Вы видели когда-нибудь скелет? Согласен. Глупый вопрос. Конечно же видели, и даже если не обглоданные червями останки эксгумированного трупа, так хотя бы макет в кабинете биологии, в школе, или на крайний случай картинку в интернете. Сейчас таким невозможно кого-либо удивить. Иногда даже в мультфильмах для самых маленьких, в наше время, человеческие кости являются главными героями.
Но тут другое. Человеческие остатки, вживую, ехали на выбеленных солнцем останках лошади, на встречу нашему герою. На желтом черепе, с провалами клубящихся мраком, с проблесками огненных искр глазниц поблескивал стальной, рогатый шлем. Кольчуга спадала с узких плеч на круп коня, закрывая заднюю луку седла и позвякивая на острых коленях всадника. Костяшки пальцев одной руки придерживали позеленевший плесенью повод, а другой держали бьющееся в попытке освободится тело девушки. Это была Алина.
Ярость заклокотала в груди Федограна. Скелет улыбнулся. Думаете это невозможно в отсутствии губ и кожи на лице? Попробуйте это сказать богатырю смотрящему в глаза черепа. Челюсть скелета со стуком опустилась на грудь, в желании заговорить.
«Как он только не разваливается? Что удерживает кости между собой?». Внезапно для самого себя подумал Федогран, и тут же вспомнил совет Баюна: «Не тяни. Бей первым. Сразу. Не ввязывайся в драку, она впереди будет».
От решения до действия один миг. Руки сами знают, что делать. Стрела взвизгнула нетерпением и яростью, слившись звуками с хлопком волшебной тетивы. Кацикин, а как наверно вы уже догадались, был именно он, умер не сразу, процесс происходил медленно. Он содрогнулся застучав костями, и начал распадаться. Первым рассыпался прахом череп, прямо от торчащей из лобовой кости стрелы, голубыми зигзагами крошащими кость, осыпался на кольчугу, рухнувшую водопадом ржавых колец, к ногам мертвого коня, который и сам осыпался вслед за наездником, кучей пепла. Один выстрел, и все. Победа. Как легко она далась.
Федогран спрыгнул с Туплара, и упал на колени перед извивающейся в прахе скелета девушкой. Один взмах кинжала, и путы упали, освободив тело. Слезы радости, благодарности и счастья намочили рубаху под кольчугой плече героя. Она рыдала в его объятьях, а он целовал ее мокрые щеки и смеялся. Плевать на то, что до свадьбы не положено. Плевать на всех. Она тут, рядом с ним, его Алинка, и теперь ничто не разлучит их, даже смерть. Они и по Калиновому мосту пойдут рядом, взявшись за руки. Любовь великое чувство, вершащее и не такие чудеса.
Темнеть начало быстро. Накатили тучи. Мрачные, низкие, наполненные ливнем, они закрыли мраком солнце. Ночь посреди дня. Даже звезды показались на небосклоне. Чужие, те которые не видны при обычных обстоятельствах. Не их сейчас время, подглядывать за деяниями людей.
Земля сотряслась мелкой дрожью, вздыбилась барханами чернозема, раскидала в стороны куски дерна с пожелтевшей от прихода осени травой.
— Упыри. — Выдохнул Федогран.
Да, это они. Вроде немного, всего сотни две. Но даже с одним справится воину тяжело, а уж с таким количеством, богатырю не совладать. Это конец. Они поднимались шипя и плюясь грязью, разгребая когтями землю. Но и это еще не все. Хлопком раскрылось пространство. Черным потоком оттуда потекло войско. Основательно подготовился к встрече со своим врагом бог лжи. Уж с таким-то количеством воинов, ни один богатырь не справится. Задавят массой. Никакое чудо оружие, никакие волшебные доспехи не помогут.
— Увози ее, я задержу. — Прохрипел в сторону Туплара богатырь, вставая, и отталкивая девушку от себя. — Сохрани ей жизнь.
— Уверен. — Прозвучал в голове голос коня.
— Да. — Федогран выхватил из ножен полыхнувший яростью меч.
— Нет. — Обиженная девушка поджала упрямо губы и мотнула головой. — Вместе. Не удалось пожить, так хоть умрем в одно время. Она взяла в руки копье героя.
— Вот это у меня какая восхитительная воительница! — Захохотал в наконечнике Коломрак. — Повоюем напоследок. За спину можешь не сомневаться, богатырь, прикроем.
