Я оглянулся на тускнеющий просвет меж деревьев, отделявших нашу пятерку от уютной и безопасной машины, и вздохнул. Мне — человеку с копьем — пришлось возглавить отряд, и не скажу, чтобы это сильно нравилось. Последний раз нечто, напоминающее холодное оружие, я держал в руках, наверное, когда ребенком вел неравную борьбу с легионами крапивы. А теперь, вот, эта самая борьба пожаловала в гости и скалится в обнимку со смертью.
Хотя, может, пронесет?
Чтобы повысить шансы я внимательно оглядываясь по сторонам. Лес к счастью, оказался не настолько густым, как белорусские буреломы и не менее веселые чащобы в Ленинградской области. Да, деревья возвышались на многие десятки метров, погружая заповедное место в неприятный полумрак, но тропинка была протоптанной, ровной, ее не перегораживали упавшие стволы и даже корни не грозили носу зазевавшегося путника.
А потому, взяв неплохой разгон, я повел отряд вперед, стараясь как можно больше вращать головой, чтобы не пропустить клятый драгоценный камень.
Правда, пока что ничего важного заметить не удалось. Не грибы же, похожие на сыроежки, собирать, в самом деле.
Я бросил короткий взгляд на товарищей и с трудом унял раздражение.
Подумать только, идем какой-то час, а они уже выдохлись. И как, спрашивается, пережили тренировки? Лишь таец поддерживал темп, и это несмотря на простуду! Остальные члены отряда начали выказывать первые признаки усталости. Но если Кишимото с Фридой лишь чуть замедлили ход, то Майкл тяжело дышал, покраснел, точно рак, брошенный в кипяток, и вспотел, будто в сауне.
Было видно, что долго он уже не протянет. Впрочем, пока спутники двигаются, тратить время на отдых и не подумаю! Паладины весьма недвусмысленно дали понять: задерживаться в лесу — смерти подобно. А значит — шагать, шагать, и еще раз шагать!
Тем более, что прямая, точно шоссе, тропинка, вела нас все дальше и дальше вглубь леса.
Спустя еще полчаса ходьбы я насторожился, а еще через час начал нервничать. К этому времени троица из стран Золотого Миллиарда уже едва волочила ноги, а потому пришлось объявлять привал, сойдя с тропы и найдя удобное поваленное дерево.
— Отдохнем и перекусим, — предложил я.
— Схожу за дровами, — вызвался Вирот Вутичайпрадит и, взяв в руки топор, подошел к ближайшей ели, начав рубить нижние ветки, поминутно чихая и сморкаясь.
— За растопкой, — вызвался я, — остальные — отдыхайте.
Пришлось отойти от лагеря, но, к счастью, недалеко, с сушняком тут проблем не было. Жаль, но ни одной березы поблизости не отыскалось, впрочем, помимо коробка спичек каждого снабдили также и некоторым количеством бумаги на растопку, а значит, проблем с костром возникнуть не должно.
Перебравшись через корягу, я подобрал несколько небольших веточек и тут по спине пробежал неприятный холодок. Резко обернувшись, схватился за кинжал, но не увидел никого…
Приглючилось? Нет, я ощутил чей-то взгляд. Очень недобрый… И как-то сразу стало неуютно. В одиночестве, среди деревьев… Кто знает, какая тварь может поджидать за соседним стволом?
Подхватив с землю еще одну ветку, я едва ли не побежал к лагерю, туда, где весело стучал топор, а значит, было безопасно.
Быстро разведя костер, мы принялись обедать консервами и галетами, найденными в рюкзаках. Тушенка, на удивление, оказалась куда вкуснее, нежели земная. Наверное потому, что была сделана из настоящего мяса, а не сои, жира и хрящиков. Поэтому я умял свою порцию в момент, после чего спросил товарищей:
— Вам ничего в этом лесу не кажется странным?
— В смысле? — с набитым ртом осведомился Майкл. — Лес, как лес.
