Лес был гостеприимен. Постоянно выводя Сергея то на поляны с малинником, где он объедался сладкой мелкой ягодой, то направлял почти под ноги, всякую живность, типа зайцев и тетеревов. Сергей чувствовал, что мир тут радуется ему и пытался всячески его отблагодарить, за силу, что нес в себе хранитель. Единение дало свой эффект. А Сергей просто шел, все больше углубляясь в чащу.
— Тебя это тоже зовет? — голос сбоку заставил Сергея вздрогнуть.
— Да-да, зовет и манит! И говорит! Странно говорит! — с ветви сосны спрыгнула мартышка, и по брючине взобралась на плечо мужчины.
— З-зовет тебя…! Мы чувс-ствуем! — Дракон промелькнул меж деревьев.
Сергей посмотрел на идущего рядом Рикара, положил руку ему на загривок, запуская руку в густую шерсть и отпуская сквозь пальцы чистую силу, от чего волк с удовольствием заурчал и рванул вперед. А Сергей поднял руку, и обезьяна сама подставила шею, сила полилась в нее потоком, от чего она подпрыгнула, уцепившись за ближайшую ветку, устремилась вслед за волком. Предоставленный самому себе, Сергей брел ещё с пол часа, когда лес внезапно расступился широкой поляной, на которой кругом сидело девять духов хранителей. А посреди поляны рос небольшой побег дуба. Сергей медленно приблизился вплотную, присел рядом.
— Я же обещал тебе подарки и помощь, если будешь хорошо делать свое дело. — Густой бархатный голос создателя разнесся над поляной. — Это первый мой презент. Продолжай делать то, что делаешь. Всё правильно. Цель превыше всего, в данный момент. Ты на правильном пути.
Сергей не оборачиваясь кивнул, но успел заметить коленопреклонённо стоящих духов. Протянул руку к побегу, касаясь крупных листьев, те отозвались радостью и тихий шелест ветвей леса ответил готовностью. Вытащив из-за пояса сзади небольшой нож, принялся обкапывать побег, извлекая его из земли. Чьи-то лапы, когти, и даже копыта пытались ему помогать, но он все сделал сам, и подхватив росток, как любимого ребёнка, устремился к дому.
Верх холма, в основании которого стоял дом, как будто ножом срезали, к приходу хранения. Идеально ровная площадка была перекопана и выложена по кругу камнем, крупным булыжником, а рядом с центром уже имелась лунка, со стоящим рядом колышком, для подвязки рассады. Задаваться вопросами Сергей не стал, просто опустив росток в лунку и руками прикопав его, уплотнил грунт, и присев рядом, коснулся листа, вливая чистую силу мира. Дубок вздрогнул, замер, будто в ожидании, а потом, Сергей явственно почувствовал энергетические каналы, что прорастали сквозь землю, уходили вглубь холма, утолщаясь и упрочняясь, пронизывая землю насквозь. Но вливание не прекратил, наоборот, усилил, отдавая всё, на грани силы.
Сколько это длилось, он затруднился бы ответить, но когда в сени раскидистого молодого дуба, под лучи заходящего солнца его обняли нежные руки, он расслабился и выдохнув, просто пошёл следом, за молодой пророчицей, что вела его за руку в сторону дома.
***
Утро было поздним и встретило Сергея гомоном за окном на тренировочной площадке, ржанием лошадей и негромким и добрым переругиванием матери и дочери в гостиной. Поднявшись, понял, что окончательно проснулся, вышел в гостиную, где, набычившись сидела Айна и Нора. Посмотрел на обеих.
— Если мне кто-то скажет, что не поделили что-то из-за свадьбы, прибью собственными руками и попрошу Аюру переродить в жопе мира с сегодняшней памятью, но в самой бедной семье не рабов и не холопов…
— Сделаю, хранитель! — звон хрустальных колокольчиков божественного голоса разнесся по дому. — Но дальше Кутькино не смогу, там Некрегор властвует, не пускает меня.