— Тогда и меня ей отдай. — Засопел. Не знаю кто из щита. Не хочу у тебя за спиной весь бой провести.
— Домой я сказал. — Рявкнул раздраженный Федогран.
— Она не уйдет. — Ответил за всех Туплар. — Да и я не хочу убегать. Как-то это неправильно, бросать друга.
— Чтоб вас… — Только и смог произнести парень. Бери щит и вставай сзади. Не высовывайся. — Кивнул он девушке.
— А ехали полем, вышли на другое,
А радили раду, раду новую:
“Врага в поле стретим, того в смерть убьем,
Ай хоть загубим, ай хоть застрелим”.
Насустречу им все калечищё,
Все убогое, все безногое.
А у него шляпа сорока пудов,
А у него костыль двадцати сажон,
Становился он в стороне пути,
Костыль становил середи пути,
Вешал калека шляпу на костыль,
Здевши шляпушку, низко кланялся…
Тоненький девичий голосок зазвучал неожиданно, и с каждым дальнейшим словом наливался силой. Алина пела древнюю как мир песню, подбадривая своего жениха, и такая вера звучала в ее голосе, что мурашки забегали по коже. Нет. Рано еще себя хоронить, а уж ей то и подавно рано к Морене в гости.
Федогран представил как открывается дверь в подаренную ему воеводой Новгора избу, и на пороге стоит Алина, в голубом, расшитом цветами платье и улыбается.
— Выручай Перун. Очень помощь твоя нужна. — Прошептал он и ткнул пальцем в землю.
Пространство заклокотало недовольным ветром. Засверкали, забили в землю молнии, громыхая зигзагами электричества и лупя в огромные барабаны невидимыми кулаками грома. Распахнулись огромные ворота, облаками заклубившегося вспышками зарницы тумана. Княжеская дружина, хлынула оттуда нескончаемым потоком, выстраиваясь за спиной богатыря в боевые порядки. Сдержал слово воевода. Даже князя на помощь позвал, и тот не остался безучастным. Пришел.
— От куда их столько надуло? Каким таким поганым ветром? — На плечо взлетел трясущийся нетерпением шишок. — Ты как, не соскучился? Ничего, что я тоже поучаствую, чуток твоей славы присвою?
— Балабол. — Улыбнулся Федогран. — Рад тебя видеть дружище.
— Когда же ты успокоишься, и перестанешь втягивать нас в неприятности? — Рядом встал Вул, доставая меч. Он пытался выглядеть угрюмым, но в глазах плясали чертенята.
— Не того видимо ты брата выбрал. — Хлопнул ему по плечу наш герой. — Но менять уже поздно.
— Это кого тут менять на кого собрались. — Бер разминая плечи, достал меч, посмотрел в него как в зеркало, и стряхнул с себя несуществующую пылинку. — Кого тут убивать-то надо? Этих. — Кивнул он в сторону вытирающегося для атаки войска.
— Может сам справишься? — Шишок не мог сдержаться от шутки.
— Не. — Почесал затылок медведь. — Дюже много их тут. Помощь потребна. Вы как, поможете?
— Глянь-ка старая как Чернобог нашего богатыря боится, целое войско прислал. — Чащун, укутанный как паровоз клубами дыма, стоял на голове рыси, и тыкал кривым пальцем в сторону вражеского строя, обращаясь к сидевшей на осле Ягире.
— Ты посмотри, дух жизни, что он с Кацикином сотворил. А говорили бессмертный. — Захохотала колдунья. — Это же надо такое учудить. Прямо в лоб ему стрелой водяного попал. Вот только, меня беспокоит это упыри. Тяжко нам придется. Это сила серьезная. — Нахмурилась она.
«А я тебе подарок приготовила». — Вспомнил слова внучки кикиморы про комариков Федогран.
— Справимся. — Улыбнулся парень. — Есть у меня для них подарок, и не один. — Тут же вспомнились еще и последние слова кота: «На землю перед боем бросишь, какая ни какая, а помощь. Это тебе подарок, за то удовольствие, что мне доставил. Довесок к совету». — Парень погладил кнут на поясе. — Есть чем порадовать противника.
— Ответной лавой встречать не будем. Пешими поприветствуем. — Прозвучал голос князя Сослава.
— Согласен. — Поклонился ему Ермох. — От упырей сподручнее щитами прикрыться. Дюже шустрые. — Он развернулся к строю и рявкнул. — Слезай! Стреножь! Стройся!
