Утро выходных у меня выдалось тяжёлым, ночью я долго ворочался в своей кровати, ни в силах уснуть. Не то чтобы знание о том, что в академии готовят человечину, стало для меня какой-то неожиданностью, даже наоборот, я прекрасно знал, что что-то такое просто обязано быть здесь, ведь как-никак подавляющее количество тех, кто здесь проживает, состояло из гулей, которые, понятное дело едят людей. Нет, тут дело в другом.
До своей комнаты в тот момент я добирался в некой прострации, так как моя голова была полностью занята одной единственной мыслю, той, откуда академия могла бы добывать человеческое мясо. Вполне возможно, что она закупает его где-то на стороне, хотя, уже прекрасно зная, что подавляющее большинство родов старается быть независимой от себе подобных и тем или иным образом стараются организовать у себя полное самообеспечение. Так что я совсем не удивлюсь, если род Эсор сам производит мясо, на какой-нибудь из людских ферм.
Но сейчас, я уверен, что человеческое мясо, которое использовалось в том супе было явно не их производства. Всё дело в том, что на фаланге человеческого пальца, который я нашёл, был чёрный ноготь. Хорошо похожий на том, который я видел совсем недавно у того парня, с которым мы сражались, и которому Люсиль откусила голову. Я это запомнил потому, что в тот момент, когда мы пожимали друг дружке руки, я обратил на это внимание. И вот сейчас эта, казалось бы, незначительная деталь, открывает новые грани этой академии, что мне совсем не нравится.
Совершенно очевидно, что суп, который готовил тот свин, предназначался не нам, так как, как мне кажется, для гулей это было бы непозволительной расточительностью с их стороны. Скорее всего он предназначался кому-то одному или небольшой группе "людей". Я допускаю и то, что он готовился специально для директрисы. Типа, почему бы и нет?
Конечно же, то, что я узнал, а именно то, что в академии мёртвых студентов съедают, никак не повлияло на мои планы, просто это дало понять, что впредь стоит быть более осторожным. В тот момент я просто ходил по краю, а ведь я совсем не знаю, что бы со мной сделали, если бы поймали.
Тогда я не особо задумывался над своими действиями, так что каким-то образом умудрился машинально утянуть с собой и найденный палец, который теперь лежит на самом дне моего личного сундука и медленно разлагается. Ума не приложу, что с ним делать. Как вариант, можно показать своим, в качестве доказательства, но вот что это изменит? Совершенно ничего! Скорее даже навредит, забьёт их головы дурными мыслями, которые им будут сейчас только мешать. У меня нет такого места, где я мог бы схоронить находку до подходящего момента, а значит судьба у неё только одна.
Я достал палец, который уже заметно изменил в цвете, подошёл к окну и выбросил его в предрассветный туман. Немного запоздало пришла мысль, что меня мог кто-нибудь увидеть, но, выглянув наружу, я ничего не смог разглядеть, что вселяло некоторую надежду остаться незамеченным.
Сразу после завтрака я вышел из академии и, ничего и никому не сказав, направился в сторону поселения гулей. Между штанами и телом, прижатый ремнём, я чувствовал холодный металл добытого ножа. Я был готов к переговорам.
И первым делом я решил зайти в тот магазин, который посетил ещё в первый раз. Сразу как-то агрессировать я, конечно же, не собирался, всё-таки местные жители запросто могли позвать стражу, так что перво-наперво в мои планы входило просто поговорить, а нож я надеялся и вовсе сегодня не пригодится, я ведь его исключительно для защиты добывал.
Уже на подходе к деревне мне стали встречаться гули и почти сразу же резко стало не по себе. Опять эти липкие голодные взгляды, которые как будто бы уже начинают разделывать твою тушку.
Но, к счастью, я зря опасался и кроме этих самых взглядов никто больше ничего не предпринимал. Стоило кому-то, поддавшемуся в мою сторону, опустить глаза на мою униформу, как те тут же отводили взгляды и отходили в сторону. Да уж, авторитет академии, а может и самой Миокарды работает получше всякого оружия.