— Ты не был охотником и не ходил за грибами?
Он покачал головой.
— Не люблю я все это.
— Кто что думает еще?
Фрида с Кишимото переглянулись и одновременно пожали плечами. Вся надежда оставалась на Вирота. Я посмотрел на тайца едва ли не с мольбой и тот, после непродолжительного раздумья, ответил:
— Тропинка очень прямая и чистая. За ее пределами — чаща. Тут — ровная дорога. По ней идут два человека. Нет упавших стволов. Нет пней. Нет камней. Нет, — он взмахнул руками, подбирая нужное слово, затем, сдавшись, закончил, — палок на дороге. Даже насекомых и змей нет.
При упоминании последних Фрида едва заметно побледнела и прошептала:
— Ну и хорошо.
— Насекомые должны быть, — согласился я с Виратом. — Лес без комаров просто не может существовать. Ну, разве что, если в нем нет вообще ни одного озерца или болота. А так не бывает.
— И что вы хотите сказать? — нахмурился Майкл, нервно сжимая рукоять арбалета.
— Не знаю, — честно признался я, — но складывается ощущение, что нас ведут к цели.
— Ой да ладно тебе, — вступил в разговор Кишимото. — Ну подумаешь. Это ж первое испытание для героев, стартовая локация, понимать? Быстренько выполнить его, и пойти в настоящий приключение!
Хотелось верить, что он прав, иначе мы рискуем оказаться в глубокой заднице.
Я поднялся и потянулся, разминая плечи. На миг опять показалось, что кто-то наблюдает, но уже спустя секунду неприятное ощущение пропало.
А может, все действительно будет хорошо, и мне стоит лечить нервы.
Я помог Вирату затушить огонь, затем повесил вещмешок на спину и подобрал копье.
— Ладно, народ, странный это лес, или нет, идем вперед. Вряд ли местные станут к нам нормально относиться, если не принесем им этот чертов камень.
***
Шаг за шагом, мы все глубже погружались в это зеленое море. Наверное, прошли добрых десять километров, если не больше. И теперь уставать начал даже я, а ведь всегда считал себя достаточно выносливым и неприхотливым человеком, да еще и имел регулярный опыт хождения по лесам.
Что уж тут говорить об остальных. Даже неунывающий и невозмутимый Вирот начал сдавать! Хотя, в его случае все могло объясняться жаром. Я видел, как таец пару раз принимал лекарства, которые, похоже, помогали все хуже.
— Нужно останавливаться на ночлег, пока еще не стемнело.
— Может, сперва все-таки доберемся до камня? — поинтересовалась Фрида.
— Он никуда не убежит. Если хозяйка леса действительно дарит его лишь иномирянам, то мы и завтра найдем, что нужно.
— Но давайте все-таки пройдем еще немного, — с нотками упрямства в голосе попросила скандинавка, — я вижу там просвет, может быть, тропинка закончится.
Я присмотрелся. Действительно — в сгущающихся сумерках можно было различить слабое мерцание впереди и — как будто — просвет в стене деревьев.
— Что скажете?
Ответ был единодушен: идти.
И мы двинулись вперед.
Чем ближе подходили к таинственному источнику света, тем больше я нервничал. Лес в вечерних тенях смотрелся откровенно угрожающе: ветки начали больше походить на лапы чудовищ, что-то скрипело неподалеку, где-то что-то гудело… неожиданно громкое карканье разорвало ночную тишину, и я едва не обделался от страха.
Посмотрел наверх. На ветке примостился здоровенный иссиня-черный ворон. Именно ворон, corvus corax на латыни, а не его мелкий родич — серая ворона, она же corvus cornix.
— Ах ты! — я погрозил птице и сплюнул. — Тварюга, надо же было так напугать.
Остальные члены группы выглядели не лучше, а Майкл как-то со значением посматривал на птицу, то и дело переводя взгляд на арбалет.
— Оставьте пернатого в покое, — решительно произнесла Фрида, — идемте, мы почти добрались.
