Ночью Олег плохо спал, если не сказать, что совсем не спал. Чужой мир. Чужой дом. Чужая кровать. Одолевали мрачные мысли и воспоминания. Маму вскоре собирались отправить домой вместе с родственниками. Надо как-то и ему выбираться. Но как? Возле двери дежурили круглосуточно. Слуги попятам ходили, предугадывая каждое его действие. Генлий прямо в комнате расположился, курил и провонял всю комнату перегаром.
Когда дядя ненадолго отлучился, Олег выбрался через окно, отросшими когтями цепляясь за шершавые стены. Вот и пригодились вампирские когти — хорошо цеплялись за неровности, словно для этого и предназначались. Мальчик без труда добрался до комнаты, где держали Яну. Она сидела на стуле, окруженная зеленоватой энергией. Спала с открытыми глазами.
— Проклятый наследник! — воскликнул самый молодой из двух находившихся в комнате стражей границы.
— Осторожнее со словами, — холодно произнес второй. — И сдерживай, пожалуйста, эмоции, если хочешь присоединиться к старшим стражам.
— Я работаю вслепую! Не знаю, что стираю! Он полностью перекрыл доступ ко всем людским воспоминаниям!
— Ты главное слишком далеко не лезь.
— Я заменил им воспоминания. Всего пара дней. Всё, что смог. И это говорят, что наследник в этом поколении самый слабый из всех.
Невидимый собеседник хмыкнул:
— Амрон — существо высшего порядка. И если он ставит защиту, то пробить её можно совместными усилиями нескольких мощных конклавов магов.
— Как же хорошо, что таких существ мало.
— Заканчивай работу, нам пора их возвращать домой.
Олег дождался, когда неизвестные покинут помещение. Он проник через окно, раскрывшееся перед ним, едва он прикоснулся к стеклу. Мать никак не отреагировала на его появление, а приблизиться к ней помещал барьер из зеленой энергии. Олег прикоснулся к преграде, намереваясь пробить её точно так же как купол.
— Сделаешь это, и сюда слетятся сотни стражей границы, — послышался бархатный голос за спиной.
— Что вы ко мне прицепились? — огрызнулся Олег, не сводя взгляда с Яны и не поворачиваясь к дяде. — У вас своих детей нет?
— У меня их больше сотни… или двух сотен. Точное количество не помню, так как они подыхают часто.
— Значит, вам не понять…
— Смирись, она не знает, кто ты для неё. Она не расстроится.
Дядя ошибался. Яна не помнила Лимру и Амрона, но не его. Олег на мгновение представил, что будет с ней, когда она не обнаружит его дома. Может, пускай слетаются все эти стражи, они с мамой сбегут или хотя бы попытаются сбежать домой. Но поймают же. Впервые Олег пожалел, что не владел магией и не мог управлять даром, не знал как обмануть тысячи инопланетян и вернуться домой.
— Без воспоминаний проще и легче, — по-своему понял молчание племянника Генлий. — Не зря есть процедура по стиранию памяти — она популярна и приносит немалый доход.
— Почему её не спросить? Хотела ли она помнить о своих детях⁈ Это несправедливо!
— Несправедливо говоришь? Тебе отец рассказывал, кто такие каральи и как их готовят?
Олег отрицательно повертел головой, а Генлий что-то нажал на своем поясе. Прямо из воздуха материализовалась женщина, закутанная с ног до головы в эластичные тряпки и со святящимися мечами в руках. Больше всего пугал её пустой, абсолютно безразличный ко всему взгляд.
— Она всю жизнь спит, пока тело сражается, — провел перед её глазами рукой Генлий. — Достигается это чудовищными пытками. Жертва сходит с ума от боли и предпочитает сон реальности. А знаешь, как их заманивают? Их соблазняют. Цинично влюбляют только с одной целью, чтобы сделать каралью. К хозяину её привязывают с помощью ребёнка, чтобы она не смогла нарушить приказов и никогда не проснулась. Твоей матери очень повезло, что твой отец — Инаран, а не я.
— И мне повезло, что вы не мой отец, — согласился Олег с омерзением. — Вы бы меня точно не спасали, как это делал он.