Тем временем, по дороге в лавку я, видимо, свернул не туда, так как совершено не узнавал этих улиц, хотя, насколько я успел заметить, в городах у меня что-то плоховато получается ориентироваться. Наверное, всё дело в том, что, всю жизнь прожив в деревне с редкой застройкой, я не привык к столь узким пространствам, когда по бокам невидно ничего, кроме таких же, как и с другой стороны, домов.
С десяток минут так поплутав, я вышел, наверное, к самому нежелательному для себя месту. Мясницкая лавка. У нас в деревне её никогда и не было, но я всегда представлял её для себя именно так: открытые деревянные прилавки с, выложенными в ряд, мясными кусками и крюки с, вывешенной на всеобщее обозрение, дичью.
Да, всё было именно так, как я себе и представлял, за исключением, пожалуй, лишь одной вещи. Вместо туш животных, мясо здесь было сплошь людское. Выставленные на прилавок, банки с, законсервированными в них, конечностями. Руки, ступни, глаза, чего здесь только не было, а об обилии внутренних органов я и вовсе молчу. Одно радует, хотя бы голов здесь не было, уж смотреть в мёртвые глаза бывшим живым, которых вот-вот купят на рагу, мне что-то не очень хотелось
С прилавка постоянно капало, от чего под ним уже образовалась кровавая лужа немалых размеров, которая неприятно хлюпала под ногами, а нахождение сырого мяса снаружи ничуть не помогало справиться с тошнотворным запахом.
Люди (гули) подходили к прилавку, тщательно осматривали каждый кусок, щупали, обнюхивали и обсуждали свои покупки, словно это была самая обычная свинина. На какой-то момент мне стало дурно, и я отвернулся в сторону, чтобы хоть немного перевести дыхание.
На удивление, мясницкой заправлял далеко не гуль. Высокое, но при этом сильно сгорбленное существо с тонкими четырёхгранными конечностями. Одежды оно не носило, да и вряд ли ему это было нужно, так как я не заметил каких-либо половых признаков, указывающих, как обращаться к нему, кроме как — "оно".
Всё эго тело выглядело, как будто бы сделанным из какого-то матового металла, отливающего на солнце. Его верхние конечностями сильно утончались в конце, оставляя только лишь две грани из четырёх, то есть становясь практически плоскими. Ими он ловко нарезал мясо, не обращая при этом внимания на кости, мышцы или жилы. Выглядело это достаточно прикольно, но я не уверен, что было хоть сколько-нибудь гигиенично так как этими же руками-ножами он опирался о землю при передвижении, от чего они кончиками касались той кровавой жижи, перемешанной с грязью, в которой кое-где можно было заметить плавающие личинки!
Я очень! надеюсь, что академия закупает своё мясо не здесь. Впрочем, покупателей это совсем не трогало.
Подойдя ближе, стараясь ступать исключительно на редкие кочки, я всмотрелся в лицо мясника. Представляющее собой большой восьми или десятигранный чёрно-бледный, по сравнению с остальным телом, кристалл, по центру которого было плоское пространство, на котором был, странного вида, глаз. Около стеклянного вида, шар заставлял задуматься об искусственной природе этого существа, так как я совершенно не понимал, как, пусть и с использованием скверны, природа могла бы настолько изменить человека. Да и где бы такое тело могло пригодиться, я ума не приложу. Хотя вполне возможно, что он мог получиться и не из человека, а, допустим, какого-нибудь металла или камня.
К слову, в деревне, помимо гулей и этого существа, в деревне мне встречались и другие необычные представители человеческого вида. Хотя большинство населения, конечно же, всё-таки состояло из гулей.
— Да, чем могу вам помочь? — Проскрипело-прогудело существо, оторвавшись от своего дела. Звуки, которые оно издавало были похожи на хрип, по типу того, что я слышал в автобусе.
— Я немного заблудился, не подскажете ли, в какой стороне находится магазин бытовых товаров?
— Прямо по улице до самого конца и на право.
— Эмм, спасибо.
В принципе, я бы мог расспросить и его самого, но, как мне показалось, он был сильно занят, да и количество народа вокруг немного нервировало, особенно то, как некоторые сначала смотрели на меня, а затем на, подвешенное на крюках, мясо, словно прикидывая, как бы я сам смотрелся на них.
