Немногим позже выяснилось, что меняться телами, Олег мог не только с Амроном…
— Прекрати ржать, — потребовал Инаран, нервно откупоривая бутылку вина.
Но гиеноподобный смех зазвучал еще громче, а Акрон сидел за рабочим столом и, закрыв лицо рукой, качал головой.
— Вы хотя бы обсуждаете такие вещи со мной, — сказал опекун вслух.
— Вы бы не разрешили, — отвечал наследник, поморщившись от девчачьего голоса.
Олег стоял перед ним в теле сестры и с непривычки разглядывал руки. Лимра поменьше, чем братья, поэтому к её телу еще надо привыкнуть. Сначала меняться местами он отказывался, но сестра очень хотела увидеться с мамой, а иного безопасного способа дети не придумали. Еще и Яна идею поддержала…
— Это все короли так умели или у нас особенный индивид? — вытирал уголки глаз Генлий, наконец, прекратив смеяться.
— Дарэла и Дирэла так умели, — ответил ему Акрон. — Ладно, мне надо разговаривать с Элом по поводу их матери. Они так и продолжат меняться местами, если мы не организуем им встречи.
— А это не опасно для неё? — уточнил Инаран, нервно отпивая из бокала.
— Учитывая близкое родство с одной личностью, если даже туда кто-то сунется и попытается ей навредить, живым оттуда он не выйдет.
Олег поморщился на слишком жирный намек на него.
— Вот это меня и беспокоит… — проворчал отец.
— Всегда остается возможность перемещения по кровным узам, но для этого мне нужно разрешение Эла.
— Зачем? — присел на кресло Генлий. — Их же радары все равно не видят.
— Лучше даже случайно не привлекать внимания Шераина частыми вылазками. Эл хотя бы на нашей стороне и должен быть в курсе наших телодвижений.
— С этим согласен, — кивнул Генлий, сделав вид, словно его тошнит.
В прошлое свое посещение Олег так и не познакомился с распорядком дня своих брата и сестры, но в теле Лимры всё было по-другому. Вначале его будили, умывали и расчесывали, одевали в платье, затем они с братом и отцом завтракали.
— Жуки? — Олег разглядывал разноцветных букашек, которых даже не потрудились приготовить.
— Чем тебя они не устраивают? — не понял Амрон, накалывая на иголку большое полосатое насекомое.
— Можешь гусеницу съесть, — невозмутимо предложил отец. — Она сытнее и не хрустит. На вкус приятнее.
— Можно уточнить, а чем вообще вероны питаются обычно? — без энтузиазма ткнул таракана Олег.
— Вредителями, — отвечал Амрон с неловкой улыбкой.
— У нас разнообразное меню, — добавил отец. — Мы всеядны и питаемся не только вредителями, но и фруктами и овощами.
Олег прищурился, подозревая, что вероны ели всё, что шевелилось и ползало.
— Можно я фруктов поем? Или овощей?
Отец был иного мнения:
— Растительная пища тебя не насытит, а вот гусеница насытит, — и он протянул Олегу огромную гусеницу, которая едва поместилась бы у него на ладони.
— Надеюсь, меня не вырвет…
Не вырвало, но после веронского завтрака он имел зеленый вид. И не назвал бы веронский завтрак вкусным. Специфическим, но не вкусным.
После завтрака детей привели в учебный класс, где три часа их с братом мучили лекцией совершенно невнятной и непонятной. И сколько Олег не вслушивался, то не мог связать всё воедино, словно слышал множество отрывков из разных книг и текстов.
Позади детей храпел человеческий стражник, забавно уткнувшись лицом в стену. Рядом с ним стоял с наушниками в ушах Шей. Его змеи реагировали на эмоции хозяина и выдавали, о чем парень думал, даже если внешне это никак не отражалось.
