В город они входили молча. Федогран с шишком в восхищении крутя головами, а кентавр, замученный насмешками Ильки, угрюмо опустив голову. В распахнутых воротах их встретила стража двоих полусонных, изнывающих от безделья воинов в кожаных доспехах. Кивнув, в виде приветствия знакомому им Хирону, и скользнув беспечными взглядами по его попутчикам, слегка удивленно задержавшись на шишке, они вновь погрузились в меланхоличное созерцание моря.
Море. Это вообще отдельная история достойная рассказа на несколько страниц. Эффект, впервые увидевшего его Ильки, можно характеризовать как хриплый, убийственный выдох. Еще бы. Ведь даже не раз бывавший на пляжах Черноморья, на каникулах, вместе с родителями Федогран, и тот открыл в восхищении рот.
Внезапным восторгом навалившаяся, на вышедших на пригорок путников, бесконечная гладь до одурения синей, полыхающей зелеными искрами воды, сливающейся на едва различимом горизонте, с чистым, без намека на облака, небом. Волны, огромными волами накатывающие шуршащим приливом на золотой, прибрежный песок, и на фоне всего этого великолепия белоснежный, освещенный полуденным солнцем город. В такой момент поверишь, что сказки существуют на самом деле.
Но я отвлекся. Путешественники шли по мощеным мрамором широким улицам, мимо белоснежных домов с колоннадами и фонтанами в уютных, открытых взглядам досужих прохожих, двориков с непременными, в каждом из них финиковыми пальмами. Все белое, даже кровля, и только вот эти растения контрастом выделялись на общем фоне.
Гудящая толпа, следовала по пятам за нашими героями, и начало ей положил один из многочисленных праздных нищих у ворот, выпрашивающих у прохожих не деньги, как это происходит в нашем мире, а еду.
Округлив в удивлении глаза, он ткнул в направлении шишка пальцем, и воскликнув: «Чудо», пошел следом, громко призывая присоединяться к нему остальных горожан посмотреть на диковинку, что те и делали, пестрой толпой, с нескрываемым восторгом, нарастая лавинообразно, как снег на снежный ком, на вылепливаемой детворой снежной бабе, в недавнем прошлом нашего героя.
Когда друзья подошли к дворцу Миноса, толпа стала на столько огромной, что заполнила всю, довольно большую, площадь. Самого царя даже звать не пришлось. Гул переговаривающихся одновременно между собой, нескольких сотен людей, сделал это лучше любого гонца. Встревоженный, с красными от недосыпания глазами, тот выскочил на балкон, и замер, разглядывая недоуменно незнакомцев и сопровождающих их гомонящих горожан.
Колоритный, надо сказать персонаж. Невысокого роста, с заметным, выпирающим вперед, бугорком чревоугодья, животом, какой-то квадратный, что в высоту, что в ширину, что в полноту, весь одного размера. На лысой, от лба до затылка, голове, золотой венец из переплетенных лавровых листьев, хотя Федограну показалось, что они больше похожи на ивовые, стягивал черные, с проседью, кучерявые, как шерсть у пуделя, волосы. Карие, маленькие, умные глаза, близко посаженные к горбатой переносице крупного носа, внимательно рассматривали гостей, как удав кролика, решая: «В каком виде их лучше скушать?»
Надо отдать должное, он быстро пришел в себя.
— Кого ты привел в город, Хирон? — Величественно задрав к небу подбородок, он вытянул руку, указав в сторону Федограна, с развалившимся на его плече шишком.
— Они пришли с миром басилевс. Они могут помочь твоему горю, и готовы сделать это. Позволь им поговорить с Ариадной. — Кентавр припал на колено и приложил руку к груди.
— Ага. Мы готовы. — Лениво подтвердил шишок и зевнул, за что тут же был наказан подзатыльником и гневным взглядом богатыря.
— Прости Минос, иногда моего спутника заносит, особенно если он волнуется или чего-то боится. — Сгладил неприятное начало разговора Федогран.
— Меня??? — Возмутился Илька несправедливому, как ему показалось, замечанию, округлив удивленные глаза.
— Тебя! — Шикнул в ответ богатырь, грозно нахмурив брови. — Еще раз встрянешь в разговор, можешь забыть и обо мне, и о возвращении на родину. Твои шутки сейчас неуместны. Понял?
