— Стой, тише! Не брыкайся, сети не порвешь, только больше запутаешься! — услышал Петя. Сквозь звон бубенчиков и колокольчиков до него донеслись собачий лай и чей-то смех.
Прекратив возню, он огляделся. Из кустов сбегались мальчишки и девчонки с веревками в руках. На голых шеях у них висели красные галстуки. Значит, это были те, кого он искал. Но вместо того чтобы обрадоваться, Петя ужасно рассердился.
— Стыд! Позор! Безобразие! Поймали вожатого, как перепела, и рады?
Какое радоваться! Ребята, увидев, кого они поймали, онемели.
— А мы думали, это Неходихин вслед за Жнивиным крадется, — сказал лобастый паренек, распутывая Петю.
Тут Петя увидел бывшего барского егеря.
— Почему Неходихин? Откуда взялся Жнивин? Где я крался?
— Под корытом-то было не видно.
— Под корытом? Так это вы мне шест подсунули? Но как же вы сами не увязли в трясине? — Петя встал, принял бодрый вид.
Ребята молчали… Жнивин хитро улыбался.
— На линейку построиться! — скомандовал Петя, решив сразу взять в руки отряд. Ребята команду выполнили.
Стоят босоногие, простоволосые, настороженно поглядывая на вожатого.
— Ну, давайте знакомиться. Вожатый Петя!
— Председатель совета отряда Павел Кашин, — сделав шаг вперед, сказал лобастый паренек.
— Звеньевой Яков Волчков, — представился черноглазый мальчишка, похожий на цыганенка.
— Звеньевой Иван Бабенчиков! — звонко отчеканил вихрастый рыжий паренек с округлым лицом, щедро разукрашенным веснушками.
— Звеньевая Нюра Савохина, — сказала стриженная под мальчишку девочка, потупив лукавые глаза. Ее все еще разбирало от смеха при взгляде на вожатого — уж очень смешно он запутался в ловчих сетях.
Когда все представились, Петя строго спросил:
— Зачем вы удрали из колхоза, дорогие товарищи?
"Дорогие товарищи" промолчали. Кто принялся разглядывать птиц в небе, кто лягушек в траве, а кто шлепать комаров, липнувших к голым ногам.
— А вы знаете, сколько шуму наделало ваше бегство?
— Вот и хорошо, — сказал Паша Кашин, — дойдет шум до начальства, глядишь, помогут другого председателя выбрать. Не хотим мы жить под Вильгельмом!
— И Неходихина слушаться не хотим, он двурушник! — сказал Яша Волчков. — Хвалится тем, что от отца отказался, а потихоньку ему посылки шлет!
— А может, и ты искал нас, чтоб обратно под власть Вильгельма привести? — ехидно прищурилась Нюра Савохина. — Может, где слаще кормят, там тебе и лучше?
Петю бросило в краску при напоминании о званом обеде в барском доме.
— Мне хорошо там, где мои пионеры!
— Ура! — закричали при этих словах ребята и, нарушив строй, бросились к Пете.
Все расселись вокруг вожатого на траве.
— Ну вот, — сказал Петя, — главное сделано, я вас нашел. Теперь будем думать, как жить дальше.
— Думать надо, — сказал Степан, — парламентер нашего ответа ждет!
— Так это вы парламентер?! — воскликнул Петя, обращаясь к Жнивину. — Как вы сюда попали?
— Так же, как и вы, ввалился в сети.
— Вместо фрикадельки! — засмеялся Петя. — Той самой, которая с крылышками?
Ребята рассмеялись. А Нюра Савохина уперла руки в боки, притопнула ногой, встряхнула головой и лихо отчеканила звонкую частушку:
Она прошлась, пританцовывая и помахивая сорванным лопухом, как платочком.
— Вот они откуда, "фрикадельки"-то, вылетают, слыхал теперь? — и Афанасий расхохотался. — А ты и поверил, будто старый егерь не знает, что к чему?
Однако ребята не поддержали веселья Жнивина.
— Ладно, — сказал Паша, нахмурившись. — Не фрикадельки, а нас он искал. Посмеемся потом. Вначале давай о деле говорить.
— Вначале парламентера надо отпустить, — сказал Петя.
— Отпустишь, а он и откроет, где мы скрываемся, — усомнился Яша Волчков. — Глаза ему завязать.
— Что ж, парламентеру, говорят, так полагается, — усмехнулся Афанасий. — Мне даже интересней потом рассказывать будет, как я переговоры вел, словно Гулливер у лилипутов… — И егерь взглянул в сторону Пети.
Когда-то помещичьи дети, которым он рассказывал разные сказки и байки, читали ему интересные книжки, и Афанасий мог щегольнуть не только Гулливером, но и Санчо Пансой, которого он обожал.
— Ну, если вам хочется донкихотствовать, пожалуйста, разговаривайте в таком виде. — Петя пожал плечами, стараясь скрыть свое смущение.
А Жнивин как ни в чем не бывало говорил:
— Сказ мой таков: побаловались, ребята, и будет, возвращайтесь домой. Председатель наш Василь Василич, по вашему прозвищу Вильгельм, согласен на мировую. Допекли вы его, что уж там… Ни тебе поросенка с хреном съесть, ни тебе фрикаделек заказать… каждый шаг его предаете гласности.