Амрон читал и лекцию не слушал, Олег тоже пытался читать, но книга ломала мозги непонятными терминами и длинными объяснениями. Затем Олег заметил, что одной книгой Амрон скрывал другую. Видимо, ему следовало поступать так же, иначе выдержать три часа пытки он вряд ли еще раз сможет. Он раньше ругал школьную систему людей, но пришел к выводу, что ему еще дико повезло по сравнению с тем, с чем ежедневно сталкивались брат и сестра.
— Что это было? — спросил Олег, едва они с братом покинули учебный класс.
— Образовательная программа, которую составил для нас Завс, — отвечал брат.
— И чему она учит?
— Ничему, — пожал плечами Амрон, — их задача отбить у нас охоту учиться. Завсу не нужны были образованные правители. Акрон добивается смены программы, но пока мы вынуждены слушать эту муть.
Затем их разъединили. Подразумевалось, что час они должны отдыхать в своих комнатах, но в этот час прилетала учительница Лимры по растительной магии. Женщину уже предупредили об их выходке с обменом телами, поэтому она сразу начала с азов. Магия сестры подчинялась Олегу плохо, но, по словам Фирины у него выходило неплохо для первого раза.
После занятий с Фириной следовали тренировки с Акроном и Генлием, где детей учили взаимодействовать с кровными узами и драться. Генлий оказался бесполезен, потому что постоянно срывался на смех, едва смотрел на Олега, поэтому Акрон его через десять минут выгнал и занимался с детьми один.
Изначально планировалось, что после тренировки вероны сводят детей в лес на охоту, но так как Олег не подготовили к веронским лесам, Акрон решил изменить немного их расписание и провел экскурсию по замку.
Так повторялось пару дней, пока взрослые не взяли детей с собой на важные переговоры на заседании совета магов.
— Обязательно меня везде носить? — недовольно спросил Олег, когда отец в не первый раз поднял его.
— Она любит сидеть на руках, особенно на переговорах, — ответил Инаран.
— Ладно…
Акрон настрого запретил Олегу говорить от лица Лимры. Девочка никогда не вмешивалась и никогда ничего не говорила, поэтому смену её поведения сразу заметят, да и потом будет трудно поддерживать её молчаливый образ.
На заседании присутствовало немало существ, которых Олег видел впервые. Они все находились в огромном цилиндрическом помещении, где стояли по кругу в несколько рядов и этажей на парящих платформах. Некоторые не присутствовали лично, поэтому их изображения появлялись на квадратном экране в момент, когда им давали слово.
Олег уже не удивило, что темой обсуждения являлся Амрон. Нашлось объяснение хандре брата. Его ругали много и даже беспардонно оскорбляли, словно он лично не присутствовал. Особенно старался очернить веронского наследника уже знакомый краснокожий товарищ Керш. Олег поражался, как их опекун сдерживался и отвечал на все нападки холодно и без эмоций. В отличие от дяди, Инарану выдержки не хватало. Сестра служила громоотводом, поэтому и предпочитала во время важных переговоров сидеть у него на руках. С ней отец никому не врежет, а кулаки у него чесались очень сильно, особенно если чья-то платформа слишком близко подлетала к ним.
Наблюдались и защитники наследника, однако их голоса тонули в океане недовольных.
Амрон с каждым новым обвинением всё больше злился. Опекун всегда приказывал ему молчать, так как мальчик мог сорваться при такой огромной лавине оскорблений.
После еще десятка минут Олег решил, что терпеть дальше не намерен.
«Меняемся», — сказал он брату.
«Сейчас?» — удивился Амрон.
«Да».
«Осторожнее», — предупредил Акрон, хотя и не мешал детям совершить очередной обмен телами.
Немного освоившись в теле Амрона, Олег встал рядом с опекуном и с его немого разрешения жестом показал, что хочет вставить слово. Присутствующие начали сразу скандалить и обливать его очередной порцией помоев, но Олег упрямо держал жест, ожидая, когда ему разрешат говорить. И смотрел только на черноволосого мужчину с густо подведенным черным веками среди других таких же, как он. Понаблюдав некоторое время за ходом заседания, Олег уже понял, кто там главный и чье слово может заставить всех горлопанов заткнутся. Мужчина тоже смотрел на него и словно специально выдерживал паузу, проверяя, насколько хватит терпения наследника.
