Размараль
На небольшую округлую площадку, ведущую к входу в королевский замок, вышел синекожий и желтоглазый мальчик лет десяти в чёрной одежде пажа со смешной цветастой шапкой с сиротливо торчащим пером.
Держа в руках листовки с изображением юного наследника, маленький паж Сэл посмотрел вниз с площадки, судорожно сглотнул и отошёл подальше от края.
На первый взгляд Завс дал Сэлу простое задание — расклеить листовки на оживленных улицах столицы. Но когда строилась столица, вероны древности мало задумывались о нелетающих иномирянах. Узкие мосты не приспособлены для перемещения: с них легко сорваться и превратиться в лепешку.
— Меня уволят, — мрачно констатировал паж, с трудом сдерживая дрожь в коленях.
До того как попасть в мир веронов Сэл жил в бедной стране, голодал и питался объедками с помойки. Устроенный родственниками во дворец он ощутил себя в раю. Обноски сменились на чистую аккуратную одежду, а скудная пища — на сытный обед в королевской столовой. После голодного прошлого Сэл никому не признался, что панически боялся высоты.
К пажу подошел один из новеньких стражников и взглянул вниз.
— У тебя тоже сводит желудок от одного взгляда туда? — спросил человек и представился: — Я — Юлиан.
— Ответственный по волосам принца? — заметил Сэл и повеселел.
— Эм… да, — без удовольствия взглянул на расчёску Юлиан. Судя по растерянному виду, он совершенно забыл о ней.
— Я — Сэл — паж Мраны. И я бы с удовольствием поменялся с тобой местами. Принц хоть и вспыльчивый, но хороший и добрый.
— Может, я могу помочь тебе? — Юлин ткнул пальцем в сумку.
— Было бы неплохо, — легко согласился Сэл. — Мне надо расклеить листовки на оживленных улицах города, — и указал вверх, где в большом количестве летали вероны.
Юлиан присвистнул и взял одну листовку из сумки.
— Не проще ли объявить о церемонии в прямом эфире?
— Проще, но вероны не смотрят новости, в которых упоминается Завс — они его не любят.
— Почему не поручили расклеить кому-то летающему?
— Все разлетелись и разбежались… а я неудачно попался… — пояснил мальчик, не уточняя деталей.
Среди слуг в замке установилось негласное правило: при появлении Завса прятаться. Юлиану еще предстояло узнать, что Завс любил раздавать глупые и трудновыполнимые задания, а в случае невыполнения со скандалом выгонять подчиненных. И горе тому чье имя Завс запомнил.
— Сейчас что-нибудь придумаем, — новенький осмотрелся и заметил стайку играющих в воздухе веронских детей. — Эй! Вы! В воздухе! Летите сюда! — крикнул он и подпрыгнул на месте, привлекая внимание детворы.
— Ты спятил⁈ — Сэл обнял сумку так, словно она могла его защитить.
Но вместо детей к Юлиану подлетел взрослый тёмноволосый и кареглазый верон:
— Тебе жить надоело⁈
— Я всего лишь хотел с ними поиграть, — невинно оправдался юноша.
— В тебя точно сейчас полетит молния… — шепнул Сэл.
— Держись подальше от наших детей, самоубийца! — с рычанием предупредил верон, взяв юношу за грудки одной рукой и без труда подняв над землей.
— Ладно-ладно! Я солгал вам! Я просто хотел помочь этому мальчику расклеить по городу листовки, а вашим детям было бы совсем несложно разнести их, — Юлиан указал на Сэла и добавил: — Он — паж Мраны.
Не спрашивая разрешения, верон грубо забрал из рук человека листовку.
Юлиан сомневался в успехе. Считалось, что поладить с вероном — задача из непростых. Ходило немало слухов о том, что они плохо сходились с представителями других рас и предпочитали компанию родичей. Их расовая сплоченность вошла в легенду. Обидел одного веронов, значит, обидел всех. Иномирян в столице не жаловали и не давали официального гражданства: ни брак, ни связи, ни поддержка совета магов не помогала переубедить упрямых веронов.
— Демонстрация силы принца? — фыркнул размаралец после того, как закончил чтение и поставил человека на пол. — Какая глупость, только советник Завс мог придумать подобную чушь!
— Наша работа — не задавать вопросы, — пожал плечами Юлиан и продемонстрировал расчёску. — Я вообще волосы королевские расчёсываю…
— А следовало бы задать, — жестко перебили его. — Такими темпами ваша раса скоро думать разучиться.
— Я не вы, чтобы не бояться начальства, — огрызнулся юноша. — Я — слабый человек без магии и способностей, чья смерть должна была стать самой нелепой за месяц из-за этой штуки, — он снова показал расчёску.
