Неведома душа чужая
Три дня пролетели невероятно быстро. Хан Лонлейс любил своё занятие. Он продолжал дело своей семьи и по праву мог гордиться результатами. Он смог обновить систему образования школы «Кристалл», отчего выросла на четверть стоимость выпускников-слуг. Изменил практически полностью систему школы «Камень» — теперь срок службы надзирателей увеличился в два-три раза, а то и больше. Количество погибших рабов, оставшихся в застенках, сократилось на треть. Если получится модернизировать систему питания, то можно рассчитывать о сокращении потерь ещё минимум на треть. Школа «Железо» была разочарованием. Прошедшая сотни лет постоянных изменений, она не могла предоставить возможность Марону для улучшения. Школа «Смерть», как и прежде, находилась на грани закрытия либо расширения. Парадоксальность этой школы поражала. Постоянно возникало ощущение убытков, опасности для всего имущества семьи Лонлейс. Но стоило подготовиться к закрытию, как «цивилизация» хотела войны, и оттуда мчались купцы за самыми опасными тварями. Школа «Смерть» приносила невероятный доход, а Хан Лонлейс должен был вежливо проститься с последними клиентами, что не успели вовремя и остались без возможности купить какую-либо хищную тварь. Определённо требовалось что-то изменить в этой школе, но сложно было выбрать, с какого края начинать. Школа «Жизнь» приносила стабильный, постоянный и неотвратимый убыток семьи. Как бы ни старались ханы, но невозможно было заставить это место быть выгодным. Огромное количество милых зверей покидали школу «Жизнь» в виде подарка. Ещё часть могла прожить свой полный срок в школе и не принести прибыли, на них просто зря тратили время и пищу. А ассортимент тут был немаленький. Сотни видов. Хан Лонлейс снова посмотрел на отчёты школы и запрос на следующий срок. Вздохнул и поставил печать. Пять школ. Пять совершенно разных предприятий на одной земле, под управлением одного человека. А ещё поля с едой, загоны домашнего скота, бригады строителей и воины… И много ещё чего… Всё-таки можно было искренне радоваться, что есть по-настоящему верные слуги, что заботятся об остальных делах вне школ.
Хан Лонлейс посмотрел на стол. Дела завершены. Прямо сейчас не требуется кого-то контролировать и направлять. Отдал приказ служанке, и она принялась бережно раскладывать бумаги по местам в шкафах. Мужчина взглянул в окно, подождал, пока девушка завершит первое дело, и распорядился:
— Лёгкий ужин. Запечённая красная рыба. Салат из свежей зелени. Белый хлеб без корки. Травяной настой. Ягодный десерт.
Девушка поклонилась:
— Будет исполнено. Я отдам распоряжение накрыть стол в обеденной?
Хан Лонлейс подумал и ответил:
— На зелёном балконе. Узнай пожелания кангрота Армаха и кангрота Сайлога. Подготовь стол на троих. Предупреди их о серьёзном разговоре.
Девушка ещё раз поклонилась, подтверждая принятое распоряжение, и отправилась его исполнять. Хан Лонлейс позволил себе небольшой отдых и наслаждение тишиной.
Прошло некоторое время, и в кабинет вошла служанка.
— Ваше пожелание исполнено. — вежливо поклонилась она. — Стол накрыт. Оба кангрота ждут.
Хан Лонлейс отправился к зелёному балкону. Два яргора бесшумно двинулись следом. Двое шли перед ним. Сзади, отставая на пару шагов, шла служанка. Вообще многие правители, кто знал, со смехом смотрели на семейство Лонлейс. Открыто сказать о подобном глупых не было. Но идея постоянно окружать себя охраной в любом месте большинству казалась нелепой. Семейство Лонлейс имело другой взгляд на вещи. Если они могли себе позволить тренировать и учить яргоров пять лет, а личную стражу хана — десять лет и после постоянно следить за их физической, психологической и моральной готовностью, проводить им экзамены и заботиться об их здоровье, то почему где-то там не может быть убийцы, который тоже тренировался пятнадцать лет? Вдруг он будет подготовлен лучше охраны и воспользуется шансом? Безопасность не может быть излишней.
Хан Лонлейс подошёл к двери, ведущей на балкон. Два яргора перед ним вышли первыми. Кангроты ждали у двери и приветствовали своего господина поклоном. Хан Лонлейс зашёл и сел за стол. Кангроты заняли выделенные им места. Служанка встала в стороне с тележкой для еды и посуды. Яргоры, словно статуи, замерли в неприметных углах помещения и снаружи у двери. Хан Лонлейс начал трапезу. Через десять минут, закончив с горячим, наблюдая, как убирают со стола грязную посуду, обратился к кангроту Сайлогу:
— Отчёт.
Кангрот отложил приборы в сторону, встал и начал докладывать:
— Хан Лонлейс, семь дней назад я узнал о неприятных движениях в «Обществе». После того, как там промелькнуло имя семьи, я доложил вам и поспешил выяснить, случайность это или нет? Кого именно имели в виду? Кто мог сделать заказ? Как именно настроено «Общество»? Слухи полностью подтверждены. «Общество» получило заказ убить ныне живого Хана Лонлейса. Удалось установить, что был передан ваш портрет. Хотят убить именно вас. Заказчика установить через «Общество» не удалось. Получилось обнаружить посредника и выйти по его следу на младшего наследника короны. Его имя Негим Капрег. Он готов заплатить «Обществу» вашей школой «Смерть». Изучив его связи, я смог установить следующее. На морских островах проживает ваш родственник, внук брата вашего деда. Они в заговоре и делят ваше богатство. Сэр Глан Лонгдин хочет получить ваши земли в наследство после вашей смерти. Так как ваши дети нигде не упоминаются, есть уверенность в отсутствии шпионов во дворце. На данном этапе «Общество» не проявляет энтузиазма, но боюсь, стоит ждать их попытки перейти к активным действиям. Даже самый малый шанс получить часть наших земель — это невероятная удача для такой организации.
