Вадим неторопливо улегся на подушки напротив Велемиры, поёрзал немного, устраиваясь поудобнее — словом, он тянул время, и это не осталось незамеченным господином Ничацким. Он умудрился выразить своё отношение к простодушной хитрости Вадима затянувшись дымом из кальяна. Вадим никогда раньше не думал, что бульканье кальяна может звучать насмешливо.
— Дело в том, — сказал он, — что я работаю на князя Валицына и направлен им сюда для слежки за вами.
— О как, — деланно удивилась Велемира, — продолжай, мне становится интересно. А тебе, Орест Лейбович?
— Это сулит прибыть?
— Не знаю. Думаю, нет.
— Тогда мне не интересно.
Вадим подождал, пока они перестанут и продолжил. В голове у него начал вырисовываться рискованый план.
— Как я сказал, меня направили следить за вами, Орест Лейбович. Я должен выяснить, снабжаете ли вы деньгами радикалов из подполья, кто эти люди, где находятся и так далее. Валицын хочет выслужиться перед Императором, раскрыв заговор.
— Да, позиции князя при дворе в последнее время пошатнулись, — небрежно обронил Ничацкий, — даже сестра работает против него.
— Империи нужны перемены, — улыбнулась Велемира, — вы так не считаете?
— Если честно, мне плевать. Я прибыл в Александровскую Слободу чтобы достичь высокого положения и соответствующего дохода.
— А он начинает мне нравиться, — Ничацкий глянул на Вадима с интересом.
— И зачем же вы ввалились к нам и откровенничаете? — спросила Велемира, — вы ведь только что предали главу полиции Империи. Это либо смелость, либо глупость.
— Ни то, ни другое. Это хладнокровный расчёт. Работая на Валицына я не займу иного положения, чем то, которое занимаю сейчас. С вами же возможно получить больше.
— С чего вы так решили?
— Вы хотите совершить переворот. Значит, вам потребуются люди, старую элиту вы ведь если не уничтожите, то уполовините. Появятся свободные места.
Велемира и Ничацкий переглянулись.
— Продолжайте, — велела она.
— Я предлагаю вам сведения о работе князя. Я живу в его доме, я ем за его столом. Я вхож в его кабинет. Дайте мне что-нибудь, что я смогу выдать ему за успех, и я продолжу работать на него. Вы будете знать всё, что узнаю я, а это немало.
Ничацкий снова забулькал кальяном. Теперь он смотрел на Вадима так же, как смотрел Валицын недавно, как на цифры в бухгалтерской книге. Молчание затянулось, наконец Орест взял с низкого столика колокольчик и позвонил в него. Через несколько мгновений открылась неприметная дверь и в номер вошёл невысокий, но невероятно широкоплечий мужик со сломанным носом и низким покатым лбом.
— Убей его, — будничным тоном приказал Ничацкий, ткнув в сторону Вадима мундштуком кальяна.
Вадим опешил. Он не успел как либо отреагировать, как мужик сгрёб его за шею, поднял и начал душить. Лицо его не выражало эмоций. Он словно дрова рубил или чистил зубы, всё происходило совершенно обыденно. В глазах у Вадима потемнело.
— Отпусти, — велела Велемира.
Мужик уронил Вадима на пол. Тот закашлялся.
— Так не интересно. Лучше зарежь его. Только чтобы крови много не было, я запах не переношу.
Мужик вытащил из-за пояса узкий нож, замахнулся. Вадим смотрел на лезвие. В голове его пронеслось: сейчас и узнаем, как работает орден Лазаря. Как там говорил князь, четыре дня может жизнь поддерживать? Не страшно. Хотя волосы на затылке зашевелились.
— Хватит, можешь идти, — распорядился Ничацкий, и мужик так же спокойно сунул нож обратно за пояс и скрылся за потайной дверью.
— А ты смелый, — с улыбкой сказала Велемира.
— И совершенно аморальный. Продажный, эгоистичный и нахальный тип. Думаю, он нам подойдёт.
Велемира протянула Вадиму мундштук. Он затянулся и тут же закашлялся. Велемира негромко рассмеялась.
— Выйди на террасу, подыши, а мы пока обсудим, что можно тебе поручить.