— Из-за расчёски? — скептически переспросил верон.
— Да! Кому-то взбрело в голову, что называть Амрона принцессой и присылать к нему неподготовленных новичков очень смешно!
Верон некоторое время изучал Юлиана, словно мысленно взвешивая его, затем громко свистнул. Стайка детей бросила игру и подлетела к учителю. Они внимательно выслушали задание и, получив каждый свою часть листовок, со смехом разлетелись в разные стороны.
— Спасибо! — крикнул Юлиан.
— В следующий раз будь осторожен, человек, другой бы не стал тебя слушать, — предупредил верон, покидая площадку.
Сэл и Юлиан одновременно и облегченно выдохнули.
— Обычно вероны более агрессивны. Видимо, этот из старых — они спокойнее, — сказал паж и повернулся человеку: — Я твой должник.
— Эм… а ты не подскажешь, как попасть в королевский сад? Стыдно в этом признаться, но я, кажется, этажи перепутал и заблудился…
— Здесь все плутают, — захихикал Сэл. — Идем, я покажу!
Уверено лавирую по коридорам и проходам, паж повел новичка за собой. Мальчик открывал двери там, где по идее их быть не должно. Проходил сквозь стены и отодвигал статуи одним прикосновением к невидимым рычагам.
— Я вижу, ты хорошо ориентируешься во дворце, — заметил Юлиан, восхищенно осматриваясь.
— Если бы ты служил у Мраны, то тоже выучил бы все короткие пути. Она… злится, если слуги опаздывают, а порталов нам не выдают. Вот сад, — отодвинул очередную шторку Сэл. — Только Инарана не беспокой. К статуе покойного Искроса не подходи, если не хочешь чтобы тебя с текстурой сравняли.
— Говорили, что принц — мужик спокойный…
— Не в саду и не возле статуи.
Попрощавшись с Юлианом, Сэл убежал и через тайный вход вернулся в золотистую и дорого обставленную спальню Мраны. Он никогда не пользовался дверью — слишком шумно открывалась, привлекая нежелательное внимание госпожи.
Жена старшего принца натуральная блондинка с необычными голубыми глазами, словно вместо глаз ей вставили опалы. Чистая, гладкая матовая кожа и плавные черты лица придавали её облику кукольность и наивность.
— Чтобы вас всех бездна пожрала! — закричала Мрана отражению. Золотые коготки прочертили борозды на дико дорогом туалетном столике.
Без сомнений, завтра Сэлу предстояло перекрашивать комнату в новый цвет и вместе с другими слугами таскать мебель. Золотистая расцветка продержалась всего месяц. Обычно хватало на полгода.
В слуг полетели духи и украшения. По комнате разлился удушливый запах дорогущих духов. В Сэла едва не попала пудреница, зато зарядило помадой в лоб, оставив ярко алую кляксу на синей коже.
Мимо Сэла прошла белая фигура, заставившая замереть всех присутствующих в помещении. Мрана и та застыла с занесенным в замахе флаконом.
— Что случилось, мама? — детский голосок вызвал дрожь по всему телу Сэла.
— Ничего, мой ангелочек, — Мрана сдула прядь с лица и, садясь обратно за стол, не с первого раза поставила флакон на туалетный столик. — Я готовлюсь к церемонии… Чего стоите⁈ — закричала она на слуг. — Не видите, что ваша королева не готова⁈ Где моя диадема⁈
Если не брать во внимание внешность, характер сын унаследовал не от матери. Он встал за спину Мраны и положил ей руку на плечо. Из её голубых глаз исчез бешеный блеск, а лицо разгладилось.
— Это ты должен стать королем, Акрас. Ты должен был унаследовать силу короля. Ты, а не он законный сын и наследник, — фанатично прошептала она. — Он — бастард! Верно я говорю, отребья⁈
Никто не посмел возразить. Умные слуги заверили богиню, что именно её сын должен занять трон, а особенности престолонаследования веронов бессмысленны и глупы.
После рождения бесталанного ребёнка Мрана негласно приобрела статус нелюбимой жены, что стало предметом насмешек среди знати в союзе миров. Гордая красавица сумела бы пережить удар по самолюбию, будь мать бастарда красивой и знатной, но её простоватая внешность и происхождение вызывали недоумение. Что принц в ней нашел? Как он мог променять богиню на смертную?
— Сука безродная! — прорычала Мрана, наблюдая за тем, как служанки с осторожностью опускали ей на пышную гриву белокурых волос роскошную диадему.