Хан Лонлейс указал на остатки еды и травяной настой:
— Убрать. Подать вино. Сухое.
Служанка быстро всё убрала, поставила перед ханом бокал и наполнила вином. Бутылку она убрала назад на свою тележку, где стояли ещё несколько других похожих бутылок. Хан Лонлейс сделал глоток.
— Готов ловить паразитов?
Кангрот Сайлог уверенно кивнул.
— Всенепременно. — ответил он. — Будьте уверены, они вас смогут потревожить лишь в моих отчётах. Каким будет распоряжение по сэру Глану Лонгдину, вашему дальнему родственнику и принцу Негиму Капрегу?
Хан Лонлейс молчал пару минут, раздумывая. После он подвёл итог своим мыслям:
— Пусть посол Цампр посетит нашего короля Капрега и пригласит в гости через три дня на дегустацию вина. Машриг, подготовь третий бальный зал. Мы готовимся к разлитию нового вина, король не упустит возможности побывать в моём дворце и, конечно же, прихватить с собой подарок из нескольких слуг. Ему на глаза должны попасться лишь хорошие слуги, превосходные в этот день пусть работают в другом месте.
Девушка-служанка поклонилась:
— Будет исполнено.
Хан Лонлейс обратился к кангроту Сайлогу:
— Слушай внимательно. Всех паразитов поймать! Возьми магов, если надо, каменщиков-гномов, эльфов и дроу. Я хочу, чтоб ни один паразит не смог уйти живым! Тщательно сохрани их головы! Подготовь магический ящик, чтоб они не испортились. Когда «Общество» исчерпает свои запасы смелости и глупости, найми их и попроси передать ящик моему родственнику. Убедись лично в их обещании исполнить мою волю. Всё понятно?
Кангрот Сайлог решил уточнить:
— А если «Общество» окажется излишне смелым? Если они откажутся исполнять вашу волю?
Хан Лонлейс сделал глоток вина.
— Истребляй паразитов до тех пор, пока смелость не кончится. — отозвался он. — Если же после они не пожелают выполнить мою волю, предложи им войну. После очередного визита короля они, скорее всего, не рискнут проверять мои возможности за стенами.
Кангрот Сайлог поклонился.
— Разрешите исполнять.
Хан Лонлейс отпустил кангрота, и жестом приказал слугам оставить его одного. Служанка с тележкой поспешила уйти. Яргоры кивнули, прошли к перилам балкона и, повернувшись спиной к хану, активировали руны на головных уборах. Теперь оставшиеся двое могли говорить свободнее, в полной уверенности, что их не слышат.
— Армах. Я слушаю.
Кангрот Армах собрался с мыслями.
— Ничего хорошего сказать не могу. — начал он. — Я лично всё обдумал, обсудил пару далёких от меня тем с компетентными специалистами, и вышло ужасно. Этот Рангроз не растёт в наших местах. Ему нужно очень много влаги. Но это полбеды. Им никто не торгует. Вообще! Он никому не нужен. Потому листья в вине определённо принадлежат Аминореэль. Я выбрал одного из лекарей и с ним осмотрел обе её коллекции. Там больше полутысячи одних только трав. Есть ещё коренья и цветы. Главный лекарь смог опознать треть всего этого и из этой трети назвал множество крайне ядовитых экземпляров. Я просто не могу представить, что можно сотворить с доступом к этому богатству.
Хан Лонлейс выслушал и подумал минуту.
— Закрой её помещения на замок. — велел он. — Верни всё наиболее опасное в «Открытие». Если возможности сделать быстро нет, установи яргора для дежурства. Возможно, без знаний Амин, сжигать это всё опасно. Дальше.
Кангрот Армах кивнул, принимая распоряжения.
— Пусть там дежурит двое яргоров. — согласился он. — Помещения запечатаем. По поводу конфликтов Аминореэль. Она последние пять лет работает и воспитывает дочь. Большую часть времени она проводит, сопровождая вас. Часть времени в «Открытии», но там никого, кроме неё, нет. Я общался с Налогнином, старшим братом Минаэрола, с которым двадцать лет назад Аминореэль была в отношениях. Он ответил, что месть в её мире отсутствует. Про её конфликт со своим братом ответил, что была ссора из-за дочери Алькамирали. Но Аминореэль, пользуясь своими правами, изменила должность Минаэрола. После этого ссоры стали практически невозможны из-за отсутствия возможности встретиться. Налогнином напоследок спросил, неужели Амин, лучшая травница пустыни вот уже не первую сотню лет, не знала более интересный рецепт яда?
— Ты прав. — улыбнулся хан Лонлейс. — Амин своё дело знает. Захочет, с того света вернёт, а захочет… Отравит так, что некроманты вернуть не смогут. Что делать?
Кангрот Армах ответил уверенно:
— Завтра истекает трёхдневное заключение. Амин должна была собраться с мыслями, и я уверен, она готова говорить. Да и трое остальных тоже, думаю, уже вспомнили детали. Только на один вопрос я не смог найти ответа.
Под конец голос кангрота стал задумчив. Хан Лонлейс заглянул собеседнику в глаза.
— Какой?
— Коллекция Аминореэль состоит из многих трав, в том числе и целебных. — пояснил кангрот. — Оттого она и находится под присмотром яргоров, чтоб доступ туда имели только надёжные люди, и то не всегда. Так откуда дворцовая лекарка знала о рангрозе? Я у неё спрашивал, сказала — от Аминореэль. Вот только сомневаюсь я в том, что это правда. Не в стиле поступков Амин…
Хан Лонлейс подумал с минуту.
— Кто-то стал слишком беспечен… Уши оборвать девчонке. Такие вещи достать из-под замков «Открытия» и не позаботиться об охране!
Кангрот Армах посмотрел в небо.
— Целебные отдать лекарям, остальные в костёр. Будет урок.