Она оказалась права. Десять минут пути, и деревья неожиданно раздались в стороны, пропуская нас на широкую лесную поляну, украшенную изумрудно-зеленой травой. Ни одна ветка не закрывала ее, а потому можно было увидеть клочок неба и тусклый вечерний свет — день стремительно угасал. Но не это привлекало наше внимание, а изумительный цветок, растущий прямо посреди поляны. Большой, точно подсолнух, с мощным стволом и мясистыми зелеными листьями, он еще не успел закрыть лепестки, и те: бирюзовые, нежные и мягкие даже на вид, источали умопомрачительный аромат. А в центре бутона находился драгоценный камень: громадный черный опал, похожий на миниатюрную вселенную, заключенную в неогранённую овальную оболочку.
— Мы найти! — радостно воскликнул Кишимото. — Ура!
И он двинулся вперед, намереваясь взять драгоценность.
А вот у меня очко сжалось от нехорошего предчувствия.
Просто. Все слишком легко и просто. Небольшая прогулочка по прямой, как линия метро, тропинке. Туристический обед. Пустой лес. Так не бывает!
Опять почувствовал на спине неприятный, злой взгляд, но никого не увидел.
— Стой! — заорал я не своим голосом, но было поздно.
Японец зажал камень в пальцах и дернул со всей силы. Опал вышел из цветка легко, точно был специально положен в паз и ждал человека, который его вытащит.
И как только это произошло, события начали разворачиваться стремительно. Во-первых, живой и полный сил цветок поник, на глазах усыхая и превращаясь сперва в экспонат гербария, а затем — в обыкновенный перегной. Вслед за этим по поляне прошелся неожиданный порыв ветра, нас закружило и бросило на землю.
Я ударился плечом о спрессованную почву и со стоном поднялся, оглядываясь вокруг. Лес разительно переменился.
Не было больше ни прямой тропинки, ни аккуратных деревьев, ни даже солнечного света. Мы очутились посреди лесной поляны, окруженной корявыми, покрытыми мхом елями. Переплетенные меж собой ветви почти полностью закрывали небосвод и в окружающей темноте было сложно что-то разглядеть. Шумели кроны деревьев, жужжали комары и мухи, вдалеке ухала сова, и в тон ей отвечала какая-то неизвестная птица.
А уже в следующую секунду неподалеку раздался леденящий кровь рык. Тихий, грозный, сулящий смерть.
Я сорвал с плеч рюкзак и потянулся к одному из факелов. Вытащил непромокаемый контейнер, достал из него коробок. Дрожащими пальцами зажег спичку и поднес ее к пропитанной смолой тряпке. Пламя стремительно разгорелось, и мы наконец-то смогли оглядеться. И лучше бы не делали этого!
На полянку медленно и величественно выходил оживший кошмар.
Существо это больше всего походило на волка. Трехметрового волка! Мощнейшие лапы мягко ступали по хвое, еловые ветки хлестали по толстой шкуре, налитые кровью глаза неотрывно наблюдали за нами. Монстр приоткрыл пасть, демонстрируя огромные клыки, и зарычал.
И было в его рыке нечто такое… Презрительное, что ли?
Да, пожалуй, именно так.
Зверь презирал жалких букашек, вторгшихся в его владения, и не скрывал своего отношения.
Все замерли, не в силах издать и звука, а монстр медленно, но верно начал приближаться. И стало ясно: если сейчас же ничего не сделать, то мы покойники!
Проблема в том, что я бы и не возражал против действий, да вот только тело отказывалось повиноваться. Страх: дикий, первобытный, невообразимый, сковал меня, не давая и шагу ступить. Максимум, что получалось, так это хрипеть от ужаса и пялиться на приближающуюся смерть.
Как ни странно, но спас нас всех толстяк Майкл Смит. Американец сумел каким-то чудом нажать на спусковой крючок и болт сорвался с арбалетного ложа, устремившись к морде твари.
