Вернувшись домой, Тарален не застал дома супругу, что насторожило его. Изменение привычек не в её правилах, да и она обычно предупреждала мужа о дополнительной работе. Он связался с Мэл, но подруга не знала о местонахождении Льяри, лишь сказала, что веронка отпросилась, чтобы продолжить лечение наследника.
Оставалось одно место, куда она могла пойти.…
Своих мёртвых вероны сжигали, а память о них сохраняли в семейных склепах за чертой города. Несмотря на величину города, семейных склепов насчитывалось не так уж и много, и являлись они, скорее, архивом, а не местом упокоения. Имена, история, заслуги и генеалогические деревья тщательным образом записывались и учитывались. Любой верон мог отследить, кем и кому являлся родственником, пускай даже родство связывало их тысячи поколений назад.
Сам Тарален считался далеким, очень далеким потомком королевы Дарэлы и самого обыкновенного верона Ролара. Их случай доказывал, что не все королевские дети наследовали титул сразу после рождения. За время длинной жизни у Дарэлы родилось двадцать семь детей, и ни одного из них не признала чаща власти. По сей день, её многочисленные потомки избегали королевской участи. У сестры-близняшки Дарэлы — королевы Дирэлы родился всего один сын Ариэл, он же и стал впоследствии новым королём веронов и отцом Фарада — предшественника Дунгрога.
Подобным родством могла похвастаться половина населения Размараля, однако этому не придавалось особого значения. Нет силы, нет кольца, нет власти.
Из семейного склепа доносились громкие рыдания и причитания:
— Не заживает… не заживает…
Без предупреждения Тарален вошел в склеп и остолбенел. На полу были разложены медицинские принадлежности, а Льяри обрабатывала чудовищно обожженную руку.
— Не заживает, — со слезами сказала она мужу.
— Кто это сделал⁈ — бросился к ней Тарален.
— Агхара… меня атаковал наследник… — слегка не в себе произнесла Льяри и повторила: — Не заживает…
— Льяри… что с твоим дыханием?
— Я… его утратила… я больше не могу лечить! — громко разрыдалась жена, размазывая по щекам слёзы. — Он забрал мое дыхание! Обжог агхарой! Я не хотела этого! Я не хотела! Ему кто-то рассказал о поводке, Тар! О поводке!
— Тихо-тихо.
Из его рта в её устремилось серебристо-белое облачко. Она немного успокоилась, вернув контроль над божественным дыханием, и рассказала о том, что случилось.
— Так значит, огнём он управлять всё-таки может, раз сумел подчинить себе магию замка без активации, — гладил жену по волосам Тарален. — Как же народный совет это проглядел?
— Тар, может… ему изменили не только эволюционные приспособленности, но и его самого? — принимала ласку всхлипывающая Льяри. — Он был… злее… сильнее. Сильнее Искроса.
— Может тебе показалось?
— Нет… даже с порванными кровными узами, я ощутила жар его дара, — она вытерла слёзы и хотела подняться. — Я снова отправлюсь во дворец!
— Льяри, нет! Хватит! — остановил её муж за плечи.
— Я устала, Тар! Мы слепы без кровных уз! Я не вижу и половины того, что видела раньше! Мое дыхание едва тлеет! Сегодня оно едва не погасло!
— Льяри, я не хочу потерять тебя как Миру. Вспомни, что привело к разрыву. Мы не можем ему верить.
Супруга коснулась выбитых в камне имен покойных первого мужа и младшей дочери. По её щекам снова покатились слёзы.
— Он же другой…
— Он сын Инарана! Потомок Конрака! Отравленная ветвь! Ветвь, которая впустила в Размараль тьму!
— Ты прав… но его дар был так ярок. Зов был так силён. Если бы у меня были с ним кровные узы, агхара не обожгла бы меня. Он бы всё понял. Я бы сумела ему объяснить.
— Льяри, я понимаю, что ты испытываешь, и как сильно твоя сущность рвется к нему, но это ловушка. Мы уже когда-то ошиблись, доверившись Искросу, больше этого не повторится. Родится новый наследник, от другой ветви, верон из народа. И мы восстановим кровные узы с новой ветвью королевской семьи. Чистой, незапятнанной тьмой.
