кларисса. — В любом случае я рада, что ты можешь помочь. Судьба не просто так свела нас вместе.
— Да, непросто так, — подтвердила Авилина. — На самом деле, наше знакомство произошло не совсем случайно.
Теперь уже Кларисса с удивлением смотрела на Ави.
— Да, пожалуй, пришла пора раскрыть тебе небольшой секрет, — смущенно улыбаясь, продолжила она. — Дело в том, что я очень волновалась на поступлении, да и с кем мне потом жить три года в одной комнате, тоже не последний вопрос. Веймар посоветовал присмотреться, как сдают экзамен другие и найти кого-то из лучших. Он считал, что жить в одной комнате с отличницей мне в будущем поможет, ведь, экзамен на звание девы как-никак решит мою судьбу. И, знаешь, он был прав. Так что я благодарна тебе гораздо больше. И постараюсь сделать всё, чтобы тебе помочь, если это возможно. Ты извини, что раньше не рассказала.
— Ничего страшного, я только рада, что так сложилось, — честно сказала Кларисса.
— Так, кто говоришь этот обвиняемый? Твой знакомый?
Кларисса не спешила отвечать, прислушалась к своей интуиции. Та предательски молчала, но чувство опасения не покидало ни на секунду.
— В каком-то смысле да, — непринужденно ответила она. — Я знаю его с детства. Но, хватит о нём. Ты права, дождусь сначала суда. А ты лучше сядь, ещё раз повтори на завтра материал.
— Как скажешь.
Авилина наконец прекратила допрос. За окном начинало темнеть, и она зажгла свечи, села возле окна и открыла учебник. А Кларисса сняла верхнюю одежду и забралась под теплое одеяло, отвернувшись к стене. Сейчас не хотелось никого ни видеть, ни слышать. Кларисса закрыла глаза в попытке заснуть, но вновь услышала голос подруги:
— Я завтра пойду домой, по делам. Ты собираешься в город утром?
— Нет, я, пожалуй, останусь.
— Я точно тебя ничем не обидела? — забеспокоилась принцесса.
— Нет, всё в порядке. Просто что-то голова болит. Я, пожалуй, спать.
— Может, позвать лекаря? — обеспокоенно спросила Авилина.
— Не нужно, спасибо.
Кларисса услышала, как Авилина потушила свечи и легла. В комнате стало тихо и темно, только где-то за окном на улице были слышны шаги и приглушенные разговоры. Мысли в голове не давали возможности уснуть. Нельзя было сказать, что Кларисса привыкла прятаться за маминой спиной, наоборот, она всегда хотела самостоятельности, учиться в Академии в дали от дома, вести взрослую жизнь. И всегда знала, что мама сильная и может справится с любой проблемой. А её редкие дежурства в Академии грели душу. Но если сейчас ничего не сделать, случится непоправимое. Великий и добросердечный правитель, отнявший родителей, заберет ещё и мать, вырастившую и вложившую в неё душу. Безвозвратно и без права на помилование, только за то, что когда-то давно её спас культ Вечных, который так мешает людям у власти вести беззаботную жизнь. Кларисса останется совсем одна в этом мире, не нужная никому.
Она уткнулась в подушку и беззвучно заплакала, впервые за очень долгое время. Она не помнила, когда такое было в последний раз. Скорей всего, ещё в детстве. Слава Малеону, Авилина засыпала и ничего не слышала.
С самого утра Кларисса старалась вести себя так, словно всё в порядке, но немногословность и хмурый вид говорили об обратном. Авилина, сразу заметив настроение подруги, не стала приставать, быстро собралась, попрощалась и ушла гулять в столицу. Как только захлопнулась дверь, Кларисса почувствовала давящую тишину, но посидев немного, сразу же кинулась собираться. Скоро зазвонит колокол в городе, оповещая о пробуждении, и ей нужно стоять возле дворцовых ворот. Быстро собравшись, она вылетела из комнаты и, заперев дверь, направилась на улицу.
Лето выдалось не слишком жарким, и легкий ветерок приятно обдувал кожу. Сейчас бы она гуляла с Авилиной по городу, зашла бы в любимую лавку к пекарю, купила несколько вкусных булочек, болтала бы об предстоящих экзаменах. Но вместо этого она в спешке подошла к воротам во дворец и стала ждать. С городской площади послышался отдаленный звон колоколов, знаменующий начало нового дня. Городская центральная площадь в быстром темпе начала заполняться людьми, открывались лавки и магазины, а люди спешили на рабочие места.
Около входа во дворец не было ни одной скамьи, чтобы присесть. А за большими черными воротами виднелся прекраснейший огромный сад, полный деревьев и кустарников, и широкая вымощенная дорога, ведущая к главному входу. Кларисса стояла и ждала, как ей казалось, довольно долго. Она пыталась кого-то разглядеть за воротами и поблизости, но никому не было до неё никакого дела.
— Ты чего здесь забыла?
Кларисса не сразу поняла, что обращаются именно к ней. В округе не было, ни души, кроме двух девушек в светлых плащах, при оружии, стоящие на охране у ворот. Это были Палеонесские девы, служащие на территории дворца.