Причинить серьезного вреда ей он, правда, не сумел, застряв в густом мехе, но все-таки пробил кожу и поцарапал огромного волка, заставив того взреветь от боли.
И в тот же миг наваждение спало, я ощутил, что вновь владею своим телом и первое, что сделал — это бросил в тварь факел. Тот бесславно отскочил от нее и упал на траву, но волк подался назад.
И у меня в мозгу тут же сформировался план действий. Если встанем в круг и зажжем еще факелов, сможем отогнать его! А не захочет валить, пустим пал по елям! Срать на экологию, тут бы выжить. Главное сейчас — не разделяться!
— В кучу, собираемся! — заорал я, вытаскивая из рюкзака второй факел. — Больше света!
Наверное, если бы нас готовили чуть дольше, все получилось бы, но увы…
Фрида, завизжав от ужаса, бросила арбалет и помчалась прочь с поляны. Точно также поступил и Кишимото, доказав, что можно сколько угодно желать приключений, вот только человек узнает истинную свою природу лишь столкнувшись с ними.
Зверь бросился именно за японцем. В один прыжок гигантский волк настиг беглеца и распахнул пасть. Щелкнули зубы и Кишимото закричал так, что ноги у меня подкосились, а факел выпал из трясущихся ладоней.
Кошмарные клыки буквально срезали правую руку, распороли бок и живот азиата и на землю повалились кишки. Но на этом настоящий ужас лишь начался.
Следующей жертвой стала Фрида. Ей повезло больше — милосердное чудовище откусило голову женщины. Тело, фонтанирующее кровью из шеи, пробежало еще пару шагов — точно курица, познакомившаяся с топором, — после чего завалилось на бок и рухнуло. Я во все глаза смотрел на то, что еще мгновение назад было человеком, а теперь обернулось подергивающейся в смертельной агонии куклой, лишенной головы, и внезапно ощутил тепло ниже пояса.
Я покосился на штаны и принюхался. Ну да, обоссался, герой!
От этой глупой и несвоевременной мысли меня пробило на хихиканье.
— Вставай! — услышал я крик Вирота.
Таец уже поднимал оброненный Фридой арбалет и метил в волка, а Майкл перезарядил свое оружие и занял более-менее удачную позицию для стрельбы.
— Вставай, нам нужно твое копье! И подними факел!
Встать? Драться? С этим? Какой смысл?
Вирот хотел было крикнуть что-то еще, но не успел — серая молния буквально снесла его, а в следующий миг зубы вонзились в незащищенный живот человека, разрывая плоть и добираясь до внутренностей. Таец страшно закричал, а волк, утробно рыча и чавкая, принялся пожирать еще живую жертву, не обращая ни малейшего внимания на вопли.
В этот момент Майкл Смит выстрелил и на сей раз он был точнее. Арбалетный болт вонзился монстру точно в левый глаз и тот, страшно завопив, повернулся к храброму американцу.
И в этот момент у меня в голове что-то щелкнуло.
Внутри черепной коробки билась лишь одна мысль: «Хочу жить! Хочу жить!! Хочу жить!!!»
Миг спустя к ней прибилась товарка: «Бежать!!!»
Я вскочил, подхватил копье и, не разбирая дороги, бросился в заросли.
Ночная мгла обступила со всех сторон, я несколько раз упал, разбил в кровь нос и разодрал щеку, но не останавливался ни на секунду. Позади слышался рев зверя и вопли человека, пожираемого заживо, но ни что не могло остановить бег. Да, это было трусливо и мерзко, да, следовало драться, да, копье могло помочь против зверя, но…
Страх и жажда жить наглухо перекрыли все прочие мысли, не позволяя замедлиться и уводя прочь от поляны.
Позади послышались тяжелые шаги, что-то грохнуло, а затем я услышал леденящий кровь вой. Охотник решил позабавиться с жертвой и развлечь себя настоящим преследованием.
Я затравленно озирался по сторонам, выхватывая из темноты то одну, то другую деталь, пытаясь найти спасение.