— Ты прав. Я бы бросил тебя подыхать. По сути Инаран — единственное существо, на которое мне не насрать.
Лгал. Перед глазами Олега пронеслись его детские воспоминания, когда мамой он называл… Алираю. Она не приходилась ему родной матерью, но растила его вместо той, что родила и бросила как щенка. На безымянных могилах её воспитанников всегда лежали свежие цветы — её любимые — сиреневые имры. И долол растерзал бы любого, кто попробовал бы тронуть Инарана — последнего воспитанника Алираи — последнее напоминание о ней.
— Марш спать, — вывел Олега из транса Генлий. — Пока Инаран не оклемается, я тебе повторно сбежать не дам. Подохнешь ты, он расстроиться, а значит, расстроюсь я, потому что расстроился он.
— Странный вы.
— Какой есть.
В спальне Олега ждала чужая кровать. Кровать Амрона, не его.
Утром вернулась Льяри с результатами обследования. Олег впервые увидел себя в разрезе и не узнавал ни одного органа, за исключением сердца, но даже оно имело совсем другую форму и размер.
— Твой фиар видоизменили, — Льяри ткнула в орган возле сердца. — Он сейчас имеет эволюционную адаптацию, как если бы ты жил в мире, где кругом приборы, работающие на электроэнергии.
Олег машинально кивнул. Так оно и было. В его мире ничего не работало без электричества.
— Для электроники наш фиар — враг, поэтому обычно фиар обрастает мембранной для того, чтобы максимально понизить фон от его работы. То есть адаптируется под внешнюю среду. Но у тебя мембрана в зачаточном состоянии, и фиар предпочитает бездействовать. И нам надо отрастить мембрану, чтобы ты смог снова летать. Для этого надо искусственно запустить фиар, чтобы он постоянно работал.
Она развернула чехол с большим количеством местных шприцов.
— Один укол в день и через месяц ты полетишь.
Олег сел за стол со спиральной ножкой и погладил шприц. В душе снова проснулась тоска по небу и чему-то утраченному. Его раса умела летать. Он повернулся к голограмме с анатомией и долго смотрел на неё.
— Что во мне… от человека? — тихо спросил Олег.
— Человека… — не поняла Льяри.
— От матери, — подсказал Генлий.
Веронка сконфузилась и довольно нервно ввела данные.
— Ты взял от мамы что-то незначительное, — сказала она, — у человека очень слабые эволюционные приспособленности, не пригодные для нас. Ты человек на три процента…
— Три процента⁈ — воскликнул Олег.
— Три — очень много для нашей расы, — снова не поняла Льяри, — обычно меньше. Максимально мы берем от второго родителя не нашей расы тридцать процентов, больше уже ведет к нестабильным и вредным мутациям, бесплодию. А если ребёнок наследует больше семидесяти процентов, то… получаем такое, — она указала на Генлия.
Лицо долола глумливо исказилось.
— Он единственный на моей памяти верон на тридцать процентов, — пояснила Льяри. — У него есть видоизмененный фиар, генерирующий электричество, но не дающий способности к полету. Он не подвержен воздействию нашей магии и на него распространяются многие наши особенности.
— Например, кровные узы, — подсказал Генлий. — И у меня они не порваны.
Льяри проигнорировала его намек.
— Амрон, — обратилась она к мальчику, — твои изменения… не критичны, они на какое-то время затормозят твое передвижение. Придется месяц походить пешком.
У Олега приподнялся уголок рта. Знала бы она, что он всю жизнь только и делал, что ходил пешком, мечтая о возможности взлететь.
— Не переживай, ты восстановишься, — поняла его поведение по-своему Льяри и присела рядом, положив ему руку на плечо. — Всё будет хорошо.
И снова она лгала, о чём говорили её последние воспоминания и мысли по поводу… «поводка».
Льяри закричала, когда её руку обожгло синим огнём. Она в полнейшем ужасе и неверии уставилась на Олега, прижав к груди пострадавшую конечность. Даже Генлий утратил дар речи и смотрел на пламя как на призрак.
— Вы лжете! — закричал мальчик под ошеломленные взгляды присутствующих. — Как вы можете улыбаться и говорить мне, что всё будет хорошо, когда знаете о том, что происходит⁈
Она дернулась как от пощечины.