Слаженно, как единый организм войско спрыгнуло с коней, отвело в сторону, и тут же вернулось сомкнувшись в единый, монолитный щит, ощерившийся наконечниками острых копий.
— Засуетились. — Пробурчал Чащун косясь в сторону вражеского войска. — Сейчас начнется.
Сначала раздалось недовольное шипение, постепенно переросшее в жуткий, леденящий душу вой. Упыри дрогнули, слегка подавшись вперед и вдруг сорвались с места, бросившись в атаку. Быстрые. Неимоверно стремительные, на грани видимости, сгустками исчезающего тумана они рывками неслись вперед.
— Сейчас в строй врежутся, порушат, а следом основное войско пойдет. Ох, и тяжко нам придется. — Ягира начала вытягиваться, трансформируясь для драки.
— Сдюжим. — Чащун быстро раздувался в боевой шарик. — Мне не впервой с упырями сталкиваться. Бивал уже. Правда их всегда поменьше было. Сегодня больно уж много набежало в этот раз.
Над княжеской дружиной звучала песня. Нежный тоненький девичий голосок воодушевлял воинов. Алина послушалась наконец, и ушла назад, за спины, и пела старинные гимны.
Федогран улыбнулся, представив ее стройное тело, с копьем в руке, и прикрытое щитом. Тепло нежностью наполнило грудь. Он победит. Только ради нее он сделает это. Она достойна жить, и будет жить на зло всем врагам.
— Ты как? Готов повоевать? — Погладил он гриву Туплара.
— Знаешь. — Прозвучал в голове его задумчивый голос. — Я в первый раз вижу, как на зов помощи, отзывается столько народа. Поверь, я прожил достаточно долго, и у меня есть с чем сравнивать. Ты великий батыр, Федогран, способный повести за собой на подвиг. Встать с тобой в один строй, плечом к плечу, большая честь. Я с тобой. Приказывай.
— Тогда вперед, мой друг. — Взлетел на спину коня парень. — Прямо навстречу кровососам.
— Ты что задумал? Безумец. — Закричал Чащун увидев что делает богатырь.
— Верь мне старик. — Рассмеялся парень. — Я пока не собираюсь умирать. — И рванул навстречу приближающимся упырям.
— Вперед. — Рявкнул Ермох. — И строй княжеской дружины двинулся следом за богатырем вперед. — Поддержим! Примем смерть, если надо, но не опозоримся перед потомками трусостью!
Враг приближался быстро. Уже видны скривленные злобой пасти, уже сверкают отчетливо налитые кровью глаза.
— Ближе. — Шепчет Федогран. — Еще чуть-чуть. — Замирает на готове. — Пора! — Вырвав зубами затыкающую тряпицу из горлышка подаренного внучкой кикиморы пузырька, он швыряет его вперед, в воющую толпу упырей и врезается, на полном скаку туда сам.
Не зря старалась девочка. Огромное облако зеленого тумана, вырвавшись на свободу, мгновенно опустилась вниз, накрыв собой, как одеялом поле боя.
Замедлились, зачихали, принялись тереть глаза кровососы, забыв про все на свете, кроме лезущего в нос и горло поганого тумана. Вырвать его когтями, выблевать из горла рвотой. Очистится. Федогран и подоспевшее княжеское войско не дали на это времени. Порубили упырей единым разом. Легко далась первая победа. Воспылали души воинов радостью и гордостью. Но это еще не конец сражения. Впереди еще огромное войско, и оно готово к драке. Ему отступать некуда. Провал в пространстве, приведший их сюда, давно схлопнулся, оставив или умереть или победить.
— Равняй строй! — Заорал грозно Федогран подняв на дыбы расправившего крылья Туплара. Ермох склонил голову соглашаясь с его правом принять командование на себя. — Вул! Берешь на себя правый фланг. Бер — левый. — Указал парень каждому из братьев его место.
— А я по центру. — Взобрался на свое место и прошипел злобно шишок. — Плечом к плечу! — Рявкнул он.
— Плечом к плечу! — Взорвалось криком войско.
— И пусть враг сдохнет. — Улыбнулся такому единодушию Илька.
— Гойда! — Федогран взмахнул полыхнувшим огнем мечем, и войско сделало первый шаг.