Ничего интересного. Никакого убежища!
Сглотнув тягучую слюну, прибавил скорость, надеясь, что волку не наскучила эта гонка, потому что, едва только он утомится, все кончится.
Я бежал через бурелом, а рык приближался, становился все более презрительным и глумливым. Могучий лесной зверь насмехался над жалким трусом и предвещал страшный конец.
И поделать с этим трус не сможет ровным счетом ничего!
Неожиданно я выбежал на поляну и с трудом сдержал крик радости. Повезло! На другой стороне виднелся черный зев норы достаточно широкой для того, чтобы в нее мог пролезть взрослый мужчина.
Не думая ни секунды, бросил копье и метнулся к спасительной дыре, не задумываясь о том, что буду делать, если внутри сидит хозяин, или тоннель окажется слишком узким. Сейчас весь мир крутился вокруг небольшого лаза, который стал важнее горы золота. Я ласточкой нырнул в него и пополз, хватаясь руками за корни и загребая землю.
А сзади послышался яростный рев!
Быстрее!
Извиваясь, точно червяк, я протискивал себя внутрь, и вот, когда ступни уже скрылись в норе, снаружи лязгнули клыки, а затем — нечто заскреблось. Тварь принялась рыть землю! И от осознания этого я начал ползти с удвоенной силой.
Повезло — лаз оказался длинным и извилистым и вел он прямиком в небольшую нору. Пустую, если судить по запаху.
Темень здесь стояла такая, что не было видно собственных рук.
Похлопав по карманам, я нашел-таки коробок, который, к счастью, не успел убрать в вещмешок. Чиркнув спичкой, огляделся и с трудом сдержал вопль ужаса: в дальнем углу норы сидела мумия, точнее — труп, высохший от времени. Рассмотреть его не получилось — спичка догорела, обжигая пальцы.
Осторожно, чтобы не коснуться мертвеца, подобрался поближе и только тогда зажег следующую. Одет покойный был почти так же, как все мы, рядом с ним валялся покрытый пылью вещмешок, а на коленях лежал простой меч.
Похоже, еще одному иномирянину не повезло оказаться в этом лесу.
Я зажег новую спичку, после чего открыл трофейный вещмешок, в котором нашел банку консервов, несколько листов бумаги, и, самое главное, факел. Я зажег его и только теперь смог нормально оглядеться.
Нора, в которой мы с покойником оказались, имела два выхода, а значит, можно было выбраться чуть поодаль от поджидавшего возле лаза зверя, а также — не задохнуться от угарного газа. Кроме мертвеца и его вещмешка тут не нашлось ничего интересного. Впрочем, состояние тела покойного красноречивее слов говорило о том, что случилось. Левая рука у него отсутствовала по локоть, причем, судя по следам, была откушена. Человеку хватило сил заползти в нору и соорудить жгут из ремня, но кровопотеря сделала свое дело.
— Так, а это что такое? — тихо прошептал я, и потянувшись к нагрудному карману, вытащил оттуда сложенный вчетверо листок и ручку.
Марку узнал сразу, а потому все сомнения в том, что покойный прибыл с Земли, отпали. Каким-то чудом покойный сумел спрятать весьма недешево выглядящий Паркер и притащил его в этот чертов лес.
— Ну, приятель, давай взглянем на твои последние слова.
И снова мне повезло — покойный оказался англоговорящим, а потому получилось — хоть и с трудом — разобрать трясущийся почерк умирающего человека.
Мое имя Майкл Валлинлайт, двадцать четыре года, Нью-Джерси, штат Нью-Йорк. Я был перенесен в это Богом проклятое место третьего ноября две тысячи восьмого. Чертовы уроды наплели мне — гику — с три короба про помощь сказочному миру, точно я стал главным героем партии в ДнД, и отправили сюда, на съедение паскудным тварям.