— Ну, с этим товарищем мы ещё поговорим, а Кутькино мне нравится, название зычное, говорящее прямо-таки! Так, что, согласен! И только не в мальчиков, хорошо?
Божественный смех пронесся по дому и затих вдали, а две съежившихся женщины упорно молчали.
— Ну раз конфликт улажен, может позавтракаем?
Завтрак проходил в тишине, и Сергей наслаждался этим моментом, женщины сидели рядом и зыркали друг на друга из-под тонких бровей. От въезда в усадьбу послышался стук копыт и вскоре у входа на уличную кухню показался Остап. С восторженным визгом, Нора выскочила из-за стола и с разбегу запрыгнула на мужа, уцепившись руками за шею, а ногами за могучий торс. Здоровяк от такого напора женской ласки покачнулся, но устоял на ногах, придерживая жену под попу прошел внутрь.
— Привет! — пробасил он. — А что это у вас тут происходит?
— Та, — усмехнулся Сергей, — ругались из-за свадьбы, а я пообещал их прибить, если не перестанут.
— Ага, даже богиня смерти ответила! — пискнула Айна.
— Хахаха! — рассмеялся Остап, — теперь я знаю, к кому обращаться, чтобы меня жена не прибила! Ой! — маленький острый кулачок, больно воткнулся под ребра. Но в следующий момент уже женский смех накрыл беседку. К смеющимся голосам присоединился и ещё один.
— Ха-ха! Я знал, хранитель, что с тобой будет весело! Знал! Поэтому решил зайти на огонёк, так сказать. — Заметно потолстевший енот прошествовал к лавке, повис передними лапами, забавно дергая задними в воздухе, что вызвало умилительный вздох у женской части застолья.
— Здравствуй, Феоктист, давно не виделись. Ты какими судьбами?
— Ой, да какие там судьбы, хранитель, ты о чём? Услышал твой смех, решил заглянуть, тоже посмеяться… женщина, не надо тянуть ко мне руки! Хотя… о да… да! За ушком ещё почеши… ууу… великий создатель! Как хорошо! Да-да-да! И за другим ушком!
— Дорогой! А можно мы эту лапушку себе оставим? — Айна не прекращая наглаживать енота уже начала его подкармливать, то кусочек копчёного окорока, то ягоду винограда ему подсунет. — Посмотри, какой он милый!
— Дорогая, кхе-кхе, вообще-то, это бог шуток и розыгрышей… — улыбнулся Сергей, — и я не думаю, что держать дома бога, пусть и маленького, хорошая идея…
Все присутствующие с интересом уставились на енота, а тот, будто, не замечая скрещенных на нем взглядов, уминал большой кусок мяса.
— Фто? Ну да, бог, но это не значит, что мне не нравится ласка и вкуфная еда! — с набитым ртом парировал тот. — Мофет я фссю вывнь мефтал о том, фтобы жить в семье?!
Шлепок ладони Сергея по своему лицу разнесся по беседке. А три пары глаз, две из которых были женскими, просительно уставились на него.
— Хорошо! Хорошо… — задумчиво постучал пальцами по столу. — При одном условии! Он не будет жить в доме! Если хотите, вон, попросите строителей сделать ему каморку рядом, или храм небольшой, но не дома! Это не значит, что в дом ему заходить нельзя, можно, но живёт он у себя.
Айна подпрыгнула на лавке, обняла мужа и крепко поцеловала. Енот довольно захрюкал рядом, Нора улыбалась во все свои тридцать два белоснежных зуба, а Остап хохотал, прикрыв лицо руками.
— Весело тут у вас, как я посмотрю, — сквозь сдерживаемый смех пробасил здоровяк. — Я собственно, чего приехал то, — утер выступившие от смеха слезы, — мы с Богданом, свою часть зачистили, там было то не так и много, два городка, по три тысячи душ, да 14 деревень, в которых хоть кто-то остался. Но об этом мы потом с Сергеем отдельно потолкуем. Поэтому, девоньки, сходите погуляйте, пока мы поговорим.