— Существо высшего порядка должно быть под контролем, поэтому вы считаете, что будет лучше, если я стану… рабом? — не своим голосом произнес Олег.
— Где ты это услышал⁈ Ты неправильно понял!
И снова лгала. Пламя разгорелось сильнее.
— Сон вместо яви! Никаких интриг! Вечное блаженство во сне! — повторял её мысли Олег. — Вечное рабство без возможности выбраться из плена! Уничтожать и убивать по приказу хозяина поводка! Хотите принести меня в жертву для блага всех⁈
— Амрон…
— Утешение?
Шприцы за одно мгновение сгорели в синем огне.
— Мне не нужна ваша жалость! Я и пешком смогу прожить без вашего утешения! Я не виноват в том, что родился таким!
— Остановись!!! Ты же убьешь их!!! — завизжала Льяри.
И только тут Олег вспомнил о слугах. Их отрезало от двери — они испуганной кучкой жались к стене, пока рослый бородатый мужчина в защитных солнечных очках рукой сдерживал натиск синего пламени. По его лбу катился пот, а рука сильно обгорела, но он продолжал удерживать на расстоянии огонь от беспомощной толпы.
— Не трогай их, — властно произнес Олег.
Пламя из яростного зверя превратилось в ласку и обволокло руку бородатого, заживляя обожженные участки кожи. Какой-то нервный слуга заверещал и выбежал из спальни принца, его крик: «Я живой!» еще долго доносился до слуха. Когда остальные поняли, что пламя не спалило паникера, они по одному выбегали из комнаты, с опаской ступая по огненным языкам. Последним покинул помещение бородатый, напоследок поклонившись наследнику и закрыв за собой дверь.
В окно влетела Лимра, она подбежала к брату и обняла его сзади, прижав щеку к плечу. Ему передалось её тепло и поддержка. Так вот как себя ощущал Амрон. Один против всех. Без возможности спрятаться. Наследник? Или чудовище, которое боялись? Чудовище, которому нельзя жить не свободе и которое хотели сдержать надежным крепким поводком.
«У тебя есть я» — обволокло его фигуру пламя. Олег пальцами поиграл с синим огоньком, как с живым. Он ощущал весь замок, словно тот был огромным мыслящим организмом. При желании Олег мог полностью перестроить любые комнаты и коридоры по-своему усмотрению. Его крепость. Его дом. Если бы он только знал об этом раньше, то сбежать вместе с Яной не составило бы труда даже от такого противника как Генлий, но матери уже не было во дворце.
Лимра крепче обняла сзади.
Да, и сестру с братом забрать, спасти из змеиного логова, где не будет лицемеров. Где никто и никогда до них не доберется.
Ожили каменные защитники, ощетинившись мечами на отступающую веронку.
— Амрон… не делай этого… — вновь заговорила Льяри, прижимая руку к груди.
— Не делать чего? — спросил опьяненный магией и силой Олег.
— Замок не детская игрушка! Послушай меня!
— Я не хочу слушать вашу ложь. Уходите.
Она попятилась от каменных защитников, готовых атаковать по первому приказу наследника.
— Льяри, тебе лучше уйти, — без прежнего глумления произнес Генлий. — Если не хочешь усугубить дело еще больше. Разве ты не видишь, что без кровных уз ты уязвима для его магии?
По щекам Льяри потекли слёзы. Она выбежала из спальни, провожаемая гневным взглядом мальчика.
— Ты это… — заговорил Генлий после её бегства.
— В нотациях не нуждаюсь! — оборвал его Олег.
— Ты меня всё-таки выслушаешь, щенок, — бесстрашно вошел в пламя дядя. — Ты! — он указал на Лимру. — Встала в угол и не вмешиваешься.
Девочка послушно отлепилась от брата и исполнила указание долола.
— Вы на место, — рыкнули на каменных защитников. — А ты сгинь, — обратились к пламени.
И снова один.
— Право старшего, — повторил некогда сказанное Генлий. — Я даже могу сделать вот так…
У Олега зазвенело в голове от мощной затрещины, которую отвесил ему дядя. Из носа и рта потекла кровь. Лимра рванула к брату, но не сдвинулась, лишь беспомощно наблюдала.
