После того, как Олег повторно едва не пострадал, не только у Яны, но и у дяди Евгения развилась паранойя. Яна соврала коллегам и начальнику о внезапном исчезновении сына, сказала, что увела его сама. Евгений не расставался с пистолетом, пока оружие не отобрал дедушка Геннадий. Он сказал сыну голову полечить, пока его врачебная практика медным тазом не накрылась. Бабушка за ручку водила Олега в школу. Со школы его обязательно кто-нибудь встречал.
Но можно ли скрыться от инопланетян?
Родственники всерьез обсуждали возможность переезда, но Олег понимал всю бесполезность данной затеи. Инопланетяне должны забыть о его существовании, но как это сделать? Они же как-то умели стирать воспоминания, вот и о нём все должны забыть…
— Олег, можно тебя на минуту? — позвала Яна сына в свою комнату.
Она залезла в нижний ящик комода, откуда достала красный ползунок и чепчик.
— Это ты принес и положил? — спросила мама с тревогой.
— Нет, — недоумевал Олег. — Разве это не мои детские вещи?
— Ты носил синий комплект, у меня фотографии сохранились, — отрицательно покачала головой Яна. — Но я не помню, откуда взялся зеленый и красный. Они… стирались, понимаешь? То есть их носили.
— С чего ты взяла?
— Глянь на пятно, — она показала красный ползунок, — как будто что-то пролили. Черника или смородина…
— Может бабушка принесла? — все сильнее хмурился Олег.
— А это? — мама развернула из цветастой ткани три перевязанных красной, синей и зеленой лентой иссиня чёрных локона. — Я точно помню, что перевязала твои волосики синей лентой… а этих совсем не помню. Да и зачем… не понимаю…
— Мам, спроси у бабушки. Она же у нас хозяйничает, как у себя дома…
— Еще посмотри на фотки…
Она достала семейный альбом и, быстро полистав, ткнула в младенца в синем ползунке.
— Тебе не кажется, что с ними что-то не так?
Олег взял альбом и провел пальцами по странице. Прямо на глазах изображение поплыло и на его месте проявилось другое. На фотографии лежало трое младенцев, а не один. Весь альбом засветился, меняя искаженную реальность на истинную.
— Боже мой…
— Мам…
Она забрала альбом и, пролистывая его так, словно видела впервые.
— Я… вспомнила… я хотела назвать её Кристиной, а его Лёшей, — по её щекам покатились слёзы. — Я уже собиралась их записать, когда… когда…
Ее щеки и открытые участки лица покрылись синими линиями, а следом за ними проявились незнакомые Олегу письмена. Глаза засветились, как у него. Мальчику даже показалось, что синие линии вступили в противостояние с письменами. Детская одежда в её руках меняла цвет на синий и снова возвращалась в прежний.
— Мама! — позвал Олег и хотел взять её за руки.
— Не трогай, не то усилишь её! — остановила мальчика Алирая, появляясь за спиной его матери. — Она не справится с нашей магией и разнесет полквартиры!
В какой-то момент письмена победили, а линии исчезли с тела его матери. Яна закрыла глаза и, казалось, уснула сидя.
— Разве воспоминания не исчезли? — хмуро спросил Олег.
— Воспоминания всегда можно восстановить, даже если выпито зелье забвения, — ответила Алирая.
— Почему она вспомнила?
— Она чувствует своих детей, — отвечала веронка, присаживаясь рядом со спящей Яной. — Иногда видит во снах. Поэтому на случай восстановления воспоминаний, на ней поставили метку, чтобы они не причиняли ей боль и не мешали жить. Смотри, что происходит.
Альбом вновь приобрел обманчивый вид, а детские ползунки изменили цвет на синий.
— Когда она проснется, снова будет помнить только о тебе, — пояснила Алирая.
— Меня не должны были с ней оставить? — Олег погладил спящую маму по руке.
— Нет, по правилам союза миров, тебя должны были передать отцу, как твоего брата и сестру. Ты здесь… чужой.
— Что же им мешает снова меня закинуть в червоточину, как в прошлый раз?
— Твой дар.
Олег вздрогнул, вспомнив выжженные глазницы рогатого.
— Но здесь мой дом! Я хочу, чтобы они обо мне забыли!
— Так научись, ты укрепил канат, знаешь дорогу.
