Он огляделся: где-то рядом была поляна. Нужно было не опоздать к тому моменту, когда нога профессора Ниф-Нифа коснется земли.
Виктор подбежал к поляне первым и остановился за кустом.
В поредевшем и похолодавшем воздухе гамак раскачивался, как колыбелька. В ней метался и сдавленно стонал довольно плотный младенец. Когда послышались приближающиеся голоса, младенец затих. Притворился спящим.
— Боже, он еще спит! — удивилась простодушная Ася.
— Ну и сон!
— Вот это нервы!
Все, смеясь, подошли ближе.
— Смотрите, смотрите: его хотели похитить! Связали веревками!
— Тише, остряки!
— Хорошо, что человек спал, — прочувствованно сказал Виктор и карманным ножиком обрезал узел.
У профессора было красное лицо, углы губ опустились. Он раскрыл глаза и в упор, ненавидяще глянул на Виктора. Потом неуклюже вылез из гамака и вдруг резко повернулся, пошел по тропе, скрылся за елками и березами. Только сучки еще некоторое время трещали. Было ясно, что возвращаться он не намерен.
— Чего он? — пожал плечами Виктор.
Он был чуть-чуть обескуражен и даже смущен: пожалуй, впервой они с Ниф-Нифом отлично поняли друг друга. Да и обаяние счастливого дня рассеялось. Возвращались деловито, без шуток, будто веселый источник вдруг исчерпался.
…Вечером профессор не позвонил. На другой день — тоже. Ася плакала.
— Дурочка, — утешал Виктор. — Должна радоваться, что тебе не достался такой муж. Ну, ушли купаться без него — дело какое! Ишь разобиделся! Никакого Ч. Ю. Никакого!
— Замолчи! — рыдала Аська.
Через неделю она сама позвонила Николаю Николаичу и после разговора с ним собралась уезжать. Виктор, чтобы не попадаться Асе на глаза, в эти дни редко бывал дома: сидел в читальне, готовился к экзаменам.
И день экзамена наступил.
Виктор вошел в аудиторию и вдруг понял, что волнуется. Аудитория была белая, чересчур светлая, наводившая на мысль о больнице или, еще того хуже, об операционной. За одним столом сидели две пожилые женщины, за другим — три довольно плотных ученых мужа. Тут Виктор прервал осмотр, потому что один из них был на кого-то похож. На секунду обмер: Ниф-Ниф! Потом одумался: нет, тот ведь физик. Вообще Виктор все последнее время обмирал. То ему, когда сдавал документы, показалось, что секретарша подозрительно долго разглядывала справку о состоянии здоровья — почему, мол, из поликлиники другого района? То перед отходом, просматривая учебник химии, вдруг увидел, что забыл повторить целый раздел. Будто не существует везения, удачи, вообще судьбы. Непременно, что ли, должно достаться это?
Теперь вот — Ниф-Ниф…
Виктор тряхнул головой (он знал, что надо уметь сбросить то, что он для себя называл неудачничеством) и подошел к столу. Ему предстояло отвечать двум женщинам. Тот, кто показался ему Ниф-Нифом, все равно был на кого-то похож. Он отделился от двух своих толстячков и сел возле женщин, что-то шепнул одной из них. И Виктор поймал на себе ее быстрый взгляд.
Взял билет. Тихое «ура»! Из того раздела — ни полвопросика.
Он прочитал задачку: «Вычислить процентную норму концентрации щелочи…» 69 г. металлического натрия… 224 г. воды… Пустяки! Записал решение, — хорошо, цифры невелики. Проверить бы! Да вроде верно.
Просмотрел вопросы, кое-что набросал на бумажке с печатью, которую сунули ему возле стола. Главное, не останавливаться — это он знал по школе. Говори уверенно и бойко.
— Ионная связь образуется противоположно заряженными ионами в результате электростатического притяжения. — Виктор с удивлением слушал свой механический голос. Он, наверное, выглядит зубрилой. — В образовании ее участвуют…
— А как происходит образование противоположно заряженных ионов? — спросила женщина (так и есть, решили, что он не понимает смысла). У женщины оказалось старое, но очень белое лицо. Такой чай заваривать или еще лучше — быть матрешкой на чайнике. Сидеть в пышной юбке на горячем и подпирать щеку рукой. Она подперла. — Приведите пример.
Виктор немного сбился, но потом сообразил и опять начал бойко говорить. Он держался теперь, когда первый испуг прошел, спокойно и серьезно, он должен был понравиться, потому что (он в этом не сомневался) дело делом, но и личное обаяние кое-что значит. Так бывало всегда. Почему бы теперь — нет? И теперь — да. Человек, который казался похожим, глянул ласково, что-то шепнул матрешке, та перешепнула соседке. Обе закивали головами.
— Ваш экзаменационный листок.
Пять! Еще одно тихое «ура!».
Когда он выходил, у дверей столкнулся с Аликом.
— Ну как? Очень?
— Вроде бы ничего.
— Не сыпят?
— Да нет. Ни пуха!
— К черту!
Витька заволновался вдруг за Алика. Хороший парень. Товарищ отличный. Не без странностей, правда. Достал справку и сунул Виктору в нагрудный карман. Это чтобы обошлось без «спасибо, старик». Убыло бы его, что ли, от этого «спасибо». И во всем он такой — несуразный. Открытый нараспашку. «Не шокируй сограждан…» А он шокирует.
Виктор ждал, а тот не выходил. Из-за двери не было слышно. Да и не он один ведь в аудитории! Потом стало слышно. Очень даже слышно. Алик что-то доказывал. Шумел. Ну конечно, испортил дело! Потом вдруг вылетел сияющий, с разлету обнял Виктора:
— Витька! Ура! Я им доказал! Говорят: напишите формулу…
— А черт бы с ней! Сдал? Сколько?
— Пятерка. Один старикан сказал: «Если бы даже вы были неправы, хорошо, что думаете. Уже хорошо».
— Но ты был прав?
— Совершенно!
— Ура!
— Ура!
Они исполнили нелепый танец в коридоре. На них зашикали. А чего радоваться? Впереди было еще полно возможностей срезаться. Но Виктор вообще не ожидал, что может что-либо сдать (это, если говорить честно. Теперь в этом можно признаться). Алик же любил побеждать. Верил в себя и хотел, всегда хотел доказать свою правоту.
Они шли по улице в обнимку и смеялись. Это было прекрасно, что они вместе, что оба сдали, что один подождал другого и волновался за него. И что светит солнышко.
— Эх, набрать бы очков! Витька, это для меня… всё! Всё! Ну да ладно! Побегу к Лиде, она просила зайти.
— Давай, старик.
Пожали руки, разошлись, подарив друг другу сколько-то радости и уверенности в добром.