— Пока ты не коронован и не признан предшественниками, старший здесь — Я, — медленно произнес Генлий. — А ты просто зарвавшийся и одуревший от магии щенок. Я не твой папка и терпеть твои замашки не стану. И ты меня слушаешь и не перебиваешь.
Олег вытер кровь и с гневом взглянул на Генлия. Челюсть затряслась в попытке открыть рот, но кто-то невидимый крепко держал его за челюсть, не позволяя говорить.
— Давай-ка я тебе напомню, что сила веронов в единстве, — продолжил дядя. — И не тебе ломать эти правила. Ты без народа — никто, как и вероны не обладают и сотой частью того могущества, которое имеют при истинном короле.
— Кто сказал, что я ищу силу? — смог разлепить губы Олег.
— Ты не ищешь, так ищут такие как я, — Генлий присел на корточки, вокруг его фигуры заискрили красные молнии. — Знаешь, сколько у веронов врагов? Сколькие мечтают всех вас уничтожать? И они не остановятся — устроят полный геноцид. Лягут не только вероны, но и всё твое семейство: твоя обожаемая сестричка, — он указал на молчаливую Лимру, — твой отец, который рисковал жизнью, чтобы спасти твою королевскую шкуру. И вероны были на площади — они тебя защищали, когда ты беспомощно скулил. И то, что они не хотят тебя признавать только ТВОЯ вина, потому что не доказал того, что ты их доверия достоин.
— Так почему бы не передать мою силу другому⁈
— Твоя сила — твоя жизнь. Передашь, умрешь.
— Вам-то откуда знать⁈
— Мне откуда знать⁈ — взвился Генлий, поднимаясь. — Да я уже похоронил одного такого придурка как ты! На твою жертвенность всем будет насрать! Тебя вспомнят только как кусок бесполезного дерьма! Такого как Искрос! Один из самых сильнейших наследников за все время существования Размараля сдох раньше, чем его короновали! — Генлий расхохотался. — Сдох, не принеся этому миру ничего, кроме порванных кровных уз и обещаний, что новый наследник будет лучше него!
В глазах Генлия промелькнули ярость, презрение и… боль. Невидимый канат вот-вот должен был порваться.
— Я тебя презираю, — продолжал Генлий. — И если бы не Инаран, я бы даже не снизошел до разговора с тобой, щенок. И поводок тебе придется впору, раз ты калечишь тех, кто хотел тебе помочь.
Канат почти порвался, когда Олега заслонил Юлиан. Растрепанный, недовольный и очень решительный.
— Зачем вы говорите ему такие ужасные вещи⁈ — произнес юноша с отчаянным бесстрашием. — Ему же всего семь лет! Сначала народный совет, а теперь вы! Вы же его семья! Вы должны его поддерживать! Я не знаю в чем суть конфликта, но то, что вы делаете с ним ужасно! Позвольте ребёнку быть ребенком, в конце-то концов!
— Тебе, похоже, надоело жить, — опешил от наглости человека Генлий.
— Ну, да, вы же привыкли маленьких обижать, тех, кто вам ответить не может, — он взял за руку вначале Олега, а затем Лимру. — Вы здесь взрослый! Вот и разбирайтесь со всеми проблемами по-взрослому, а мы уходим смотреть мультики!
Генлий остолбенел, пока Юлиан выводил детей из комнаты. Уже когда дверь закрылась, из помещения донесся дикий хохот долола.
Юлиан привел детей на первый этаж, усадил на волны дивана и поставил перед ними большое витражное зеркало.
— Какой мультик будем смотреть? — спросил он.
— Про Дэнрала! — воскликнула с энтузиазмом Лимра. — Это наш любимый мультик!
— Отлично, будем смотреть про Дэнрала.
Отражение зеркала исчезло и появилось изображение хорошо нарисованного мультфильма со злодеем в главных ролях. И он… тоже был дололом.
— Это чтобы ты понимал, с кем столкнулся, — шепнула Лимра.
— Пока у меня ощущение, что я попал в змеиное царство, — отозвался Олег.
В голове всё еще звенело от удара дяди. Мальчика никогда в жизни не били. Его даже никогда не шлепали. Ругали да, но не били.
