После этого черепаший дом пришлось выбросить. А черепан обрёл свободу передвижения. Он, счастливый, гулял, где хотел, а потом забрёл на кухню, узнал, что там бывает еда, там и остался. Поселился за холодильником - там теплее, а подъедался в Сонькиной кормушке. Теперь у нас с черепаном был общий дом - наша квартира!
Синичка
Наверное, это была очень нахальная синица. Или очень голодная. Или замёрзшая. Она залезла на нашу застеклённую лоджию через какую-то щель. А с лоджии пробралась в комнату. Ну тут она огляделась и испугалась: всё вокруг незнакомое, чужое, и что будет, непонятно. Хотела назад выбраться и запуталась-заблудилась! Стала по комнате летать, крыльями хлопать. Все закричали: - Синичка! Синичка!
Одна только кошка Сонька ничего не закричала. Она притаилась потихонечку и как прыгнет!..
И - поймала синичку! Сжала её в зубах, сидит, глаза круглые, бешеные! - А-а-а-а! - закричала в ужасе сестра Оля. - Сонька синичку поймала! Я боюсь!
Прибежала с кухни мама. Стала кошку ловить. Бегает за ней с полотенцем, кошка удирает, глаза выпучила, а изо рта птичий хвост и птичий клюв торчат. - Отдай! - кричит мама. - Отдай, гадина, птичку!
А кошка не поймёт никак, почему она гадина? Она наоборот даже молодец, ловкая охотница. Удача такая: настоящая живая птица попалась Другие бы хозяева, между прочим, похвалили бы и гордились бы ужасно: какая им отличная кошка досталась, а эти только ругают зазря! - это кошка всё на бегу думала.
Ну тут мама её всё-таки поймала, за хвост.
Стала кошку трясти: - Отдай синичку!
Кошка челюсти сжала: "Ни за что! - думает. - Сами поймаете, тогда и делайте с ней, что хотите, а эта - моя".
Но тут мама кошке шею сдавила. Стало Соньке трудно дышать, открыла она пасть свою кошачью, тут мы синичку и выцарапали.
А синичка-то жива ещё! Клювик открыла, головку запрокинула и дышит с трудом - отдышаться не может. Стали мы её осматривать - крови вроде нет. Мама отнесла синичку в ванную, облила холодной водичкой, потом взяли мы коробку, посадили туда птичку, поставили ей баночку с водой, корму попугайского насыпали и на балкон вынесли.
А Сонька по комнате бродит - добычу свою ищет. Переживает: "Куда она пропала? Вот только что тут была! Потерялась! Потерялась птичка моя! Жалость какая!"
Синичка тем временем отдышалась на балконе, посидела ещё чуть-чуть. И улетела.
А Соньке мы потом вискаса купили - в утешенье!
Марта
Однажды сестра Оля пришла из института и осторожно сказала: - Одни люди хотят отдать чау-чау. Насовсем. Бесплатно. - Чау-чау?! - выдохнула я, сразу представив себе рыжего пушистого медвежонка с синим языком. Кто же отдаст такую собаку? Они ведь дорогие?! - Знакомые Таниной мамы отдают. У них у ребенка аллергия.
У меня заныло внутри. С одной стороны, мы зарекались заводить собак: Лиска прожила у нас два месяца, Мордик и того меньше. "Не живут у нас собаки!" - решили мы. Но - чау-чау! Искушение было слишком велико! Это не какая-нибудь там дворняга, это - собака-красавица, благородных кровей зверь, с удивительным синим языком - таких языков у других пород не бывает! Чау похожи и на льва, и на медвежонка, и хвостик у них пушистый, и грива!..
Мне моя приятельница Юлька рассказывала: у её знакомого есть такой пёс, Так он к телефону сам подходит, трубку снимает, слушает и сопит!!! Папа! - сказала я осторожно, - представляешь - чау-чау!.. - Да, мечтательно улыбнулся папа, - это серьёзная собака, настоящий охранник.
"Ага!" - решила я про себя. - Теперь надо обработать маму!"
Мама тоже сопротивлялась не долго:
- Но только надо сразу договориться, что если что, мы собаку вернём!
Звонить хозяевам собаки снарядили меня. Я вообще-то терпеть не могу звонить чужим людям. Стесняюсь, и вообще... - Ты у нас писательница, ты умеешь вежливо поговорить! - уговаривала Оля. - Звони ты. - Ладно, согласилась я. - Позвоню. - Таня сказала, что собака не совсем здорова, ты про это тоже спроси. - Хорошо, - кивнула я. - Спрошу.
