После возвращения Амрона ждали толпы журналистов, которые казалось, к нему в спальню залезут через окно. Пришлось прятаться под столом в кабинете отца с сестрой и… Генлием.
— Я, конечно, ожидал, что брат чего-нибудь натворит… но такое… — пролепетал Амрон, осторожно выглядывая из скромного убежища.
— Да я сам в шоке, — шепотом признался Генлий. — Засранец порвал поводок. Я думал, после нападения на столицу и его столкновения с Дэнвилом меня уже ничего удивить не способно…
Вместе они смотрели телешоу. Как раз зрителям показывали сцену, где Олег в теле брата ставил на место слуг и заступался за новичка йота. Самые эпичные кадры с ним крутили в качестве рекламы передачи «В поисках истины» с кричащим названием: «Монстр или жертва интриги?»
— Не понимаю… — пролепетал Амрон, — я столько раз просил их этого не делать, а они всё равно продолжали… почему они его послушались, а меня нет?
— Он жестко выставил границы дозволенного, чего не смог сразу сделать ты, — не согласился с племянником Генлий. — Иногда просьбы и уговоры не срабатывают и надо показывать кто в доме хозяин.
— Но я… даже игрушки развесил…
— Никто не понял твоих намеков, всем просто казалось, что у тебя причуда собирать куклы и прикалывать их к стене.
— Э…
— А вот костерок сразу дал всем понять, что тебе это не нравится, — продолжал Генлий, пока племянник переваривал его слова. — Ты не улавливаешь главного. Он действием показал, кто во дворце веронов главный. Об него так ноги, как об тебя никто бы никогда не вытер. И он бы не развешивал игрушки на стенах, нет. Я уверен, ему бы никто никогда не рискнул бы подарить девчачьи вещи, как их дарят в большом количестве тебе…
— Тише вы! — шикнула на них Лимра, не отрывая взгляд от планшета. — Начинается!
В кадре на фоне цветущего и благоухающего окружения появилась красивая пышногрудая мелианка:
— С вами Дива и передача «В поисках истины». Мы раскрываем истину, о которой умолчали. Истину, о которой не принято говорить. Давайте сегодня разберемся, почему возврат зла убил одних и не тронул других? Кому этот внушающим всем ужас дар несет смерть, а кого исцеляет от болезней? Стоит ли его бояться? Мы пригласили к нам в студию полевого врача йотов Мяуриса Ухтона из рода лесных охотников, который выжил в гуще беспощадного сражения против демонического нашествия.
Крупным планом показали песочного пожилого йота, сидящего на цветке.
— Это правда, Мяурис, что вас возврат зла не тронул? — спросила мелианка, изящно присаживаясь напротив гостя.
— Да, это так, он меня задел, но не убил, — отвечал с легким волнением йот.
— Вас не тронул возврат зла, потому что вы были рабом демонов?
— Нет, на мне не было рабских цепей, — Мяурис показал чистую шею без символов. — Никого из моих коллег дар тронул, как и большинство раненых, находившихся в палатке. Никто из нас не служил демонам и не был под их контролем. Малого того, самые безнадежные раненные исцелились и даже погибшие вернулись к жизни.
— Тогда почему возврат зла не убил вас, но уничтожил такое огромное количество ваших соотечественников?
— Возможно, он как-то реагировал на агрессию, а у меня в мыслях было лишь как вытащить и спасти раненных. Я не думал, ни о чем другом. То же самое рассказывали мои коллеги. Да, мы все упали, когда нас задела волна, однако мы не погибли.
— Вы считаете, что возврат зла задел лишь тех, кто сражался и находился под властью жажды крови? — допытывалась Дива.
— Да. Я искренне считаю, что он отреагировал на агрессию.
— Что вы скажите на то, что дар задел юношу Лиуриса Мягколапого, находившегося в городе? Его сделали иконой, невинной жертвой возврата зла.
— Может, он с кем-то дрался, я не знаю, — замялся Мяурис. — Я лишь высказываю свои предположения и могу ошибаться.
Среди находившихся в зале зрителей недовольно зашумели йоты, даже несколько выкрикнуло оскорбление: «слуга демонов, гори в бездне!». Однако остроухая даже ухом не повела:
— Спасибо, Мяурис, за ваше откровение, — она повернулась и улыбнулась в камеру. — Дорогие телезрители, встречайте нашу следующую гостью. Она отказалась называть свое имя, но смело согласилась рассказать, с кем дрался и дрался ли вообще погибший Лиурис. Был ли он невинной жертвой или его смерть не случайна?
