Прошло еще несколько дней, Олегу уже казалось, что его намеренно оставили в больнице на попечении веронов. Да еще и связаться с братом мешали, закрывали его от него. И мальчик не сомневался, что Акрон заметил с самого начала, что братья поменялись. Притворился веронский пройдоха, что дети его провели. И непонятно, что задумал, на связь он не выходил и на вопросы не отвечал.
Из больницы Олег хотел в какой-то момент сбежать, но на его пути всегда вставала Льяри…
Какие бы гадости Олег ей не говорил, нить только крепла. Ему это казалось каким-то парадоксом, суть которого никак не получалось разгадать. Отгораживаться от Вэндэйра хотя бы проще, потому что он не видел веронов воочию. Веронку казалось не пугала его агрессия, а наоборот привлекала.
— Не понимаю! — кричал Олег, после того, как наорал на Льяри, а она и бровью не повела.
«Еще бы ты понял, глупый микроб», — в очередной раз влез Акрас. Последнее время брат выходил на связь чаще обычного.
«Так поясни или иди в пень, самовлюбленный индюк!» — сдался Олег.
«Льяри из столичных веронов, так просто тебе от неё не закрыться. Она видит, что ты намеренно пытаешься её оттолкнуть, чтобы она сама разорвала кровные узы. Ты для неё как открытая книга».
«Искрос как-то закрывался от них…»
«Не сравнивай. Он прошел профессиональное обучение, а ты — самоучка, который ничего толком не знает о собственной расе. Сидишь, тыкаешь цветок и не понимаешь его назначения».
Олег прекратил тыкать пружинистое растение, которое Льяри поставила возле спального цветка. Зачем оно нужно, Олег действительно не понимал.
«Просто кое-кто показал себя истеричкой, — подсказал Акрас, — поэтому ему принесли успокоительное».
«Иди в пень», — отгородился от брата Олег и сбросил успокоительный цветок на пол.
Вместо Льяри пришёл незнакомый верон с неестественным желтым цветом волос и вернул растение на место. Пересекся со злобным взглядом Олега. Мальчик демонстративно повернулся к мужчине спиной.
Олег ощутил, как появилась еще одна тусклая кровная нить…
— Да вы издеваетесь⁈ — повернулся к ошеломленному верону Олег и бросил в него цветок, который тот неловко поймал.
Это уже был третий после столкновения с Дэнвилом, и как только вероны попадали в сеть кровных уз, как сразу понимали, что перед ними не Амрон.
«Слушай, то, что они добавляются, не их вина, — снова вмешался Акрас, словно не от него минутой ранее Олег заслонился стеной. — Они не разумом руководствуются в этот момент. Чем больше ты будешь пытаться их оттолкнуть, тем быстрее они понимают, что ты делаешь это намерено».
«Иди в пень».
Их немой диалог вызвал смешок у верона, что еще сильнее разозлило Олега. Мальчик слез с цветка и направился в коридор, где его встретило еще больше веронов с Льяри во главе.
— Куда? — насмешливо спросила она.
И словно он был самым обыкновенным капризным ребенком семи лет, Льяри занесла его назад в палату. И самостоятельно разорвать с ней узы не получилось, нить даже не натягивалась, как бы усилия он ни прилагал. Зная истинные чувства веронки, не получалось на неё злиться.
— Это посягательство на частную жизнь, — проворчал Олег, пока она укладывала его в цветок.
— Ой как страшно, — парировала Льяри, выходя из палаты.
Он уже задумывался, чтобы позвать верданов и с их помощью удрать из больницы…
По тому, как сузились глаза оставшегося в палате верона, Олег осознал, что его план раскусили, а вероны намного лучше контролировали кровные узы, чем верданы. Не дадут. Еще и Акрон не давал домой уйти.
«Ты дома», — только и подумал верон, прежде чем покинуть палату вслед за Льяри.
Еще через пару дней в его сеть добавилось еще пятеро веронов. И Олег совершенно не понимал, что заставляло их восстанавливать кровные узы с ним, хотя вел он себя просто омерзительно. Как выразилась бы бабушка Дарья: «ремня напрашивался».
Решив, что он достаточно успокоился, его навестил отец вместе с Акроном.
— Как себя чувствуешь? — спросил Инаран с доброй улыбкой.