Хозяйка Ира оказалась молодая, примерно мне ровесница. - Она спокойная, - рассказывала Ира про собаку. - Лежит и спит целыми днями. Правда, когда ходит, когтями по полу цокает. Когда у меня Настя спит, даже разбудить может этим своим цоканьем. Я ей говорю: "Марта, (её Марта зовут) ляг полежи, ну что ты ходишь, Настю мне разбудишь". Она красивая собака. Мы её когда покупали на птичьем рынке, специально такую выбирали, чтоб не слишком рыжая была, а скорее палевая. Сейчас ей два года уже. А Насте четыре. Мы бы не отдали, но ребёнок кашляет...
Олька старательно мне подмигивала, и я спросила: - Мне сказали, собачка не очень здорова? - Это у неё аллергия на пищу. Она шерсть себе вычёсывает. Чешется ей. И у неё кое-где такие залысины. Мы возили её по ветеринарам, тоже боялись, что лишай или что-то такое - у нас ведь ребёнок! Но все сказали, что надо какую-то диету. Ну а мы уж кормим, как можем. Хорошо, - сказала я. - Мы хотим её взять, но только вы обещаете, что если что, заберёте её назад? Мало ли, может, она с кошкой не уживётся или будет уж слишком тосковать, или... - и я рассказала Ире про Мордика. - Странные люди, - сказала Ира про Мордиковых хозяев. - Конечно, если что, мы обязательно заберём. А тосковать, может, и будет. Мы, когда на юг уезжали, оставили её у мамы, на даче. Так она там от тоски ничего не ела.
- Подождём, - сказала я, - может, привыкнет.
Положив трубку, я доложила результаты разговора: - Она не слишком рыжая, она палевая. - Это как? - уточнила мама. - Ну вот как дверь. У-у-у-у, - разочарованно протянула мама. - А чем болеет? - волновалась Олька. - Аллергия. Вычёсывает себе шерсть. Залысины у неё. - Ну вот, поморщилась мама. - Я мечтала, что собака у нас будет ярко-рыжая, пушистая, а эта какая-то лысая альбиносица!
И вот Марту привезли! Она была вполне рыжая. И довольно даже пушистая. И совсем не альбиносица, и совсем не лысая! Ну были кое-где проплешины, но разве это важно?! И была она, как положено, похожа на медвежонка и на львёнка. И язык у неё был синий. Точнее, не весь синий, а с розовыми пятнышками с обратной стороны. Для породы, для выставок это не очень хорошо, но для любви - а мы её сразу полюбили - совершено неважно. И была она толстенькая и добрая. - Она вам нравится? - спросила Ира. - Да... неуверенно ответила мама, приглядываясь к новому существу в нашей семье.
Марта радовалась, что все на неё смотрят, все её гладят, все ей улыбаются. И она всех радостно облизала, хотя люди все были незнакомые: мама, папа, Оля, Миша, я, мой друг Вася и Мишкин друг Андрюшка - бывший хозяин нашей кошки.
Вася сказал, что наш дом похож на мумми-дом, то есть на дом мумми-троллей из сказки. В мумми-доме всё время прибывало жильцов. Так и у нас: то попугаи, то черепаха, то кошка, то вот собака...
Марта прыгала, лизала всех, кусала хозяйку за руку. (Ира предупредила, что взять зубами за руку - для этой собаки главное счастье. Она не больно прикусывает.)
Марта веселилась и не знала ещё, что её отдают, отдают насовсем, чужим людям. Хозяин, Ирин муж отвернулся, ему было жалко расставаться с собакой. Он даже хотел забрать её назад. Но дело было сделано. Марта осталась в нашем доме.
Она вела себя приветливо: улыбалась, виляла хвостом, от еды не отказывалась, гладить себя разрешала и даже подставляла пузо: мол, гладьте и его. Вроде бы она даже и не скучала. Только потом, месяца через два, мы поняли, что она всё-таки скучала. Потому что потом она стала ещё веселее, ещё улыбчивее. - Ты не говори хозяевам, что она не скучает, - предупреждала Оля, когда я созванивалсь с Ирой. А то им будет обидно, что она так быстро их забыла.
В первые дни собака вдруг укусила папу. Он хотел вывести её гулять, а на улице был мороз, и гулять ей не хотелось. А папа пытался повести её насильно. И тогда она тяпнула его за руку. До крови. Но папа не обиделся. Он сказал, что она по-своему права - папа Марту тоже сразу полюбил!