Хан Лонлейс усмехнулся:
— А два года назад помнишь? Какой травой она короля лечила? Его лекари как услышали, так сами чуть не померли. Яд, видите ли, очень ужасный. А король что? Жив по сей день. Вот и поди разбери, что там яд, а чем нам жизнь спасать будут.
— Помню. — улыбнулся кангрот. — Тогда чуть войной друг на друга не кинулись. Я полагаю, до завтра. Полдень?
Хан Лонлейс подумал и ответил:
— Утро. Если завтра виновных поймаем, их надо успеть наказать. Да так, чтоб другим урок был. Слуги, что в доме своего господина интриги плетут, обязаны платить кровью!
Кангрот Армах встал и поклонился хану Лонлейсу.
— Завтра в десять все снова будут доставлены в зал суда. Мага-менталиста тоже предупрежу. Они скажут правду, или мы её получим силой.
Кангрот Армах отправился искать мага. Этот субъект весьма интересно трактовал власть семьи Лонлейс над ним и порой был крайне изобретателен в способах избежания приказов. Самый простой и проверенный — это прятаться на обширной территории от возможности получить приказ.
Аминореэль провела три дня в камере. Сначала пришли паника, злоба и разочарование. Пришлось долго успокаиваться. Второй день девушка начала с размышлений. И уже скоро отвлеклась на обдумывание для себя наказания за глупость. Её подставил глупец, но раз она попалась, то ещё более глупа. Одно единственное слово. Рангроз. Эта трава способна вызвать помутнение рассудка… Но только у лесных эльфов! Только при употреблении свежей травы! Только приведёт к полной потери контроля над собой! А теперь, Аминореэль, подумай уже!
Эльфы сказали, разум помутился и мысли стали не о том. Но это больше похоже на действие наркотиков. Рангроз не оставляет воспоминаний. Не даёт эмоций. Фактически превращает тебя в кого-то безумного. Трава была в вине. Но ведь тебе хорошо известно! Рангроз даже с кристально чистой водой не смешать, он теряет свои свойства. Растворив его в вине, неизвестный уничтожил все качества листьев. Наконец! Самое важное! Аминореэль, почему ты перевела рангроз на хранение из закрытой комнаты в открытую часть своей коллекции?! Сейчас бесполезен! Рангроз нельзя сушить, он теряет свои свойства, а твой хранится уже больше пяти лет.
Третий день прошёл просто. Нужно было лишь вспомнить все травы и зелья, что способны вызвать у эльфов помутнение рассудка и сексуальную несдержанность. Список был очень коротким и крайне специфическим. Суд будет большой проблемой, и наверняка придётся вдоволь насмотреться на пытки.
Аминореэль вошла в зал суда. В помещении все действующие лица заняли свои места. Хан Лонлейс сидел за столом и пребывал в очень недобром расположении духа.
— Кто заговорит первым? — мрачно спросил он.
Аминореэль поклонилась хану Лонлейсу.
— Позвольте мне. — попросила она. — В прошлый раз я растерялась и забыла вам рассказать о траве рангроз.
Хан Лонлейс повелительно махнул рукой, позволяя говорить. Аминореэль спокойно начала:
— Рангроз растёт в основном в крайне влажных лесах, иногда на болотах. Этой траве необходимо много воды и прохлада. Вырастить его у нас практически невозможно. Я пыталась создать условия, но весь результат вы видели. Всего шесть полноценных красивых листочков. Во вкусе этого растения преобладает неприятная горечь, оттого для большинства рас это не больше, чем бесполезный сорняк. Исключение — лесные эльфы. Это растение способно влиять на наш разум самым кардинальным образом. Каждая новая порция отключает большую часть рассудка, оставляя безумным тело. Важно знать, что в зависимости от самого эльфа это может быть просто тело, не обращающее внимание ни на что, а может безумный берсерк, которого остановит только смерть. И причины подобного крайне просты. Каждый организм борется за выживание до конца или предпочитает смерть.
Аминореэль сделала несколько вздохов и продолжила:
— Лекари эльфов много раз рассматривали данное растение для создания из него обезболивающего. Но его невозможно ни с чем смешать. Любые попытки повлиять на рангроз, даже просто промывая в чистой воде, уменьшают его свойства. Попытка подбросить в вино — глупость. Достаточно минуты или даже меньше, и теряются все свойства растения, останется лишь испорченное горечью вино.
Аминореэль снова прервалась, чтобы перевести дыхание. В этот момент практически все в зале посмотрели на стол с уликами, и у каждого на лице появились свои эмоции, что невозможно было скрыть. Девушка продолжила:
— Но если даже забыть об этих двух сложностях и решить использовать рангроз, давая прямо так, в чистом виде, вы неизменно столкнётесь с проблемой. Рангроз сохнет, и вместе с ним сохнут его свойства. Достаточно полугода, и трава лишится всех своих свойств. Те листья, что вы видели, давно бесполезны и годятся лишь для визуальной демонстрации. Я могу обратиться к виновным?
Хан Лонлейс сделал жест рукой, позволяя. Аминореэль повернулась к эльфам, прикованным к полу:
— Анилорекэль и Каминогрили, мне нужно, чтоб вы подробно описали, что с вами произошло.
Девушки переглянулись. Посмотрели на хана Лонлейса, повернулись к дворцовому лекарю. К ним сзади шагнул яргор. Каминогрили испуганно обернулась, посмотрела на воина и выдохнула:
— Я расскажу… Не наказывайте…
— Говори! Не трать мое время! — строго приказал хан Лонлейс.
Каминогрили собралась и начала говорить:
— Я мало, что помню. Аминореэль принесла еды. Сначала всё было хорошо. Потом настроение сменилось. Я стала чувствовать себя немного иначе… Мысли снова и снова сводились к Минаэролу. Он мужчина и был всё сильнее и сильнее мне необходим…
Анилорекэль решила вставить своё слово:
— Не просто к мужчине, а к желанию… Сильному… Я вспотела… Мысли путались… Стало тепло… Жарко… Сильно захотелось секса…
Каминогрили продолжила:
— Я просто поняла, что не готова терпеть ни секунды…
Аминореэль выслушала и повернулась к Минаэролу.