Подлетела платформа с краснокожим и его визг заглушал все остальные голоса. Олег подсмотрел в памяти предков, какой жест в открытых мирах считался оскорбительным и понятным для всех. И свободной рукой показал краснокожему именно его. Член совета едва с платформы не свалился, а по залу пронесся гул возмущения. На лице черноволосого впервые появилась задумчивая улыбка, и он все-таки разрешил Олегу говорить, приказывая всем остальным замолчать.
«Он — ариант Шантант — один из лидеров совета магов, — подсказал Акрон. — Очень многое зависит от его вердикта. Нам никак не удается его продавить. Может, у тебя получится».
— Вы все говорите о том, что я — высший порядок, — едва сдерживая гнев, заговорил Олег. — С ваших слов получается, что я — инструмент, который должен использоваться для защиты союза миров. И у меня есть вопросы к вам. Почему я должен вам помогать и защищать после всех оскорблений, которых я услышал сегодня в свой адрес? Почему я должен всё это выслушивать и терпеть?
Зал недовольно зашумел, а Шантант впервые заговорил:
— Пускай продолжает.
— Я — ребенок, это так, и как любой ребенок могу ошибаться и чего-то не знать, в чем-то не разбираться. Но я тот, кого вы все хотите использовать в своих целях. Вы говорите о контроле, говорите о подчинении, говорите о законах и правилах. Но разве со мной не надо договариваться, раз от меня зависит благополучие ваших миров? Вы уже один раз попытались меня подчинить с помощью поводка. Сильно помогло? — губы Шантанта еще шире раздвинулись. — Так не лучше ли со мной договориться, а не оскорблять меня? Может я и инструмент, но принадлежу я веронам, а не всем вам. И на данный момент сотрудничать ни с кем кроме мирайя, верданов и, пожалуй, левкосов…
«И мелианцев», — быстро подсказал Акрон.
— … и мелианцев, — послушно повторил Олег, — у меня желания не возникает, — снова жестом он показал, что сказал достаточно.
— Что ж, — заговорил Шантант слегка хрипло, — я вижу, что ваше влияние, Акрон, дают плоды. Голос у мальчика, конечно, дрожал, но это хотя бы не крики и не смешное рычание, а вполне членораздельная речь. Вы хотите, наследник, чтобы с вами договаривались? Хорошо, на данный момент нам надо, чтобы вы научились устанавливать барьеры достаточно сильные, чтобы продержаться хотя бы год. Барьеры защищают миры, которые не могут самостоятельно дать отпор нашему противнику. Именно этому вас должны были обучить к сегодняшнему дню, но вы не достигли успеха. У меня на руках отчет, в котором утверждается, что вы агрессивны и не обучаемы. И до сих пор, я видел лишь подтверждения этому, а не опровержения.
Олег снова сделал жест, чтобы вставить слово.
— Разве в мое расписание такое входило? — спросил мальчик, едва получил разрешение. — Я не припоминаю в своем расписании ничего подобного. Или те три часа бессмыслицы, которую я прослушиваю ежедневно, и были тем самым обучением по установлению барьеров?
Весь зал зашумел с возмущением, но Олег продолжил:
— Если вы считаете, что я настолько глуп, что не могу усвоить учебную программу, я предлагаю вам всем послушать, чему меня обучают и сделать выводы.
— Я правильно, понимаю, что это официальное обвинение в несостоятельности Завса как вашего опекуна? — уточнил Шантант без каких-либо эмоций.
— Да, — без колебаний отвечал Олег, — я могу ошибаться, но в его целях не стояла задача подготовить меня к работе с вашими барьерами.
Некоторые члены заседания вскочили со своих мест и закричали. Шантант сохранял спокойствие и задумчиво гладил подбородок, неотрывно глядя на Олега, затем он жестом приказал всем замолчать. Не сразу в зале успокоились, похоже даже на то, что кого-то утихомирили с помощью магии, когда с первого раза не дошло.
