Джерти и Милдред, в полном замешательстве, отправились в сад. В пруду весело бултыхались утки, а маленький восьмой цыплёнок Джерти смотрел на них, горько жалея, что он не может вот так бултыхаться.
«Как же здорово играть в этой великолепной воде, искрящейся в летних солнечных лучах! Как же им нравится вот так быстро заныривать под воду, что только хвостики и лапки покачиваются на поверхности, как поплавки, и скользить по воде, оставляя за спинками такой чудесный сверкающий след, и хлопать крыльями, брызгаясь танцующими капельками, и покачивать хвостиками! Счастливые утки», – подумал он.
Зачарованный, он сделал пару шажков вперёд, и его лапки оказались в воде. Какая же прохладная водичка!
Как раз в этот момент мимо проплывал выводок маленьких жёлтых утят.
– Извините! – окликнул их цыплёнок. – Можно вас кое о чём спросить?
Флот утят, все как один, одновременно развернулся и погрёб к нему.
– Спрашивай что угодно, цыплёнок! – прокрякали они.
– Скажите, – спросил он, – а как вы все научились плавать?
– Научились? – переспросили они и разразились хором пронзительных звуков, которые походили на смех.
– Мы не учились, – сказал один из них.
– Нам не надо было, приятель! – подхватил другой.
– Мы просто делали это.
– Естественно.
– Как все утята делают.
– Понятно, – сказал цыплёнок, – дело в том, что я хочу научиться плавать.
– Тут тебе не повезло, цыплёнок, – посочувствовали они.
– Курицы не могут плавать, – добавил один из них.
– У вас перья не водонепроницаемые.
– И ноги у вас не перепончатые.
– Так что забудь об этом, птенец.
– Но я не могу забыть, – возразил цыплёнок и, страстно желая делать так, как делали утята, сделал ещё пару шагов вперёд, пока вода не дошла до его коленей.
– Не уходите! – попросил он утят. – Скажите, так что же мне теперь делать?
В ответ они в один голос дружно прокрякали:
– Тонуть!
А потом поплыли по своим утиным делам, весело перекрякиваясь.
Цыплёнок сделал ещё несколько шагов, пока не почувствовал, что вода уже доходит ему до груди, – к тому же он ощутил, что она очень холодная. В этот момент он услышал чьи-то приближающиеся быстрые шаги, повернулся и увидел Джемиму – дочь фермеров – бегущую к нему. Потом руки схватили его и выдернули из воды.
– Ты глупый мальчишка! – сказал голос ему в ухо. – Что это ты тут делаешь? Можно подумать, что ты пытался плавать. Курицы не могут плавать, ты же знаешь. Водонепроницаемые перья и перепончатые ноги – вот что нужно, чтобы плавать.
Джемима принесла цыплёнка в дом, чтобы высушить промокшего малыша. На кухню зашла её мама.
– Что у тебя, Джемима? – поинтересовалась она.
– Один из тех восьми цыплят, из сада, мама. Он зашёл в пруд, глупый мальчишка. Возможно, он думает, что он – утка. Я сказала ему, что цыплята не созданы для плавания.
– А что сказал он?
– Он чудно пискнул, как если бы был сердит на то, что его вытащили из воды.
Она поднесла цыплёнка к лицу.
– Так было дело, Фрэнк?
– Фрэнк? Ты собираешься так его назвать? – удивилась мама.
– Знаешь, мам, тот чудной писк очень уж был похож на возмущённое «Фрэнк! Фрэнк!». Я не могу выпустить его в сад, мама, – он утопится, я уверена, что он вновь попытается плавать. Да, чудной Фрэнк?
– Тогда где же ты собираешься его держать?
– Я посажу его в ту большую пустую кроличью клетку, пока не решу, что делать дальше. И посоветуюсь с дядей Тедом, он что-нибудь подскажет.
Дядя Тед был братом отца Джемимы. Он был ветеринаром, что было очень удобно, когда у отца Джемимы заболевало какое-нибудь животное.
Джемима позвонила дяде в офис.
– Дядя Тед, – сказала она. – Это Джемима. Я хочу спросить Вас кое о чём. Вы сегодня не будете проезжать где-нибудь поблизости от нас?
– Да, буду, – ответил Тед Тэбб. – Мой последний вызов всего лишь в нескольких милях от вас. Я загляну, если ты желаешь. Пожалуй, я смогу быть у вас к вечернему чаю. Как раз к чудесным фруктовым булочкам твоей мамы.
– О, спасибо!
– А что случилось, Джемима?
– У меня есть цыплёнок, который хочет быть уткой!