Женщины поднялись, вышли из-под навеса, оставив за столом мужчин и поглощающего ягоду за ягодой, енота. Остап с сомнением покосился на бога, но увидев разрешающий кивок Сергея, начал говорить.
— Значит так, встали мы возле одного из этих городков, предложили открыть ворота и мирно сдаться, а они вдруг начали магией кидаться. — При этих словах, Сергей поморщился, но перебивать не стал. — Красная магия, как кровь, на кого попадала, гнить заживо начинал. М-да… так вот, кабы не Глеб, мы бы там кровью умылись, уж больно крепко они там окопались. — В проходе показалась Айна с кувшином пива и кружкой чая для Сергея, поставила на стол, поцеловала мужа и быстро вышла. Остап налил себе кружку, залпом выпил и продолжил. — Так вот, было их с десяток, и все кидались одинаково. А Глеб, их по одному, по двое вылавливал и сжигал шарами да копьями огненными. Потом ворота обрушил, ну мы внутрь вошли, а там людей и нет считай, что, только храм, а вокруг трупы, ну, Глеб даже заходить в него не стал, потряс землю немного, храм и сложился, а он залез на обломки сверху и помочился, сказал, что надо осквернить. Во-от… поэтому я и пришёл, спросить, что делать дальше? И ждать нам впредь такого же?
Сергей молча барабанил пальцами по столу, слушая рассказ, енот же, перестав жевать, залез на стол, подошёл вплотную к Остапу. Принюхался, чихнул и исчез.
— Значит вылезло, гребанное наследие Гурната… — плотно сжав зубы процедил хранитель.
— Да нет, не Гурната это храм. Его все храмы давно уже в руинах лежат. — Голос енота был задумчивым. — Это храм Карота. Мерзкий тип, — морда Феоктиста скривилась. — По совместительству, братец, убитого тобой мудака.
Сергей изогнул бровь в удивлении, и начал усиленно тарабанить пальцами по столу.
— Надо ехать, — выдал он вердикт.
— Ага, я бы даже сказал, мчаться! — прикрыв глаза бусинки произнёс енот. — Он этого просто так не оставит, и, как пить дать, наплевав на мироздание и равновесие, разнесёт там всё и всех…
От этих слов Остап закашлялся, подавившись пивом.
— Там же наши стоят рядом! — тихо проговорил он.
— Сколько туда добираться? — коротко бросил Сергей, поднимаясь.
— Три дня, тропой духов.
— Не успеете… я уже чувствую его. Часа два-три, и он будет тут. — Закрыв глаза тихо прошептал енот. Сергей выскочил из беседки, на ходу что-то крикнув Айне и через пару минут вернулся уже с мечом за плечами. Наклонился к еноту, поднеся лицо почти вплотную к его мордочке.
— Фео, ты должен меня туда закинуть. Сейчас. — Твердо произнёс он. — Я знаю правила, напрямую не вмешиваться, но ты и не будешь, ты меня туда просто доставишь и всё. И, давай пропустим, момент споров, уговоров и торговли. Скажу одно, сделаешь как надо, разрешу стать покровителем брадобреев и циркачей. Идет?
Енот прикрыл глаза и медленно кивнул, потом прикоснулся лапой к лицу Сергея, и они исчезли, оставив ошеломлённого Остапа за столом.
Вывалился Сергей в одиночестве без енота, прямо посреди ставки, рядом со знакомым шатром. Резкий переход заставил желудок свернуться до рези, с горем пополам, удерживая рвотные порывы. Стоящие рядом со входом в шатёр бойцы, отшатнулись, но узнав Сергея, поприветствовали ударом кулака по клепаному нагруднику, в ответ он им кивнул, проходя внутрь.
— Богдан, собирай людей и уходите отсюда. Быстро. Бросайте всё, что не можете унести в руках и уходите. Сейчас же!
Богдан застыл в ступоре на секунду, Глеб отреагировал быстрее, поднялся из-за стола, где пытался пообедать, кивнул Сергею и выбежал из шатра, зычно раздавая приказы и подгоняя солдат.
— В городе есть кто?