— Но когда это случиться? Сколько еще лет мы должны ждать?
— Столько сколько потребуется.
— Не погаснет ли наше дыхание раньше…
Тарален снова обнял супругу и прижался губами к красной макушке.
Он и сам не понимал, что происходило с наследником. Даже если учесть тот факт, что на него воздействовали с помощью магии, Амрон не мог атаковать веронов. Не существовало магии, способной изменить за один день сущность. Картина не складывалась. Пробитый купол, а теперь еще и агхара обжигала веронов, у которых к ней иммунитет. Такое теоретически могло произойти, только если… мальчик никогда раньше не встречал других веронов.
— Иди домой и поспи, — погладил жену по спине Тарален. — У тебя был тяжелый день, я сам во всем разберусь.
Она послушно встала, но у самого выхода остановилась.
— Тарален, Амрон привел в наш мир человеческого ребёнка и… мальчику не навредила агхара, когда наследник вспылил и призвал её.
— Ты уверена?
— Да. И Амрон едва не сжёг всех слуг в гневе, но он опомнился, и агхара никому из них не причинила вреда и залечила ожог Одита.
— Агхара — боевая магия, не целительная…
— Я не ошиблась в том, что увидела. Я никак не могу этого объяснить, но знаю, что почувствовала.
— Я разберусь, — повторил Тарален.
Льяри кивнула и вышла.
В магазине одежды Юлиан с сожалением просунул палец в дырку штанов и посмотрел на стоимость новых.
— Я куплю, — со спины подошел к нему Тарален.
— Я… сам… — замялся Юлиан, не вовремя вспоминая, что денег ему хватит только на носки… один носок.
— Я куплю, — повторил верон, набирая ворох одежды по размеру человека.
— Чувствую себя какой-то содержанкой, — с грустью произнес Юлиан, однако, не возражая против щедрости верона.
Тарален усмехнулся:
— Тебе платят ниже прожиточного минимума, потому что Завс имеет связи в совете магов и пробил гнусный закон о вашем содержании.
— Зато сам едва шевелится от тяжести украшений, — недовольно буркнул человек, пока Тарален оплачивал его покупки. — Может, начать брать взятки как Шэй?
— Тот змеехвостый, который себе на похороны копит?
— Он и вам об этом сказал?
— Да, когда я спрашивал, где тебя можно найти.
— А… для чего вы меня искали? — с подозрительным прищуром уточнил Юлиан.
— Не хочешь в гости? Я там еды человеческой прикупил.
Вместо юноши ответил жадным урчанием его желудок.
— Ты когда последний раз ел нормально?
— У нас работают неадекватные дебилы, — признался Юлиан, опустив горестно голову, — они считают, что очень смешно менять таблички с едой. В итоге у половины состава несварение, некоторых увезли с отравлением. Нико так вообще кислоты подлили, хорошо, что от его супа сдох таракан — в буквальном смысле расплавился.
— Их не останавливает присутствие стражей границы?
— Нет. Мы стражей и не видели толком, нам дали карту с их настоящим местоположением и приказали, чтобы мы держали от них подальше. Вот мы и держимся.
— Идем, транспорт ждет.
Во время поездки Тарален позволил человеку вдоволь пожаловаться на неадекватных коллег. И только оказавшись под защитой стен и магии, Тарален сменил тему на волновавший его вопрос:
— Ты был, когда наследник напал на мою жену?
Юлиан как раз доедал второй бутерброд и отвернулся.
— Был… — не сразу ответил юноша, — только я не понял, чего Амрон взбесился. Про какой-то поводок говорил и рабство. Нас едва всех не поджарил. Если бы не Одит, точно бы поджарил. Но…я не смог остаться в стороне, когда… дядя избил его.
— Избил⁈ — поднялись брови у Таралена.
— Я случайно увидел, как Генлий врезал ему по лицу. Я хотел незаметно забрать забытую сумку. Вот и стал свидетелем «воспитательной» беседы. Не знаю… это какой-то неправильный метод воспитания. Неудивительно, что мальчик нервный. После разговора с дядей, он мне расческу в прах развеял.