— Я просто жду кое-кого, — ответила Кларисса.
— Здесь запрещено стоять, — грубо отрезала собеседница. — Убирайся подальше и жди кого хочешь.
— Да, она из Академии, похоже, первогодка, — подметила вторая дева. — Верно, проваливай, пока мы добрые.
Кларисса хотела отойти подальше, чтобы не наживать неприятностей, но за воротами дворца неожиданно показался Веймар. Привратник был одет в красивые изысканные одежды и, увидев Клариссу, сразу же поспешил к воротам.
— Пропустите её, это ко мне.
Девушки послушно открыли ворота и, брезгливо посмотрев, всё же пропустили. Ни слова не сказав, привратник жестом подозвал к себе и зашагал прямо во дворец. Клариссе ничего не оставалось, как последовать за ним по пути, с восхищением бросая взгляды на великолепные деревья и цветы. Путь до входа был недолгим, а в саду гуляла парочка вельмож.
Внутри дворца всё выглядело куда более роскошней, чем она себе представляла. Вот он, величественный дом рода Альберти, возведенный многие столетия назад, как символ власти Палеонесса. В глаза сразу бросался размах. Огромные черные колонны, подпирающие высоченный потолок центрального зала, растения, цветущие в больших горшках, ступеньки, ведущие к большому серебристому трону, бело-голубые длинные ковры. Всё кричало о богатстве и роскоши, и в тоже время было сделано в каком-то едином стиле с Академией. Давным-давно именно здесь заседал совет, принимая решения путем голосований и споров, но власть сменилась на единую правящую династию.
Кларисса помнила даты рождения всех принцев и принцесс, живших много поколений назад, могла сказать кем и как был совершен государственный переворот и когда произошла смена формы правления. Могла назвать все даты и имена, даже если её разбудят и спросят прямо посреди ночи. В отличие от Авилины, ей всегда была интересна история, а это место пропитано историей.
Веймар завернул куда-то за угол и зашагал прямо, следя, чтобы Кларисса не отставала. Он шёл довольно быстро, озираясь по сторонам. Она успела почувствовать оттенки нервозности. И пока они шли, по пути встречались разные люди, какие-то вельможи, богатеи, политики. Почти возле каждой двери стояли вооруженные послушницы, а по коридорам патрулировали вооружённые девы. Охраны во дворце хватало с избытком.
Привратник решил заговорить, как только они завернули за очередной угол пустующего холла и остались одни:
— Что привело тебя сюда?
— Авилина приглашала в гости, вот я и решила зайти.
— Приглашала в гости прямо во дворец?
Кларисса услышала удивление в голосе. Она мысленно себя упрекнула за то, что не придумала ничего получше. Например, что они договорились встретиться с принцессой возле ворот дворца.
— Да, она много раз говорила об этом, — решилась настоять Кларисса. — Мы решили, что сегодня с утра пойдем гулять в город и встретимся возле входа во дворец. И вот я здесь.
Привратник открыл большую дубовую дверь и вошёл в комнату, жестом позвав за собой. Это был небольшой, но очень шикарно обставленный и уютный кабинет, с большим письменным столом, красивой резной мебелью и стеллажами с книгами. Половину стены занимал камин из белого кирпича, над которым висел щит и несколько мечей. Привратник плотно закрыл дверь и лишь после этого заговорил:
— Знаешь, ты совсем не умеешь врать, Кларисса.
Она нервно сглотнула. Пытаться переубедить в своей правоте уже точно не получится. Но привратник нисколько не был расстроен этим фактом, скорее наоборот, даже приободрился. Кларисса почувствовала, словно что-то нехорошее надвигается, как большой снежный ком. Нужно срочно уходить и разыскать члена культа, который хотел с встретиться с ней.
— У вас очень уютно, но думаю, мне нечего здесь делать, — осмелела Кларисса. — Я лучше пойду.
— Разве нечего? А помнишь, я предлагал работу? А мы с тех пор о ней так и не поговорили. Так вот, самое время её выполнить. Присядь-ка.
Любопытство пересилило, и Кларисса послушалась. Веймар открыл сундук в углу комнаты и тщательно покопавшись, достал оттуда небольшой сверток. Присев рядом, он положил ей на колени что-то весомое, обернутое в дорогую красную ткань, из-под которой выглядывал кончик лезвия. Кларисса не решилась прикоснуться, хоть и поняла, что это такое. Привратник сам откинул ткань, и перед глазами предстало два красивых и искусно выполненных на вид кинжала.
— Я не совсем понимаю…
— Всё ты понимаешь.
Кларисса сидела и не знала, что сказать. Точнее — знала, поскольку догадка напрашивалась сама по себе.
— Вы — отец культа?
Веймар посмотрел с усмешкой, будто ему только что сказали, что на улице выпал снег.
— Вижу, что ты в смятении.
— Вы же много лет служите Ави и её отцу, — с волнением в голосе упрекнула Кларисса.