Она исчезла до того, как Олег задал ей новый вопрос. Научиться чему? Стиранию памяти? Сокрытию? Чему он должен научиться? И главное у кого?
— Укрепил канат, — повторил мальчик, призывая нить, что связывала его с братом.
Алирая была права. Если на крыше связывающая его с братом нить тускло сияла, то сейчас она ярко пылала, но дотрагиваться до неё Олег поостерегся. Да и количество нитей увеличилось на одну… яркую незнакомую с приятной доброжелательной мелодией. Чья она? Неужели того юноши, которого он спас? И она была достаточно сильной и крепкой, чтобы с её помощью можно было перемещаться.
Олег отправился в ванную, взял небольшой таз и наполнил его водой, чтобы затем поставить на кухонный стол. В конце концов, у него имелся иной способ узнать последние события из Размараля. Чужие воспоминания всегда в его распоряжении.
Первым делом он просмотрел новую нить. Владелец нити мирно лежал, пока светловолосый вердан брал у него кровь из вены и проверял её с помощью каких-то приборов. Значит, с человеком всё хорошо — его жизни ничего не угрожало. Олег искренне этому порадовался.
После просмотра новой нити Олег переключился на брата…
Ухо горело от оплеухи. Генлий ворвался в его спальню и с размаху врезал принцу. Едва посмевшую заступиться за брата Лимру дядя выгнал за дверь подзатыльником, как и всех слуг.
— Ты идиот! — закричал Генлий. — Ты хоть понимаешь, что ты натворил⁈
— Я спас друга! — огрызнулся Амрон, за что вновь получил по уху.
— Ты идиот! — повторил дядя. — Ты зачем его воскресил⁈
— Он мой друг!
И вновь голова дернулась от удара. Из носа потекла кровь.
— Ты, мать его, правитель! — орал Генлий. — У тебя нет родственников и друзей! У тебя есть только ресурсы, которыми ты должен учиться пользоваться! Он был твоим оружием, а ты его бездарно просрал!
— Неправда! — закричал Амрон. — Я спас его!
— Пришлют проклятого и твоего человечка, как не бывало! Разрубят на куски так, что воскрешать нечего будет!
— Но за что⁈ У нас тысячи способностей, почему именно из-за него подняли такой всенародный вой⁈ Я не понимаю!
— Не понимаешь⁈ — Генлий снова хотел ударить Амрона, но передумал и встал к окну.
Он закурил и стоял какое-то время, глядя на горизонт и успокаиваясь. На заднем плане звучали новости, где сообщалось о нападении неизвестного хищника в веронской столице. Личность жертв не разглашали и не называли, к какой расе они принадлежали.
Амрон всеми силами старался не заплакать. Получать по шее обидно и больно, даже если понимаешь, что били за дело. Отец всегда только кричал и никогда не применял физические наказания, Генлий сначала бил, а затем объяснял за что. Все обитатели королевского дворца обходили эксцентричного брата Инарана стороной и не смели ему перечить. Даже прихвостни Завса опасались его гнева. Долол и убить мог просто за косой взгляд, а с силой Генлия хватит и щелчка пальцами.
Когда дядя вновь заговорил, его голос звучал спокойнее и уравновешеннее:
— У нас, тёмных, огромный арсенал проклятий, боевой и убийственной магии, чем не можете похвастаться вы, так как у вас магия направлена больше на созидание, чем на разрушение. Но! — высоко поднял палец Генлий. — У вас есть одна единственная способность, которая внушает нам страх. И это возврат зла. Мирайя скрывают точное количество обладателей возврата зла в их мире, так как они — последняя оборона на тот случай, если пробьют барьер Воскрешенной. Демоны, между прочим, отслеживали местоположение её сына, чтобы даже случайно с ним не пересечься. Оттуда, где был он, тёмные бежали в панике.
— Но его всё равно убили, — вытер нос Амрон.
— Я бы не говорил об этом с такой уверенностью, — почесал бровь Генлий и выдохнул облако дыма. — Чтобы убить обладателя возврата зла, его надо лишить всех запасов магии и полностью истощить, чтобы он не мог воспользоваться даром. А это крайне тяжело, так как дар работает даже при маленьких запасах магии, как у твоего человечка. Но не это самое страшное. Возврат зла всегда возвращает ответку, отчего и получил такое название. То есть, если кто-то решит дистанционно убить твоего человечка, последнее что он получит в ответ — это смерть. Неважно чем и на каком расстоянии человечка попытаются убить, все участники нападения сдохнут.