Пройдя так, как и сказал мне мясник, я действительно вышел к, уже знакомому, магазинчику. За то время, что меня не было в нём стало заметно посвободней, хотя это всё условно, так как горы товаров, разбросанные по всему магазину, теперь стояли на многочисленных полках и витринах.
— Добро пожаловать в "Бытовые товары А и О", чем могу вам помочь? — Сразу же раздалось с порога, как только я вошёл.
Та девушка-гуль, ничуть не изменилась, стоя у своего прилавка она дежурно улыбалась мне, как самому обычному клиенту, но тот блеск в глазах всё ровно был хорошо виден.
— О, это снова вы! Всё-таки надумали купить совок для грядок, я помню, как вы на них тогда смотрели.
— Эээ, вы меня только поэтому запомнили? — Несколько удивился я, столь странно начавшемуся разговору.
— Не только. Студенты из академии у нас бывают не так часто. В основном по выходным, когда занятий нет. Так что на счёт совка? — Всё не унималась она.
— Пожалуй откажусь. — Немного неловко ответил я.
— Жаль, на них как раз сейчас скидка, а вы упустите такой замечательный шанс получить суперпрочный совок для вскапывания грядок и клумб.
— Хм, скажите, а откуда вы приехали? — Пропустив её расхваливания своего товара, я решил начать диалог издалека.
— А? — Немного опешила девушка. — Нуу, если вам интересно, то я, как, впрочем, и большинство живущих здесь гулей раньше жила недалеко отсюда. Всего-то несколько сотен километров на юг.
— А как вы так решили переехать сюда, неужели на вашем прошлом месте было настолько плохо?
— Ой, ну скажете тоже. — Махнула она рукой. — Я раньше с близкими в городе жила, небольшом правда. Как родилась, так никуда и не ездила. Там всё под рукой было, и всё ты знаешь, и помогут тебе, если что, ну и, конечно же, удобств там было не в пример больше, чем здесь. А что же до вашего вопроса, то знаете, каждому ведь, наверное, хочется уехать с насиженного места куда-нибудь далеко-далеко, зажить самостоятельно, проверить себя.
Она на несколько секунд замолчала, смотря куда-то сквозь меня, предаваясь каким-то своим воспоминания, а потом резко продолжила.
— Я как раз думала о переезде, хотела открыть где-нибудь небольшое магазинчик, и тогда услышала, что кто-то из высших так удачно собирает экспедицию, чтобы основать колонию на месте одной своей заброшенной территории, вот и подалась сюда. Тут, конечно, полная глушь и инфраструктуры почти никакой нет, но это пока, а так я ни о чём не жалею.
— Эм, извините, вы сказали "высшие"? — Тут же я зацепился за, заинтересовавшее меня, слово.
— Ну да, а вы не знаете? Мы гули делимся на три касты, высших, средних и низших.
— А вы не можете ли рассказать мне об этом поподробнее?
— Ну даже не знаю, я так-то не против, но у меня работа, товары продавать надо.
"Ой, да какая у тебя работа, всё ровно ведь покупателей нет, стоишь тут без дела весь день, совки свои всучить пы… А, намёк понял."
— Давайте вы мне расскажете, а я пока слушаю может и пригляжу себе что-нибудь.
— Например совок?
"Да дались тебе эти совки!"
— Ну, может и его, хотя скорее всего что-нибудь другое.
— Чтож, тогда ладно. — Она сложила руки вместе и облокотилась на прилавок, всецело приняв на себя роль рассказчика. — Как-то так сложилась, что мой подвид разделился между собой на три касты, это я в принципе уже сказала, ну так вот, высшие, средние и низшие. Пусть я и говорю, что мы относимся к одному подвиду, на самом же деле сильно различаемся между собой.
Низшие — это пушечное мясо, звери, безмозглые чудовища. Всё их естество говорит только о том, чтобы есть и размножаться. Они не умеют разговаривать так, как делаем это мы с вами, только крики и рычание. Раньше их часто использовали на войне, как авангард. Говорят, что когда сотни, тысячи этих тварей налетали на пехоту противника, то там происходила настоящая кровавая баня. Горстку низших даже порой просто выпускали на вражескую территорию, и они там буйствовали. Находили себе тихое тёмное место, обустраивали гнездо и совершали регулярные набеги на близлежащие деревни. А когда еды для них больше не оставалось, то они перемещались на новое место, но было их уже на порядок больше.