Не знаю, что паладины мутят, но не верьте им. Они врут…
Пока другие дрались я сбежал, как последняя тряпка… Простите меня, парни…
Силы уходят… Перед глазами темнеет… Прощайте…
Мама, я люблю тебя…
Я прислонился к каменной стенке норы. Вот все и стало понятно, но что делать дальше?
При одном воспоминании о волке к горлу подкатывала тошнота. И очень захотелось пить. Я снял с пояса флягу, которую к счастью, не потерял, и утолил жажду.
Что ж, одной проблемой меньше, но что дальше? Выбраться через второй лаз, а потом? Убить монстра?
Перед глазами одна за другой проносились картины гибели товарищей и их муки, и страх вновь затопил сердце.
Как? Я же не какой-то герой или солдат, а лишь чертов менеджер! Дрался-то последний раз в младшей школе! И ладно бы, мне выдали ружье, тогда, думаю, я бы завалил эту тварь. Но что делать копьем? Заснуть волку-переростку в задницу?
От жалости к себе я заскулил и обхватил колени ладонями.
Ничего не приходило в голову. Никаких идей, никаких планов чудесного спасения. Это потому, что спасения не будет. Мы оказались тут не для того, чтобы выжить. Паладинам нужны только камни, которые сами они добывать не в состоянии. А что случится, когда мы принесем их?
От этой мысли стало еще хуже и я горько заплакал.
— Почему я? Чем я заслужил это? Я же не плохой человек, так за что? — мой вопль был обращен ни к кому конкретно и ко всем.
Увы, мирозданию было плевать на неудачника: ответом послужила гнетущая тишина, полная безысходности.
— Мама, я люблю тебя, — прошептал я слова неизвестного американца. — Это моя судьба? Стать второй мумией в пустой норе? Напоминанием следующему бедолаге, который укроется тут от монстра?
Я истерично расхохотался, не в силах больше сдерживать напряжение, рвущееся наружу.
— Вот так и сдохну, да? А что с моими родителями? Что с женой? С дочкой? Я не увижу, как Машка начнет ходить. Как отправится в садик, как окончит школу. Как замуж выйдет и заведет детей!
С каждой новой мыслью частичка страха растворялась, заменяясь чем-то другим. Отчаяние медленно начало уступать место чистой и незамутненной ярости. Это помогло прочистить мозги, и я начал думать.
Чтобы выжить, придется забрать камень, хочу того или нет. Без него могу спокойно оставаться в этой пещере и ждать окончания трех суток. Драться с монстром необязательно, но на случай схватки следует подобрать копье. А еще — стоит восстановить силы и выспаться.
Решение было принято и я, затушив факел, постарался устроиться поудобнее и провалился в тяжелый неровный сон.
***
Пробуждение оказалось резким и неприятным, причем было не совсем ясно, что стало его причиной.
Кажется, меня позвала женщина. Голос очень походил на тот, что я слышал, оказавшись на странном пляже. Однако, наощупь запалив факел и оглядевшись, я не увидел в норе никого, кроме покойника. Ничего не изменилось с ночи, но я прямо-таки кожей ощущал, что убежище следует покидать. Ощущение это оказалось столь мощным, что я, бросив последний взгляд на мертвеца, схватил его вещмешок и нырнул во второй тоннель.
Ползти пришлось долго, но в итоге удалось выбраться с другой стороны холма, поросшего невысокими деревьями. В лесу занялось утро, весело щебетали птицы, где-то стучал дятел, тут и там порхали бабочки, а сквозь крону пробивался теплый солнечный свет. На какой-то миг могло показаться, что вчерашний ужас был просто дурным сном, но увы, реальность напомнила о себе жестоко и бесцеремонно: когда я аккуратно подобрался к лазу, тот был разрыт могучими лапами.
Неподалеку валялось копье, на которое хищник не обратил ни малейшего внимания, и я поспешил вооружиться.
Дорогу назад найти было проще простого — следовало идти по широкой просеке из наваленных деревьев, вырванных с корнем пней и примятых кустов. Чудовищный волк, поняв, что жертва уходит, перестал играться и принялся за дело всерьез. Даже странно, что получилось убежать от него.