Продолжая кашлять, Вадим вышел на террасу. Вид, надо признать, отсюда открывался отличный. С такой высоты вся Слобода была как на ладони. Вадиму раньше не приходило в голову, что Александровская Слобода настолько правильной формы. Оказывается, она совершенно круглая. Он постоял немного, дыша свежим воздухом. Надо признать, его план небезупречен, и сильно зависит от того, повезёт ему или нет. Поверить они ему не поверят, но если решат вступить в игру, уже хорошо. Вадим не надеялся переиграть столь опытных заговорщиков, но вот князь Валицын вполне может. Главное сейчас любыми путями выбраться отсюда.
Зазвонил колокольчик. Вадим решил, что на этот раз зовут его, заглянул в комнату и вопросительно посмотрел на Велемиру. Что-то подсказывало ему, что главная здесь она.
— Входи.
Вадим подошёл к ним, но садиться не стал.
— Возьми конверт, — сказал Ничацкий. Вадим наклонился и взял конверт со столика.
— Отнесёшь его по адресу, который на нём написан. Там тебе скажут, что делать дальше.
— К утру мне необходимо попасть к князю Валицыну. И мне надо что-то ему дать.
Ничацкий смотрел на него как на комнатную собачку, нагадившую на персидский ковёр.
— Скажешь ему что деньги Домидова через банк Ничацкого и баронессу Эйзенхаузен переводят подпольщикам. Они готовят крестьянское восстание в центральных губерниях. Перед этим начнутся волнения на заводах Домидова. Граф попросит Его Величество о помощи, помощь, само собой, будет оказана. Войска отправятся на восток, а в это время восстанут крестьяне. Они блокируют Слободу. А стоят за всем этим островитяне.
Ничацкий уставился на Воронову. Та игриво улыбнулась в ответ.
— Естественно, всё сразу говорить не надо, дозируй информацию. Нам с тобой предстоит долгое и очень плодотворное сотрудничество. Только не надо ехать на карете, пройдитесь пешком. Тут совсем близко.
Вадим поклонился и вышел. Пока спускался на лифте он прочитал адрес. Действительно, это недалеко, пешком минут пять идти. Вадим отпустил кучера, и пошагал по адресу. Вскоре он подошёл к нужному особняку. Небольшой, неприметный особнячок, без сада и ограды, так что Вадим поднялся по ступенькам и постучал. Дверь открылась. Вадим ожидал увидеть обычного дворецкого, с прямой осанкой, надменным взглядом и благородной сединой. Однако, дверь открыл низкорослый мужичок, с короткой бородой, в рубахе навыпуск и хромовых сапогах. Он молча смотрел на Вадима. Тот почувствовал неловкость.
— Меня послала к вам Велемира Воронова.
Мужик по-прежнему храня молчание сделал шаг назад, освобождая проход. Внутри особняка было темно, ни свечей, ни светильников.
— У меня послание. Кому я могу его передать?
— За мной иди, — просипел мужик.
Он пошёл вглубь особняка быстрым шагом. Похоже, видит в темноте как кошка. Вадим старался не отставать. Глупо будет потеряться в незнакомом здании. Миновав коридор и два лестничных проёма они оказались в скупо освещённом помещении с низким потолком. Окон не было видно, либо они отсутствовали, либо были задрапированы. Вдоль стен расставлены кровати, на которых лежали, сидели, читали, курили и негромко беседовали между собой мужчины и женщины. У некоторых были перебинтованы головы и руки. Запах стоял ужасный, словно в переполненной крестьянской избе. На вошедших никто не обратил ровным счётом никакого внимания.
Вадим покрутил головой, пытаясь определить, кто тут главный. Наконец, не сумев понять, он просто подошёл к ближайшей кровати, на которой сидел молодой человек в очках. Он читал книгу.
— У меня послание от Велемиры Вороновой, — сказал Вадим. Парень оторвал взгляд от книги, посмотрел на него поверх очков.
— Говорите, я слушаю.
Вадим протянул ему конверт. Парень распечатал его, вытащил письмо, быстро пробежал по нему глазами.
— Сергей, отменяй вылазку, — сказал он. Все замолчали, — парня проводи в подвал. Его Велемира прислала.
С соседней кровати поднялся рослый парень, выглядящий так, словно долго пробыл на каторге, бежал оттуда и только недавно оказался в Слободе. Возможно, так оно и было. Он подошёл к Вадиму, смерил его цепким взглядом.