Если же говорить про внешний вид низших, то здесь всё неоднозначно. У нас они считаются вырожденцами, отшельниками, не способными на самый примитивный контакт, но в плане боевых навыков того же сказать нельзя.
В обмен на речевой аппарат и уменьшение мозговой активности низшие получили превосходное тело, заточенное исключительно под охоту и убийства: острые когти и зубы, превосходные навыки в скрытности и скалолазании, полное отсутствие волос и, конечно же, ночное зрение. Красавчики, неправда ли?
Как я уже и сказала, их обычно используют, как почти бесплатную военную силу или, опять же, бесплатную рабочую, в колесе бегать там или типа того. Хотя сейчас, в мирное время их гнёзда создают искусственно и селят близ высших в качестве личной охраны, так как по факту только они в силах ими управлять.
Обычных среднестатистических гулей они просто принимают за себе подобных, то есть нападут только в случае конкуренции за еду. Кажется, в детстве нам рассказывали, что это как-то связано с нашим запахом, вроде бы высшие для них что-то вроде условных альф, а мы, наверное, беты.
Кстати, сразу переходя к следующему типу, к которому, собственно, отношусь и я, а также, скорее всего, все, ранее встреченные вами, гули. Мы, средние, утратили ту физическую силу, дарованную нам скверной на рассвете времён, но взамен мы не деградировали умственно. Даже более того, развили свой мозг настолько, что своим путём пришли к цивилизации.
Как вы, наверное, уже поняли, мы выполняем абсолютно всю работу, что не могут делать низшие. То есть почти всю, впрочем, о нас больше и нечего сказать В отличии от высших, к коим принадлежит и наша премного уважаемая госпожа Миокарда.
В этот момент я заметил, что у девушки, когда разговор зашёл о директрисе, загорелись глаза, словно бы она обожает её всем сердцем, хотя может так оно и есть.
— Высшие, в отличии от нас с низшими, не только не деградировали, но и преумножили свои, как умственные, так и физические способности, приобрели просто невероятную регенерацию и вообще полный набор свойств и способностей, делающих из них настоящих, альфа-хищников!
Они по праву занимают своё место в мире, руководят и направляют по верному пути весь наш вид! А вообще, у скверны очень хорошо получилось реализовать систему иерархии в нашем обществе, в которой все три типа играют, присущие только им, должности, что очень хорошо было показано во время Великой войны. Низшие — хорошие солдаты, мы, средние — работники, а высшие — правители.
— Как-то однобоко получается. А что, если кого-то это не устраивает, если кто-то захочет править или, наоборот, не захочет?
— Ооо, уверяю вас, такого не будет. Все высшие привыкли управлять, их этому обучают с самого детства, а нередко бывает, что учителями выступают средние гули. У низших же бывает рождаются вожаки — матриархи гулей, которые могут повелевать целым выводком, правда делают это исключительно благодаря своей силе и более большим размерам, по сравнению с заурядными особями, но и те и другие всё ровно подчиняются высшим, это заложено у них в инстинктах — подчиняться более сильным представителям своего вида, а на большее они уж никак не способны — мозгов не хватает.
— Ну, а вы?
— А что мы? Управляющих должностей у нас тоже хватает, были бы способности. Правда и среди нас дураков тоже немало, но выше головы лезть уж точно никто не станет, инстинкты самосохранения, как никак, есть у всех гулей, вне зависимости от типа.
— Чтож, спасибо. Благодаря вам я многое сегодня узнал.
— Хм, а почему тебя вдруг так заинтересовали гули? — "Когда это мы успели перейти на ты?" — Я, конечно, понимаю, что вы видите "нас" почти каждый день и не могли не возжелать узнать побольше, но ведь можно было спросить и в самой академии, право, не стоило идти только ради одного этого в мой магазин.