— Отвратительно.
Инаран недоуменно повернулся к Акрону, но тот только плечом повел. Судя по неловкости отца, ему уже рассказали, что близнецы поменялись местами.
— Может, ты хочешь что-то спросить или узнать? — деликатно зашел издалека Инаран, присаживаясь рядом с сыном.
Олег скосил взгляд на вставшего неподалеку от них Акрона. Он следил за пространством, чтобы их не подслушивали и, скорее всего, будет прислушиваться, о чем они разговаривают.
— Я всегда считал, что ты нас бросил, — заговорил Олег, заглядывая в глаза отцу. — Я следил за Элом и за адаптационными группами. Разрешение веронам на создание семьи с иномирянами из закрытых миров давали раньше без каких-либо проблем, почему его не дали тебе?
Инаран еще больше сконфузился, а вот Акрон насмешливо сказал:
— Я предупреждал тебя, какой он…
Отец некоторое время молчал, переводя взгляд с сына на дядю.
— Мне не дали разрешения на брак, потому что я был женат, — наконец, ответил Инаран, — а духовную связь при моем образе жизни довольно трудно доказать. Да и я боялся за её жизнь.
— Ты лжешь, — сразу же побелели глаза у Олега. — Страх за неё появился позже. Сразу ты даже не понял, что вас связывает. Она тебе не нравилась, подбешивала и раздражала бестолковостью и нелепостью. Тебя раззадорило поведение тети Лены, которая характером привлекала тебя намного сильнее. Тебе хотелось позлить старшую из сестер, поэтому ты развлекался, ухаживая за младшей и незаметно увлекся ею. У тебя сломался переводчик. Ты понимал, о чем люди разговаривали, но не мог им ответить. Ты знал, что рано или поздно тебя заберут из закрытого мира, как только нейтрализуется яд от адского оружия, на которое ты напоролся в драке. И о нас ты не знал и готовился к затяжной битве с Мраной за влияние над Акрасом. Лимра и Амрон свалились на тебя как снег на голову. Ты был не готов к их появлению, да и не хотел их.
Акрон задумчиво облокотился спиной к стене, а на лице Инарана проявилась неприкрытая ярость.
— Хочешь истины, сопляк⁈ — прорычал Инаран. — Да чтобы меня мое же говно мордой в навоз макало⁈..
— Инаран, спокойнее, мы же договаривались, — напомнил Акрон.
Отец глубоко вздохнул и вытащил из нагрудного кармана две баночки. Одну сам выпил, вторую отдал Олегу.
— Пей, — потребовал Инаран, едва сдерживая гнев, — и тогда будет тебе испытание истиной. Я тебе солгать не смогу, но и ты мне набрехать не сможешь. Давай говорить на равных.
Олег пожал плечами и выпил содержимое баночки, поморщившись от горького привкуса.
— Хотел ли я детей⁈ — продолжал пылать отец. — Нет, я их не хотел! В самом страшном кошмаре я не видел, что именно у меня родится наследник. Меня тысячу лет не могли заставить плодиться и то, что вы все появились не моя заслуга, а Мэрга, который нашел способ как обойти защиту Искроса, повредить мне репродуктивные органы и заставить сделать ребенка Мране.
— Зачем? — вырвалось у Олега.
— У Конрака была идея фикс распространить свое семя по всему Размаралю, чтобы в каждом веронском городе сидел именно его потомок, а я не собирался становиться частью его плана и распространять его наследие. Если бы не твое рождение, из твоей матери сделали бы инкубатор по производству потомков Конрака. Твою мать не убили бы, нет, она им нужна живая. Но вот ты живой им не нужен. Ты — дефект селекции, рожденный с сильными мирайскими корнями, от которых тщательно избавлялись, когда планировали Акраса. Манипуляция разума — изначально демоническая способность, а не веронская. В открытых мирах она имеет нейтральный статус, но проявляется только у тех, у кого есть демоны в роду.