— Оно таким было не всегда… — с сожалением сказала сестра, — ты бы понял, если бы выслушал нас сразу.
— Я хочу домой. Мне здесь не нравится.
— Пока мы не найдем способ поменять вас, тебе придется изображать Амрона. Если ты не хочешь, чтобы о тебе настоящем узнали.
Детям пришлось прервать разговор, так как к ним приблизился Юлиан. Он разложил рядом с диваном коробочки из сумки и, промокнув в зеленой субстанции белую тряпочку, обработал разбитую губу Олега.
— Небо, даже здоровых мужиков так не бьют, — прокомментировал юноша. — Зубы хоть целы?
Олег языком провел по резцам. Зубы у него всегда были крепкими, поэтому не пострадали.
— Вас не зря называют суицидником, наш дядя очень опасен, — предупредила человека Лимра. — Он мог вас убить.
— Моя смерть ни славы, ни денег ему не принесет, и он это прекрасно знает, — отвечал Юлиан. — Я еще одна букашка на его сапоге, а на букашек не злятся.
Олег удивленно повернулся к юноше, ощутив знакомый с детства запах.
— Вы человек!
— Так вы же это знали, ваше высочество, — удивился его заявлению Юлиан.
— Ему два раза по голове ударили, — фыркнула Лимра. — Неудивительно, что он забыл.
Юлиан деликатно промолчал. Он извлек из сумки расческу, надел перчатки и начал расчесывать не Лимру, а Олега. Мальчик едва сдержал еще один удивленный возглас. Расческа прямо в руках человека обуглилась и рассыпалась пеплом.
— Эм… пойду, схожу за новой, — сконфузился Юлиан, удаляясь.
— У вас какая-то мода на длинные волосы у мужчин? — шепотом спросил Олег у сестры.
— Нет, у Амрона дар водной стихии, а длинные волосы — проводник для магии воды — они помогают лучше управлять способностями. Из-за дара волосы быстро растут и седеют.
— А если их состричь?
— На неделю остаешься без стихийной магии.
Лимра замолчала и перевела взгляд на движущуюся к ним группу стражей границы во главе с Элом. Вслед за стражами гремел драгоценностями Завс, каждую секунду вытиравший пот со лба.
— Он опасен, много не болтай, — снова шепнула Лимра и взяла брата за руку. — Говорить буду я, заодно выставлю себя дурочкой.
— Зачем?
— Всерьез не воспримут.
Когда группа приблизилась, как раз показывали фрагмент, где нарисованный огневолосый долол зловеще смеялся.
Эл присел рядом с принцем, закинув стройные ноги на диван, как это сделали дети. От его внимания не укрылась разбитая губа наследника, на что он жестом намекнул подчиненному. Олегу показалось, что подлетевшее одноглазое существо с пушистыми крыльями его сфотографировало.
— Раны не зажили после покушения, — промямлил Завс.
— Не делайте из меня идиота, советник, — холодно отозвался Эл. — Удар свежий. В союзе миров не поощряются физические наказания.
— Мы… не… это всё его дядя! — закричал с неприкрытой неприязнью Завс. — Инаран благоволит ему! И… его слушается магия замка! Понимаете⁈ Мы вынуждены позорно подчиняться этому… дололу!
— Я учту это. Но вернемся к сути вопроса. Амрон, вы были в курсе того, что посещать закрытый мир даже Вам нельзя? Есть правила, которые распространяются на всех, несмотря на титул.
— Нет, — честно ответил Олег, не сразу сообразив, что страж границы обращался к нему.
— Нет? — спросил Эл, при этом сохраняя абсолютно нечитаемое выражение лица.
— Они только запрещали, но не объясняли, почему этого делать нельзя! — быстро вмешалась в разговор Лимра.
— Вот оно как! — Эл тоже многозначительно посмотрел на советника, ещё сильнее посеревшего от жуткого взгляда янтарных глаз. — А что Вы ещё расскажите, принцесса? Я люблю сплетни, и с радостью их послушаю.