— И что с того? — с вызовом спросил Веймар. — Может, ты видишь в вечных воплощение зла? Поверь, мы не хотим никому страданий. У культа даже более высокая цель, чем все политические распри, обсуждаемые внутри этих стен. А я лишь скромный пастырь, что ведет заблудших овец своих из темноты к свету.
— Кем бы вы себя не считали, мама в опасности из-за того, что связалась с вами.
— Она не рассказывала, как культ забрал её с улицы, вытащил из нищеты? И быть с нами — её собственный, добровольный выбор. Ты, наверняка, знаешь это.
— И как же так получилось, что мама теперь в темнице?
— Она была неосторожна, — небрежно ответил Веймар. — Видит Малеон, я её предостерегал. Говорил, что Освальд может послать кого-то шпионить за ней и что уже долгое время что-то подозревает. Талия хоть и проявляла бдительность, но относилась к моим словам легкомысленно. Кто-то сдал её лично принцу Освальду.
— Это ложь, — тихо сказала Кларисса.
— Можешь мне не верить, но это так. Сейчас Талия находится во дворце в тюрьме на подземном этаже. И я скажу тебе, как всё будет. Есть только один способ спасти её — убить принца. В любом другом случае ничего хорошего твою мать не ждет. Только пытки и медленная смерть.
Кларисса сидела и вспоминала, как зареклась матери, что не будет ломать жизнь Авилины и убивать принца Освальда. Тогда даже мысли об этом казались чем-то далеким и невозможным. Ещё тогда легко можно было представить, как они с Ави успешно закончат обучение и её пригласят в этот самый дворец в качество какого-нибудь советника, служить у самого главы государства. Другие девочки из Академии и мечтать о таком не могли.
— Вы издеваетесь? — разозлилась Кларисса. — У вас даже в Академии повсюду приспешники, что уж говорить о дворце? Вы могли бы просто подослать несколько человек заколоть его этими кинжалами, вот и всё.
— Он благословлённый и только такой же потомок Малеона может убить его.
— Всё это слухи. Вы же сами говорили, что Дева Альферия…
— Слухи или нет, у нас есть только одна попытка. И я не хотел бы рисковать, веря в слухи или домыслы. Не просто так род принца Освальда остается править Палеонессом на протяжении столь долгого времени. Смерти можно избежать разными путями, поверь мне. К тому же, некоторое время поговаривали, что принц выучился на душегуба в детстве. Что сильно уменьшает вероятность быть убитым даже при покушении. Но ты благословлённая, а значит, дары на тебя не работают.
Кларисса промолчала. Всё внутри внезапно затряслось от страха. Она не знала, что делать, но мысленно начала готовиться к самому худшему. Что-то подсказывало, что привратник прав и другого шанса уже не будет. Как и другого пути. Но что на самом деле вызывало страх — это дорога в один конец. Больше не будет карьеры Палеонесской девы, приглашения работы во дворец, дружбы с наследницей престола… не будет ничего. Пожалуй, избежать пыток и смертной казни после покушения будет наивысшим благословлением Малеона. И уехать с мамой куда-нибудь подальше отсюда.
— Возле покоев Освальда стоят послушницы, которых скоро сменят мои люди. Они не будут досматривать и пропустят тебя с оружием, — объяснил Веймар. — Я всё организую. Скажу Его Величеству, что пришла одна из моих учениц для работы и тайно предупрежу своих людей. Как только всё случится, забери ключ от темницы с поганой шеи принца, и мы освободим Талию, обещаю.
Кларисса не нашла, что на это ответить. Она начала отчетливо понимать, что, несмотря на неотступающий страх внутри, нужно было действовать. Вслух говорить этого просто не хотелось, но выбора уже не было. Как и не хотелось признавать, что привратник всё это время говорил правду. Если сейчас отступить, то что потом? Продолжать учиться в Академии и жить с принцессой в одной комнате как ни в чём не бывало она просто не сможет. А если рассказать принцессе, что произошло, её отец, наверняка, предпримет жёсткие меры. Останется только вернуться домой и заливаться там вином и слезами. А что потом? Ждать, когда за ней явятся тайный отряд душегубов принца Освальда?
— Что же ты молчишь?
— Вам же плевать на маму, верно? — тихо спросила Кларисса. — Вам на всех плевать. Вы хотите освободить из темницы человека, который нужен культу, вот и всё.
— Ничего ты не знаешь, — терпеливо ответил Веймар. — Я ценю Талию и её большой вклад в наше общее дело. И, конечно же, хочу для неё освобождения. Да, есть человек, свобода которого для культа невероятно ценна. Но без твоей помощи мы не освободим ни его, ни твою мать. И всё будет напрасно.
— Я скажу, как всё будет, — решилась Кларисса, вставая с места. — Я убью принца Освальда и освобожу маму. А затем мы с ней уберемся подальше отсюда и больше ни вы, ни кто другой из вашего культа никогда не будут даже пытаться нас разыскать.
Веймар молча кивнул. Кларисса снова взглянула на кинжалы, которые, будь на то воля Малеона, уже скоро обагрятся кровью. Кровная месть за родителей, наконец, будет свершена. Оставалось только надеяться, что с мамой всё в порядке.