— Дооо… — Сверхбыстрая отмазка. — …меня просто дошли слухи о ваших знаменитых совках, вот я и решил совместить приятное с полезным.
Взгляд продавщицы помутнел, а на лице появилась какая-то блаженная улыбка.
— Хм, знаешь, а я ведь не рассказала тебе самого главного — того, что именно отличает нас от большинства других видов людей, и это далеко не внешность, когти или повышенная живучесть, а именно — наше питание.
"Так, разговор зашёл о неприятной для меня теме, поэтому пора валить."
— З-знаете, уже довольно поздно, мои друзья должно быть уже потеряли меня. Где там вы говорили у вас совки находятся?
Девушка встала во весь рост, оказавшийся, внезапно, выше моего, пусть и ненамного, а после вышла из-за прилавка, оказавшись в опасной, ко мне, близости.
— Понимаешь ли, единственное, что мы можем есть — это человечину. Наверное, это потому, что в разумном существе скверна приобретает второстепенные свойства, а у животных она полностью захватывает тело и разум. — Она сделала небольшой шаг по направлению ко мне, от чего я инстинктивно шагнул назад. — Поэтому-то у нас, гулей, качество пищи измеряется количеством скверны в человеке, которого мы съедаем. — Ещё один шаг. — И чем её меньше, тем пища вкуснее и лучше усваивается. — И ещё. — Всё из-за того, что скверна одного разумного носителя вступает в сопротивление со скверной другого, от чего последствия порой ни совсем приятны. От обычного несварения и до полного мутирования в, жаждущего крови, безумца.
Отступать было уже некуда, она загнала меня к самой стене, и самое обидное, что дверь была всего в какой-то паре метров от того места, а панорамное окно с витриной, выходящее прямиком на улицу, и того ближе, так нет же дёрнуло меня встать именно за непрозрачным куском стены.
Тут девушка вдруг рванула ко мне и резко упёрла свои ладони, на которых я мельком заметил проступившие когти, на стену по бокам от моей головы. — Кстати, а ты знаешь, что в жизни гулей немаловажную роль играют наши инстинкты. — Из уголка её рта тонкой ниточкой потекла слюна и закапала на пол, что, на фоне обезумевшего взгляда и околозвериного оскала, было ещё ничего. — И порой, чуждый к этому, разум путает две довольно-таки близких потребности, порождаемые ими — это голод и возбуждение. Удовольствие приносит удовлетворение обоих, так что это совсем неудивительно, что порой заигравшиеся охотники перед тем, как вкусить кровь и плоть, сперва решают сделать это несколько иным способом, ну или, если жертве повезёт, то порядок поменяется, но в этом случае она не сможет нас…ммм!
Не став дослушивать до конца, я сделал единственное, что мог в этой ситуации. Я внезапно впиваюсь девушке в губы страстным, как желание сохранить свою жизнь, но неуклюжим из-за почти полного отсутствия опыта, поцелуем
Пусть продавщица и обезумела от моего запаха или чего там ещё, но даже сквозь своё, отдавшее на откуп злополучным инстинктам тело, сознание, она дала мне идею, которая возможно поможет выбраться из этой вне сомнений опасной ситуации.
Как уже сказала девушка, сейчас, когда кровь в ней бурлит, а чувство голода возобладало над голосом разума, я вполне могу подменить или же отвлечь её сходным чувством, и, думаю, выбор "каким?" — вполне очевиден. Так что я смогу дожить до более удачного момента, чтобы смыться.
Первые секунды потрясения, однако, быстро сменились страстью, из-за которой я утратил всю инициативу, полностью отдавшись на волю более опытной партнёрши в нашем первобытном танце.
Невинный, на первых парах, поцелуй стремительно перерос во что-то сильно уж неприличное, когда в дело вступил язык девушки, которым она без зазрений совести воспользовалась, чтобы проникнуть ко мне в рот и начать облизывать всё до чего только могла дотянуться, а затем тянула назад к себе, чтобы, как следует распробовать вкус, словно бы вместе с плотским желанием она ещё и пыталась насытиться другим способом. Я же старался держаться от её рта, как можно дальше, боясь, что мне что-нибудь внезапно откусят или, я сам порежусь об её острые зубки.
