— Ну и где тут эта дырка под землю? — Раздраженный шишок пыхтел в ухо и больно топтался на плече оглядывая местность. — Нет тут ничего. Не вижу. Может это не то место?
— И я ничего не чувствую. — Шумно втянул носом воздух Вул. — Запах хвои и полыни. Ничего необычного.
Вот тут он был неправ. Необычно было само место, куда привел их Туплар. Бескрайняя степь изменилась. Конечно, это произошло не мгновенно, друзья увидели это чудо превращения, за долго до того, как подошли, но от этого их удивление не стало менее восторженным.
Изрезанные скалистыми выступами, то ли холмы, то ли невысокие горы, поросшие огромными, попирающими облака колючими кронами, сосны, и в зеленой, устеленной сочным ковром бархатной травы, журчащей ручьями низинной долины, словно обручальное кольцо, потерянное рассеянной красавицей невестой, искрящееся на солнце, небесной голубизны озеро.
После пыльной, выжженной степи, оказаться в одно мгновение, в наполненном свежестью раю, это ли не чудо, заставляющее сердце сбиться с привычного ритма, замерев на мгновение, и вновь запустится, но теперь уже более быстро и гулко? Даже тот, кто никогда не брал в руки кисти, захочет нарисовать это будоражащее душу великолепие, попытавшись оставить изображение себе на память. Сохранить восхищение навсегда.
— Хватит озираться по сторонам. — Вул толкнул в плече Федограна, от чего шишок едва не слетел на землю. — Что делать будем? Где искать вход в логово Дэва?
— Лагерем встанем на берегу, и перероем тут все. — Очнулся от созерцания богатырь. — Туплар говорит, что это где-то здесь. Найдем. — Сказал он, хотя сам уверенности не испытывал.
— Дааа… — Протянул Бер почесав затылок. — Тяжеловато будет. Поползать придется.
— А когда нам легко было? — Засмеялся шишок. — Найдем. — Уверенно махнул он рукой.
Стоянку друзей назвать лагерем можно назвать с большой натяжкой. Ехали на легке, дополнительными вещами себя не обременяли. Поэтому никаких палаток, и прочих походных изысков не было. Кулак под голову, для мягкости и удобства, и плащ под спину, растянувшегося у костра, спящего, уставшего тела. Много ли мужчине надо, для счастья, когда он идет к цели. Ночь провели спокойно и без приключений, а с утра приступили к поискам.
Шишок нырнул куда-то под кочку и исчез, а остальные разбрелись по округе, внимательно осматривая местность, вглядываясь в каждую травинку, ища любой след, любой намек на чужое присутствие, но все тщетно. Девственная, первобытная, никем не потревоженная первозданная природа. Полное отсутствие каких-либо следов. Проползав весь день на коленях, расстроенные друзья вновь собрались вечером в лагере.
Перекусив сушеным мясом, и хрустящими, пересушенными жарой лепешками, запив все это травяным чаем, собранным и заваренным угрюмым, неразговорчивым Бером, они расположились вокруг жиденького костерка, делясь впечатлениями.
— Вы не заметили странность в этом месте? — Произнес Вул ковыряя палкой угли. — Птиц неслышно. — Пояснил он свои слова.
— А ведь точно. — Камал словно очнувшись от сна, поднял глаза. — Я ведь даже муравьев не видел. Словно вымерло все живое.
— Я тоже обратил внимание. — Кивнул Федогран. Слишком тихо. На озере ни одного всплеска. Такого не бывает. Уж лягушки-то должны здесь жить, они всегда есть там, где вода… А их нет.
— Еще вас обрадую. — Откуда-то с боку вылез перепачканный землей шишок. — Духов и других кромочников тут тоже нет. Даже следы отсутствуют. Не может лес без духов существовать. Мертвый он, хоть и красивый. — Илька подошел к воде и плеснул себе в лицо. — Неправильно это. Не бывает такого.
— Бессмысленно все. — Вздохнул Камал, вытерев слезы, с обожженных дымом костра глаз. — Не найти нам мою Агли. Никто еще не возвращался от Дэва.
— Я не уйду от сюда, до тех пор, пока не найду. — Процедил сквозь зубы Бер. — Или сдохну, или освобожу твою дочь.