— Оружие есть?
— Нет.
— Посиди пока…где-нибудь. Я скоро вернусь.
Каторжник ушёл, а Вадим остался стоять. Он с интересом разглядывал людей на кроватях. Значит вот они какие, радикалы-подпольщики. С виду обычные люди. Разговаривают, едят, книжки читают. Интересно, а как они сюда попали? В таком виде по улицам Слободы разгуливать нельзя, гвардейцы сразу задержат.
Вскоре вернулся каторжник.
— Иди за мной.
Когда они шли вдоль ряда кроватей, Вадим чувствовал на себе колючие, неприятные взгляды. На одной из кроватей сидела девушка. Она смотрела на него широко распахнутыми глазами. Сидящий рядом с ней парень обнял её за плечи. Она уткнулась парню в плечо. Кажется, заплакала.
В дальнем конце помещения была дверь, за которой начиналась крутая винтовая лестница. По ней Вадим в сопровождении каторжника спустился вниз и, наконец оказался в подвале. Скорее даже, это был не подвал, а пещера. Похоже, особняк был построен над ней, а саму пещеру приспособили для хозяйственных нужд. В пещере даже небольшой ручей имелся, он вытекал из одной стены, и исчезал в яме у противоположной. Под потолком пещеры закреплён магический светильник, Вадим даже прищурился. Каторжник толкнул его в спину. Перед Вадимом полукругом стояли странно выглядящие люди, словно сошедшие с иллюстраций книг о древних временах. Звериные маски на лицах, звериные шкуры на плечах.
Каторжник сзади накинул на шею Вадима верёвку и повалил его на землю. Кто-то навалился на ноги, его подняли и понесли к плоскому камню в дальнем углу пещеры. Положили, растянув руки и ноги в стороны, человек в маске совы держал его голову обеими руками. Другой, в маске с оленьими рогами, занёс над головой короткий деревянный кол. Второй раз за день убивать будут, пронеслась в голове Вадима неуместная мысль. Он даже улыбнулся.
— Подождите немного! — от лестницы послышался знакомый бас.
Человек с оленьими рогами повернул голову.
К ним спешили двое: рыжебородый здоровяк Домидов и незнакомый Вадиму худощавый человек.
— Ты что творишь, Феофан!? — пророкотал человек с рогами.
— Мой дом, что хочу то и делаю, — парировал Домидов. Он, похоже, был изрядно навеселе, — мой друг желает увидеть ау. аут. а-у-тен-тич-ный обряд. Тёмный и кровавый. Так что давайте там, режьте. Кого режем, кстати?
Он растолкал людей в шкурах, посмотрел на Вадима.
— Не повезло тебе, парень. Но что поделаешь, судьба твоя такая. Вы откуда его взяли?
— Велемира прислала, — подал голос каторжник, — он про нас разнюхивал.
— Эх, вот угораздило же меня связаться с этой ведьмой…В доме подпольщики, в подвале тёмные колдуны. Кошмар!
— Феофан, — сказал его спутник со странным акцентом, — так что, будут резать?
— Только давай без призывов всяких, — сказал Домидов рогатому.
Рогатый не удостоил его ответом, и с размаху всадил Вадиму кол к грудь.
Это было больно. Очень и очень больно. Просто до невозможности больно. Уже теряя сознание, Вадим с удовлетворением заметил, что кол остался торчать в его груди, так что кровь не вытекала.