— Они с мамой не разрешают нам общаться! — с охотой поделилась Лимра, радуясь возможности досадить Завсу. — Мы потому в закрытый мир отправились, что маму хотели увидеть! Нам лгали и говорили, что она умерла! Акрасу можно с мамой видеться, а почему нам нельзя⁈
— Ваше высочество, Ваша мама из закрытого мира, — терпеливо пояснил Эл.
— И что⁈
— Процедуре стирания памяти без исключений подвергаются все представители закрытого мира, которые имели контакт с жителем из открытых миров.
— Но папа её любил!
— Любовь не может считаться веским аргументом, чтобы нарушать закон.
— Она — наша мама!
— Родство с Вами не давало гарантий, что она не убила бы Вас после рождения. В истории уже бывали случаи, когда мать убивала дитя из-за расовых отличий.
Зеркало разлетелось на осколки и покрылось языками синего пламени. Лимра успокаивающе коснулась плеча брата.
— Что-то не так, наследник? — холодно спросил Эл. — У Вас есть какие-то доказательства, что я не прав?
— А у Вас? — в тон ему спросил Олег, игнорируя предостерегающий жест сестры. — Какие у Вас доказательства, что мать убила бы нас при рождении? Она не убила нас до рождения. Зачем ей было нас рожать, если мы по Вашим словам нежеланны?
— Она не знала кто Вы.
— То есть, Вы хотите сказать, что люди глупые и не распознали в нашем отце чужака?
— Я этого не говорил, — сохранял спокойствие Эл.
— У Вас есть закон, который запрещает нам видеться с матерью, если она этого желает? — продолжил наследник.
— Она желает?
— Давайте проверим. Приведите её сюда, верните ей воспоминания и спросите, хотела ли она, чтобы у неё забрали таких детей, как мы.
Эл впервые усмехнулся и слез с дивана.
— Завс, Вы же не будете возражать, если я пришлю подчиненных, чтобы они объяснили детям что можно делать, а чего нельзя. Заодно познакомят их с законами открытых миров.
— Э-э-э… я считаю…
— Я так и думал, что Вы не откажите мне, — перебил его с хищной улыбкой Эл. — Дети нуждаются в наших знаниях! Еще, в ближайшее время я приеду с проверкой и лично посмотрю, как Вы справляетесь с возложенными на Вас священными обязанностями!
У Завса был вид, словно его ножом в спину ткнули.
Когда стражи границы уходили из зала, советник козликом скакал позади Эла и что-то ему втолковывал, однако страж границы игнорировал весь его лепет. Лимра закрыла глаза и лицом уткнулась в мягкую часть дивана, как только убедилась, что стражи границы всем составом удалились из зала.
— Как хорошо, что он не знаком с Амроном, — сказала она, поворачивая голову. — Иначе тебя раскусили бы…
— Я настолько сильно палился? — положил подбородок на сложенные руки Олег.
— Ты даже говоришь по-другому.
— Тогда надо бежать, здесь слишком много… змей.
— Еще не конец, — ответила Лимра. — Еще ариантка.
— Кто это такая?
— Она тебя видела, надо почистить её память, чтобы стражи границы не смогли о тебе узнать. Ты же не хочешь, чтобы тебя забрали как нас? Или хочешь?
— Нет! Я хочу домой! Что нужно делать?
— Украсть зелье забвения у Одита и как-то узнать адрес ариантки, обманом напоить её зельем забвения…
— Договориться с Одитом без кражи нельзя? Зачем создавать сложности?
— Такие мысли не приходили мне в голову…
Через десять минут они вдвоем стояли в кабинете зоу. Лимра рассказала начальнику стражи, зачем им нужна ариантка и что есть тайны, которые знать советнику Завсу не следовало. Попросила помочь рассчитать дозу зелья забвения и позаботиться о том, чтобы ариантка никогда не вспомнила о своем путешествии в закрытый мир.
Одит слушал её с крайне хмурой физиономией. И пока Лимра упрашивала упрямого зоу, Олег изучал кабинет и наткнулся на отчет, где перечислялись все шалости королевских детей лишь за месяц. Вывод напрашивался неутешительный. Одит вряд ли им поможет, если только ему не предложить нечто такое, что его заинтересует.
Олег взял без спроса отчет и заговорил, частично зачитывая содержимое:
— Обещаем неделю вести себя послушно. Не убегать из замка, не пакостить, не портить имущество, не драться и не создавать вам проблемы.