Глаза Олега постепенно приобретали нормальный цвет и становились всё круглее, пока Инаран всё больше распалялся:
— Я хотел остаться бездетным до конца своих дней. Хотел, чтобы королевский род продолжили потомки Акрона, так как он не сын Лидеемы. Он — отпрыск мелианки — любовницы Ганрона. И твоего рождения я не желал, потому что не хотел смотреть на твои похороны. Я и сейчас каждый день боюсь застать тебя мертвым, потому что ты бездумно нарываешься и огрызаешься с противником намного сильнее и злее тебя. Ты не Искрос, не Дунгрог и не Фарад. Они умели и знали, как воевать с тёмными, а тебя размажут, каким бы сильным ты ни был. Ты недоучка и понятия не имеешь, как контролировать свои способности, да и учиться не хочешь. Тебе могут сколько угодно не нравиться вероны, но они хотя бы на твоей стороне и не хотят твоей смерти.
— Они хотели заменить брата наследником из народа… — снова заговорил мальчик.
— Да, хотели, но это не значит, что они желали его гибели, — не отрицал отец. — И я хотел его замены, потому что твой брат слишком добрый. Наша вина, мы его слишком сильно опекали и оберегали от тёмной стороны.
— Почему это плохо⁈ — воскликнул Олег. — Что плохого в доброте⁈
— Радугой не развеешь наших врагов, — цинично отвечал Инаран. — И над вашими наивными мечтами они посмеются. Им не протянешь руку: «Давайте жить дружно и строить счастливое будущее вместе!», — Инаран с наигранным воодушевлением протянул раскрытую ладонь в сторону невидимого собеседника. — Они эту руку оторвут. Поэтому и веронский король должен быть способен в ответ оторвать голову. И в глубине души я рад, что именно ты займешь место брата, потому что ты им головы поотрываешь, а он — нет. Он в милосердие сыграет при первых лживых мольбах и отпустит тварей, чтобы они подумали над своим поведением и исправились. Но это так не работает.
— Почему ты так уверен, что я им головы поотрываю? Я ведь тоже не хочу ни с кем воевать, как и брат.
— Потому что ты без колебаний убил Мэрга, едва он покусился на жизнь Акраса. Ты ведь не случайно его убил, как твой брат — Дэля, ты обратился к дару сознательно. И я хочу услышать от тебя истину. Ты испытаешь сожаление по поводу его гибели, зная, каким он был?
— Вначале да, но… потом нет… — ответил Олег, глядя мимо отца.
— А твой брат мог бы и вовсе отпустить его или, что еще хуже, вступить с ним в диалог, пытаясь направить на путь истинный. Ты Мэрга просто ликвидировал, едва он перешел черту.
— Ты считаешь, что я лучше брата, потому что более жесток⁈ — скривился мальчик.
— Нет, ты лучше, потому что знаешь, когда надо быть добрым, а когда надо быть жестоким. Ты — главный страж нашего мира. Ты не можешь заигрывать в милосердие с захватчиками. Вероны отворачиваются от твоего брата, потому что они боятся ему доверить жизни своих родных. И тянутся к тебе, потому что ты сначала врагам головы оторвешь, а потом их пожалеешь и с честью похоронишь.
Олег с недоверием открыл рот, а Инаран всё больше перехватывал инициативу:
— Вспомни, в какой момент восстановила кровные узы семья Арева.
— Я отдал приказ Алираи мне помочь их вызволить.
— Ты знал о том, что она могла сделать с тюремщиками?
— Догадывался, — все пасмурнее становился Олег.
— Но все равно пошел на это?
— Да, я не знал, как можно по-другому.
— А теперь ответь мне, когда Алирая устроила чистку в Размарале, ты знал о том, как она могла поступить?
Олег молчал, так как заметил Льяри и других веронов, прислушивающихся к их разговору. Вместе с веронами стоял в расслабленной позе курящий Генлий.
— Давай, говори, — потребовал Инаран. — Я твой отец и здесь не для того, чтобы тебя судить. У меня своих ошибок хватает, о которых я буду жалеть до конца своих дней. И я хочу услышать, знал ли ты, как она поступит?
— Знал, — с трудом выговорил Олег. — Я неоднократно видел, как она работала. И считал, что они сами себе подписали смертный приговор, раз попались в её сети. Она никогда не трогала невиновных или сомневающихся. Я считал её необходимым злом. Она хотя бы убивала только тех, кто сам нарвался, а не как я всех подряд.
— Для стража на первом месте защита тех, кто ему доверился, а уже потом совесть.