Вместе с языком в атаку пошло и остальное её тело, которым девушка, что есть сил прижалась к моему, силясь получить удовольствие каким угодно способом, который она довольно-таки быстро нашла, начав тереться своими бёдрами об мою выставленную ногу, от чего я почти сразу почувствовал, как что-то начало по ней течь.
Потихоньку сдаваясь под яростным напором моей внезапной любовницы, я всё сильнее сползал на пол, а она, в свою очередь, всё сильнее нависала надо мной. В итоге всё дошло до того, что я полностью сел на свою пятую точку, всё также будучи прижатым спиной к стене, а сверху на мне разместилась девушка, причём сделала это так, чтобы её, активно истекающее соками, лоно находилось прямо над моим… эхем… причинным местом.
Надо сказать, что несмотря на полное понимание опасности ситуации и чётко поставленную цель, я всё же не мог не возбудиться, всё время подогреваемый, с каждой секундой всё сильнее распаляющимся, пламенем хозяйки магазина.
Дышать приходилось урывками в те редкие моменты, когда наши уста не соприкасались друг с другом, а поцелуй стал скорее полноценным обменом слюной, чем тем, чем он являлся изначально. Под конец, когда женщина всё же оторвалась от меня, я чувствовал, что всё моё лицо, начиная с рта, мокрое.
Немного приподнявшись, моя партнёрша опустила руку себе под юбку, а затем раздался треск ткани, и я увидел, как через весь магазин пролетел, уже не нужный, лоскут.
Потом началась моя очередь, в которую я уже хотел было приспустить штаны, но тут, к моему непониманию обе мои руки были перехвачены и подняты над головой левой рукой моей насильницы, у которой оказалась до боли крепкая хватка.
Оставшаяся же свободной, её правая рука приступила к раздеванию меня, и, к счастью, на этот раз обошлось без порчи одежды, хотя я видел — попытки были, благо, что форма академии оказалась куда прочнее, позабывшего себя от любив, людоеда. Так что пришлось тому, управляясь с одеждой быть более ловким.
Сквозь нервные движения пальцев и, постоянно вылетающие из зубастого ротика, ругательства на моей груди были расстёгнуты и сдвинуты с плеч рубашка и пиджак, причём именно в таком порядке.
Обнажив мой торс с, явственно проступающим на нём, прессом, взгляд девушки на какой-то момент стал куда более увлечённым, а, внезапно остановившаяся, рука провела своей растопыренной когтистой пятернёй, оставляя за собой пять аккуратных чуть кровоточащих борозд, которые в мгновение ока зачесались.
Наконец самая главная деталь интереса девушки была извлечена на волю, что позволило ей в свою очередь без каки-либо излишних прелюдий приподняться, навестись на цель и одним резким движением опуститься вниз, выбив из нас обоих стон удовольствия.
Благодаря моей уже и так, сильно распалившейся без дополнительной стимуляции, любовницы, обильно натёкшая из неё смазка позволила мне войти в неё сразу и на всю длину, не причинив при этом и толики дискомфорта.
В этот момент я почувствовал и мягкость, и одновременно упругость, принявшего меня в себя, влагалища, а в следующий же миг оно начало конвульсивно сокращаться, выталкивая из себя ещё больше жидкости, хотя ранее казалось, что больше уже некуда.
По видимому закончив первый этап нашего соития, девушка вновь приподнялась надо мной, но при этом так полностью и не вышла, а затем со, всё такой же, силой вновь насадилась на мой член, заставив меня не-то вскрикнуть, не-то что-то простонать.
"Надо же, вот "раз" и я уже не девственник, как, однако, всё может поменяться за какие-то десять минут."
Большинство всех последующих наших стонов было подавлено девушкой, вновь впившейся мне в губы, тогда как остальная её часть начала внезапно быстро скакать на мне, вбивая мой таз в пол магазина, так что трещали кости. В какой-то момент я натурально испугался того, что могу себе что-нибудь сломать, но сделать хоть что-то было тогда вне моих сил, как из-за удовольствия, так и из-за силы моей партнёрши, которая всё так же предпочитала удерживать мои руки над головой, да и в целом брала инициативу полностью на себя. И не то чтобы мне это было так уж важно, я тут жизнь себе пытаюсь сохранить, в конце-то концов, но всё же самую малость мою мужскую гордость это всё же задевало.