— Давайте спать. Может с утра, на свежую голову что-то придумаем. — Федогран откинулся на спину заложив руки под голову, словно поставив точку, подведя итог над мрачными мыслями.
Ночь вступала в свои права. Солнце утонуло в кроне деревьев, а узкий серп луны всплыл с другой стороны горизонта, едва посеребрив пространство. Путешественники молча лежали в мерцающем круге освещенном едва колыхающемся пламенем костра, пытаясь уснуть, но угрюмые мысли не давали этого сделать. Мертвая, гробовая тишина. Ни шороха, ни всплеска. Страшно.
— Пришло время отдать долги. — Внезапно прозвучал из тьмы голос, заставивший вздрогнуть своей неожиданностью, и в освещенный огнем круг вошел Албасты. — Не ждали? — Засмеялся он и сел швырнув в костер вспыхнувшую шишку. — Не вижу радости на лицах?
— Ты откуда тут? — Поднялся Федогран.
— Помочь хочу. Вы же отпустили меня, не взяв даже выкупа, а я не люблю оставаться в долгу. — Пожал плечами тот. — Логово ищите? — Хмыкнул он. — Это не так просто сделать, не знаючи. Но на то есть мудрый я. То, что скрывается от света, хорошо видно во тьме. — Поднял он многозначительно палец в верх. — Нужно только немного подождать.
— Ты о чем? — Поднял зажегшиеся надеждой глаза Бер.
— О входе в логово конечно. — Пожал плечами нежданный гость. — О чем же еще? Не суетитесь. Сядьте. — Махнул он рукой на подпрыгнувших при его словах друзьях. — Не время еще. Нужно подождать, пока окончательно сгустится мгла.
Время потекло тягучей, обволакивающей нервы слизью. Месяц поднимался все выше и выше, звезды наливались мерцанием, темнота сгущалась в черный непроглядный кисель. Тяжелее всего — это ждать, а ждать неизвестность тяжелее многократно. Хочется вскочить, бежать, действовать. Вот только куда? И потому приходится сидеть, и наступив себе на душу терпеть, отсчитывая нудные секунды.
— Пора. — Голос Албасты прозвучал как спасение для готовых свихнуться безумием мозгов. — Пошли.
Тот камень, около которого они проходили многократно, и на который не обращали никакого внимания, поросший мхом, наполовину вросший в землю валун, светился голубоватым внутренним светом, причем это сияние можно было обнаружить только зная, что оно существует, для неискушенного взгляда его не было. Если бы не помощь Албасты, ткнувшего него пальцем, то названые братья прошли бы мимо не заметив.
— Вот. — Дух степи сел на землю, словно говоря, что я все сделал, дальше ваша очередь. — Это и есть вход. Но тут существует одна проблема. Его еще надо как-то открыть. Ту мои познания заканчиваются, но по слухам, это сделать может только очень глубокое чувство, например ненависть, или наоборот любовь на грани страсти. Но это должно быть чувство, сметающее препятствия, искреннее и неудержимое. Во всяком случае я так слышал. Есть среди вас пылающие страстью сердца?
— Что нужно делать. — Бер навис над камнем сжав кулаки.
— Не знаю, я же сказал. — Пожал плечами Албасты.
— Уничтожу. — Кулак богатыря врезал по валуну, но удара не последовало, а рука по локоть провалилась.
— Вот это камешек. — Хохотнул нервно шишок.
— Пошли. — Федогран уверенно шагнул вперед, погружаясь в гранитную твердь как в туман.
— Плечом к плечу. — Следом последовал Вул, и сверкающий нетерпением глазами Бер.
— Я иду доченька. — Устремился вперед Камал.
— Пойдем глянем, что это за Дэв такой. — Подмигнул ошарашенно выпучившему глаза Албасты шишок и пропал внутри камня.
— Одно из двух. Или они не знающие страха герои, или полные дураки. Лучше, конечно, первое. — Прошептали губы оставшегося в одиночестве духа. — Во всяком случае боги им в помощь. Да хранит их Тенгри.
Кромешная тьма, спертый запах гнили и тягучий звук капающей где-то воды встретили героев, едва не погрузив их в отчаяние. Федогран выхватил меч, в надежде осветить божественным пламенем пространство, но не тут-то было. Меч засветился, но не осветил, окутавшись вязким облаком мрака, не пропускающего свет. Тьма осталась непроницаемой. Названые братья были слепы.