Лимра быстро повернулась к брату, а её брови едва не слились с началом роста волос. Одит поддался вперед, припустив очки.
— Месяц. И не воровать мои зелья, — хмуро буркнул он.
— Хорошо, месяц мы будем послушными и не воруем ваши зелья, — согласился с условиями наследник.
— За мной, и только тихо, — хрустнул суставами зоу, поднимаясь из-за стола.
Он активировал личный портал, сделанный прямо в картине, и вместе с детьми шагнул в него. Они в одно мгновение оказались на улице, где проживала ариантка. Район принадлежал нелетающим жителям Анрифаля, поэтому особого оживления на улицах не наблюдалось, и появление троицы никто не заметил.
— Как удобно! — восхитилась Лимра.
— Не советую им пользоваться без меня, — нахмурился еще больше Одит. — Умрете раньше, чем разберетесь, как он работает. Тёмный артефакт не предназначен для детстких шалостей.
— Мы и не планировали, — без зазрения совести солгала принцесса.
Присутствие веронов Одит заметил первым и спрятался вместе с детьми до того как их увидели. Из дома выносили завернутое в ткань тело под разговоры случайных зевак. До слуха долетали обрывки фраз, и чаще всего повторялись слова «проклятый» и «ариантка».
— Нет-нет-нет! — осенило Лимру. — Этого не может быть! Они не могли её убить!
— Нам стоит уйти, — осторожно коснулся её плеча начальник стражи. — Если над арианткой поработал проклятый, то лучше не стоять у него на пути.
— Зачем… не понимаю… они же сами её наняли… — никак не могла успокоиться принцесса. — Она же служила им… зачем они убили её?
— Мне очень жаль, — тихо произнес Одит. — Нам стоит уйти.
Он почти активировал портал, когда Олег обратил внимание на тень.
— Я знала, что не стоило браться за это задание…
Неподалеку от них стоял дух черноволосой женщины с густо подведенными черными тенями веками. Она с сожалением и болью смотрела на уносимое веронами тело.
— Я никому не сказала о втором мальчике…
— Кто это был? — спросил Олег её, не замечая удивленных взглядов Одита и Лимры.
Принцесса хотела поинтересоваться, с кем он разговаривает, но зоу остановил её предостерегающим жестом.
— Я не видела его лица, — ариантка обняла себя руками, — я не слышала, как он подошел… как холодно… он всего лишь исполнитель… он не хозяин…
— Ты знаешь кто хозяин?
— Завс… нет… кто-то стоит за ним… кто-то из тьмы… но я не знаю кто это… я никогда его не видела…
Она исчезла, больше ничего не добавив к сказанному.
— Её убил кто-то из тьмы, — повторил Олег.
— Я тоже из тьмы, — хмыкнул Одит. — Из тьмы мог прийти кто угодно из тёмных. Тот же Генлий…
Олег внимательно посмотрел на зоу и возразил:
— Я не ощущаю этого в вас. Вы не такой, как Генлий. Я вижу в вас яркий свет, который едва тлеет в нём.
— Амрон, что ты такое говоришь⁈ — нервно воскликнула Лимра.
Одит долго смотрел на мальчика, даже очки снял, словно глазам не верил.
— Кто ты такой? — глухо спросил зоу.
— Это Амрон, Одит! — встала рядом с Олегом Лимра. — Разве ты не видишь⁈
— Я вижу, что глаза меня обманывают. Ваш брат никогда не договаривался и не шел на уступки, а уж тем более не принимал наказания. И никогда… не видел света во тьме… не видел мёртвых…
— Одит…
Не успела принцесса договорить, как Одит вытащил из кармана бутылочку с чёрной субстанцией. В следующее мгновение зоу выпил зелье и упал недалеко от ошеломленных детей
— Он отравился⁈ — закричал Олег.
— Не кричи! — простонала Лимра, с опаской оглядываясь на дом ариантки. — Он не отправился, а выпил зелье забвение! Я говорила тебе, что ты совсем не похож на Амрона! Он понял, кто ты такой и решил забыть о тебе…
— И часто он так делает?
— Временами… нам его тащить, потому что я не знаю как открыть его портал…