— Дежурная сотня, — Богдан насупившись смотрел на Сергея.
— Ты на меня не обижайся, я вас спасти хочу! Потому как очень скоро тут будет тот, кто выдал своим последователям возможность кидаться, той красной дрянью, и когда он придёт, не станет ни тебя, ни войска, ни этого, долбанного городка! Понимаешь?! — Лицо Богдана удлинилось, медленно кивнул. — Мне нужна лошадь и тот, кто выведет сотню из города.
Богдан кивнул, так же молча подошёл к Сергею, положил руку ему на плечо.
— Пойдём, хранитель, сейчас все будет.
Через минуту подогнали оседланную лошадь, а рядом уже гарцевал молодой воин, ожидая Сергея. Километр до города пролетели галопом, аккуратно прошли сквозь обожжённые и разрушенные ворота, у которых дежурили бойцы, парень резво соскочил с коня, перебросился парой фраз с командиром, и запрыгнув в седло, повел Сергея вглубь города. И правда, городок оказался небольшим, но, что удивительно, почти весь построен из камня. Пять минут спустя, они уже стояли перед развалинами храма, от которого пахло кровью и разлагающимися трупами. Сергей спрыгнул с коня, вручил поводья парню.
— Слушай сюда, боец, ноги в руки и бежать отсюда подальше прямо сейчас, если кого-то встретишь, говори, чтобы уходили, и поскорее. Всё, вперёд, уходи. И скажи Богдану, чтобы не вздумал лезть сюда, чтобы не происходило. Всё, пошёл-пошёл!
Парень кивнул, и развернув лошадь, умчался обратно. Сергей же, повернувшись к развалинам, почувствовал внутри скопление силы. Большое скопление. Тяжело вздохнул, что ж, никто и не говорил, что будет легко. Подошёл вплотную, положив руку на кусок стены, накинул на себя кольчугу, поверх которой ещё и латы, вкладывая силу в голос, заговорил.
— Я, хранитель этого мира, предаю забвению этот храм, приговариваю его к разрушению, как и место силы его! — камень под рукой дрогнул и начал осыпаться песком. Откуда-то из глубин храма начал доноситься утробный гул, нарастающий каждое мгновение всё больше и больше. Сергей попятился, укутываюсь всеми щитами, на которые только был способен. Взрыв выкинул вверх огромные каменные глыбы, что в полёте медленно оборачивались песком, а ударная волна снесла несколько рядов домов, в радиусе нескольких десятков метров. Похвалив себя за осмотрительность, Сергей посмотрел на воронку, где некогда стоял храм и над которой медленно оседала пыль. В глубине за слоем пыли что-то шевельнулось, будто стряхивая с себя оцепенение, потом от шевелящегося нечто, во все стороны повеяло силой, заставляя пыль мгновенно осесть, а нечто внизу исчезло и появилось позади Сергея.
— Вот и хранитель собственной персоной! Ты то мне и нужен. Очень нужен… есть у нас вопросик, который требует решения. — голос Сергею не понравился сразу. Он медленно повернулся, пытаясь разглядеть говорящего. Но его тело постоянно менялось, плыло, изменяло форму, перемежая кроваво-красные цвета, с черными, всех оттенков.
— Начнем с того, что твой брат сам виноват в…
Договорить Сергей не успел, потому что резко удлинившаяся конечность отправила его в полёт на дно воронки, а существо прыгнуло сверху. От увечий спасли латы, но они слетели после жёсткого удара, и сейчас, лежа в пыли, пытаясь сфокусировать зрение, он судорожно пытался его восстановить. А существо прыгнуло с края воронки вниз, приземлившись в паре метров от Сергея, что пытался подняться.
— Ты! Жалкий человечишка, посмел говорить мне?! Великому?! О моем брате?! Ты! Пыль, под моими ногами! Будешь говорить мне??!! Мне?!! Что делать??!!! — очередная конечность удлинилась и устремилась в грудь Сергею.