— Федогран. Бери меня за плечи, следом Бер за ним Камал, и так, гуськом, двинем вперед. Я хоть и не вижу ни зги, но зато чувствую хорошо. Пойдем по запаху.
— Мне бы такой нюх. — Усмехнулся шишок, и наигранно обиделся. — Остается только завидовать.
— Заткнись. — Одернул его Федогран, взял Вула за плечо, и тут же почувствовав на своих, чьи-то сильные, вздрагивающие нетерпением ладони. — Веди. — Сказал он уверенно, и шагнул следом за другом в мрак пещеры.
Что чувствовали в этот момент друзья? Это легко представить.
Выйдите ночью в лес, завяжите плотным шарфом глаза и попробуйте вернуться назад, домой. Каково? И это вы еще знаете, что кроме разбитого о дерево лба, вам ничего не грозит, а если ожидать в любой момент нападения, а если за каждым пройденным шагом смерть? А идти надо. Страшно? А они шли. Вперед и вперед, преодолевая себя, к невидимой цели, даже не представляя, чем это все обернется.
Медленно. Прислушиваясь к каждому шороху, они продвигались сквозь мрак. Напряженные как струна нервы, и постоянное присутствие невидимой опасности впереди. Страшно. Но в том то и состоит смелость, чтобы не поддаться этому поганому чувству, не сдать назад, а преодолеть себя и дойти до конца, победить, в первую очередь самого себя. Это ли и есть настоящий героизм, недоступный валяющемуся на диване под теплым пледом, рассуждающему за чашкой чая о победах мечтателю?
Первый отблеск света рассеявший подрагиванием тусклых лучей мрак, и серая видимость мрачных сырых стен, появилась за очередным поворотом. Наконец-то можно ориентироваться не на плечи друга и нюх оборотня, а на собственное зрение. Вместе с видимостью появилась и уверенность.
— Аккуратно парни. — Прошептал Федогран. — Не торопитесь. Мы не знаем, что ждет нас впереди. Это в первую очередь тебя касается, Бер. Я понимаю твои чувства, но не стоит губить нас всех необдуманной спешкой.
В ответ медведь только недовольно засопел, но прислушался к совету, и не бросился вперед, как хотел до этого.
Еще сильнее засиял огнем, в руках богатыря, выставленный вперед меч.
— Пошли. — Богатырь сделал первый шаг.
Он сидел в центре освещенного факелами зала, и с интересом рассматривал нежданных гостей так, как кошка рассматривала бы пойманную мышь, не пытающуюся убежать, а приготавливающуюся кинуться в драку. Радость и удивление совмещались в вертикальных красных зрачках монстра, и еще безумство маньяка, мечтающего лишь об одном — убивать.
Жуткое создание. Огромная гора мышц под коричневой с красным отливом кожей, возвышающаяся, даже в сидячем положении, в два раза выше самого большого из всей компании Бера. Голова чудовища, чем-то напоминающая формой змеиную, с всегда открытым ртом, закрыться которому мешал частокол желтых кривых клыков, не способных жевать, а только рвать, впиваясь в плоть, и выхватывая куски живого мяса из жертвы, лежала на массивных узловатых ладонях с длинными, переходящими в черные когти пальцами, обхватывающих квадратные колени. Одна из массивных ступней постукивала в нетерпении по каменному полу, высекая голубоватые искры костяными пластинами, заменяющими пальцы ног.
Атака была мгновенной. Волна ультразвука разметала по пещере воинов, оглушив и обездвижив, превратив в безвольные куклы. Только Федогран остался на ногах. Волшебный шлем отразил удар лишь слегка оглушив героя, вернув его зеркальным отражением врагу, но тот успел отреагировать, махнув рукой, и отведя в сторону, где тот врезался в стену и осыпался каменной крошкой.
— Однако, хорошая шапка. — Хмыкнул шепелявый голос Дэва. — Придется сразиться всерьез. Шлем потом заберу себе. — Он подпрыгнул, прямо с места, и вытянув руки, словно ныряя в воду, бросился в бой. Теперь уже Федограну пришлось уворачиваться от стремительно разрезающих воздух когтей. Уйдя в перекат, под просвистевшими над ухом кривыми пальцами, он вскочил на ноги и полоснул с разворота по врагу клинком, целясь в шею. Дэв принял удар на согнутое, словно окаменевшее запястье, и поморщился.