— Понял. — Буркнул тот и обиженно насупившись отвернулся.
— Я готов отдать все, что вы только не попросите. — В глазах царя вспыхнула надежда, а задранный подбородок рухнул на грудь. — Только помогите. Спасите мою дочь, освободите из лап Минотавра Тессия. Если он конечно все еще жив. — Взгляд его снова потух. — Проходите во дворец. Вас проводят в мои покои. — Махнул он обреченно рукой, развернулся, ссутулив плечи, ушел.
Четверо стражников, раздвигая древками копий возмущающихся горожан, как ледокол льды, расчистили путь, и почтительно кланяясь, проводили троицу под опирающийся на многочисленные колонны, затененный свод, словно парящего в воздухе, дворца.
Изнутри это здание сияло великолепием, но не той домашней уютной красотой, к которой привык Федогран в тереме воеводы Новгора, или князя Уйшгорода, а другой, сухой красотой строгих линий мертвого мрамора. При первом взгляде охватывает восторг, но жить тут совсем не хочется. Холодно, несмотря на жару, и неуютно, несмотря на все изыски архитектуры. Давит величие на непривыкшую к подобному психику.
В огромном, наполненным светом, и сквозняками полу-улицы полу-зале, состоящего только из изрезанных узорами колон вместо стен, а также, большого фонтана, изображающего писающего в воду мальчика, при виде которого захихикал, на плече шишок, сидел на мраморном троне, как бледное изваяние, угрюмый Минос.
Как только гости вошли, он поднялся, и пошел им на встречу, чем явно удивил, следовавшего рядом с Федограном кентавра, видимо нарушив своим поведением все действующие ритуалы и правила. В близи это оказался убитый горем, изъеденный морщинами старик, с искрами надежды в блеклых глазах.
— Как твое имя? Воин, не побоявшийся, несмотря на столь юный возраст, бросить вызов самому Минотавру. — Задал он вопрос, остановившись в шаге и буравя гостя внимательным взглядом. — И что за странное, говорящее существо у тебя на плече?
— Федогран. — Смущенно, ответил наш герой, и покраснел, не привыкший к лести, предварительно «шикнув», на попытавшегося возмутится Ильку, которому не понравилось, что его назвали существом.
— Что же привело тебя в наши края? — Минос ловко подхватил юношу под руку и повел в центр зала, где две милые девушки, потупив глаза, уже расстилали, прямо на полу, покрывало, укладывая на него пузатые подушки и расставляя угощения, в виде фруктов и кувшинов с вином.
— Это длинная история, и я не хотел бы тратить время на ее рассказ. — Федогран аккуратно освободил руку из цепких пальцев. — Могу я поговорить с Ариадной?
— Увы, мой юный друг. Увы. — Вздохнул горько Минос. — Она закрылась в дальних покоях и никого не пускает к себе. Ни ест не пьет. Моя девочка умирает. И виной всему я. Моя жадность. Зачем нужна была эта проклятая кольчуга… — Царь отвернулся и его плечи вздрогнули. — Никто не хочет мне помочь. Все бояться. — Голос его прозвучал глухо. — Все герои отказались! — Внезапно громко прокричал он и повернувшись, со злостью в мокрых от слез глазах посмотрел на парня. — Все! Понимаешь! Все!!!
— Я постараюсь помочь. — Федогран отступил на шаг. — Но мне нужно поговорить с девушкой.
— Бесполезно. — Вздохнул царь. — Присаживайся, угощайся. — Махнул он рукой в сторону накрытого прямо на полу стола. — Я попытаюсь ответить на все вопросы сам.
— Нет ничего проще. — Дернул за мочку уха Илька. — Ждите здесь я быстро. — И не дожидаясь ответа, спрыгнул на мраморный пол, скрывшись в еле заметной щели, под одной из колон.
— Куда это он? — Обеспокоенно воскликнул Минос.
— Не знаю, он никогда не объясняет своих поступков. — Федогран пожал плечами и улыбнулся. — Но зачастую они бывают очень полезны. Я так думаю, что мы скоро узнаем.
Действительно ждать пришлось недолго. Шишок появился из той же самой щели, в которой до этого скрылся, и довольный собой взобрался на старое место, плечо друга.