В какой-то момент всё же случилось то, чего я всеми силами старался избежать, а именно, что мой язык всё же оказался утянут в чужой рот, где благополучно порезался об один из зубов, от чего во рту появился закономерный вкус железа.
На мою партнёршу эта неожиданность, по всей видимости, повлияла своим образом, её зрачки расширились, дыхание стало более учащённым, а движения более резвыми и при всём при этом язык стал вести себя так, будто желал утянуть вглубь меня и свою хозяйку тоже.
Скачки же, а это по всей видимости были они, не смотря на мои мысли и желания даже и не думали стихать. Девушка плотно сжимала свою киску, обволакивающую мой член, и заставляла плоть таять от жара своего тела.
В какой-то момент ей и самой стало жарко, я видел, как многочисленные капельки пота скатываются вниз по её бледной коже, и она предпочла скинуть с себя лишние предметы одежды, обнажив передо мной всего в каких-то нескольких сантиметрах, оказавшуюся на порядок больше, чем я предполагал, белоснежную грудь.
Решив, что это мой шанс внести хоть толику удовольствия в наше общее дело, я, недолго думая, впился, на секунду освободившимся, ртом в, открывшийся мне, сосок, став его нежно посасывать, и мои действия тут же возымели эффект. Девушка-гуль откинула голову назад и начала страстно стонать на всё помещение магазина, не забывая при этом всё так же скакать на мне своей киской.
Когда же её стоны стали наиболее громкими, я вдруг подумал, а что, если нас кто-то услышит с улицы, что, если он решит вдруг проверить, от куда исходит весь этот шум, и что он скажет, когда обнаружит нас в столь откровенном виде полуобнажённых на полу? А что, если это будет кто-то их студентов, или из моих знакомых, или ещё один гуль? Как-только в моей, поддёрнутой пеленой удовольствия, голове разом промелькнули эти мысли, до меня вдруг дошло, что долго наши развлечения продолжаться не могут, это ведь всё-таки обычный магазин, а не чья-то личная комната, а значит нужно быстро заканчивать.
Собрав все силы воедино, я и сам стал подмахивать, что должен сказать, было не особо-то и легко, так как ни на что, кроме стены позади опереться было не на что. Руки всё также удерживаются, а ноги прижаты вот этим вот чудом.
Мои действия быстро дали свой эффект, так как девушка стала стонать более интенсивно, а двигаться напротив более рвано, и долго это не продлилось, уже через минут пять таких яростных действий её всю вдруг на несколько секунд затрясло, а затем тело расслабилось и растеклось по мне блаженной массой.
Мои руки тут же были отпущены, и я понял — вот он, мой шанс. Но не тут-то было, только я хотел было действовать, как плечо опалила сильная боль, выбившая из меня стон далеко уже не удовольствия. Как оказалось расслабился я слишком рано, так как девушка что-то уж быстро пришла в себя, по крайней мере мне так казалось, ведь глядя в её бешенные, словно у дикого зверя глаза и впившиеся в мою плоть острые, теперь уже окровавленные, зубки, я начинаю потихоньку сомневаться в её адекватности.
Моя вялая попытка подняться на ноги с треском провалилась, и мы просто всё той же нераздельной кучкой упали на пол. Совсем позабыв про, запрятанный нож, я инстинктивно потянулся к одной из вертикальных стоек, на которых весело что-то металлическое.
Боль от поедания заживо передалась и на мышцы руки, от чего та стала судорожно дёргаться, совсем как недавно моя кровожадная партнёрша после испытанного ею оргазма, на корню ломая все мои потуги что-нибудь схватить.
Наконец пальцы смогли за что-то ухватиться и я, не особо рассматривая этот предмет, изо всех, стремительно утекающих, сил, вонзил его в ногу девушки, от чего она тут же оторвалась от моего плеча и закричала не своим голосом.