Я шел, то и дело оглядываясь и дергаясь от любого шороха, но все было спокойно. Если не считать комаров, которые, видимо, решили отыграться за вчерашний день.
Выйдя на поляну, я едва не заорал, зажимая рот руками, а затем столь же стремительно убрал ладони, освобождая путь рвоте. Сложившись пополам, блевал до тех пор, пока полностью не избавился от вчерашнего ужина. Или обеда, не знаю. А потом добавил еще порцию — желчи вперемешку с водой.
Тела товарищей были обглоданы и разорваны на части. Буквально всю поляну заливала кровь, тут и там валялись кишки, фрагменты тел, кости с налипшим на них мясом и внутренние органы. Больше всего это походило на какую-то дикую скотобойню, ну или на ритуал психованных язычников из фильма ужасов.
Вот только…
Вот только камер поблизости что-то не наблюдалось.
- *** — прошептал я, не в силах добавить что-то еще, а затем вытер рот тыльной стороной ладони и добавил, — ***…
Как бы страшно ни было, следовало действовать, ведь времени с каждой секундой становилось все меньше. А потому, сглотнув и подавив очередной рвотный позыв, я двинулся вперед.
Первым делом нашел свой вещмешок — тот оказался почти без крови — и закинул его за плечи вместо трофейного. Из леса еще нужно было выйти и для этого потребуются припасы.
Теперь оставалось отыскать проклятый драгоценный камень, из-за которого все началось.
Вспомнив, в какую сторону пошел Кишимото, я довольно быстро нашел искомое: тело, превращенное в мясной фарш, и руку, валявшуюся неподалеку.
С трудом разжав окоченевшие пальцы, и нервно хихикая, я забрал драгоценность у собрата по несчастью и сунул свой билет из этого проклятого места во внутренний карман.
Едва только драгоценность оказалась у меня на груди, по верхушкам деревьев прошелся невидимый порыв ветра, зашелестели кусты, и в паре метров от трупа появилась старая-добрая дорога. Такая же ровная и прямая, как и вчера. Мне даже показалось на миг, что вдалеке виднеется выход. Не думая ни о чем, я бросился вперед.
Все мысли и планы моментально выветрились из головы. Я хотел лишь одного: выбраться отсюда!
Лишь эта мысль звенела внутри черепной коробки. Хотя нет, была еще одна, крохотная и незаметная. Этакий голос разума: «Не слишком ли все удачно идет? Почему выход появился лишь сейчас?»
Однако я старательно гнал ее прочь, несясь вперед изо всех оставшихся сил.
Неожиданно нога запнулась о корень, и я растянулся на тропе, больно ударившись коленом.
— Кар! — раздался сверху ехидный голос. — Лишь то он получил, что заслужил, бежав, как малодушный трус, от боя.
Я резко перевел взгляд наверх и увидел на ветке здоровенного ворона. Очень похожего на того, что встретила наша группе вчера.
— Ты… можешь говорить? — поразился он.
— Не думай ты о том, что молвит птица, — ответил ворон, — ведь от судьбы, о смертный, не сбежать… И зверь уж близок, жаждет крови, хочет всласть напиться! Бери оружье и сразись за жизнь, за право воздухом дышать!
Последние слова ворон произнес особенно торжественно, после чего перелетел повыше и уставился на меня, указав клювом куда-то в сторону.
Я посмотрел в указанном направлении и ощутил, как к горлу подкатывает новая волна рвоты. Мы с птичкой вернулись на поляну с телами покойных товарищей и сейчас на нее выходил вчерашний монстр. Выглядел он… удивленно? Да, пожалуй, именно так. На морде чудовища было написано почти человеческое недоумение. Впрочем, длилось оно недолго: оскалив клыки, громадный зверь начал медленно приближаться, сверкая единственным глазом.
Нет, нет, нет!!!