Но едва лицо матери искажалось яростью, стоявший за спиной Акрас гладил её по плечу и она успокаивалась.
Сэлу иногда казалось, что магией сын Мраны всё-таки обладал. И сейчас он поклялся бы, что принц как-то воздействовал на мать…
Паж затаил дыхание, когда Акрас повернулся к нему и посмотрел прямо в глаза. Сэл ощутил себя маленьким зверком в кольцах огромной змеи, всё сильнее сдавливавшей хрупкое тельце. Он сам бы себе не признался, что боялся семилетнего Акраса намного больше, чем истеричную Мрану.
От синекожего пажа принца отвлек едва слышный звон колокольчиков.
— Мама, я пойду к себе, — произнес Акрас, а от его голоса у Сэла пробежали мурашки по спине.
— К церемонии, чтобы был на месте! — грозно предупредила Мрана. — Эй, ты! — обратилась она к Сэлу, не отрываясь от созерцания отражения и как всегда забыв его имя. — Сопровождай моего сына!
Лицо пажа исказило ужасом.
Акрас закатил глаза к потолку, а возле двери он обернулся к Сэлу:
— Даже не вздумай за мной идти.
— Н-но… ваша матушка.
— Лгать разучился? — скривился Акрас. — Или мне рассказать, кто потерял её любимые серёжки?
— Как прикажите, ваше высочество, я не буду вас сопровождать, — пролепетал Сэл, не понимавший, как принц сумел узнать об его оплошности.
Акрас скрылся за дверью и прислушался к звукам. Неизвестный не прятался. Из тени показался гость в тёмной одежде, со скрывающим лицо капюшоном. В руке он держал старинный свиток.
— Кто вы такой? — спросил мальчик, оглядываясь на дверь. — И как вы смогли пройти? Зачем вы пришли ко мне?
— Не беспокойтесь, приглашение у меня есть, — невозмутимо ответил незнакомец и протянул принцу свиток.
— Что это?
— Раскройте.
Акрас скептически развернул хрустящую бумагу. По свитку прошла голубая волна энергии. Принц уставился на чистый лист. Он перевернул его на другую сторону, чтобы убедиться в том, что зрение не обманывало. Ничего не поменялось: на бумаге не нашлось и маленькой кляксы.
По фигуре мальчика прошли электрические разряды.
— Вы издеваетесь? — недобро поинтересовался Акрас, сворачивая свиток. — У меня нет дара! Я не могу его прочитать!
— Я не знаю, было ли в свитке послание, — хладнокровно отвечал неизвестный, из-под капюшона на миг блеснули серебряные глаза, — никому до вас не удавалось его открыть.
— Тогда какой смысл передавать его мне? — еще больше нахмурился принц.
— Проверка. И вы её прошли.
— Чья проверка?
— Последнего истинного короля веронов Дунгрога. Он оставил моей семье точное время, день и место, когда мы должны передать свиток вам.
— Мне⁈ Вы ничего не напутали?
— Именно вам, — подтвердил незнакомец.
— Но я не родился, когда правил Дунгрог. Он не мог обо мне знать.
— Вам не рассказывали о том, что Дунгрог видел сквозь время. Вы знаете искаженную картину прошлого. Но скоро всё изменится, — мужчина извлек из сумки книгу в чёрном переплёте с серебряной надписью на обложке. — Когда-то эта книга принадлежала Дунгрогу, но теперь она ваша.
Он бережно передал реликвию ребёнку и покинул помещение через открытое окно.
Не шевелясь, Акрас безмолвно смотрел на подарок. Еще во времена правления отца Конрака уничтожили все вещи Дунгрога, словно о нём хотели стереть воспоминания. И в руки младшего принца попал не просто чудом уцелевший обрывок страницы, а целая книга…
Акрас осмотрелся. Не был ли кто случайным свидетелем его встречи с таинственным гостем?
Подойдя к стене напротив окна, Аркас усилием воли заставил камень расползтись в разные стороны подобно переплетению змей. Среди других сокровищ мальчик спрятал реликвию и дополнительно завалил её предметами.
Когда стена приобрела первоначальный вид, Акрас вернулся к Мране, почти закончившей приготовления к церемонии. Служанки разглаживали складки на её белоснежном платье.
— Акрас, ты — законный наследник, — выпрямилась Мрана, взяв сына за руку. — Мы должны выдержать тяжкое испытание и показать на церемонии, что мы не сломлены и готовы бороться за то, что принадлежит нам по праву! Однажды, именно ты займешь веронский трон, а я встану позади тебя, мой сын!
Но Акрас не слушал её пафосную речь. Его разум занимали мысли о книге.