— Видимо, — вокруг Шантанта возникло множество листов, — в силу преклонного возраста Завс и вправду больше не в состоянии выполнять свою работу, раз мы пришли к такому печальному результату. Хорошо, наследник, мы дадим еще один шанс вам реабилитироваться. Я лично произведу подбор кадров, которые примутся за ваше обучение. За год вы должны научиться ставить барьеры. Справитесь, я дам разрешение на опекунство Акрону и сниму вопрос о поводке. Такой договор вас устраивает?
Олег вопросительно взглянул на Акрона, тот кивнул, и мальчик ответил:
— Да.
— Отлично, думаю, на этом можно сегодня закончить заседание.
Веронское семейство покинуло зал под недовольное гудение членов совета.
«Ну? — обратился Акрон к изумленному Амрону. — Что я тебе говорил о спокойствии и о том, что ты не должен слушать горлопанов и не кричать в ответ даже если тебя оскорбляют? Твоему брату хватило одного выступления, чтобы к тебе изменили отношение».
«Но он просто подчинился им…»
«Разве они хотели от тебя чего-то такого, что шло в разрез с твоим мировоззрением? Ты до сих пор воспринимал их всех как врагов, не пытаясь понять, что они от тебя хотели на самом деле. Не все они желают тебе зла, как показало сегодняшнее заседание. Поводок — не решение проблемы и довольно затратная задача, тем более, что один поводок уже порван. Свободным ты им намного выгоднее».
«Я понял, дядя», — потерянно ответил принц.
«Не сравнивай их, — раздраженно потребовал Инаран. — Они разные. Просто Амрон пошел по мне, а Олег по матери».
У Олега брови поползли вверх. Он бы не сказал, что сильно похож на Яну, иначе бы занимался коллекционированием искусственных зверушек.
«У Амрона мозги не хуже, чем у брата», — возразил Акрон племяннику.
«У них разный темперамент».
«Не разный. Поверь, гнев и в том и другом кипел с одинаковой силой, но Олегу приходилось всю жизнь сдерживаться, контролировать каждый шаг и слово, чтобы люди не опознали в нем чужака. Разница только в этом. И всё, что надо Амрону, так это научится такому же контролю. При создании барьеров контроль необходим».
«Мы оба должны будем учиться ставить барьеры?» — уточнил Олег.
«Да. Это еще и послужит подстраховкой на тот случай, если кто-то один из вас не справится с поставленной задачей за отведенный срок. У Амрона больше практики с магией, но хуже с контролем, а у тебя, Олег, наоборот лучше контроль, но меньше практики с магией».
«Хочешь соревнование между ними устроить?» — первым догадался Инаран.
«Почему бы нет? Когда есть стимул и конкуренция, учеба проходит легче».
«Но когда я должен учиться устанавливать их барьер и у кого? — уточнил Олег. — У веронов?»
«Вместо Лимры будешь учиться. Будете на время обучения меняться. Она барьеры устанавливать уже умеет, так как неплохо самообразовывается, и ей полезно познакомиться с людским мироустройством, а тебе — с нашим».
Олег кивнул и закрыл глаза, чтобы вернуться домой. При возвращении он обнаружил себя на кухне в обществе мамы и тёти Лены, разукрашенных так, словно собирались на дискотеку восьмидесятых. Мальчик посмотрел на свои ногти, выкрашенные в ярко-алый цвет.
— В зеркало лучше не смотреться? — уточнил Олег.
Лена моргнула очень длинными накладными ресницами и кивнула:
— Сразу смыть.
Менялся Олег с сестрой на три часа в день, когда в Размараль приезжал мрачный и худой ариант в чёрной мантии по имени Аша. Настолько строгий, что даже безалаберные стражники в его присутствии стояли как струны и не подавали признаков жизни. Он не наказывал за ошибки, но презрительно кривился и делал замечания об умственных способностях королевских детей.