В зале снова зашумели, особенно после того, как появилась ширма с льющейся сверху водой, а внутри угадывался образ женской особи йотов.
— Если вы не передумали, — обратилась к невидимке Дива, — расскажите нам, в какой момент погиб Лиурис от возврата зла?
— Он пытался… пытался взять меня силой…
Зал взорвался недовольством. Некоторые вскочили со своих мест.
— После небольшой рекламной паузы мы покажем инклюзивные кадры нападения нетрезвого Лиуриса на нашу гостью, — продолжала приветливо улыбаться Дива под яростные крики в зале, — так же вас ждут откровения вернувшихся из мира мертвых и уникальные кадры с Амроном. И вы, наши дорогие телезрители, сделаете сами выводы. Был ли Лиурис невинной жертвой битвы всемогущих чудовищ или же преступником едва не избежавшим наказания?
Приглушив звук телешоу, Генлий обратился к дяде:
— Акрон, ты попросил или мелианцы сами впряглись?
«Сами впряглись, — мысленно отвечал Акрон. — Они активно раскручивают компанию по поддержке правления Амрона».
— Они ваши ближайшие соседи и у них нет собственного защитника… Они рассчитывают на Амрона в будущем?
«Разумеется. И вы можете выползать, вероны разогнали журналистов».
Вместе с детьми Генлий осторожно покинул убежище, чтобы переместиться на подоконник под тень цветущих растений. Ухмыляющийся долол сразу закурил, выпуская струйку дыма в открытое окно.
— Твое веселье меня пугает! — признался Инаран, едва взглянув на брата.
— Он порвал поводок! — даже не пытался скрыть злорадного веселья Генлий. — Это просто как взять и сказать всем, что совет магов некомпетентная кучка идиотов и их пора всех распустить! Я готов расцеловать твоего пацана, если бы не боялся веронских микробов!
— Генлий, — провел рукой по лицу Акрон, — его поступок заставил выйти из тени верхушку совета магов. Уже они будут решать, как с нами разговаривать на счет поведения Амрона. Это уже другой уровень.
— На мой взгляд, они лучше, чем истерички вроде Керша, — Генлий вытащил из кармана куклу, развязал ей крохотный чепчик и завязал его на макушке Лимры, в ответ девочка показала ему язык и продолжала смотреть шоу. — Кто конкретно взялся за разбирательство? Ты в курсе?
— Шантант.
— Ариант… — скривился Генлий, делая глубокую затяжку и выбрасывая куклу в окно, где её поймала цветущая лиана, — я бы предпочел левкоса или вердана, арианта будет сложно продавить.
— Потому его и поставили, арианты самая нейтральная к нам раса, в отличие от левкосов и верданов, у которых с нами есть родственные связи.
— Почему не мирайя? — пустил дым кольцом Генлий. — Они же у вас вроде как самые справедливые и неподкупные.
— Мирайя уже свою позицию высказали: никаких поводков, мальчика возьмется обучать хранитель миров Кантор, — отклонился на спинку стула Акрон, пока Инаран наливал бокал вина. — Поэтому на заседаниях будет еще решаться, насколько целесообразно тратить время Кантора на Амрона.
— Как же Далак?
«Далаку никто не закон и он уже взялся за второго, — ментально ответил Акрон, принимая бокал от племянника. — Там еще Клариссу собираются подключить. Оказалось, что наш пацан не единственный источник возврата зла среди веронов. Еще одного скрывают в мирайском мире и собираются включить в свиту наследника».
— Понял, — кивнул Генлий, почесав подбородок доклом. — Кстати, как прошли переговоры с мелианцами? Что они потребовали в качестве компенсации?
— Хотят, чтобы первый защитный барьер Амрона поставили на одну из их колоний.
— Неожиданно, я думал, они какие-то скидки на ресурсы будут пробивать, — потушил сигарету Генлий и скормил окурок хищному растению, услужливо распахнувшему пасть. — Они что, опасаются нападения на колонию?
— Пару рогатых разведчиков заметили, да и про соседство с психопатами дэнройцами не забывай.