— Что скажешь?
— Всё так же. — спокойно ответил тот.
Аминореэль повернулась к Хану Лонлейсу.
— Это неверное описания действия рангроза. — пояснила она. — Он вызывает потерю рассудка. Его самое малое воздействие всегда отличается частичной или полной потерей памяти. Возникает вопрос: лгут они или нет. Есть множество способов вызвать желание, и за редким исключением они индивидуальны для каждой расы. Шанс, что способдействует одинаково на мужчину и женщину, ещё меньше. Значит, они, должно быть, в сговоре или лжёт одна из сторон. Вопрос к яргору. Кто был напуган? Кто себя вёл более раскрепощённо?
Яргор у стены ответил:
— Девушки попытались к нам приставать. Парень притих и старался… слиться с пейзажем. Аминореэль снова повернулась к хану Лонлейсу.
— Ваш прадед был невероятно строгим человеком и желал контролировать всё. По его приказу я полностью изучила все растения, что произрастают на территории семьи. Много лет крайне внимательной и ответственной работы. Мною были уничтожены все растения, которые так или иначе способны влиять на разум. Впоследствии эти виды трав и цветов были посажены на закрытых участках или ответственными учениками в школе «Кристалл». Сейчас нас интересуют растения, способные повлиять на желания. Таких оставлено по два вида растений для каждой расы на мужчин и женщин. Все зелья, которые можно использовать для подобного, хранятся у главного дворцового лекаря.
Хан Лонлейс посмотрел на дворцового лекаря Вамнигрош.
— Ты обвинила Аминореэль. Теперь она указала на тебя. Что скажешь в свою защиту? — спросил он.
Девушка выглядела весьма уверенно:
— Я, возможно, и могла ошибиться с действием рангроза. Мои знания несколько меньше, чем у Аминореэль. Мне не понятно, что она пытается сказать.
Аминореэль посмотрела на Минаэрола.
— Тебе известно, что я способна взять у вас кровь и выяснить, какие именно зелья или траву вы употребляли. — напомнила она. — Ты уверен в своих словах?
Минаэрол улыбнулся
— Прошло три дня нашего заключения.
Аминореэль уверенно проговорила:
— Тогда думаю, стоит начать. Интересно, кто из нас прав. Для чистоты моего слова следует участвовать пятерым. Вы трое. Я. И ещё один эльф со стороны, о котором мы все уверенно можем сказать, что он чист.
Анилорекэль и Каминогрили ответили практически одновременно:
— Согласны. Если такое возможно, мы согласны.
Хан Лонлейс осмотрел своих яргоров.
— Эльф есть в помещении. Все участники тут. Аминореэль, ты сможешь сказать, что именно тебе необходимо для эксперимента?
— Да. — кивнула Аминореэль — Это будет несложно. В школе «Кристалл» в моём хранилище семян для посадки расположен ящик с отдельной маркировкой из трёх нарисованных мечей. Его будет достаточно.
В глазах девушек появилась надежда. Аминореэль излучала уверенность. Минаэрол сморщился. Вамнигрош не смогла скрыть страх в глазах.
Хан Лонлейс окинул взглядом стоящих перед ним.
— Мне лгут. — отчеканил он. — Я к этому привык. Жизнь торговца не может проходить иначе. Но есть дворец семьи Лонлейс. Там правили правда, ответственность и уважение друг к другу. Четыре года был закрыт зал семейного суда… Четыре года я не судил… Четыре года семье не лгали… Я желаю знать правду, и мне некогда ждать завершения опытов Аминореэль! Армах! Приведи Вашро!
Аминореэль стояла спокойно. Она была уверена в каждом своём слове. Вамнигрош зашевелила руками, стала оглядываться по сторонам. Анилорекэль и Каминогрили задрожали в страхе. Минаэрол смотрел на Аминореэль в странном предвкушении.
Дверь открылась, и вошел уверенной и немного самодовольной походкой мужчина. Маг-менталист Вашро. Человек, который был приговорён к смерти в большинстве известных королевств, баронств и земель. Старик, объявленный врагом для сотен родов, молодых и древних. Разыскиваемый даже некоторыми чудовищами и драконами. Старик шестидесяти лет от роду, владеющий парой заклинаний исцеления, он держал себя в тонусе и изображал из себя варвара: рельефная мышечная масса, облачённая в кожу и шерсть, длинные тёмные волосы и борода с небольшой сединой. За плечами он нёс двуручный боевой топор, который для боя годился не очень из-за множества лишних украшений и деталей, но смотрелся невероятно вызывающе и внушал страх.
Двадцать лет назад он пришёл к семье Лонлейс и попросил защиты. Ему пришлось дать весьма сложную клятву верности, и теперь он служил, используя свою магию. Здесь для него открылся мир покоя и удобств, возможность снова исследовать глубины магии и использовать для этого бесправных рабов. Но и граница требований и запретов была строга. Кем бы себя ни мнил маг, вызвать гнев семьи Лонлейс он боялся. От того вся его жизнь представляла собой постоянное перемещение по землям Лонлейс в надежде избежать приказов. И стоило ему их получить, он набрасывал на себя маску любезности и исполнительности.
— Вечного здравия Вам, хан Лонлейс! — произнёс он. — Я слушаю вашу волю, достопочтенный господин.
Хан Лонлейс скривился.
— Тебе стоит быть внимательнее к тону. — заметил он. — В следующий раз потрать больше время на репетицию.
— Вы, как всегда, внимательны к деталям. — тонко улыбнулся Вашро.
Даже пытаться попробовать свою магию на хане колдун не думал. Он мог похвастать тем, что является лучшим менталистом. Однако Вашро знал одну невероятно важную тайну, которая лишь чудом не стоила ему головы. Даже самый искусный и могущественный маг погибнет от усилия грязного нищего, если разум и воля того окажется крепче. А сомневаться в воли хана… Вашро был не глуп. Посмотрев на закованных девушек, он подошёл и сел перед ними.