— Даже высшие? — с сомнением уточнил Амрон.
— Даже высшие, — согласился Генлий, стряхивая пепел прямо на пол. — И у тебя в руках было такое грозное оружие, а ты его просрал. Кольца с его магией расхватали, едва они появились на прилавке. Но мы только зря потратили ресурсы. Теперь молись, чтобы не явились высшие и не устроили в твоем мире побоище.
— Странно, что они его не убили, — потер ушиб Амрон. — Ведь у них была прекрасная возможность, пока его слабо охраняли. Даже если у них были подозрения, зачем они дождались прихода Пламенеющего?
Генлий прищурился и сильно затянулся дымом, внимательно рассматривая племянника. Затем его лицо озарила догадка:
— Они были неуверенны, что дар у человека, поэтому его не убили. Его проверили. И раз с их стороны нет никаких телодвижений, значит, поиск продолжается, а человек им нужен живым, так как он может привести к источнику.
Амрон старался ничем себя не выдать и даже не шевелится. Если дар не у Юлиана, значит, им обладал Олег. Объяснялось, как ему удалось исцелить человека от яда, ведь даже божественное дыхание не избавляло от воздействия проклятия адманов.
— Он пользуется даром за счет кровных уз, из той сети, что пользуешься ты сам, — продолжал Генлий, — Гениально. Я и забыл о такой возможности кровных уз. Правильно, что молчишь. Молчи и дальше.
Принц поднял вопросительный взгляд.
— Значит, Пламенеющего прислали охранять не человека, — закурил повторно дядя, — И совет магов не ищет источник, значит, тоже заинтересованы, чтобы истинная личность обладателя возврата зла не была раскрыта до того, как его перевезут к мирайя. Возможно, что мирайя сами его заберут.
— Совет магов знает… — произнес Амрон, — по крайней мере, некоторые из них.
— С этого места поподробнее.
— Конклав серого созвездия перебил возврат зла.
— Вот же… идиоты! — Генлий раздавил в руке сигарету. — Вот за это я и ненавижу серость. Они не мыслят дальше собственного кармана.
— Я не понимаю. Разве мы были не на одной стороне? Разве возврат зла не наше оружие?
— Если ты восстановишь кровные узы с народом, Размараль навсегда закроют для чужаков, как и мир мирайя. То есть закроют кормушку, — дядя громко хлопнул в ладоши. — Серость живет здесь и сейчас. Они не думают о том, что их потомкам жить будет негде, главное им сейчас хорошо. У них нет в запасе тысячелетий, как у тебя. У них максимум пять сотен лет жизни, и это при хорошем раскладе.
— В таком случае они могли просто выдать его демонам.
— Не посмеют, — криво усмехнулся Генлий, наклоняясь к племяннику. — Если они это сделают, они развяжут руки наследнице Воскрешенной, а она с удовольствием укажет на них до того, как дебилы рот раскроют. Их четвертуют, воскресят и еще раз четвертуют. А серость труслива. Знаешь, скольких так казнили за мгновение до того, как они связались с демонами? Наследницу Воскрешенной не просто так бояться и ненавидят. Ей, конечно, далеко до предшественницы, но она делает успехи.
— Но почему она сейчас их не устранит? — следил за дядей взглядом Амрон. — Она же знает их поименно!
— Потому что нужны определенные условия, при которых ясновидящая такого высокого уровня может вмешаться. Она видит множество картин будущего и вынуждена сохранять стабильность. Поэтому вмешивается только в крайних случаях, когда по-другому нельзя.
Амрон отвернулся от дяди и сел на высокий стул.
— В этот раз тебе повезло, — Генлий кольцом выпустил дымок и взял племянника за основание волос, — что твоего друга не обнаружили. В следующий раз удача может отвернуться от тебя. Сейчас ты ждешь, когда откроют мир мирайя, и ты сможешь получить указания от Воскрешенной. Тебе понятно?
— И ничего не делать? — скосил взгляд Амрон.