— Сейчас придет. — Хмыкнул он. — Не умеете вы с женщинами разговаривать.
Ариадна появилась практически следом за неугомонным кромочником, и тут же утонула в объятьях бросившегося к ней отца.
— Как это тебе удалось? — Прошептал ошеломленный, стоящий рядом, восхищенный кентавр, не отрывая взгляда от трогательной встречи Миноса и дочери.
— Ничего особенного. — Хмыкнул тот. — Сказал ей, что от голода и жажды, кожа иссыхает и сморщивается, и что во время похорон ее красивое тело будет выглядеть уродливой мумией. Но если она сейчас выйдет поговорить с великим героем, по случаю, проездом, посетившего этот великолепный город, то будет иметь шанс сохранить себе жизнь, и обнять любимого Тессия. Вот и все… — Он наверно еще долго бы описывал свой подвиг, но замолчал, так как к ним, освободившись из объятий отца, подбежала девушка, и буравя заплаканными глазами Федора, заговорила скороговоркой, еле сдерживая рыдания:
— Это ты?.. Тот самый герой, который может победить Минотавра, и спасти Тессия?
Федогран восхищенно замер. Красивая. Очень красивая женщина. Не той домашней нежной красотой, как его Алина, а другой, непреступной красотой гордой царицы.
Высокая, едва ли не ростом с нашего героя, стройная как современная топ-модель изможденная диетами и фитнесом, с подчеркнуто перетянутой бордовым пояском талией, на белоснежной тунике, едва прикрывающей колени. Черные, уложенные в замысловатую прическу волосы, украшены бриллиантовой диадемой. Голубые, бездонные глаза, цвета моря, прямой аристократический нос, тонкие губы, и легкая, еле заметная косметика, лишь подчеркивающая нежность юного загорелого до бронзы лица.
— Попробовать освободить. — Поправил ее, смутившись Федогран. — Но мне для этого нужно знать подробности.
— Спрашивай, герой. Ради любимого я отвечу на любые вопросы, даже если они будут бестактны, и бросят тень на мою честь.
— Ну это вряд ли. — Как всегда влез в разговор шишок…
Ничего нового он не узнал, да в общем-то и не надеялся на это. Главной причиной, встречи, которой он столь упорно добивался, было услышать, что девушка действительно может указать дорогу домой, и получить хоть какие-то гарантии, что она поможет. Он их получил, и потому спускаясь в подземелье, через массивные бронзовые ворота, очень торопился, потому едва не выронил клубок ниток, подарок Ариадны, который должен был помочь не заблудится в лабиринтах подземелья, а в дальнейшем и вернуться к друзьям.
Очередное чудо загадочного мира, где подарки богов являются реальностью, а не обросшими бородой легендами. Удивительная, скрученная как обычная пряжа нить, слегка покалывающая ладонь, словно сорванная свежая крапива, и светящаяся розовым глубинным светом, лежала в руке.
— Брось его оземь, и загадай место, в которое хочешь попасть. Дальше просто иди по оставляемому следу. Ты его ни с чем не спутаешь. — Объясняла Ариадна, передавая драгоценный дар ему в руки. — Я отдаю его, и верю, что ты взамен вернешь мне любимого. — Сказала и убежала не в силах скрыть хлынувших слез.
Федограна на столько впечатлила эта сцена, что он был готов бросится в бой уже без всяких подарков, потому попытавшегося предложить еще и щедрые дары Миноса, он послал к Морене, и схватив, совершенно не сопротивлявшегося такому обращению кентавра, за руку, потащил того вон из дворца, показывать вход в подземелье.
Федогран едва не подрался с шестью дюжими воинами, охранявшими вход, которых никто еще не успел предупредить о его приходе, но благодаря объяснениям Хирона, кровопролитья удалось избежать, а запыхавшийся, подоспевший царь, с выпученными от натуги глазами, глотая слова, велел немедленно открыть ворота и впустить героя внутрь, дабы тот смог совершить свой великий подвиг.
Встреча с монстром нашего героя не особенно беспокоила. Пережитые за время присутствия в этом древнем мире приключения, вселили в душе героя уверенность в своих силах. Наверно, ввиду юного возраста, сделали его даже чересчур самонадеянным. Но давайте не будем его винить в этом, череда пусть и не бескровных, но уверенных побед над противниками во много раз, превосходящими по силе, даже у взрослого и опытного человека поселит в душе эйфорию, и его убеленная сединой голова пойдет кругом, а уж у молодого парня и подавно.