— Мне уже рассказали, что произошло. — произнёс он. — Потому пропустим все обсуждения и детали. Отвечайте коротко. Что с вами произошло? Говорите правду. Я не стану вас трогать. Просто укажу Хану Лонлейсу, ложь это или нет.
Анилорекэль и Каминогрили дрожали под взглядом мага и пытались отодвинуться от него, насколько позволяли цепи. Вскоре одна, набравшись смелости, всё-таки ответила:
— Мы поели и выпили вина. Из-за пищи или напитков потеряли над собой контроль. И решили заняться сексом в саду у всех на виду.
Вашро кивнул.
— Конечно, в бездне страха и ужаса сложно что-либо разобрать, но могу быть уверен — она не врёт. Хотя один вопрос я задам. Вы не знаете, от чего себя так повели?
— Да… Не знаем… — был нестройный ответ.
Вашро встал и громко спросил:
— В зале есть человек, который знает?
На несколько секунд воцарилось молчание, и Вашро подошел к Аминореэль
— Сомнения? Неужто не знаешь? — вкрадчиво поинтересовался он.
— Насколько мне известно, есть три возможности. — спокойно ответила Аминореэль. — Три способа.
Вашро усмехнулся и повернулся к хану Лонлейсу.
— Оставшиеся двое знают, что произошло.
Хан Лонлейс помрачнел.
— Ты уверен?
Вашро улыбнулся своей безумной улыбкой:
— Да… Но готов по движению вашей брови… Вывернуть их наизнанку и продемонстрировать правду…
Хан Лонлейс указал на место у стены и посмотрел на лекаря.
— Ответишь сама?
Вамнигрош опустила взгляд. Руки мяли платье, а окружающие могли буквально кожей чувствовать страх и безумие девушки. Тут она разразилась истерикой, и два яргора с трудом её удерживали на месте.
— Да как вы смеете!!! Лицемерное чудовище!!! Я столько лет служу вам… Лечу и забочусь о целом дворце!!!! Вы живы благодаря мне!!! И какая плата??? Какая???? Забрали дочь! Мою дочь сделать служанкой!!! А дочь Аминореэль нет???? Почему эта девка вправе сама воспитывать детей???? Отвеч…
Последнее слово прервал удар яргора в грудь. Девушка упала на колени и попыталась вздохнуть. Хан Лонлейс посмотрел на неё и спокойно ответил:
— Что же… По порядку. Я хан Лонлейс. Глава семьи и всех этих земель. Я вправе делать здесь, что угодно и принимать любые решения на пользу всем нам. Хан Лонлейс обязан отдавать любые приказы. От заботы до истязания. Награда или смерть. Ты главный лекарь. Ты лично лечишь не более сотни слуг. Из всего дворца на тебе лишь забота о приказчиках. Всех остальных лечат младшие лекари в твоём подчинении. Никто из семьи Лонлейс не лечится и ни разу не начинал лечиться у тебя. Всех лечит Аминореэль лично, благодаря своим исключительным знаниям и опыту. Ты спросила, какая у тебя плата?
Вамнигрош вздрогнула от вопроса. Хан Лонлейс продолжал:
— Твоя плата — дом и безопасность. Немногие бароны живут так же, как ты. Твоя плата — сытость и изыск. Не все принцессы могут позволить себе жить в такой же роскоши, как ты. Твоя плата — злато, которого больше, нежели у всех слуг нашего короля. Тебе этого мало?
Вамнигрош оскалилась и попыталась сказать, но удар яргора в живот не дал этого сделать. Он секунду ждал, когда девушку подняли за волосы, чтоб можно было видеть глаза.
— Ты спросила, почему Аминореэль имеет право воспитывать дочь, а ты нет?
Вамнигрош молчала, стараясь не кричать от боли. Хан Лонлейс повернулся к Аминореэль.
— Напомни, какова судьба всех твоих детей.
Аминореэль спокойно ответила:
— Первый сын жив и ныне. Он уже больше сотни лет надзиратель в школе «Камень». Второй сын был скинут моими руками в яму к зверям в наказание за попытку воровства. Первая дочь завершила обучение в школе «Кристалл» и была продана на службу королю Кенгру. Третий сын пожелал учиться в школе «Железо» и после успешного обучения смог сдать экзамен для поступления в яргоры. Погиб во время нападения троллей. Последний ребенок Алькамирали по вашему распоряжению находится на личном обучении у меня.
Хан Лонлейс кивнул и повернулся к Вамнигрош.
— И это истории слуги, что верна семье сотни лет. Есть истории и простых людей-слуг. Плотники, каменщики или кузнецы — они из поколения в поколение служат мне и самостоятельно воспитывают своих детей. А теперь объясни мне, как лекарь, что переселился из-за «крепости», за полсотни лет мог получить право, которого другие ждут сотни лет?
Вамнигрош скрипела зубами, шипела от боли и злости. Хан Лонлейс повернулся к кангроту Армаху:
— Брось её к рабам в мужскую клетку. Будут ли они её насиловать или съедят, мне безразлично.
Глаза девушки наполнились ужасом, и она закричала:
— НЕТ! ТОЛЬКО НЕ ТАК!
Удар яргора оборвал крики. Хан Лонлейс проговорил, не скрывая ярости:
— Ты решила меня ОБМАНУТЬ во дворце и ждёшь пощады? Наказание за ложь и обман всегда одно. Воплотить ужас и страдание, на которые только хватит моих возможностей, чтоб другие не посмели лгать.
Яргоры утащили Вамнигрош. Хан Лонлейс повернулся к Аминореэль.
— Лично проведёшь проверку всех дворцовых лекарей и выберешь нового на должность приказчика. До этого времени обязанности возложены на самого старшего и опытного.
Аминореэль поклонилась, принимая приказ.