— Ясно. Но если на их колонию решили напасть, то тут барьер Амрона слабоват будет.
— У них нет других вариантов. Все силы высшего порядка тратятся на защиту заповедников и основных миров союза. Защитный барьер Амрона это всё, на что мелианцы могут рассчитывать на данный момент.
— Но я не умею ставить барьеры… — вмешался в диалог взрослых Амрон.
— К этому дню тебя должны были научить их ставить, но из-за действий Завса ты отстаешь по программе, — отвечал Акрон, складывая руки в замок.
— Я могу поставить, я умею, — предложила Лимра.
— Твой снесут и не заметят, — отрицательно покачал головой Генлий. — Да и барьер твоего братца снесут… вот если поставить барьер с сюрпризом…
«Наследник тем более не умеет ставить барьеры, — мысленно возразил Акрон. — Он колдует интуитивно, а это не то, что нам надо».
— Так пускай пришлют толкового волшебника! — возмутился Генлий. — Его этому обучить может любой из верхушки совета магов! Они-то не высший порядок и могут уделить ему пару часов в неделю!
— Разве Арев не может меня этому обучить? — хмуро спросил Амрон, не желавший иметь дело с магами из совета.
— Арев обучает тебя контролю и азам, — отвечал Акрон, — а барьеры на город или мир — уже более высокий и опасный уровень магии, который требует больших энергетических затрат. У Арева просто нет такого огромного объема магии, как у тебя. Он может знать теорию, но его знания без практики тебе мало чем помогут. Поэтому нужен сильный и опытный стихийный маг из верхушки совета.
— Они уже одного прислали, не пришлют нового, — возразил дяде Инаран. — Я просил ему замену много раз. Но получал всегда один и тот же ответ, что он лучший среди стихийников.
— Это вон та развалина, которая вечно храпит в учебном классе? — уточнил Генлий у брата, показывая вниз. — Может в своей далекой молодости он и был лучшим, но сейчас у него старческий маразм и скрипящие коленки! Хорошо если он имя свое помнит!
— Я буду требовать нового учителя, — пообещал Акрон, — но сначала нам предстоит выдержать не одно заседание совета магов и запастись терпением, чтобы склонить на нашу сторону Шантанта.
— Мелкая, идем копаться в мусоре, — вылез через окно на лиану Генлий. — Заседания обойдутся как-нибудь без нас.
Не отрывая взгляда от планшета с телешоу, девочка последовала за дядей, ловко зацепившись за растение и спускаясь вниз вместе с дололом, используя растительный дар.
— Пойду, напьюсь, — отреагировал Инаран.
После их ухода Амрон скуксился, понимая, что ему предстоит выдержать заседания вместе с взрослыми и уйти от этого у него никак не получиться после того, как брат порвал поводок. Если только снова не поменяться местами с Олегом…
Закрытый мир
На улице стояла жара. Весёлые крики детей, обливающихся водой, слышали даже в доме при работающем телевизоре. Взрослые смотрели на забавы ребятни сквозь пальцы, при хорошей погоде никто не боялся, что чадо простудится.
Яна вышла на улицу, чтобы набрать воды из колодца. Сына она увидела стоящего возле забора на пеньке. Он грустно смотрел на бегающих с бутылками воды детей, словно сам хотел к ним присоединиться, но по каким-то причинам не мог этого сделать.
— Прости меня, — обняла сзади сына Яна.
— И ты меня, — отозвался Олег, продолжая смотреть на играющих детей.
— Я себя такой эгоисткой чувствую из-за того, что ты не можешь с другими детьми поиграть. Может, если бы тебя сразу забрали вместе с братом и сестрой, всё было по-другому…
Олег повернулся к ней.
— Они бы не рвались сюда к тебе, если бы у них всё было замечательно, мам. Да, они растут среди своих, могут прыгать, бегать… летать, но жизнь у них далеко не сахар. И я не хотел с братом меняться, потому что мне его жизнь там не нравится.
— Почему?
— Скажем, у него жизнь как у нашей Ирки: учиться там, где скажет Тамара, замуж выходить за того, на кого укажет Тамара, даже шмотки ей выбирает Тамара. Только у него всё в худшей версии.
— Не ожидала…
— Поэтому не вини себя. Я искренне рад, что остался здесь с вами. Хотя с рыболовной сетью был перебор…
Она засмеялась и снова его крепко обняла.