— Ты не дорос для того, чтобы на равных сражаться с монстрами, которые тысячелетиями враждуют с вашей расой. Они тебя в порошок сотрут. Какое бы ты решение не принял, оно будет проигрышным, потому что они его предусмотрят.
— Я понял, дядя, — опустил голову принц.
— Еще один момент, — Генлий снова наклонился к племяннику и развернул знакомый ему свиток. — Знания предков захотел получить? Даже не думай об этом. Ты в курсе, что Искрос едва не подох, пытаясь их заполучить? Он провел в храме месяц, а вернувшись, еще месяц восстанавливался израненный и полностью опустошенный.
— Но если предки подскажут…
— Не подскажут, — перебил мальчика Генлий. — Ты имеешь неправильное представление о знаниях предков. Тебе не вольют знания в твою глупую голову, — он больно ткнул пальцем Амрону в лоб. — Они откроют тебе генетическую память, которой обладают мирайя. Мирайя рождаются с ней и помнят то, что помнили предшественники. Одна маленькая загвоздка. Твое тело не сможет повторить того, чего никогда не умело. В том числе и какие-то магические приемы. Тебе всё равно придется им обучаться, даже если ты подсмотришь их в памяти предков. Риск сдохнуть, того не стоит. У тебя нет силы Искроса, чтобы пройти ритуал. Не забывай, что ты — самый слабый правитель из всех королей веронов, а Искрос был самым сильным.
— Дядя, папа мало, что мне рассказывал о кровных узах…
— Все-таки хочешь предупредить друга об опасности? — сделал вывод Генлий.
— Если это возможно.
— Возможно, — отошел к стене Генлий и вытащил топор из куклы. — Считай, что кровные узы — это огромная засекреченная сеть, к которой имеют доступ только те, кто с тобой связан. Её практически невозможно отследить и увидеть. В свое время Искрос создавал подсеть, где проводил совещания с нами, перенося только наши образы к себе.
— Как в ученической сфере?
— Что-то вроде того, но мы переносились не в сферу, а в его сознание, — задумчиво крутанул топор Генлий.
— И вы так умеете? — повернулся к дяде принц.
— Нет, потому что я — долол, не верон, — Генлий проверил остроту лезвия и, поморщившись, воткнул в стену. — И поэтому я не могу тебе полностью рассказать, как они работают. Тебе придется самому с этим разбираться. И даже не думай о памяти предков. Я тебе сдохнуть не позволю. Понял? — он подошел и фамильярно похлопал Амрона по голове.
Глаза Генлия сузились.
— Скажи мне имя твоего друга, — внезапно приказал дядя.
Амрон плотнее сжал губы.
— Отвечай.
Принц упрямо молчал, а Генлий довольно кивнул:
— Молодец, ты понимаешь, что ты сделал сейчас?
— Обошел приказ старшего, — ответил Амрон.
Дядя снова кивнул.
— Как ты это сделал, ты понял?
— Подумал, что рассказывать опасно даже вам.
— Делаешь успехи. Вероны не рабы, и они не будут слушаться тебя беспрекословно. Чтобы они тебя слушались без тени сомнения, они должны тебе доверять и уважать. Нет доверия, нет послушания. Поэтому так важно для тебя восстановить репутацию, а у тебя она подгажена так, что даже я не знаю, как её исправить.
Амрон снова опустил голову. Чтобы он ни делал, получалось только хуже. Принц думал, что хотя бы появления брата-близнеца что-то изменит в его жизни, но кто знал, что у Олега окажется возврат зла и не сахарный характер. Мало того, что отношения с народным советом ухудшились, так еще и дар Олега кучу трупов оставил и привлек внимание самой жуткой тёмной расы.
— Вернемся к проблеме, — развернул стул Амрона к себе Генлий. — Сейчас очень важно сбить твоих врагов со следа, направить демонов в другом направлении. Мы упустили эту возможность и сейчас они перероют весь Размараль для того, чтобы найти твоего таинственного друга.
— А что если они не найдут его в Размарале? — рискнул спросить Амрон.
— Возьмутся за твое окружение, — пожал плечами Генлий, — кого-то будут пытать, кого-то убьют. Возможно, что до Завса доберутся, если он придет в себя… убивать его не советую. В случае его смерти тебя ждет поводок, так как он — осведомитель совета магов.
— То есть они все равно найдут источник?