Решив, что либо сейчас, либо уже никогда, я скидываю с себя эту кровопийцу и, пока та не пришла в себе от столь подлого удара и не кинулась вновь, рывком встаю и бегу в направлении двери. Почему в направлении, а не к самой двери, если она была совсем рядом? А потому, что в последний момент меня повело в сторону и я чуть не влетел головой в косяк. Вот смеху-то было бы, убегал от монстра, а влетел в стену. К счастью, мне всё же удалось вырулить в нужном направлении, и я благополучно выскочил на улицу и закрыл за собой дверь, попутно подперев ту на всякий случай, так как снаружи она похоже никак не закрывалась.
Не почувствовав ответных толчков извне, я решил, что меня никто преследовать не собирается и решил дать себе минутку на то, чтобы передохнуть. И вот стоило мне только поднять голову, как я тут же встретился взглядом со своей недавней знакомой девушкой-кошкой.
Она смотрела на меня своими большими ошарашенными глазами и никак не могла понять в то, что видит, я же смотрел на неё в ответ точно также, совсем не ожидая её сейчас здесь встретить.
Быстро оглядел себя и понял, что мой внешний вид, конечно, может вызывать некоторые вопросы: весь запыхавшийся, растрёпанные волосы, расстёгнутые пиджак и рубашка, насквозь промокшие в разных телесных жидкостях одной особы, ну и, как апогей это всего — приспущенные штаны, оголяющие всё самое интересное. В этот момент, как по заказу, девушка опускает свой взгляд и тут же краснеет от шеи до самых кончиков заострённых ушек, вот только взгляд отводить не спешит, а тупо в какой-то прострации во все глаза наблюдает за… хм.
Быстро осознав, в каком положении нахожусь посреди бела дня на улице, стал быстро приводить себя в порядок, что было так-то не легко, к тому же под самый конец я вспомнил, что до сих пор сжимаю в правой руке вещь, которой и нанёс внезапный удар. Моё новоприобретённое (новостыренное) оружие, на поверку, оказалось окровавленным совком для вскапывания грядок, который мне так рьяно пыталась втюхать продавщица. Ирония судьбы какая-то получается.
Быстро спрятав совок за спину, надеясь, что девушка в разглядывании моего достоинства его не заметила, я пригладил волосы, что в моём-то немного подмокнувшем состоянии было слегка комично, в последний раз отряхнувшись и оглядевшись по сторонам на предмет других нежелательных свидетелей, я, как ни в чём не бывало под всё тот же ошарашенный взгляд кошко-девушки, быстрым шагом потопал прочь от злополучного магазина.
Хорошо ещё, что в пылу борьбы пиджак прикрыл рану, полученную после укуса, а то вопросов могло бы быть куда больше.
Теперь мне следовало быстрее навестить медкабинет, а то, скверна его знает, может она мне заражение какое-то занесла и у меня вот-вот рука отнимется, я уже чувствую, как под одеждой растекается кровь.
Вот блин, надо же ещё и придумать, что соврать Виктории Йозефовне на счёт появления этого укуса! Не могу же я сказать, что во время занятия сексом в порыве страсти меня укусила гуль? Или могу? По сути, какое кому дело с кем я сплю? Можно сказать всё, как есть, умолчав лишь об истинной причине моего визита к той продавщице. Да, определённо так и стоит поступить.
***
Немного отойдя от увиденного, Моника, почуяв неладное, устремилась в лавку, но стояло ей только открыть дверь, как её чувствительный нос обуял целый ураган запахов, заставивших ту ещё больше покраснеть, хотя, казалось бы, больше уже некуда.
Источником всех этих запахов, итогом страсти двух людей, оказалось залитое человеческими выделениями место на полу, на котором сразу бросалась в глаза полуголая женщина — хозяйка магазина.
Там, отходя от, обуявшего её возбуждения, она лежала и сладострастно дышала, совершенно не обращая внимание на пустяковую рану, из которой тонкой струйкой бежала её кровь, смешиваясь на полу с её же выделениями. Глаза были поддёрнуты лёгкой пеленой безумия, а голос охрип от громких стонов. Но даже не смотря на все эти нюансы — в данный момент она была счастлива и рада тому, что ещё не скоро забудет того человека, который с ней это сотворил.