— Значит, проняла его "Постегайка"! — подскочила Нюра Савохина, захлопав в ладоши.
И вся босоногая команда затанцевала от радости.
— И что же он предлагает за мировую? — спросил не улыбнувшийся даже Паша Кашин.
— Предлагает вам покинуть сию крепость с почетом, войти в село с горном и барабаном. И он сам будет приветствовать вас и поздравлять с успешным возвращением из похода-экскурсии. Поблагодарит при всем народе, что искали вы годные земли среди болот.
Ребята притихли: предложение было соблазнительное.
— Та-ак, — протянул Паша, — а еще что? Насчет дома как?
— Дом, к сожалению, отдать вам не может… Но предлагает взамен в полное владение барскую конюшню.
При этих словах поднялось возмущение.
— Да не шумите, а соглашайтесь. Он готов остеклить вам это помещение. Дает доски на настил полов. И это будет навсегда ваше. А барский дом на всю округу видение, для всех завиден, все равно вам его не удержать.
Петя хотел тут же поддержать предложение старого егеря. Но Пашка Кашин спросил:
— А что же требует Вильгельм взамен? Не даром же предлагает такую мировую. Что мы должны делать?
— Ничего. Просит вас именно ничего не делать, а главное — воздержаться от насмешек.
— Ах, вот оно что! — уперев руки в боки, подскочила Нюра.
— Не на таких напал! — раздались насмешливые крики, посвист.
— Это что же, и "Постегайку" не издавать? И недостатки не критиковать? Нет, такие условия нам не подходят. На этом мы не замиримся, — сказал Паша. — Верно ведь, вожатый?
Лица ребят повернулись к Пете, как подсолнухи к солнцу.
— Да, такие условия пионерам не подходят, — подтвердил Петя.
— Правильно! — одобрили ребята. — Так и передай.
Егерь почесал маковку.
— Это плохо, — сказал он после раздумья. — Вильгельм вас измором возьмет. Прекратит вам доставку хлеба: снимет деда Савохина — вашего поставщика, раз! Велит мне застрелить вашего Мазурика, два! Усилит ночную охрану, чтобы вас ловить, три!
— Ладно, ладно, — сказали несколько обескураженные ребята, — нас этим не проймешь. Хлеба мы достанем. Снесем в город ягоды, продадим — вот и хлеб…
— Проживем. Организуем свой пионерский колхоз!
— В болоте-то? Да что же вы тут будете делать, как хозяйствовать? На мышах пахать? Комариков доить? Лягушек выкармливать? Ха-ха-ха!
— Ничего подобного, мы настоящее хозяйство поставим, — сказал Паша Кашин. — Кроличью ферму заведем, крольчиха у нас уже есть на развод. Утиную птицеферму из диких утят составим. Ну а потом и дойное стадо коров, когда болота осушим. Они ведь сейчас ничьи, а осушим — будут наши!
— Эге! — насмешливо воскликнул Афанасий Жнивин. — Хвалилась синица море зажечь. С тех пор как заворожил эти места колдун Шагаев, так никто к ним не подступится, пока его колдовство не снимет. Это уж точно, это проверено.
— А мы в колдовство не верим!
— Не верите? По-вашему, и нечистой силы на свете нет? — вскинулся Афанасий Жнивин. — А вот эта щука, что, по-вашему, не заколдованная? — И он указал на пойманную им громадную щуку, подвешенную ребятами на корявую ольху.
— Рыба как рыба… Правда большущая, — пожал плечами Паша.
— А знаете ли вы, что я ее поймал дважды в разных озерах. Вначале она мне в Белой заповеди попалась и леску оборвала, затем в Черной заповеди на живца хватила. Как же она без колдовской силы из озера в озеро перемахнула?
Ребята несколько озадаченно смотрели на зубастое чудовище, которое притащил с собой Афанасий, чуть не с себя ростом.
— А может, — сказал Яша Волчков, — между озерами есть подземная протока… Вот она по ней и пронырнула.
— Оборотень и под землей пройдет. Но я ее закопчу. Огнем колдовство сниму. С нечистой силой надо обращаться умеючи. Без меня вы в заповедных озерах не купайтесь. И никаких канав здесь не копайте. Запрещаю!
Он погрозил пальцем и сказал притихшим ребятам:
— Ну, давайте мое ружье, я пошел.
— Ружье не отдадим, — твердо сказал Паша, — оставим в залог. Ступайте, дядя Афанасий, передайте наш ответ Вильгельму и, когда вернетесь, получите ружье. А пока оно нам здесь пригодится. Волков пугать.
— Только не вздумайте стрельнуть! Оно заговоренное, только меня и слушается, в чужих руках разорвется! — предупредил Афанасий. — Жулик! Жулик!
На крик его явились сразу оба пса, похожих друг на друга, как близнецы. И только потому, что один ушел со своим хозяином, а другой остался с ребятами, можно было догадаться, который из них Жулик, который Мазурик.
Громадную щуку Афанасий унес с собой. Он тащил ее на плече, а хвост волочился по траве.