— Будет исполнено. — ответила она.
Хан Лонлейс повернулся к прикованным к полу. Анилорекэль и Каминогрили встали на колени.
— Мы нарушили. Принимаем любое наказание и уповаем на вашу милость, хан Лонлейс.
Девушки поклонились и коснулись лбами пола. Хан Лонлейс подумал и сказал:
— Вы не виноваты в случившемся. Мало кто может противиться, если его правильно опоить. Но всей правды вы не сказали сразу. Обвинения раньше других выдвигать стали. Почему?
Каминогрили оторвала лоб от пола и подняла взгляд на Хана Лонлейса.
— Минаэрол. — проскулила она. — Мы говорили с ним до того, как на суд прийти. Он нам и подсказал, кого винить. Мы были глупы. Боялись. Не стали тщательно обо всём думать.
Хан Лонлейс молчал с минуту и вынес вердикт:
— Вы во многом виновны в этой истории, но и многое изменить вам было не под силу. Оттого наказывать вас истязанием не стану, но работой вы расплатитесь. Месяц вы шесть дней из семи будете чистить «чёрные решетки», день отдыхать.
Анилорекэль и Каминогрили подняли благодарные взгляды на хана Лонлейса. Зная, как он ненавидит ложь своих людей, они с облегчением приняли наказание.
— Благодарим, Хан Лонлейс. Ваша милость безгранична.
Яргоры отстегнули цепи девушек и увели. Хан Лонлейс посмотрел на Минаэрола.
— Остался участник и исполнитель в одном лице. Расскажешь, зачем ты это сделал?
Минаэрол позволил себе встать.
— Да нечего рассказывать. — отозвался он. — Послушал сладкие речи и поверил, что умнее других.
— Есть пожелания к наказанию? — спросил хан Лонлейс.
Минаэрол вздохнул.
— Как получить помилование?
Хан Лонлейс поднял одну бровь.
— За ложь мне в лицо?
Минаэрол грустно вздохнул.
— Можно обезглавить?
Хан Лонлейс повернулся к Аминореэль.
— А твоё мнение? — спросил он.
Аминореэль подумала и заговорила с некой осторожностью:
— За школой «Камень» в сторону ущелья Гукру есть достаточно большой пустырь…
Хан Лонлейс посмотрел в глаза Аминореэль.
— Опять?
Аминореэль отвела взгляд. Знак хана — и практически все поспешили покинуть зал, остались лишь четверо. Хан Лонлейс продолжал смотреть на Аминореэль.
— Амин! Ты успокоишься или нет?
Аминореэль, слегка шаркая ножкой, улыбнулась.
— Он очень красивый…
Хан Лонлейс вздохнул.
— Красивый? И это всё?
Кангрот Армах улыбнулся.
— Марон, это бессмысленно. Она не отстанет. Ну, сдался ей этот ужас пустынь. Пусть возится.
— На моей земле?!
Армах поднял руки в защитном жесте.
— Не злись. В конце концов, это будет уже третий раз…
Аминореэль перебила:
— Седьмой на улице и семнадцатый всего.
Армах посмотрел на девушку, как на безумную, и проговорил:
— Семнадцатый?
Аминореэль кивнула. Армах повернулся к Марону.
— Что я там говорил? В конце концов, это будет уже семнадцатый раз, и она по-прежнему с нами. И никто не пострадал.
Аминореэль снова уставилась в пол.
— Не совсем…
— Не понял тебя, Амин? — Армах развернулся и уставился на девушку.
Аминореэль отвела взгляд.
— Я потратила на опыты двадцать семь рабов, приобретённых у хана Лонлейса за злато.
Марон дождался, когда девушка посмотрит ему в глаза.
— Зачем тебе, Минаэрол? — полюбопытствовал он.
Аминореэль уверенно проговорила:
— Я сделала защиту для разума от аромата цветка.
Марон улыбнулся.
— Ты так уверена?
Аминореэль немного смутилась.
— Есть вероятность, что не сработает. — уклончиво произнесла она. — Потому и нужен кто-то ещё…
Кангрот Армах вздохнул и с улыбкой проговорил:
— Смирись, Марон. Она рано или поздно доконает цветок, и он сам пожелает расти в саду. А мы будем им любоваться.
Хан Лонлейс повернулся к Армаху.
— А если нет?
Армах вздохнул.
— Значит, не мы, то наши дети. Сам знаешь, у Амин есть талант заставлять природу выполнять её волю. Сразу или со временем… Новые сорта винограда всегда хороши.
Хан Лонлейс посмотрел на Аминореэль.
— Допустим, ладно. Отдам тебе твоего бывшего. Но требуется обсудить нечто более важное.
Голос Хана Лонлейса обрёл строгость и жёсткость:
— Как долго во дворце хранится коллекция ядов без охраны? Как много видов ты хранишь?
Аминореэль задумалась и через минуту ответила:
— Если быть крайне точной, то ещё от деда вашего прадеда. Именно тогда я начала собирать травы. Что касается множества, то я способна практически из любого экземпляра своей коллекции изготовить яд. Однако не из всего можно изготовить лекарство. Без охраны всё это хранится с момента подготовки комнаты обучения для Алькамираль. Менее десяти дней. До этого всё было в подвалах «Открытие».
Хан Лонлейс строго спросил:
— И когда последний раз там кто-то был? Кроме тебя.
— И сейчас есть. Четверо. Может, трое. Надо будет уточнить.
— Я имел в виду семью Лонлейс. — уточнил хан.
— Последний раз меня посетил ваш дед. — спокойно пояснила Аминореэль. — Он усилил охрану трёх входов. Наложил ряд запретов.
— И много там тех подвалов?
Аминореэль, помолчав минуту, ответила:
— Думаю, много больше, чем вы представляете. Я смогла пробиться к пещерам и заметно расшириться.
Марон приподнял одну бровь, Аминореэль поспешила уточнить:
— Одно время испытывала возможность подъёма энергии у живых созданий. Использовала гномов. Вот слишком большие излишки энергии нужно было куда-то девать. Они ломали камни.