— Если мы их не собьем, то да. Вопрос времени. Всё, что мы можем сделать в данной ситуации, это растянуть время на поиски и дождаться поддержки мирайя.
— Что они сделают с ним, если найдут? Убьют?
— Скорее всего. Если ты восстановишь кровные узы с веронами, каждый верон в сети будет иметь возможность использовать возврат зла, как это делает твой человечек. Этим ты создашь неприступную оборону своего мира. Поэтому в интересах демонов, найти источник и ликвидировать его до того, как будет поздно и след окончательно затеряется среди веронов.
Амрон сполз на пол. Если враги всполошились из-за обычного верона, то, как же они отреагируют, если узнают, что источник на самом деле истинный наследник? Что будет с Олегом и его человеческой семьей?
— Но как они вообще поняли, что у Юлиана кровные узы? — поднял взгляд на дядю Амрон. — Он же человек.
— Они не знали, он сам себя выдал.
— Но если они убьют источник… родится же новый. Сила же возвращается назад.
— Возвращается, — кивнул Генлий, — но условия меняются. Новый обладатель возврата зла может родиться среди мирайя, где этот дар распространен, как случилось с наследницей Воскрешенной. Сейчас для демонов главное не допустить развитие дара у веронов. Устранить его в зачатке, чтобы он не пустил корни.
— Вы говорили, что возврат зла всегда присылает ответку, как же они собираются устранить источник?
— Они найдут смертника, который призовет проклятого, а от проклятого, — дядя вздохнул, — даже Пламенеющему не уйти. А так как проклятый, по сути, является страдающей душой, то на него не подействует возврат зла.
— Проклятые не всемогущие.
— Смотря какие. С красными и синими косами проклятые опасны, но от них еще можно удрать и избавиться лет на десять, но если пришлют изумрудную… — Генлий показал жестом, словно состригает что-то ножницами. — Пока враги не знают личность твоего друга, он в безопасности. Но если он себя или ты его рассекретишь, ему конец.
— Память предков…
— Еще раз повторяю, риск не стоит твоей смерти.
— Но что мне тогда делать⁈ — сорвался на крик Амрон. — Я не хочу, чтобы кого-то еще убили!
Прежде чем ответить Генлий снова больно ткнул принца в лоб:
— Позволь думать за тебя старшим и не мешай своими глупыми выходками, вроде воскрешения человека. Ты даже не представляешь насколько был близок к раскрытию личности друга. Если я понимаю, что без возврата зла ты не мог исцелить или воскресить человека, то это понимают и твои враги. И скорее всего они будут тебя провоцировать, чтобы ты призвал друга, чтобы выдал его.
— Будут убивать… — сглотнул Амрон.
— Не исключаю. Конечно, присутствие Пламенеющего сильно ограничивает их телодвижения, но они изворотливы.
— Вот бы хранители миров были живы, — сжал губы Амрон. — Они бы точно нам помогли.
— Не ожидай чуда, — усмехнулся Генлий. — Тебе неоткуда ждать помощи. Даже мирайя сейчас тебе ничем не помогут, а уж тем более тебе не стоит ждать чудесного возвращения хранителей миров.
В комнату к принцу ворвался Инаран и опешил, взглянув на лицо принца.
— Зачем ты избиваешь моего сына, Генлий⁈ — рявкнул он и присел возле Амрона, дотрагиваясь до его ссадин.
— Наябедничала язва мелкая… — вполголоса проворчал Генлий, а затем громко произнес: — Я жалею, что тебя мало дубасил в детстве, может быть, мозгов прибавилось бы. Оттого, что ты не держал язык за зубами и отнес человека в больницу, у нас образовалось куча проблем.
— О, ты бы оставил его умирать! — огрызнулся Инаран.
— Он и так уже умер, а то, что воскресло, не является человеком, — отрезал Генлий.
— Хватит! — поднялся Инаран и закрыл собой сына. — Возвращайся к себе в мир!
— Поздно, братец, поздно, — снисходительно похлопал брата по щеке долол. — Я не уйду и пацану твоему совершить самоубийство не позволю.
— О чём ты говоришь? — отстранился отец.
— Ты в курсе, что твой сынуля решил, что ему поможет память предков разобраться со всеми его проблемами? Или он тебя не посвятил в свои планы?