Фальката сама скользнула в руку, уйти чуть в сторону и рубануть на противоходе, уйти с линии… всё это промелькнуло мгновением в подсознании, а отрубленная часть божества упала в пыль, принимая форму черной, трёхпалой лапы, теряя окружающее ее марево. Карот взвыл, на секунду замешкался, но этой секунды хватило, чтобы ледяная плеть описала короткую дугу, с гудением ударила в тварь. В то место, где мгновенье назад она стояла. Удар сзади пробил латы и кольчугу, разорвав кожу на предплечье, но Сергей этого даже не заметил, раскручивая плеть все быстрее и быстрее, создавая вокруг себя ледяной кокон. Удары посыпались с разных сторон все быстрее и быстрее, иногда наталкиваясь на плеть, иногда на латы, заставляя тварь верещать, и сбрасывать отростки, чтобы обледенение не накрыло все тело. В какой-то момент, темп взвинтился настолько, что Сергей перестал видеть, а действовал больше на инстинктах, фальката порхала в правой, плеть крутилась в левой руке, склоны воронки давно превратились в лед, а на теле Сергея осталось мало мест без ран. Всё его естество кричало, он не выдержит, ещё немного и он упадёт. Свалится. Сдастся, на милость этой твари. Милость, которой не будет. Транс, накрыл сознание, выводя его на новый уровень восприятия.
Вот сгусток тьмы медленно пролетает мимо плеча, медленно, как в замедленной съёмке, второй сгусток летит в живот, его можно отклонить мечом, третий, четвертый, пятый… все начали замедляться, а Сергей, скинув плеть отправил в полет первую дугу силы, сорвавшуюся с меча, следом вторую, третью, четвертую, глядя, как тело разлетается на неравные доли, шагнул вперед, хватая то, что должно быть головой, ударил острием с проворотом, отводя руку в сторону, отрывая голову от основного изменчивого тела. Транс слетел, как будто спала пелена, время начало восстанавливать свой бег, а хранитель упал на колени, поднял зажатую в левой руке голову, которая прекратив изменяться, предстала во всей своей красе: огромная вертикальная пасть с пятисантиметровыми зубами на небольшом черепе с черной, похожей на латекс кожей.
— Я… хранитель… этого мира… низвергаю тебя, и приговариваю к забвению… и… развоплощению… — слова вырывались с хрипом и свистом из пробитой груди, что регенерация хранителя уже начала затягивать и подсушивая пузырящуюся кровь. По миру прокатился гром, а потом тише отозвался во втором и третьем, возвещая всех, о принятии приговора. Голова в руках дёрнулась, раскрывая в безмолвном крике пасть, начала осыпаться пеплом.
В этот момент, показалось тяжёлым все: тельник, под кожаной рубахой, что начал врастать в раны, берцы, что не давали подняться с колен, меч, что, разжимая пальцы вывалился из рук. Уплывающее сознание еще успело насладиться холодом замороженной воронки проклятого храма, но удержаться не смогло, на остатках сознания улавливая голос: ты мне обещал всех циркачей! Тьма поглотила его, отправляя в спасительное забытье.
***
Сознание возвращалось медленно, сначала начал медленно соображать мозг, потом донеслись звуки и запахи. Такие знакомые и такие вкусные. Откуда-то издалека донесся знакомый, насмешливый голос.
— Я вот не пойму, хранитель, ты, либо очень веришь в себя, либо веришь в удачу, либо… в тебя очень сильно верит создатель…?
Сергей, не открывая глаз поднял руку, подняв сначала указательный палец, потом сомкнул кулак, указательный и средний, и потом указательный, средний и безымянный, медленно опустив в кулак указательный и безымянный, оставил оттопыренным, только средний.
— Хе-хе-хе, почему я в тебе не сомневался?! Хахаха! Кстати, ты глазенки то открывай, а то валяется он, четвертый день, все волнуются, беспокоить запрещают… кружками кидаются… жопой мохнатой обзывают… кормят три раза в день, всего лишь! Ты это! Вставай давай, баб своих построй! А то они тут множатся, делением и почкованием, хе-хе-хе! Уже восемь штук!