Клубок нитей Ариадны, быстро покатился вперед оставив розовую, светящуюся полоску, показавшую правильный путь в бесконечных, вырываемых из мрака, захваченным Федограном у входа, факелом, ответвлениях пещеры. Из-за панически закрывшихся за нашими героями створок ворот, сгустившаяся темнота, клочками рвалась, разлетаясь, под напором пламени, освещающего огненными бликами пространство, и вновь смыкалась, вверху, скрывая невидимый глазу свод.
— Крысиная нора, а не лабиринт. — Пробурчал шишок передернув плечами. — Меня трудно удивить подземельями, но тут я чувствую себя неуютно. Кормом я тут себя чувствую. — Угрюмо добавил он.
— Только крыса тут живет очень большая, и она скорее всего подавится угощением. — Хмыкнул Федогран. — Пойдем ее поищем, заодно и героя местного выручим, если он жив еще конечно.
Илька кивнул в ответ. И друзья двинулись по подземелью, в след за убежавшим куда-то подарком Ариадны. Приподнятое настроение, как-то быстро скатилось на «нет», сменившись хмурым ожиданием неприятностей, а торопливость тоже сбежала, следом, оставив после себя расчетливую неторопливость. Теперь по подземным переходам шел не пышущий азартом мальчишка, а расчетливый воин, плавно, по-кошачьи переставляющий ноги.
Несколько шагов по освещенному пространству, и выставленный вперед меч, в сильной руке, заглядывает, пылающим жаром лезвия, в очередной проход. Подарок богов, с частичкой мрака первым встретит внезапную атаку. Но пока все спокойно, и богатырь с верным спутником идет дальше, чтобы уже на следующем перекрестке все повторить вновь.
— Почему она не отдала его своему жениху? — Прервал гнетущее молчание Илька.
— Кого? — Не понял неожиданно заданного вопроса Федогран.
— Клубок, конечно, кого еще. — Огрызнулся тот. — Чего тут непонятного.
— Не успела. — Послышался голос из очередного темного прохода.
Федогран моментально развернулся в ту сторону, приняв боевую стойку:
— Ты кто? — Сверлил он взглядом говорящую тьму, пытаясь рассмотреть говорившего.
— Когда-то был героем, а теперь… — Голос на миг смолк, а потом выплюнул со злостью. — Теперь — трус.
— Ты Тессий? — Федогран опустил меч жалом в землю. — Слава богу жив. Там тебя Ариадна заждалась. Помирать собралась от горя, а ты тут сидишь. Пошли на волю, на свежий воздух.
— Я не посмею показаться ей на глаза. Я не выполнил требований отца, и не добыл кольчугу. Я струсил. Я недостоин ее красоты.
— Ты на свет-то выйди, а то, как с привидением с тобой разговариваем. — Хмыкнул шишок. — Эко тебя как… — Голос его стал внезапно серьезен.
В свете факела, из темного провала пещеры показался высокий черноволосый мужчина. Подволакивая окровавленную ногу, используя меч как трость, он скорее полз, чем шел, только чудом не падая при каждом движении. Ссутулившаяся спина и опущенные плечи, отупленный взор карих, не смеющих подняться глаз. Своим видом он напоминал скорее потертого жизнью, разочаровавшегося в своих надеждах, глубокого старика, а не воина, ищущего славы. Разорванная щека с проглядывающими белыми зубами сквозь покрытую коркой запекшейся крови, вперемешку с землей, жуткой ране. Неестественный оскал разорванного рта. Жуткое зрелище живого мертвеца.
— Так мне на всех на вас порошка Ягириного не хвати. — Буркнул угрюмо Илька, и перепрыгнул к попытавшемуся от него отстранится Тессию на плечо. — Не дергайся, а то шрам некрасивый получится, с мордой кривой девки любить не будут. Скоро я уже штатным лекарем у Федограна подрабатывать начну. — Забубнил он, безжалостно протирая рану вытащенной откуда-то тряпкой и посыпая порошком, не обращая внимания на стоны своего неожиданного пациента. — Еще ногу посмотрю и передохнем тут немного. Заодно расскажешь, что случилось…