—> Откуда ты появилась?— воскликнул Тутарев.
Галка как-то странно посмотрела на него и ничего не сказала.
— Ты что, не слышишь? Сверчкова продолжала молчать.
— Да что с тобой?!—удивился Вовка,— Объясни! На Галкиных глазах сверкнули при лунном свете
слезы.
Не говоря ни слова, она взяла Вовку за руку и потащила за собой. Они прошли метров пятьдесят вдоль скалы по той самой тропе, которая, как теперь понял
мальчик, вела к гроту, где нашел свое последнее пристанище Бжийя.
Поймав на себе вопросительный взгляд Вовки, девочка остановилась, присела на корточки и принялась шарить рукой по земле. Вскоре она отыскала острую гальку, очистила от камешков маленькую площадку и стала писать на песке, пользуясь галькой, как мелом.
«Я не могу говорить»,— прочитал Тутарев при ярком лунном свете-
Вовка взял у Галки гальку и начертал:
«Что случилось?»
«Отнялся язык»,— стерев написанное Вовкой, ответила. Сверчкова. «Шутишь?» «Честно!»
Далее объяснения на песке приняли такой характер: «Отчего?»
«Испугалась мамонта». «Это не мамонт». «Не ври».
«Пионерское слово».
«А кто?»
«Медведь»
«Какой медведь?»
«Обыкновенный, пещерный.»
«Да тот в десять раз больше!»
«Показалось с перепугу.»
«А ты не испугался?»
«Я его убил.»
«Ха-ха! И хи-хи!»
После трехминутного перерыва, во время которого ребята сидели повернувшись друг к другу спиной, Галка снова взяла в руку острый камешек, и песочная беседа возобновилась.
«Ты принес поесть?»
«Конечно»,—написал Вовка и извлек из кармана два куска жареной медвежатины.
Сверчкова развернула листья и моментально съела один кусок. Вытерев губы рукавом, она аккуратно завернула оставшийся кусок и протянула Вовке.
— Спасибо, я недавно ел,— сказал он, возвращая мясо обратно.
«Это не для тебя»,—написала девочка.
—Ты боишься сразу много есть после голодания?— смекнул Вовка.
«Надо оставить Кшуа»,— нацарапала на песке Галка.
Вовка посмотрел на Сверчкову взглядом психиатра, у которого больной попросил разрешения съесть хотя бы полкило Эйфелевой башни, и тихо спросил:
— У тебя голова не болит? «Успокойся.»
А что такое «оставить Кшуа?» «Скоро поймешь. Идем за мною!»
— Нет, ты скажи! «Успеешь»
— Ты не притворяешься, что не умеешь говорить? «Нет. Я же дала пионерское слово».
— Покажи язык!
Галка высунула язык. Это был обыкновенный, вполне нормальный полусиреневый-полумалиновый язык. Но Вовке он показался слишком коротким, и он, изловчившись, схватил его своими не совсем чистыми пальцами за кончик и потянул к себе. Язык не поддавался.
Только теперь, впервые в жизни, Вовка понял истинное значение слов: «Из нее слова не вытянешь».
Галка долго отплевывалась и вытирала губы.
глава двадцать шестая,
УБЕДИТЕЛЬНО ДОКАЗЫВАЮЩАЯ, ЧТО УБИТЫЙ ОХОТНИК МОЖЕТ ВОСКРЕСНУТЬ ПРИ НАЛИЧИИ БЛАГОПРИЯТНЫХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ
«Вот теперь,—подумал Вовка,—она в самом деле идеальная—-молчит, как рыба, не пристает ни с какими вопросами, при ней можно говорить, что хочешь, а она даже не ответит...»
Вовка почувствовал, что его толкнули в бок. На него в упор смотрела Галка. Она показала пальцем вверх.
Он посмотрел на луну и снова ощутил толчок- Судя по направлению Галкиного указательного пальца, глядеть надо было не на луну. Вовка долго пялился в точку, на которую показывала Сверчкова, пока наконец
не различил отверстия в скале на высоте человеческого роста.
— Что это?— спросил он волнуясь.