В палате не осталось веронов без кровных уз. И к недоумению Олега их связь с ним ярко пылала и была крепка как никогда. И даже кровные узы дяди и отца… стали ярче.
— Тонкая нить — порождение не ненависти, — заговорил Акрон, отходя от стены, — а страха. И мой племянник… забыл о том, кто он. И даже останься Искрос в живых, вероны ему больше бы не поверили. Всё потому что он послушался старую ведьму Воскрешенную и поступил так, как она сказала…
— Вы все… ненавидите её? — понял по эмоциям окружающих Олег.
— Мы все считали, что разберемся с Конраком без неё. Мы все винили её в гибели семьи Дунгрога. Мы все были против, чтобы Искрос распечатывал память предков и встречался с Воскрешенной. Винили её в том, что она погубила семью Дунгрога, чтобы сохранить собственную шкуру. Не верили, что он сам на это пошел и что она не причем.
Олег обвел всех присутствующих взглядом, ловя от них примерно похожие эмоции и мысли.
— Но она не виновата… — возразил мальчик.
В ответ Генлий засмеялся:
— Она много раз жертвовала другими, чтобы получить нужную ей картину будущего. Не идеализируй её, щенок. Эту старую ведьму никто и никогда не считал доброй бабушкой.
Олег призвал память предков на помощь и к своей неожиданности увидел видение с Воскрешенной. Без вуали с распущенными и растрепанными очень длинными тёмно-русыми волосами, она сидела в окружении кристаллов. Глаза мирайки имели чёрный цвет и казались неживыми. Олег заметил то, чего раньше никогда не видел. Воскрешенную сковывали толстые красные цепи. Они обвивали её тело, руки и крылья. Иногда ясновидящая принимала облик маленькой девочки, но практически сразу снова становилась взрослой.
— Он должен прийти ко мне, он должен прийти. Почему он не приходит? Я же всё сделала правильно и не допустила ошибки, он должен прийти…
И снова она заметила присутствие Олега и с выражением паники на лице подползла к нему, гремя цепями. Всматривалась в него чёрными глазами, а затем переводила взгляд на место, которое покинула, словно там находился еще кто-то невидимый для Олега, но видимый для ясновидящей.
— Я поняла… — к неожиданности Олега она с яростью разорвала цепи. — Что ж, в этот раз сразимся на равных! Веронский мир я не отдам!
Видение прервалось, а Олег посмотрел на взрослых. Увидели они то, что видел он?
— Видели, — угрюмо подтвердил Акрон. — Думаю, на сегодня хватит. Тебе надо отдохнуть и набраться сил, — он подошел и положил руку на плечо Инарана. — Да и отцу твоему не помешало бы остыть…
Олег проводил их уход взглядом и уткнулся носом в мягкую часть цветка. Еще никогда он так ярко не ощущал эмоции отца. Оказалось, он боялся не самого Амрона, как считал Олег ранее, а за него. То, что случилось со старшим братом, являлся для Инарана самым страшным кошмаром. И он готов был на всё, что угодно, дабы сын избежал коронации и остался в безопасности, даже пожертвовать его свободой…
Так может, и другие вероны соглашались на поводок и не восстанавливали кровные узы, чтобы хоть так сохранить Амрону жизнь? Олег не думал об этом в таком ключе, пока не столкнулся с мыслями, чувствами и страхом отца. Со стороны казалось, что вероны просто бросили брата из-за его слабости. Вероны говорили, что ничего не скроют, если Олег захочет посмотреть. Так почему бы не покопаться поглубже, как ему советовал Дарий?
Мальчик перевел внимание на ближайшего к нему верона, заглядывая в более глубокие слои его воспоминаний. Добрался до того самого собрания народного совета, где присутствовали не только представители народного совета, но и самые обыкновенные вероны, не наделенные властью. И когда Амрон вспылил и призвал агхару на всё пространство, а не точечно на членов совета, как нужно, верон испытал… облегчение.
«Слабого не убьют».
Олег быстро переключался между доступными ему веронами и везде встречал примерно одинаковые мысли и чувства.
Мальчик сел и подключился к членам народного совета Вэндэйра, просматривая их воспоминания, встречал и там ту же картину:
«Слабого не убьют. Лучше поводок, чем смерть».