Две несокрушимые силы сошлись в поле лязгом стали, криками и стонами умирающих, выкриками радости побед. Две силы, которым некуда отступать. Вечное противостояние добра и зла, света и тьмы, решалось в эту минуту на поле боя. Кто выстоит, вытерпит, тот и победит, а соперник умрет. Другого исхода нет, поэтому пленных не брали, да и не сдавался никто, не поднимал руки и не бросал оружие. Победа или смерть.
Сеча была страшной. Кровь лилась потоками, и это ни иносказание, ни метафора, это та действительность в которой сражались воины, иногда проваливаясь по колено в раскисшую от жуткой влаги землю, перемешанную с кишками вязкую глину, спотыкаясь об отрубленные головы, руки и ноги, и продолжая биться выскальзывающим из уставших рук, залитым потом и кровью оружием.
Маятник победы раскачивался то в одну, то в другую сторону, никак не желая склониться к победе задыхающегося усталостью Федограна. Перед глазами розовая пелена. Туплар хрипит сбитым дыханьем, в его груди торчит две стрелы вздрагивая опереньями при каждом движении и причиняя жуткую боль, но конь еще держится, продолжая нести на спине друга.
Шишок давно исчез со своего места. Спрыгнул с плеча в самую гущу сражения. Только изредка, то там, то здесь раздавалось его глухое рычание. Жив еще маленький пересмешник. Сражается.
Ни Вула ни Бера не видно. Но они на своих местах, на флангах, на острие атаки. Они бьются. Он это знает. Они по-другому не могут. Они такие, его названые братья. Всегда в самой гуще событий. Всегда впереди. Всегда плюют на опасность и смеются смерти в лицо.
Чащун рядом с Ягирой и князем Сославом. Правильно. Владельца земель надо охранять. Дух жизни колотит своим чудо-кулаком, выбивая кровавые брызги из лопающихся от удара черепов. Ягира, как пастух загоняющий стадо, щелкает плетью, вот только под ее кнут попадают не коровы, трупы валятся от соприкосновения с игрушкой старой колдуньи.
И звучит не останавливаясь над полем песня. Сорванным в хрип девичьим голоском, воодушевляет на подвиг воинов:
— О битвы грозный вид! Смотри! Перун сверкает!
Се мчатся! грудь на грудь! дружин сомкнутых сонм!
Средь дымных вихрей бой и гром;
По шлемам звук мечей; коней пронзенных ржанье
И труб стозвучный треск. От топота копыт,
От прения бойцов, от кликов и стенанья
Смятенный воет бор и дол, гремя, дрожит.
О страшный вид попранных боем!
Силы на исходе. Федогран швырнул на землю кнут, подарок Баюна. Растаял тот в один миг, рассыпался искорками взметнувшимися в небо и упавшими на воинов наполнив из новой силой, сняв усталость.
Наконец-то. Уже видна победа. Краешком надежды показалась она на горизонте, начиная разгонять мрак. Еще немного. Еще одно усилие…
***
— Да уж. — Шишок сидел на коченеющем трупе вытянув устало ноги и щурился подставляя лицо солнечным лучам. — Давненько я так не уставал.
— Я тоже что-то умаялся. — Бер разглядывал свое отражение в лезвии меча, и стирал с лица скомканным платком кровь.
— Во. — Хмыкнул Вул. — Уже собираются. — Он подхватил с земли камень и швырнул в сторону взметнувшихся карканьем ворон. — Как они только чувствуют? — Он устало опустился и сел рядом с обнимающим невесту Федограном. — Как вы?
— Что? — Обернулся тот не понимая что от него требуют.
— Как себя чувствуете, говорю. — Понимающе усмехнулся оборотень.
— Как жених и невеста. Которые давно не виделись. — Засмеялся подошедший незаметно Чащун, и подмигнул сопровождающей его Ягире. — Может и нам с тобой свадьбу отгулять? А что? — Не обиделся он на подзатыльник бабки. — Дух зла и дух жизни в союзе. Полная гармония.
— Пень ты старый, а не жених. Чернобога одолеем и распадется союз. — Засмеялась бабка. — Добро и зло хороши, когда противопоставляют себя друг другу.
— А мне понравилось. — Задумчиво произнес шишок.
— Что. — Все непонимающе обернулись к нему.
— Союз ваш понравился. Думаю не распадется он уже никогда, как и наш союз с названными братьями. — Сказал и откинулся на спину, закинув руки за голову. — Спой еще Алинка. Так тебя слушать приятно.
Конец второй книги
Больше книг на сайте - Knigoed.net