Марон спросил с толикой гнева в голосе:
— Амин! Мне надо напоминать о пещерах и том, кто в них может жить?
— Большая часть перекрыта железом и сталью. Некоторые места я защитила магией. Часть уверенно могу назвать тупиками, каменными мешками без щелей.
Хан Лонлейс прикрыл глаза, сделал несколько вдохов-выдохов и заговорил, подбирая слова:
— Что я ещё не знаю о подвалах? Что ты решила скрыть?
Аминореэль улыбнулась.
— У меня нет от вас секретов. Всё происходящее в подземелье «Открытие» полностью мной задокументировано, записано и хранится в архиве. Там много лет не происходило ничего серьёзного. Самое важное за последние двадцать лет было сообщено. Я о создании нового сорта винограда.
— Знаю некоторые твои заскоки. — пробормотал хан. — Думаю, читать там можно долго и до конца не добраться. Кратко: чем ты там занимаешься? Что там с жертвами? И что ты предпочитаешь не говорить?
Аминореэль молчала с минуту, подбирая ответ.
— Занимаюсь работой за пределами моих основных обязанностей. — заговорила она наконец. — Вывожу новые сорта растений. Зерно для изготовления муки, крупы и для посева. Изменяю их для жизни в пустынях. Ищу способы совместить некоторые свойства лекарственных трав или убрать побочные эффекты. Жертвы имеются. Выбираются из бесперспективных рабов или тех, чьи преступления заслуживают смертной казни. Ставлю на них некоторые эксперименты. Собственно, их продолжительность жизни напрямую зависит от успешности моих опытов. Для некоторых такой вариант гораздо привлекательней, нежели казнь или школа «Камень». Я ничего там не скрываю. Лишь не спешу вам сообщать о моренеле, возраст которого больше ста лет.
Хан Лонлейс встал, подошёл к окну и стал смотреть куда-то вдаль.
— Армах, она уже сошла с ума? Или ещё нет?
Кангрот Армах посмотрел на Аминореэль.
— Думаю, она в своём уме. — отозвался он. — Да и та зелень, которую она принесла десять лет назад, очень сильно помогла нам в содержании скота. Хотя вопрос, как она борется с дурманом, открыт. Амин! А как тебе удается уйти от цветка?
Аминореэль отвечала всё так же спокойно, словно разговор был о чём-то неважном:
— Я не позволяю ему цвести, иметь более двух листьев. Стебель не выше семи сантиметров. Моренель посажен в гранитном мешке всего с одним входом. Яма круглая, диаметром примерно в шесть метров и глубиной в десять. Уровень земли ниже края примерно на метр. На граните перед посадкой были высечены руны, и в случае малейшего разрушения я об этом узнаю. Цветок используется для опытов и утилизации тел. Оказалось, он невероятно устойчив к любым воздействиям, и ему можно отдавать любые тела после любых опытов без риска погубить или стихийных мутаций.
Хан Лонлейс обернулся.
— И что? Считаешь это безопасно? — уточнил он.
Аминореэль отрицательно покачала головой.
— Все прошедшие годы дали свои плоды. Цветок моренель обрёл возможность выращивать подземные клубни. В моей исключительно закрытой пещере эти клубни фактически становятся, в конечном счёте, удобрением для основного цветка. Создание второй такой пещеры и пересадка одного клубня дали неожиданный результат. Он обладает свойством грибов и паразитарных растений. Первый этап — захват. Он прорастает и начинает захватывать территорию. Для участка тридцать на сорок метров процесс занял месяц. Всё это время корневая система поглощает окружающие питательные вещества, может уничтожить и поглотить попавшееся под землей животное. В это время обнаружить его можно по двум признакам — увядание наименее приспособленных к борьбе растений и пропажа мелких животных и насекомых. Также можно начать перекапывать землю и опознать корни по внешнему виду. Второй этап начинается в момент, когда рост в стороны становится невозможным. Клубень прорастает и начинает забирать все возможные питательные вещества из земли. В это время он способен губить любые растения и даже деревья. Два месяца — и участок покрыт фиолетовой травой высотой в тридцать сантиметров. Трава обладает всеми свойствами цветка. Она вызывает неконтролируемое чувство удовольствия и блаженства практически у любого живого организма, который её съест. Запах очень слабый, вызывает сонливость. Стоит уснуть на траве, проснуться уже не выйдет. Вас покрывает корневой системой и перерабатывает без остатка.
— А трава для скота? — спросил хан Лонлейс.
Аминореэль кивнула.
— Всё верно. Я смогла на основе увиденного создать паразитарный вид травы, невероятно способный к росту.
Кангрот Армах решил уточнить:
— Что будет, если посадить подобное вдоль нашей границы?
— Недопустимо. — отрезала Аминореэль. — Я не смогла найти даже примерно возможные границы роста у корневой системы. С ней невозможно бороться.
Хан Лонлейс стал крайне серьёзен.
— Что значит нельзя бороться? — уточнил он.
Аминореэль ответила спокойно:
— После завершения опытов с новой травой я приступила к очистке земли для следующей работы. Просто скосить всё бессмысленно — основная часть находится под землёй. Попытка перекопки и выборки провалилась. Оказалось, даже у пропущенного корня размером несколько миллиметров и длиной меньше пальца есть абсолютная возможность начать всё сначала. Попытка обработать землю магией или активными алхимическими реагентами привела лишь к появлению семян, невероятно стойких к внешним угрозам. Гибнут только от по-настоящему жестоких воздействий. Для попыток сгубить подобное был создан второй каменный карман с отделкой железом и камнем, с дополнительной обработкой магией. Туда перемещена вся земля. На данный момент наблюдение идёт больше восьми лет. Несмотря на совершенно мёртвую землю, из которой высосаны все мельчайшие полезные элементы, и отсутствие внешних признаков хоть чего-то, цветок жив. Мне сложно точно описать его состояние. Но стоит дать ему что-либо: полить водой, бросить тело или другое растение — и можно наблюдать всходы. Опыты провожу с мышами. Последний раз период перерыва составлял год. Сейчас жду полтора. Пытаюсь выяснить срок полной погибели.