Еще глубже. День гибели Искроса.
«Мы его потеряли!»
Еще глубже. День гибели Дунгрога.
«Они заплатят за них всех кровью!»
От пронесшейся волны боли Олег снова уткнулся лицом в цветок, а к горлу подкатила тошнота. Немного оклемавшись, он переместился в день, когда вероны узнали о нём…
«Слишком силен…. его убьют… убьют… ему не позволят жить… он слишком рано родился… мы не сможем его защитить…»
Перед носом ошеломленного Олега легла конфета в шоколадной крошке, напоминавшая земную. Нос пощекотал ореховый запах. Накатившая его боль отступала, а по телу разлилась мягкая успокаивающая энергия.
«Не смотри туда, не надо».
Олег послушно отключился от чужих воспоминаний и чувств. Он узнал достаточно.
— Взятка, — раздался голос Льяри.
Мальчик вяло взял и съел конфету, не поворачиваясь к веронке лицом.
— Я очень хочу тебе эволюцию поправить, — заговорила она, — там такой кавардак, что страшно вспомнить.
— Это обязательно? — тяжело вздохнул Олег. С упрямством веронов нелегко воевать, особенно с теми, кто находился в кровных узах и видел тебя насквозь.
— Как человеку зубы полечить и перебоев с фиаром не будет.
— Эл разрешит?
— У меня есть против него секретное оружие.
Олег повернулся к ней и вопросительно приподнял бровь.
— Его жена.
Мальчик выдавил слабую улыбку.
— Знаешь, — продолжала Льяри, — на самом деле тебе повезло, что именно Эл тебя обнаружил, а не его напарник.
— Чем же?
— Шераин помешан на правилах, а Эл частенько их нарушает. Даже вспомнить Юлиана, Шераин бы его казнил в тот же день, а Эл сделал вид, что забыл о нём.
— Вы хотите, чтобы я изменил свое отношение к Элу, потому что он нарушил какие-то правила из-за меня?
— Да, и не только к Элу…
В её воспоминаниях мелькнул образ Таралена в окружении большого количества детей. Не только наследник для неё, но и она для него открытая книга, да и скрываться не пыталась.
— Я подумаю, — не сразу ответил Олег.
Перед носом легла еще одна конфета.
Ночью Олег с криком проснулся от кошмара и от сильного недомогания. Его вытошнило прямо на успокоительный цветок. Все пространство заливала вода, а его цветок-кровать окружали обеспокоенные вероны. Их лица покрывали синие линии. И что-то не шутку их всех разозлило. Даже обычно спокойная Льяри хмурилась и смотрела на показания голографического экрана с негодованием.
В палату влетел Инаран и сразу направился к сыну, проводя рукой по его волосам и крепко обнимая.
— Я не понял, — раздался голос Генлия. — Где враги, кого нарезать надо⁈
— Ему приснился кошмар, — отреагировала Льяри, не поворачивая головы.
— Ему просто приснился кошмар⁈ — воскликнул Генлий, утопая в воде по колено. — Я-то думал, он тут скоро окочурится!
Из-за плеча дяди показалась обеспокоенная мордашка Лимры.
— Это не просто кошмар, — возразила Льяри и коснулась нескольких символов на голографическом экране. — Взгляни.
Высоко шагая, Генлий подошел к ней и присвистнул, вслед за племянником подлетел и Акрон. Лимра же перебралась со спины дяди на кровать к Олегу и прижалась к плечу брата щекой. От действий отца и сестры Олега хотя бы перестало тошнить.
— Как он вообще выжил? — помял шею Генлий.
— Подсознательно прятался в изнанке в момент атаки, — отвечала Льяри. — Поэтому толком не отдыхал, а его дар в оборонительной фазе круглосуточно. Его атакуют на постоянной основе, а чтобы не промахнуться, на него метку вроде мишени поставили.
— Откуда атаки? — спросил Акрон, наклоняясь вперед.
— Со всего союза миров.
— Надеюсь, ты шутишь.
— Я бы хотела.
— Хотя бы один источник отследить можешь?
Льяри выполнила его просьбу.
— Я так и думал, — сам себе кивнул Акрон. — Атака из тюрьмы. Если так подумать идеальное прикрытие: сказать заключенному, что его помилуют за то, что он применит боевое заклятие на метке, а затем списать его смерть на несчастный случай или вовсе на казнь.