Недовольна была только кошка Сонька. Она ужасно перепугалась. Первые три дня у неё были выпученные от страха глаза. Она забиралась на шкафы и буфеты, где её не достать, и всем своим видом кричала:
- Зверь! Зверь! Здесь зверь! Ужасный зверь! Какой кошмар! Зверь!
Через несколько дней Сонька поняла, что зверь, хоть и большой, но не злобный и кошек не ест.
И всё же появления в доме собаки Сонька нам так и не простила. Раньше она, Сонька, была хозяйкой, вальяжно ходила, где хотела, когда папа приходил с работы, бежала его встречать... А теперь эта дурацкая собака радостно встречала хозяина, а ей, Соньке, приходилось, поджав хвост, тихо поджидать в сторонке! Сонька собаку тихо презирала, нахально воровала мясо из Мартиной каши, когда кастрюля с кашей стояла на плите и собака достать её не могла. Правда, и Марта не терялась. Она гоняла кошку от миски и съедала всё сама. Тогда кошку стали кормить на подоконнике. Но если у кошки еда оставалась, а на кухне никого не было, наша толстушка вспрыгивала на тахту, а с неё легко дотянуться подоконника и до кошачьей кормушки!
И хотя кошка с собакой так и не подружились, а до сих пор живут как кошка с собакой, мы, конечно, Марту возвращать не стали. Её нельзя не любить! Когда мы возвращаемся домой, она прыгает, пищит, кричит, кувыркается и виляет хвостом. Сколько счастья!
Таких хороших и послушных собак я вообще никогда не видела. Это просто собачий ангел!
Мартуся, ты только живи подольше!
Намёки судьбы
Перед тем, как в нашей семье появляется новый зверь, судьба иногда посылает нам намёк: готовьтесь, мол. Например, перед появлением кошки Сони я почему-то стала слушать по радио передачи про кошек. Вышло это так.
Моя институтская подруга Ксюша устроилась работать на радио. Вела она детскую передачу и время от времени приглашала туда своих друзей и знакомых. В первой же передаче она прославила меня как начинающего писателя и надежду детской литературы, затем появились другие люди, среди которых был молодой биолог, по фамилии, кажется, Хомячков. Между нами Ксюшка называла его Хомяк. Так вот этот Хомяк очень занимательно рассказывал о всяких домашних зверюшках. И начал он с кошек. Хозяйки всех видов и мастей стали немедленно названивать в прямой эфир и расспрашивать, как лечить, чем кормить, как воспитывать и дрессировать котов, котиков, кошечек, котяток, кис-кисочек и котищ. Мне эти люди казались немножко сумасшедшими, но рассказывал Хомяк обстоятельно, серьёзно и интересно.
Я-то всё это слушала по дружбе: Ксюшкины ведь передачи! А потом увлеклась. Даже так ей и сказала: - Мне вроде бы и дела никакого нет до этих ваших кошек, а нравится почему-то.
И вскоре после этого у нас появилась наша Сонька. Кошка, которую никто не ждал. (Ну, об этом я уже писала.) Теперь я уже отлично знала, что с кошкой делать - Хомяк меня научил, дай Бог ему здоровья! И я влилась в отряд чокнутых кошачьих владельцев. Так что Ксюшкины передачи с Хомяком были намёком судьбы номер один.
Перед появлением Марты был намёк номер два. В роли намёка выступил неизвестный пёс породы колли. Вот как это было.
Я и мой приятель Вася отправились гулять в парк. До этого парка от нашего дома идти где-то с полчаса. Пришли, сели на брёвнышко. Беседуем. Кажется, я рассказывала что-то ужасно умное: о литературе, о писателях... Вася терпеливо слушал, взмахивая длинными ресницами. Невдалеке играли дети, бродили собаки со своими хозяевами, старушки грелись на солнышке... Словом, обычая парковая жизнь. На ближайшей лавочке сидел какой-то краснолицый толстый дядька с красавцем колли. Пёс то и дело совершал пробежку и возвращался к дядьке. А потом вдруг подошёл ко мне и лёг у моих ног. Даже можно сказать, лёг на ноги: прижался тёплым боком и лежит. Я его погладила, и он благосклонно меня лизнул. Так мы сидели, говорили, пёс грел мои ноги... Тут гляжу, дядька с красным лицом встал и собирается уходить. Я кричу: - Ваша собака у нас!
А он: - Это не моя собака! - Как, - говорю, - не ваша? А чья же? - Не знаю, - отвечает. - Бегает здесь. Давно уже, не первый день.