При этих словах Сергей резко открыл глаза и также порывисто сел, недоуменно глядя на енота.
— К-какие, нахрен, восемь?!
— Ну как какие?! — искренне удивился енот, — жена твоя, две прошмандовки из Цен и ещё пять Юрус притащил, вон, на кухне соревнуются, кто лучше сыр сварит и вкуснее накормит… ах да! Еще две девки с Романовым едут, одна с твоим рыжим другом, ну и так, по мелочи, с разных сторон в школу стягиваются… я тут их послушал немного, и знаешь, я тебе не завидую… честно! Не, ну то, что ты жених завидный, это понятно, но вот то, что каждая думает, что если тебя к телу допустит, то ты ее будешь… такие наивные дурочки! Хе-хе! Над ними даже шутить неинтересно, они сразу в обиженку играть начинают! А женщина твоя, у-у-у! Им спуска не дает, да… а девчонки Цен вообще, как с цепи сорвались, гнобят этих дур малолетних! Ну, просто, загляденье!
Сергей размял шею, осмотрелся, его спальня, его вещи, заштопаны аккуратно, но скоро придется выкидывать, слишком много дыр и латок. Повернулся к сидящему на табурете еноту, встал с кровати, подошёл к окну, в котором виднелся холм и дуб, что за эти дни заметно раскинул ветви.
— Ну а сам-то, что думаешь обо всех этих, — пощелкал пальцами, подбирая слово, — барышнях?
Енот прекратил чесать пузо, сел и серьёзно посмотрел на Сергея.
— Пустышки. Красивые пустышки. Нет в них ничего. Вообще. Заберись повыше, наплюй на ближнего, нагадь на нижнего… почти все из чистилища. Не твои они… нет
— А те, что едут?
Енот почесал мордочку, состроив умное лицо.
— А вот об этом, я бы говорил с пророчицей, она уже дважды видения записывала. А она просто так никогда ничего не записывает.
— Хм… — задумался Сергей, слыша далекий зов, — я обязательно с ней это обсужу. Обязательно! А сейчас, мне надо… поговорить со старым другом. Хочешь, составь компанию, буду рад.
Принялся одевать разложенные вещи. Как можно тише, выскользнул из дома через заднюю дверь, оставив тренировочную площадку позади, поднялся на холм, где дуб набирал свою силу, уселся у основания, привалившись спиной к стволу, а корни немного раздвинулись, образуя кресло.
— Здравствуй, друг мой, брат мой! Вот мы и снова встретились, как раньше. Я очень скучал. — Положил руку на корень, выпуская немного силы. — Я понял, говорить ты ещё не можешь, ну да ничего, я рядом, и я помогу.
Дуб одобрительно зашелестел ветвями. Маленький, серый енот приблизился к древу, обнюхал его, и шустро, не взирая на толстый зад, забрался в крону, от чего Древо рассмеялась. Волна удовольствия прокатилась через дуб, Сергея и ушла в основание холма, когда енот начал тереться шкурой о молодую кору. Сергей улыбнулся, ловя момент, откинул голову к стволу и провалился в сон.
Во сне он был древом, тем самым, раскидистым и большим из его прошлой жизни, а по ветвям прыгала маленькая пума, мальчонка, за которым пума пыталась угнаться, и волчонок, который ходил снизу и рычал на прыгающих детей. Его взгляд сместился туда, где между корней сидела Мина, откинувшись и вслушиваясь в перебранку детей. Но вот она встрепенулась, погладила ствол ладонью и прижалась щекой, прошептав: ты здесь, я тебя чувствую…
Виденье исчезло, оставляя привкус горечи, а Сергей, открыв глаза, смотрел на закат. Далекий и красивый закат. Рядом кто-то присел, по-свойски закинул ногу ему на колени и приложившись ухом к груди.
— Я переживала… — тихий шёпот жены вырвал его из созерцания заката.
— Знаю… — шепнул он, запуская руку в ее шелковистые волосы. — Таково мое предназначение, и я ничего не могу с этим поделать.