Олег терпел, Амрон кипел.
«Он ничем не лучше Завса, — ворчал брат. — Высокомерный хлыщ. Только ариант может себе позволить такое поведение».
«Главное, что объяснять умеет, а на то, что он говорит плевать, — отвечал Олег. — Мы должны освоить эту программу. Просто не обращай внимания на то, что он говорит. Он специально нас выводит».
Амрон соглашался и всё равно кипел, когда Аша в очередной раз комментировал его недалекие успехи. Олег же задавался вопросом, зачем член совет магов, делал всё от него зависящее, чтобы вывести наследника из себя и сбивал его подколками.
— Уважаемый Аша, вы как будто не хотите, чтобы мой брат обучился ставить барьеры, — как-то не выдержал Олег, хотя обычно просто молчал и не вступал в диалог. — Мне казалось, что для вас это важно.
— Принцесса, — хищно улыбнулся член совета, — правитель не должен испытывать гнева, правитель должен быть камнем.
— Так это просто философия вашей расы?
— Философия Таинша второго — нашего верховного царя. Уж столько, сколько его оскорбляют, не оскорбляют никого из вас. И если вас пугают мои невинные уколы, то вам в большой политике делать нечего.
Олег повернулся к брату. У Амрона прямо на лице застыло: «Я думаю, он просто мудак».
Еще Олегу показалось, что Аша намеренно их тормозил, словно ждал от них каких-то ответных действий. Говорил с какими-то непонятными намеками. Олег не умел считывать знаки и читать между строк, поэтому не понимал, что мог хотеть от них член совета. Со слов Акрона вероны и мирайя неподкупные расы, но никто не говорил, что нельзя дать взятку арианту. Лимра всегда носила с собой деньги, которые брала у отца. Их не хватит для члена совета, но достаточно для слуги. Лимра частенько подкупала слуг, и рядом как раз находился один из её любимчиков: змеехвост Шей.
После урока Олег подошел к слуге со словами:
— Спросите у уважаемого члена совета, может, есть возможность сделать его немножечко сговорчивее? — и протянул парню деньги. Одна из шести змей быстро цапнула монетки, а змеехвост удалился, не проронив ни слова.
У Амрона глаза округлились. Финансовые вопросы он никогда не решал и слабо себе представлял реальную стоимость вещей, хорошо, если хоть раз в магазин сходил. Поэтому и слово «взятка» ему незнакомо.
Через некоторое время пришел вежливый ответ, который Олег решил показать Ролу из народного совета Анрифаля. Мальчик призвал его, воспользовавшись сетью кровных уз. Верон сразу всё понял:
— И здесь не обошлось без вездесущей лапы старого брюзги.
— Значит, я оказался прав? — уточнил Олег. — Арианты что-то от нас хотят?
— Да, скидку хотят на ресурсы. Таинш с нами сильно не наглеет, но своего никогда не упустит. Если уступим, то получим лояльность Аши и голос Шантанта.
— Но это же нечестно! — воскликнул стоящий рядом с братом Амрон.
— Нечестно, — согласился Рол. — Однако если мы хотим, чтобы к вам изменили отношение и не завалили, то придется уступить. Или же искать того, кто научит вас ставить барьеры в обход Аши, но тогда голоса Шантанта нам не видать, да и с брюзгой можем испортить отношения. Иногда приходиться идти на нечестные сделки, чтобы получить желаемое, да и ссориться с Таиншем опасно. Не все в открытых мирах живут по совести.
Амрон угрюмо кивнул, а когда они вышли из кровных уз, то он спросил у брата:
«Как тебе удалось восстановить кровные узы с Ролом? Он всегда был против нашей семьи и чаще всех собачился с отцом».
«Я помог его внучке. И я не знал, кто он такой, когда отозвался на боль его семьи».
«Вот как…»
На следующий день ариант больше не докапывался до детей и вел себя намного лояльнее и вежливее.