— Мама, а если бы… мы все трое росли с тобой? — спросил мальчик.
— Я бы осталась без мебели, — нахмурилась Яна.
— Почему?
— Вы бы всё сгрызли…
В этот раз поддался веселью Олег.
— Люблю, когда ты улыбаешься, — погладила его по волосам мама.
— Артем много улыбался?
— Да не. У него просто очень смешное выражение лица было, особенно когда впросак попадал, а косячил он часто. Дед ему как-то поручил грабли принести, а он соху притаранил. Крапиву ел вместе с козой.
— Зачем⁈ — округлились глаза у сына.
— Не получилось спросить, он же от нас бегал с криком: «бабушка», словно мы его пытать собирались.
— Неудивительно, что ты его спалила. Ладно, я пойду к дяде Леониду решать вопрос с электричеством.
— Иди, — кивнула мама.
Каждый день Олег приходил к учителю и узнавал что-то новое, в том числе и о магии. Учился контролировать стихийный дар. Пару раз его навещала в человеческом обличии Льяри, которая правила ему эволюцию. Наконец-то в его присутствии не вырубались мобильники, чему Олег несказанно обрадовался.
— Как мало тебе для радости надо, — заметил его приподнятое настроение Тарален после всех поправок.
— Вы не представляете, сколько электроники и лампочек я убил, пока здесь жил, — вертел в руках радио Олег, а оно не только не дымилось, но и не сбоило.
— Ну, теперь ты не только электронику не будешь вырубать, но и сможешь спокойно летать.
Олег поставил радио на стол. Летать он так и не научился. Пару раз удавалось парить, но всё заканчивалось тем, что мальчик падал.
— В людском мире мне это не надо… — с сожалением признался Олег.
— Но понадобится в нашем, — не согласился верон. — Даже если ты не собираешься жить у нас на постоянной основе, умение летать сильно облегчит тебе передвижение в наших городах. Да и я могу подарить тебе пару артефактов скрытности и невидимости, с помощью которых ты сможешь прятаться от людей.
— Вы научите? — загорелись глаза у Олега.
— Научу, — добродушно засмеялся верон.
Тарален учил не только магии, но и обучал его лучше ладить с людьми. Подталкивал помогать старушкам-сплетницам, которых Олег недолюбливал. И именно старушка-сплетница подарила мальчику кролика в благодарность за помощь.
— Олег, нехорошо гладить животное, которое ты собираешься съесть, — укоризненно заметил Тарален, едва увидел подопечного с новым питомцем. — И он кажется, еще не взрослая особь…
— Знакомьтесь, это Гоша, — протянул учителю кролика Олег. — И я подарю его маме.
— Люди их едят…
— Не моя мама, — вместе с белым и пушистым Гошей мальчик направился домой.
Во дворе Тарален с детским недоумением наблюдал Янину реакцию умиления, когда Олег вручил ей кролика.
— Мне этого не дано понять, — произнес верон, когда подопечный присоединился к нему на скамейку.
— Он милый и пушистый, его приятно гладить.
— Это глупый вредитель, который быстро размножается, — не согласился с ним учитель.
— Еще он смешно шмыгает носом, — Олег насмешливо показал учителю, как шмыгали кролики.
— И случайно это не то животное, которое твоя бабушка добавила в пирог? — подозрительно уточнил Тарален.
— Оно самое, — подставил палец для стрекозы Олег. Насекомое бесстрашно приземлилось, давая мальчику себя рассмотреть.
— И этот когда вырастет, попадет в пирог?
— Скорее всего, если мама его не заберет домой.
— Мне никогда не понять человеческую расу…
Мальчик убрал руку за спину. Как бы верон ни был подготовлен к чужому миру, но некоторые различия в менталитете всё равно бросались в глаза. И не только ему…
Как-то не совсем трезвый местный батюшка верона хорошенько святой водой окропил под смех Олега.
— Еще немного и он бы изгнание бесов из вас провел, — сказал мальчик, когда они оказались наедине во дворе верона. — Теперь вы главный чернокнижник на деревне.
— Пора уезжать в город, — высушивал волосы полотенцем Тарален. — А то ко мне и вправду скоро за приворотами и сглазами будут очереди выстраиваться. И я ведь магию не использую…
— Для людей: вы посмотрели — человек споткнулся, уже магия. Еще в вашем присутствии животные себя необычно ведут.