Он пришёл в себя от того что ему было жарко. Открыв глаза Вадим понял что лежит в придорожной канаве, солнце уже высоко, и жарит со всей силы. Похоже, орден Лазаря всё-таки сработал, и он не умер. Кол, торчащий из груди, доставлял неприятные ощущения, но вытаскивать его было нельзя, князь предупреждал, что от кровопотери колдовство не защитит. Он с трудом встал на ноги. Нет, с колом в груди идти в Слободу нельзя. Пошатываясь, он выкарабкался из канавы, осмотрелся. Хорошо что перед тем как воткнуть ему кол в грудь, люди в звериных шкурах расстегнули пиджак и рубашку. Вадим сел на землю, набрал в ладони земли, скатал в шар, выдохнул, ухватился за кол и с силой дернул. Кол вышел из груди с противным хлюпаньем. Из раны потекла тягучая, густая кровь. Вадим спешно залепил дырку в груди комком земли, застегнул рубаху, пиджак и поднялся на ноги. Ощущения были более чем странные, но боли Вадим не чувствовал. Он потрогал себя за шею. Пульса не было. Задержал дыхание, подождал немного. Понял, что необходимости дышать тоже нет. Ему пришло в голову, что орден действует очень даже неплохо, но в этот момент он почуял неприятный запах. Вот же чёрт. Он сейчас фактически мёртв, а мёртвые в такую жару быстро начинают гнить. Надо поторапливаться. Обмануть стражу у ворот он ещё сможет, если со смертью его способность оборачиваться не пропала. Он прикрыл глаза, вызвал в памяти образ князя Валицына. Посмотрел на грудь. Залепленная комом земли дыра исчезла. Что ж, не всё так плохо. Вадим вернулся в свой неприглядный облик и поковылял по дороге, надеясь, что выбрал нужное направление.
Вечером он лежал в кровати, над ним колдовал вызванный князем Валицыным лекарь. Он долго ковырялся в ране, что-то сшивал, что-то вычищал. Хорошо что Вадим практически ничего не чувствовал. Наконец, после многих часов стараний лекарь окончил свою работу. В завершение он дал Вадиму выпить что-то просто невероятно неприятное на вкус и сердце начало биться. Тело Вадима свело судорогой, ощущения вернулись к нему. Стало больно. Почти так же больно, как когда его убивал человек в рогатой маске.
— Отлежитесь, молодой человек, и лучше больше никогда не прибегайте к такому способу выживания, — он бросил неприязненный взгляд на орден Лазаря, который Вадим сжимал в руке.
— А если другого способа нет?
— Есть. Он называется «осторожность». Иными словами, не лезьте на рожон, думайте перед тем, как что-нибудь предпринять. Найдите себе, в конце концов, безопасное занятие!
— Боюсь, господин Исупов, для этого уже поздно, — сказал князь Валицын. Он присутствовал в комнате на протяжении всей операции.
Лекарь поджал губы, собрал инструменты в саквояж, сухо попрощался и вышел.
— Что ж, Вадим Егорович, надеюсь, вы узнали что-нибудь важное. Всё-таки умерли вчера, не хотелось бы чтобы это было напрасно.
Вадим вкратце пересказал всё что с ним произошло.
— Самое важное что я заметил, это то, что все сплошь радикалы носят грим. Парики, накладные усы, прочие способы изменить внешность. Так что, возможно, я смогу проникнуть в их ряды.
— Не побоитесь?
— Думаю, умирать страшно только первый раз, — попытался сыронизировать Вадим. Князя его попытка не впечатлила.
— Не обольщайтесь. Орден Лазаря больше одного раза одним человеком не применяется.
Вадим постарался скрыть досаду.
— Всё равно, надо с ними бороться.
— Желаете отомстить за собственную смерть?
— Не только. То, что я там видел — это самое настоящее зло. Не стану скрывать, наша Империя имеет множество недостатков, но человеческие жертвоприношения, убийства, сотрудничество с островитянами, восстания и прочее — это слишком. Моё поместье было сожжено бунтовщиками, я не хочу чтобы таким же образом сгорели сотни поместий. И ещё меньше я хочу, чтобы ваши солдаты начали стрелять в восставших крестьян и рабочих на заводах.
— Им не впервой, — заметил князь.
— Знаю. Но всё-таки надо попытаться остановить бунт до того как он начнётся. И накрыть этих тёмных колдунов.
— Вы говорите так, словно сами вы не тёмный колдун, Вадим Егорович. Я ведь порылся в архивах относительно истории вашего семейства. Ваши предки немало человеческой крови пролили.
— Я знаю. Я был на нашем семейном капище, ныне заброшенном. И я знаю, что там происходило в старый времена. Именно потому я и говорю: нельзя допустить возвращения тех времён. Не думаю, что Велемира Воронова искренне ратует за свободу, равенство и братство. Ей просто нужно, чтобы пролились реки крови. Она хочет вернуть древние порядки.
Князь посмотрел на него долгим взглядом. Ничего не ответил и вышел. Вадим откинулся на подушки и провалился в глубокий сон без сновидений.