— Слушай, это ж какое влияние должно быть, чтобы столько народа подкупить? — задался вопросом Генлий. — Неужели кто-то из верхушки? Их же сортировала еще старая ведьма.
— В совете магов сейчас много новых и очень богатых личностей. Любому из них наш наследник встанет поперек горла, особенно если веронский мир закроют.
— Зачем тратить огромные деньги на магию, если можно по старинке его физически устранить? — помассировал шею Генлий.
— Ты слышал меня? — вмешалась Льяри. — Его дар в оборонительной фазе круглосуточно!
— И что это мне должно сказать?
— Киллер только оружие на него направит с намерением убить, как дар его прикончит.
— Так вот как он от наших избавлялся… — протянул Генлий, — но подожди, во время покушения, на него нацепили ошейник, который перенаправил его же силу против него.
— В открытых мирах у них арсенал побольше, — прояснил Акрон, — но кто настолько смелый, чтобы пронести запрещенный артефакт мимо Пламенеющего и Воскрешенной второй? Посмей они хоть одну тёмную игрушку принести в закрытый мир, они бы сразу развязали руки высшему порядку мирайя.
— А почему не перевезти его, к примеру, в открытые миры и там уже прикончить? Завс же использовал на нём портал-ловушку, чтобы спровоцировать Дэля.
— Ты как будто сам рассматриваешь возможность его убить, — нахмурился Акрон.
— Мне просто любопытно, как он умудрился выжить при таком огромном желании некоторых личностей его устранить.
— Воскрешенная вторая позволила Завсу применить портал-ловушку. Она промолчала и закрыла взор остальным ясновидящим, чтобы спасти мир йотов и освободить Далака.
— О-о-о, — присвистнул Генлий. — А девчонка, смотрю, делает успехи.
— Кое-кто дополнительно наложил на мальчика защитные чары, — продолжала щелкать символами Льяри. — Поэтому у них не получалось его самостоятельно вывезти из закрытого мира и убить.
— Кто?
— Не поверишь, его защитил Искрос.
— Как покойник мог наложить на него защитные чары⁈ — закричал Генлий.
— Он мог передать чары через Инарана с отстроченным действием. Я думаю, Искрос предугадал, что следующего наследника попытаются устранить, поэтому заранее позаботился об его безопасности.
— Хоть где-то этот идиот не накосячил… — провел по рыжим волосам дядя. — Его чары еще активны?
— Почти выдохлись, осталось года два-три, поэтому и портал-ловушка сработал из-за того, что чары Искроса ослабели. Слишком часто мальчика атаковали и продолжают атаковать.
— Кому же он так насолил-то? — скрестил руки на груди Генлий и обратился к брату, гладившего сына по спине: — Инаран, вспоминай с кем и когда ты заключал сделки? Кому, какой рудник отдал на вечное пользование? Они не будут так рвать ж…пу, если у них где-то здесь не зарыто большое бабло!
— Отстань от него, — перебил племянника Акрон. — Сделка могла быть заключена ещё во время правления моего брата или же отца. Если так предположить то нечто подобное провернуть могли достаточно старые и влиятельные расы: зоу, арианты, кейары, левкосы и мирайя. Последних по понятным причинам мы исключаем из списка.
— Брюзге плевать, кто придет к власти, ему ни один из королей веронов никогда не мешал, — добавил Генлий. — С одним он даже дружбу водил.
— Ему-то нет, а вот его оппозиции очень даже может помешать, особенно если в будущем король веронов поддержит старого брюзгу.
— Брюзге нравился только Фарад.
— А у Фарада, насколько я слышал, был отвратительный и агрессивный характер. У нашего парня есть все шансы брюзге понравиться.
У Олега поднялись брови, когда со стороны обычных веронов раздались смешки. Мальчик пока слушал и не вмешивался в разговор старших, да и чувствовал себя неважно. Никак не мог отлипнуть от плеча отца. Едва поднимал голову, как его начинало тошнить.
— Ему всего семь лет! — всплеснул руками Генлий. — А у него уже врагов больше, чем у меня! И надо бы как-то метку снять, дорогие родственники!