Олег указал на топтавшуюся на макушке верона мухоловку-пеструшку.
— Тут я еще не разобрался, как правильно настроиться, — признался верон, снимая птицу с головы. — У людей много животных и не всегда понятно, какие из них домашние.
В поле зрения показалась крыса, едва она увидела веронов, как с испуганным писком удрала. Олег задумчиво проводил её взглядом и посмотрел на бесстрашную птичку.
— У меня давно назрел вопрос, — забрал мухоловку у верона Олег, разглядывая её со всех сторон. Она не только не пыталась улететь, но еще и глазки прикрыла, словно задремала. — Эти птицы не домашние, почему они нас не боятся? Крысы бегут, а птица — нет.
— Крысы — вредители, а эта птичка ест вредителей, как и мы, — просто отвечал верон. — Мы отпугиваем вредителей и привлекаем полезных животных.
— Что попадает у вас под категорию вредителей? — спросил Олег. — Крысы понимаю, но вы так же назвали глупым вредителем кролика.
— Вредители вредят сельскохозяйственным культурам или полезным животным, таким как ваши пчелы.
— И кролик вредитель, потому что ест морковку? — поджал губы Олег.
— Я не думаю, что в его рационе только морковка, иначе бы наш инстинкт на него не срабатывал. Мы тысячелетия наши инстинкты на такие вещи затачивали.
— Почему нас боятся домашние собаки? Волк не боится, а собаки боятся. Здесь тоже виноват их рацион питания?
— Отчасти, еще очень многое зависит от повадок самого животного. Например, ваша Гайка только при первой встрече меня испугалась, потому что не поняла, кто я такой, а вот собака напротив каждый раз визжит, едва меня видит, — Тарален указал на соседний двор, где как раз высунулся крупный пес и сразу спрятался в будке.
— Почему? — Олег погладил задремавшую мухоловку. — В чем разница?
— Гайка — безобидная собачка, а тот, что напротив и на ребенка с удовольствием нападет. И потом он занимался, скорее всего, каннибализмом. Щенков съел или что-то такое. Нас каннибалы боятся. Если ты обратишь внимание, то и не все птицы ко мне подлетают, некоторые меня боятся.
— Буду знать…
— Человек вообще много приучил животных, которых нам приучать даже в голову бы не пришло. Например, его.
На палец верона приземлился белоснежный голубь с красивым хвостом.
— О… мне не хочется его съесть, — сконфуженно признался Олег. — Обычно я ненормально себя веду, когда их вижу… всё время сожрать хочется.
— В этом и парадокс, что тебе не хочется его съесть, — почесал грудку голубя Тарален. — Человек его приучил и изменил повадки, хотя его дикие товарищи самые настоящие жадные до еды глупые вредители. Для меня это интересный опыт. Вернусь на родину, расскажу друзьям из сельскохозяйственного содружества о ручных вредителях.
— Неужели для вас ручной голубь настолько необычное явление?
— Да, мы привыкли охотиться на вредителей и употреблять их в пищу, но не приучать их. Молодые расы вносят разнообразие в наше закостеневшее мышление. Хотя бы взять это, — Тарален указал на хлам со свалки. — Просто кладезь новых знаний.
Олег скептически скосил взгляд на старую технику, местами покрытую ржавчиной.
— Зачем вы таскаете их со свалки? — спросил мальчик. — Оно же всё вышло из строя.
— Ресурсы надо беречь, — парировал верон, позволяя голубю улететь. — Молодые расы не ценят время, ресурсы и природу. В поисках нового, они губят старое. Наше общество построено на принципе гармонии с природой и приумножении природных ресурсов. Мы достаточно древняя раса, чтобы представлять, что бывает с теми, кто живет одним днём и не думает о завтра.
— Хотите сказать, что у вас нет свалок? — не поверил Олег.
— Нет, у нас давно безотходное производство, поэтому человеческие свалки для меня просто какое-то кощунство над природными ресурсами. Как я могу пройти мимо, когда это всё можно разобрать и использовать повторно? — верон эмоционально показал на хлам обеими руками.