Тело точно сковало морозом, ни руки, ни ноги не слушались, и оставалось лишь глядеть на неминуемую гибель.
И вот так все закончится? Меня растерзает непонятная хреновина из гребаного параллельного мира? Серьезно? А может, так даже и лучше? Не жил толком, да и хрен с ним? Закрою глаза, и все закончится быстро…
Я почти сдался. Почти перестал бороться, как вдруг вспомнил дневник покойника. Вспомнил жену и дочку.
Если умру, не смогу вернуться к ним!
Эта мысль прошлась по телу огненной волной, и я сумел наконец-то подняться. Выставил вперед копье, пользоваться которым учился всего несколько дней и которое в моих руках было не опаснее перочинного ножика, стиснул зубы и глядел на стремительно приближающегося монстра.
Говорят, что на пороге смерти перед глазами проносится прошлое. Этого не было, зато мысли галопировали, точно дикий мустанг, которого попытался приручить нерадивый ковбой.
Что делать? Драться я не умею. Оружие у меня плохое. Тварь слишком большая. И быстрая. Не сбегу. Что тогда? Бить ее! Но куда? В грудь? Но я не знаю, где сердце. Тогда в шею? Могу промазать мимо артерии. Значит, голова? А вдруг у этого волка лоб, как у медведя? В глаз же не попаду!
Монстр, не прекращая движения, распахнул пасть и издал протяжный рев. И глядя на слюну, капающую с его клыков, я вдруг осознал, что как должен поступить. Да, шанс мизерен, но других вариантов нет.
И когда волк прыгнул, чтобы повалить и вцепиться в горло, я шагнул вперед и что было сил ударил копьем, вгоняя его в глотку твари.
Инерция и скорость сыграли с чудовищем злую шутку, насадив его на острый наконечник, точно цыпленка на вертел. Я еще успел осознать невероятную степень собственного везения — копье вошло в пасть под правильным углом, однозначно отправив монстра на тот свет, но на этом хорошие новости закончились.
Копье пробило тварь насквозь и вышло с другой стороны. Правая рука в момент удара была слишком близко к острию, и я не успел отдернуть ее, а потому, когда челюсти, сведенные агонией, сомкнулись, конечность почти по плечо оказалась в пасти.
С мерзким щелчком острейшие клыки перекусили кость, а затем умирающий волк сбил меня с ног и повалил на землю, придавив тушей.
В первую секунду я ничего не почувствовал, попытался выбраться из-под тяжеленной твари, но правая рука почему-то не хотела поднимать голову волка. Спустя еще секунду понял, что от нее остался лишь фонтанирующий кровью обрубок. А затем, наконец-то, пришла боль.
Нет не так.
БОЛЬ!
Никогда в жизни я не испытывал ничего подобного. Мозг буквально взорвался и разлетелся на куски. Кошмарное, ни с чем не сравнимое ощущение заполонило каждую клеточку тела, и я заорал, вмиг охрипнув от собственного крика. И, будто бы этого мало, в рот тут же полилась кровь убитого монстра. Ее было столько, что я начал захлебываться и кашлять.
А мгновение спустя к непереносимой боли в руке добавилась и острая резь, идущая из живота. Меня вырвало, рвота смешалась с новой порцией крови и устремилась обратно. Рука начала болеть все сильнее, к ней присоединился живот, затем — голова, придавленные ноги, грудная клетка, едва не трещавшая от тяжести убитого волка… Очень скоро я превратился в обезумевшее, ослепшее от боли и мечтавшее только об одном существо.
— Убейте меня! А-а-а-а-а-а! Убейте!!!
Все прочие мысли покинули голову, а спасительное забытье и не думало приходить.
— Убейте, кто-нибудь! За что, за что мне это?!
Я уже не мог орать, лишь хрипло поскуливал, вяло отплевываясь от новых и новых потоков волчьей крови. Наконец боль начала отступать, голова закружилась, тело наполнила приятная слабость…
А затем пришла милосердная темнота.