— Как это произошло?
— Ничего необычного, я просто решил его расчесать.
— Из расчёски точно не полилась вода? — поддался вперед Тарален.
— Нет, она обуглилась и рассыпалась прахом. Что не так?
— Я просто выясняю последствия покушения, — солгал верон. — Ты ничего странного в нём еще не заметил? Может, что-то в поведении было не так? Или он говорил как-то непривычно и странно?
Юлиан коснулся подбородка и задумался.
— Вроде нет… хотя, он забыл, что я человек. Это важно?
— Ты уверен?
— Да. Он казалось, удивился, что я человек. И это прозвучит странно, но мне показалось, что он от нас шарахался, словно впервые видел. Имена не называл, хотя обычно всех по имени помнил. Может, ему память повредили?
— Мы это выясним.
— Вы подозреваете, что это был не Амрон? — осенило Юлиана.
— Нет. Я тебе уже говорил, что второго наследника быть не может.
— Но почему? Всё сходится! — юноша хлопнул себя по ладони кулаком. — Ах да! Еще Шэй знает ваш язык и заметил, что у него странный акцент. Нико еще пошутил про выбитые зубы…
— Юлиан, существо высшего порядка невозможно спрятать, — напомнил Тарален. — Это как попытаться спрятать город.
— Даже если он живет в закрытом мире? Он появился как раз, когда привели его мать. Что если он жил с ней?
— Откуда тогда наш язык знает? Если он не имел контактов с нашей расой, то языка мальчик знать не может.
Юлиан почесал затылок.
— Как же акцент…может, на нём был переводчик, а мы его не заметили…
— Может, шутка про выбитые зубы недалека от истины? Юлиан, я повторю еще раз, существо высшего порядка нельзя спрятать даже в закрытом мире. Он слишком силен, чтобы его не заметили. И давай рассуждать логически, если мы столкнулись со вторым наследником, то получается, что его не опознали отец и дядя. Никто из них не заметил разницы. Мало того, он одурачил стражей границы, всю прислугу и мою жену.
— Кольцо…
— Что кольцо? — напрягся Тарален.
— У Амрона бирюзовый камень, а у этого синий, как пламя! Вот!
И снова холодная змея проползла по внутренностям верона.
— Кольцо подделка, — упрямо произнес Тарален. — Амрон носит ненастоящее королевское кольцо. Поэтому вероятно Завс поменял цвет кольца под цвет пламени, чтобы прикрыть обман.
— Тогда посмотрите запись!
Юлиан извлек из сумки прозрачную табличку, какое-то время пощелкал по экрану, чтобы повернуть изображение к Таралену. Верон взял табличку и внимательно изучил кадры покушения на наследника видом с крыши, мысленно отмечая время нападения. Затем он полистал еще несколько кадров, слитых в сеть.
— О, это он разговаривает с командиром стражей границы, — заметил Юлиан. — Я сам еще этого не видел. Прислушайтесь, как он говорит.
Но Таралена интересовал не странный акцент наследника, а направление взгляда Завса. Советник смотрел на мальчика с таким неподдельным ужасом, словно с Элом разговаривал сам повелитель бездны. Второй наследник или же мирайя? Страж границы не выдал бы мирайя при свидетелях. Однако, непонятно, как ему удалось подчинить магию дворца и пламя агхары. При всей их силе, веронская магия мирайя неподвластна. Или же искусная иллюзия? Тогда объяснялось целительное воздействие огня, и как мальчик узнал про поводок. Неужели мирайя решили вмешаться и подослали своего агента сразу после решения совета магов? Если так, то дальше копать опасно.
— И что это доказывает? — вслух задал вопрос Тарален.
— У меня кончились аргументы, — сдался Юлиан в шаге от победы и жадно посмотрел на еду.
— Ешь, а что не доешь, возьми с собой.
— Эм…
— Ты содержанка, — пошутил Тарален. — Расслабься и наслаждайся.
Юлиан неловко улыбнулся, беря еще один бутерброд и не замечая, каким напряженным и встревоженным выглядел верон после беседы.