Инаран в ужасе развернулся к сыну и встряхнул его за плечи.
— Не вздумай этого делать!
— Ты его не остановишь, — хмыкнул Генлий. — А вот я могу.
Дядя закурил еще одну сигарету и покинул комнату принца, оставив его наедине с отцом.
— Амрон…
— Я не хочу, чтобы еще кто-нибудь погиб! — закричал принц. — Я должен хоть что-то сделать!
— Искрос столетия готовился, чтобы пройти ритуал и едва не умер, — мягко коснулся лица мальчика Инаран. — Прошу тебя, не ходи в храм.
— Тебе не следует беспокоиться, — ударил по руке отца Амрон и поморщился. — Я даже дверь не могу открыть в храм… я же самый слабый наследник в роду.
Сбежать от отца ему не позволил барьер совета магов, поэтому всё, что он смог сделать: спрятаться на балконе. Однако Амрон чувствовал его взгляд и боль. От тревоги отца и его страха к горлу подкатывала тошнота. Трудно игнорировать родительские чувства при кровных узах, особенно когда не в состоянии от них убежать, скрыться, чтобы болезненная острота чужого волнения и заботы ослабла и прекратила беспокоить…
— Прости… — выдохнул принц, закрыв глаза. — Я, правда, не знаю, что мне еще делать. Я не знаю, у кого спросить совета и у кого просить о помощи. Я хочу защитить тех, кто мне дорог.
Отец приблизился и положил ему руки на плечи.
— Сынок… иногда надо принять то, что ты не можешь изменить.
— Разве память предков не помогла твоего брату? — повернулся к нему Амрон.
Инаран ласково погладил сына по волосам.
— Я был маленьким, когда Искрос прошел ритуал. Он так же как ты думал, что память предков поможет ему разобраться со всеми проблемами. Но после их получения… он предал Алираю и позволил моим братьям… — отец болезненно поморщился. — После ритуала брат узнал нечто, что поставил выше их жизни… выше своей жизни.
— Он же прожил еще долго после исчезновения Алираи.
— Но был похож на живой труп и мне теперь кажется, что он ждал, когда его, наконец, убьют. Поэтому я не хочу, чтобы ты проходил ритуал. Никто не знает, что ты там встретишь, потому что никто никогда не рассказывал, что происходило там… по ту сторону.
— Все короли проходили этот ритуал.
— И менялись, а я хочу, чтобы у тебя было детство… хотя бы маленькая его часть.
Инаран присел и обнял сына. Амрон прижался к отцовскому плечу и закрыл глаза.
Олег провел рукой по воде, прерывая связь. Он увидел достаточно, чтобы понять, что из открытого им ящика Пандоры полезли ужасы.
Один визит брата и сестры внес хаос в его жизнь. Они запустили события, которых он не желал. Отворачиваться, отрицать дальше бесполезно. За ним началась охота. Привычному миру пришёл конец.
— Алирая, ты здесь? — позвал Олег, не зная, отзовется ли она.
— Да, мой повелитель, — возникла тень позади него.
Он обернулся к ней, однако её лицо не отражало никаких эмоций.
— Что ты думаешь о затее Амрона? — спросил мальчик. — Тоже считаешь, что это было глупо с нашей стороны надеяться на память предков?
— Для тебя опасности в ритуале нет. Все короли всегда возвращались со знаниями, которые помогали им выжить. Мой муж неправильно распорядился полученными возможностями. Не надо равняться под него.
— Что я там встречу?
— Не что, а кого, — поправила его Алирая. — Ритуал — это первая встреча с хранителями миров, а еще точнее, с Воскрешенной.
— Но она же мертва, — припомнил один из разговоров брата с Генлием Олег.
— Зато жива её преемница. Не стоит её недооценивать из-за юного возраста. Преследующее тебя зло не просто так перекрыло путь в мирайский мир.
— Они не хотят, чтобы мы встретились с ней?
— Да. Она намного опаснее тебя. И на данный момент ритуал единственная возможность с ней поговорить.
— И она поможет мне?
— Она может подсказать, как одурачить преследующее тебя зло, но остальное зависит от тебя.
И словно зная об его сомнениях, Алирая добавила:
— Получишь память предков, когда будешь к этому готов.
Олег же себя готовым не чувствовал.