— Я попрошу Далака, он как раз должен завтра к нам приехать, — хрустнул пальцами Акрон.
— Ты что, хочешь напугать всех до усрачки? — вытаращился на дядю Генлий.
— Почему бы нет? — приподнял уголок губ Акрон, а в выражении лица появилось нечто недоброе. — Я сейчас настолько зол, что и сделку бы с ним заключил, если бы мог.
— Да, было бы неплохо их всех похоронить…
Олег поморщился, что не укрылось от Генлия:
— Что, еще не излечился от альтруизма? Я бы на твоем месте поменьше переживал, ты и так кучу народа отправил на кладбище.
— Я этого не хотел…
— Если ты не заметил, твоих врагов не останавливает ни твой юный возраст, ни то, что драки ты не хочешь. Ты им просто мешаешь. Муки совести как тебя, их не мучат.
— Генлий, — встала между дололом и мальчиком Льяри. — мы все в курсе, что ты своих врагов на корню вырезаешь. И, на мой взгляд, нашему наследнику вполне хватит оборонных способностей, хотя бы на первых порах. Ему необязательно сейчас самому идти и искать, кого бы зарезать.
— Будь у меня его дар…
— У тебя есть кровные узы, — перебила его веронка, — дерзай, и посмотрим, как долго ты протянешь, стоит тебе привлечь внимание высшего порядка тьмы.
— Об этих товарищах я как-то забыл, — достал сигареты Генлий.
— Вот о них никогда не стоит забывать. Особенно когда наш мальчик еще не умеет толком защищаться. Надо сначала разобраться с более мелкой и обнаглевшей рыбешкой.
— Согласен с Льяри, — поддержал веронку Акрон. — Мы пацана заберем, чтобы встретился с Далаком во дворце.
— Не возражаю, — отвечала Льяри, осматриваясь, — нам еще предстоит убраться после очередного потопа, наша больница превратилась в фонтан, кучу народа перепугало.
Олег болезненно скривился, когда отец встал вместе с ним на руках. Генлий забрал Лимру. Акрон приблизился к мальчику и осторожно выдохнул серебристое облачко. Олег вдохнул его и ощутил, как ему становилось легче.
— Ничего, — взлохматил его волосы Акрон, — Далак снимет с тебя эту гадость, и ты будешь как новенький.
Едва они покинули больницу, как их со всех сторон окружил разнорасовый народ и множество парящих круглящей с глазками камер и разноцветными крыльями. Олег прищурился от вспышки и частично спрятал лицо на плече отца. Вероны сдерживали любопытную толпу, которая рвалась к королевской семье с вопросами:
— Скажите, чем болен Амрон⁈
— Это правда, что столицу собирается навестить Далак⁈
— Какую сделку вы планируете с высшим порядком света⁈
Генлий агрессивно клацнул зубами, когда к его лицу слишком близко подлетела камера.
— Назойливые насекомые, — оскалился долол.
Его выпад не остановил поток вопросов:
— Как скоро поправится Амрон⁈
— Его прокляли демоны⁈
Вероны открыли для королевской семьи портал. Пока семейство не скрылось во дворце, журналисты преследовали их и сыпали бесконечным потоком вопросов.
— В совете магов явно сидит крот, который всё этим падальщикам сливает! — прорычал Генлий, едва оказался под защитой стен. — Откуда они узнали, что к нам собирается Далак? Об этом известно только в совете магов!
— Это не самое страшное, — вздохнул Акрон и показал племяннику алую иглу. — Я три таких поймал, пока мы шли к порталу.
— Зараза… метку отследили?
— Скорее всего, они никогда не теряют его из виду.
— Дайка, — поставил Лимру на пол и протянул руку Генлий, беря у дяди алую иглу кончиками пальцев.
Долол призвал каралий и передал им предмет с приказом:
— Найти и убить.
— Хочешь нарваться на проклятого? — уточнил Акрон, проводив взглядов тени бездушных убийц.
— У меня элитные каральи. Если кто-то из совета магов хочет со мной потягаться, пускай попробует. Я не прочь повесить их головы у себя на стене. Мне это только рейтинг повысит.
Олег со вздохом закрыл глаза и снова уткнулся в плечо отца. Хотелось спать и не думать ни о чем.