— Знаю… — тихо отозвалась Айна, разве что не мурлыкая от поглаживаний мужа.
***
Утро выдалось хмурым, но Сергей выскользнул из-под руки и ноги жены, накинув штаны, вышел на тренировочную площадку. Разминочный комплекс прервался тихими шагами, и рядом маленькой тенью начал кто-то пытаться повторять. Сергей специально не оборачивался, делая упражнения на разогрев и дыхание, боковым зрением следя за успехами мальчишки. Все больше ускоряясь, он повторял рукопашные связки раз за разом, чтобы Михаил сумел их запомнить. Раз, еще раз, ещё. Подошёл к манекенам, китайские болванчики, на каждое движение крутились, размахивая руками-палками, заставляя вспоминать отработанные связки. Сбоку послышалось сопение, лёгкие удары и шлепок дерева по телу, потом грозное сопение и опять отработка. Сергей улыбнулся, и начал взвинчивать темп, уже перестав обращать внимание на ойканье и периодический скулеж. Раз за разом, показывая связку ударов и блоков, то ускоряясь, то замедляясь. Мальчик понял смысл, и теперь сбоку слышалось сопение, шипение от боли блоков о дерево и гулкие удары, нетренированных кулаков и локтей.
Пока Михаил тренировался на деревянном болване, Сергей подхватил фалькату, что задрожала нетерпением в руках. Тихо выругавшись, засунул оружие обратно в ножны, поднялся на холм, и прислонившись к стволу, достал оружие. То тихо трепетало от прикосновения рук Сергея, жаждало этого касания, ждало, упиваясь моментами, когда было только оно у него в руках. Но где-то в глубине, он чувствовал боль. И желание мстить.
— Оу! Надо же! Смотри-ка Древо, оружие, одушевлённое стало! — вырвал из размышлений и чувств голос енота. — Это, видимо, когда ты того гада, с харей зубастой завалил, какая-то душа решила тебе служить. Редкая штука, гордись!
Сергей кивнул, может, если бы больше понимал, то и гордиться бы начал, а так, просто слушал, взявшись за рукоять. А снизу все продолжали доноситься шлепки и тихая ругань Миши, что, сбивая кулаки в кровь, пытался на автоматизм вывести связку.
***
За ранним завтраком собрались почти все гости и жильцы усадьбы, да так, что пришлось потесниться за кухонным столом. Бледный, не выспавшийся Остап, что постоянно бросал хищные взгляды на жену, такая же не выспавшаяся Нора, активно пыталась указывать кому, что делать и куда садиться, довольный Михаил с Людмилой, примостились с краю стола и хмурый Юрус, что, понукая, выгнал пятерку уже намарафеченных девушек, прислуживать.
Тишина продлилась недолго.
— По идее, скоро должен быть Богдан с Глебом… — как-то тихо обронил Остап. — вроде, что-то ценное везут.
Сергей, закидывая очередной бутерброд угукнул, посмотрел с подозрением на Юруса, в мешках под глазами которого, можно было хранить картошку.
— А вот у меня, с тобой, есть разговор… — издалека начал тот. — Я говорил с твоей первой женой, — при этих словах он сморщился, — она сказала, такие вопросы решать с тобой и…
— …и я сразу, на все пять могу сказать нет…
— …почему?
Сергей прожевал мясо, запив чаем, начал показывать на стоящих сзади девушек пальцем, поясняя.
— Не одаренные, это раз, второе, хоть и красивые, но бестолковые, и третье, моя жена, а она пророчица, между прочим, против… не знаю как тебе, но мне этих аргументов достаточно….
Юрус пожевал губы, обдумывая ответ.
— Не устраивают по определённым причинам… — он побарабанил пальцами по столу, задумавшись. — А если жена не будет против, ты согласишься с ее мнением?
— Конечно, на то она и пророчица.
— Хм, хорошо… — пальцы выдали очередную дробь, поднялся из-за стола. — Я скоро вернусь! — Вышел из беседки, поманив за собой пятерку девушек.