— Дядя Леонид, почему тогда на Размараль постоянно нападают? — отпустил птицу Олег. — Если у вас есть технологии, которые позволяют сберечь ресурсы и приумножить их, зачем у вас их хотят отобрать силой? Почему просто не попросить?
— Потому что проще ресурсы отобрать, чем сберечь и приумножить, — отложил полотенце Тарален, состроив грустную мину. — И тем, кто привык жить на широкую ногу не понять нашей философии. Увы, не все расы открытых миров разделяют наше мировоззрение и готовы чем-то жертвовать для того, чтобы сберечь свои миры. Особенно своим удобством мало кто готов жертвовать. Например, человеку скажи, что завтра у него отберут телефоны из-за вреда для экологии. Откажется ли человек от удобного телефона?
— Думаю, что нет…
— А мы отказывались от удобств и искали иные варианты. И даже сейчас я разбираюсь с этим хламом со свалок в поисках новых решений. Всё, что узнаю здесь, я незамедлительно передам своим. О животных, о технологиях, обо всем. И в такие моменты я не думаю о собственной выгоде и обогащении. Я думаю о своем мире и доме.
Олег сел за стол и положил подбородок на руки.
— Мне поначалу казалось, что вы какая-то большая секта, — признался мальчик, неотрывно глядя на верона. — Все такие с высокими идеалами, как хомяки всё в дом тащите. Мне и сейчас не верится, что вы действительно не притворяетесь. Но я наблюдал за вами всеми в кровных узах… вы все там такие хозяйственные хомяки. Люди другие.
— Просто люди молодая раса, Олег. У них еще не настолько высокий уровень самосознания, как у нашей расы. Людям бы еще пару тысячелетий развития не помешает.
— Мы скоро уезжаем в город, вы поедете с нами? — решил сменить тему Олег.
— Да, куда ты, туда и я…
Неожиданно верон насторожился, резко меняясь в поведении. Олег обратил внимание, как Тарален проводил нехорошим взглядом прошедшего мимо его забора незнакомца. Грузного внешне ничем не примечательного мужчину средних лет с пузиком в клетчатой одежде с панамкой.
Верон даже воздух втянул как хищник.
— Что с вами? — спросил мальчик, ощущая неясную тревогу.
Вместо ответа, Тарален подошел к забору, и некоторое время смотрел вслед незнакомцу.
— С вами всё хорошо?
— Иди домой, — резко бросил верон, а сам последовал за человеком.
Но вместо того, чтобы пойти домой, Олег сам засеменил за Тараленом и сразу обратился к брату:
«Акрас! Свяжись с Элом, с моим учителем что-то не так! Он внезапно сорвался и пошел за каким-то человеком!»
«Передам».
Тарален явно шел за человеком по запаху, не приближаясь к нему близко и держа дистанцию. Олег тоже принюхался. Пахло спиртным и… кровью. Зачем бы верон не шел за человеком, он что-то учуял, что именно Олег пока не понимал.
Они преследовали незнакомца, пока он не привел их к соседнему поселку, а затем и к кирпичному частному дому, откуда запах крови усилился. В поведении верона заметно прибавилось агрессии. И Олег не успевал его остановить, когда Тарален подошел к неподозревающему опасности мужчине и одним движением свернул ему голову в обратную сторону.
Олег замер, не узнавая в агрессивно рычащем вероне добродушного вечно улыбающегося учителя.
— Я сказал, тебе идти домой, — раздался его охрипший голос.
— Что вы учуяли от него? — не торопился уходить мальчик.
— Ничего.
Лгал. Перед глазами Олега пронеслись страшные картины с растерзанными детскими телами, а в ушах застыл звериный крик верона. В воспоминаниях Тарален молотил кулаками, превращая чье-то лицо в кровавое месиво.
Олег закрыл глаза, прислушиваясь к окружающему пространству и нащупывая рядом хрупкую жизнь.
— Подвал, — коротко сказал мальчик.
Верон не спрашивал, что в подвале, а просто выдрал с корнем дверь. Через некоторое время он вынес из темноты худое тело трехлетней девочки.
Тарален впервые при подопечном применил божественное дыхание. С бледного лица ребёнка исчезли синяки и порезы, как только малышка вдохнула серебристое облачко. Девочка закашлялась, затем заплакала.
— Тише, всё хорошо, всё теперь будет хорошо, — обнял её Тарален и погладил по спине. — Не плачь.