Хан Лонлейс вздохнул.
— Оставим пока в покое созданное тобой чудовище, особенно если тебе удалось посадить его на надёжную цепь. Зачем тебе моренель?
Аминореэль думала около минуты.
— Этот цветок — прекрасное украшение пустынь и её ужас. — произнесла она наконец. — Я смогла достигнуть в своих изысканиях условий, когда его дурман практически отсутствует. Считайте это некоторым этапом. Стоит нам вырастить первый настоящий моренель без его ужаса… Имя семьи Лонлейс вправе будет вознестись над законами природы.
Хан Лонлейс усмехнулся.
— Вознестись над законом просто. Где взять крылья, что тебя смогут там удержать?
Аминореэль уверенно ответила:
— Крылья каждый растит сам. Я отращиваю их почти две сотни лет, помня о каждой мелочи, которая может являться предвестником катастрофы.
Хан Лонлейс повернулся к Кангроту Армаху.
— Позаботься, чтоб Минаэрол не смог поделиться тем, что узнал. — велел он.
Кангрот Армах подошёл к эльфу. Минаэрол сидел на полу без сил от ужаса и осознания своей судьбы. Он вспоминал свои отношения и границы, что проводила Аминореэль. Они вызывали злость… Недоверие… Ревность… Но тут глаза открылись! Огромное количество деталей и оговорок встали на места. Его спасали. Его хранили от тайн, которые ему самому было не под силу хранить. Минаэрол посмотрел на Аминореэль, вспомнил её улыбки и заботу. Её ответственность и его капризы. Её терпение и его нетерпимость. Минаэрол хотел молить о пощаде, просить, взывать к богам или демонам… Но… Всё было предрешено. Кангрот Армах ударил эльфа в шею, и из горла вместо крика лишь хрип. Удар ноги по пальцам на руках лишил его возможности что-либо написать. Минаэролу суждено было отправиться на смерть, не оставив последнего слова.
Аминореэль поклонилась Хану Лонлейсу.
— Ваша воля, Господин?
Хан Лонлейс подумал и ответил:
— Армах. Этого в клетку и отвези в подвалы «Открытие».
Кангрот Армах заспорил:
— Амин, куда его там деть? После твоего рассказа мне несильно охота туда спускаться.
— В десяти метрах от главного входа есть люк для подвоза удобрений, земли или животных. — вмешалась Аминореэль. — Можно просто аккуратно скинуть туда. Ему хуже не будет.
Кангрот Армах перевёл взгляд на хана Лонлейса и, получив одобряющий жест рукой, взял Минаэрола за волосы и повел прочь. Дверь закрылась. Марон обратился к Аминореэль:
— Ты хоть понимаешь, что делаешь? Что произошло?
Аминореэль уверенно ответила:
— Мои действия для меня ясны и чисты. Я понимаю весь риск моих действий и могу гарантировать отсутствие любого риска для тебя. А вот твои действия опасны. Ты выделил одного слугу из других, равных ему.
Марон скривился.
— Учить будешь?
— Учила вас десятки лет назад и продолжать буду ещё очень долго. — кивнула Аминореэль. — Я ожидала негативных последствий, но не ожидала, что кто-то решит пойти столь прямым путем.
— Амин, что посоветуешь?
Аминореэль задумалась.
— Есть два пути. Вы вернёте для слуг одинаковые статусы и срубите любую голову, что попытается выделиться.
Марон сузил глаза.
— А второй?
Аминореэль проговорила с каплей вызова в голосе:
— Сломайте всю систему, что росла сотни лет, и создайте свою. Самый прекрасный вариант для сильного лидера, способного создавать новое, и погибель в руках глупца.
Марон улыбнулся.
— Я глупец?
Аминореэль отрицательно покачала головой.
— Вы умны и сильны, но вам не хватит времени завершить строительство. Финал смогут увидеть лишь ваши внуки, если у них хватит сил.
Хан Лонлейс думал в тишине несколько минут.
— Скажи, Амин… — проговорил он. — Каково это — растить и воспитывать того, кто будет тобой командовать? Сколько сказанных тобой слов были важны лишь для тебя?
Аминореэль с улыбкой ответила:
— Подземелья «Открытие» невероятны. Они для меня важнее… Но могут существовать лишь на земле с вашими законами и властью. Боюсь, я уже несколько людских поколений привязана к вашему могуществу и власти сильнее вас самого.
— Не думала брать всё в свои руки? — спросил Марон.
Аминореэль отрицательно покачала головой.
— Это земли семьи Лонлейс. Вы то, что укрепляет вместе всё то, что иначе работать не станет и пожрёт само себя.
Хан Лонлейс встал и подошел к девушке.
— Амин, кто тогда ты сама?
Аминореэль проговорила, вложив в голос таинственные нотки:
— Вопрос, который я слышу снова и снова. Каждый Лонлейс задаётся им в разные мгновения. Ответ не меняется вот уже сотни лет. Я верная слуга наследия первого хана Лонлейса. Я дала слово сберечь и приумножить созданное им. Вы это понимаете лучше кого-либо ещё в вашей семье.
Хан Лонлейс усмехнулся.
— Я понял это много лет назад, став единственным наследником семьи и женихом одной из принцесс, что пожелала остаться среди песков.
Аминореэль ответила несколько холоднее, чем обычно:
— Я уже говорила. Не стоит думать об этом…
Марон подошёл, взял девушку за запястье и посмотрел её в глаза.
— Что ты прячешь за цветком моренель?
— Вы пожалеете об этом!
Хан Лонлейс строго проговорил:
— Отвечай! Я готов.
Аминореэль вздохнула и со скорбью в голосе проговорила:
— Ты не готов.