— Больно. Ты заплатишь за это. — И вновь плюнул ультразвуком, но теперь уже в сторону ног. У него получилась хлесткая подсечка, и Федогран рухнул на пол, но все же успел сгруппироваться и откатится в сторону, жуткие клыки, брызжа слюной и высекая искры, проскрипели по каменному полу, там, где только что была его голова. Богатырь оттолкнулся и попытался запрыгнуть врагу на спину. Не тут-то было. Его встретила ладонь с выставленными как копья когтями. Спасла кольчуга, не дав пробить тело, и богатырь вновь упал, задохнувшись болью на землю, где встретил летящую в лицо ступню Дэва огненным мечем, едва удержав двумя руками, мощную атаку.
— Что же ты такой упрямый? — Капля едкого пота, скатилась с уродливого лба, нависшего над богатырем монстра и капнула на губы парня жгучей кислотой. — Другой бы сдох давно, а ты трепыхаешься. — Нога все ниже и ниже опускалась, преодолевая сопротивление лопающихся от напряжения мышц, и целясь дрожащим от напряжения костяным наростом в горло. Еще немного, и наступит конец неравной схватки.
— Убью. — В шею монстра вцепились сзади пальцы пришедшего в себя Бера, видимо от клокотавшей в нем ярости забывшего про меч. — Удавлю гниду.
Давление сразу спало, дав возможность богатырю откинуть ступню в сторону и откатится в безопасное место. Федогран быстро оглянулся.
Камал с трудом поднимался на ноги опираясь на меч. Вул, перекинувшись в волка, летел в сторону Дэва, целясь ощерившимися клыками тому в горло, а сам монстр заваливался на спину, подминая не разжимающего пальцы, душащего его, медведя, пытаясь переломать тому своим весом кости.
Вновь удар ультразвука, и вновь катящиеся по полу безвольными куклами тела друзей. Медлить нельзя.
Федогран прыгнул, на лежащего врага целясь тому в грудь, но был жестко встречен пинком ноги, отбросившим его и приложившим позвоночником о стену. Сознание на миг погасло, потушенное спазмом задохнувшихся легких, но он тут же пришел в себя, стоя на коленях, и хватая глоткой, почему-то горячий воздух. Вовремя. Мгновения хватило богатырю, чтобы отвести мечем в сторону острые когти, и полоснуть по открывшемуся боку. Рев боли сотряс пещеру, осыпавшись каменной крошкой с потолка. Но это еще была не победа. Дэв отпрыгнул, и уставился немигающим взглядом на героя.
— После того, как я убью тебя, то сохраню голову, как самый дорогой трофей. Гордись батыр. Ты будешь удостоен великой чести, висеть на стене в моем логове.
— Много слов, уродец. Кто много болтает, то мало делает. — Федогран быстро приходил в себя, восстанавливая дыхание. — Одно могу тебе пообещать, твою башку я не понесу с собой, тут оставлю, слишком тяжелая и уродливая.
Последние слова Федогран встречал с выставленным вперед мечем, так как Дэв попытался прыгнуть в очередную атаку, но у него ничего не вышло. Он внезапно оступился и завалился на бок, а из-под его ступни выскользнул, зловеще улыбающийся шишок. Тут же в глотку монстра вцепился пришедший в себя Вул, а в спину воткнулись одновременно два клинка, один Бера, второй Камала. И конец в сражении поставил Федогран, одним махом полыхающего оружия снеся с плеч уродливую голову.
— Этот гад едва меня не раздавил. — Отплевываясь, и вращая бешеными глазами, Илька сплюнул на вздрагивающую конвульсиями тушу.
— Ты его что, укусил? — Хохотнул нервно Вул.
— Ну да, чем его мне еще прикажешь было резать. Ножей у меня нет, не люблю я эти железки.
— Спасибо, брат. — Федогран опустился и сел изможденный на землю. — Если бы не ты, мы бы не справились.
— А! Ладно. Какие тут счеты. Свои. Да и весело с вами.
— Агли! Дочка! — Зазвучал внезапно напененный болью, взволнованный голос Камала.
— Любимая, ты где?! Отзовись!!! — Забегал по пещере заламывающий в отчаянии руки Бер.
Ответа не последовало.