— Мне закопать труп? — тихо спросил Олег. Ни сожаления, ни осуждения в его голосе не прозвучало. Он до конца не понимал, что именно произошло, но подозревал что, что-то очень плохое.
— Я сам разберусь, — закрыл глаза Тарален, продолжая успокаивать девочку.
— Дядя Леонид…
— Иди домой, пожалуйста. Мне надо побыть одному.
Врал. Олег увидел воочию уход Таралена с работы, которую учитель очень любил. Он являлся напарником Эла и готовил новичков к службе, собирался занять пост командира. Ему пришлось уйти, потому что после разрыва кровных уз он в приступе ярости убивал преступников, прежде чем они попадали в руки правосудия.
По лицу учителя расползлись синие линии, а верон сразу понял, что произошло:
— Олег, некрасиво заглядывать в воспоминания без спроса. Особенно такие ужасные воспоминания…
— Не надо было мне лгать, — пожал плечами Олег. — Вы так долго держались, а прокололись только сейчас…
— Ты… не напуган тем, что я сделал?
— Видел и похуже. И потом я подчинял себе верданов, усиливал их, а они… разбивали головы… буквально. Пришлось Вэндэйру уступить руль, потому что из-за меня вэрданы резню устраивали, а потом плакали из-за этого…
— Ты допустил Вэндэйр к своему сознанию?
— Мне пришлось… да и они навязчивые прям как вы.
Тарален потрепал волосы Олега и перевел взгляд на кого-то позади него. Мальчик повернулся и встретился взглядом с Элом. И весь вид стража границы говорил о том, что убийство человека уставом не предусмотрено.
— Ты так и не избавился от этого дерьма, — сказал Эл.
— Я тебе об этом говорил, но ты меня не слушал, — с сожалением произнес Тарален. — Стражи границы не могут позволить себе подобное поведение, а я срываюсь… хуже только стало. Дыхание гаснет. Лет через сто в дикого зверя превращусь, если ничего не изменится.
— Дарий как-то справляется!
— Так он на лекарствах, Эл, а мне уже и лекарства не помогают!
Олег не верил ушам.
— Почему так происходит? — спросил он.
— В веронах много необузданной ярости, — пояснил ему Тарален. — Это то, что пробуждается в нас, когда мы подключаемся к кровным узам. И королевская семья эту ярость сдерживала, превращая в силу. А сейчас…
— При разрыве кровных уз ярость обернулась против них, — закончил за верона Эл. — Исчез единый резервуар, который помогал веронам превращать их ярость в силу.
— Так вот зачем я нужен веронам? — воскликнул Олег.
— Ну, это взаимовыгодный обмен. Вся твоя магическая сила зависит от количества твоих подданных. Чем больше резервуар, тем вероятнее, что ты не выдохнешься в решающий момент. Вероны при кровных узах одна из самых спокойных рас.
— Есть еще одна причина, — провел рукой по лицу Тарален. — Ты основной источник божественного дыхания, без тебя оно постепенно в нас гаснет.
— Это то, что исцелило девочку?
— Да. Мы можем смириться с яростью, но не с потерей божественного дыхания. Все карты раскрыты, Олег. Теперь ты знаешь.
— Я думал, что нужен вам только из-за силы…
Тарален отрицательно покачал головой.
— Твоя сила второстепенна, Олег. Да, она важна, если надо защитить мир, но в большинстве случаев твоя сила использовалась бы в мирных целях.
— Например, город отстроить заново, — подсказал Эл. — Больных исцелить. Да элементарно грядку полить.
Олег нахмурился, считая, что грядку можно полить и руками.
— Если веронам так жизненно необходимо дыхание, почему они не восстанавливают кровные узы?
— Нам мешает боль от утраты близких… — Тарален отвернулся. — И предательство того, кто должен был их защищать.
Олег вспомнил видение, которое увидел, когда учитель ему солгал.
— Она… будет помнить? — он кивнул на девочку, решив не продолжать тему.
— Нет, ей память не оставят, — отрицательно покачал головой Эл, — да и остальным свидетелям придется память чистить… мороки с ними на день.
— Остальных? А нас кто-то видел?
— Вы так шумели, что десятка два старушек к окнам и заборам подбежало. Так что да, незамеченными ваши действия не остались.
— Блин…