В умиротворённой тишине лаборатории сознание растворялось в ритмичном потоке мыслей новусов-учёных, окружавших его. Велир не помнил ни единого раза, когда бы ему надоедало проводить время за изучением физического и псионического миров, открывая всё новые и новые явления и функции. Для большинства людей они не имели значения в силу невозможности их проверить без применения псионики, но для новусов даже установление и изучение связи между материей и космической энергией открывало огромные просторы для творчества и новых открытий. Квантовые поля, законы закономерности, вибрации из глубокого космоса и волны информации с других населённых планет завораживали древнего Соланиса, с неуёмным энтузиазмом прокладывающим дорогу научными знаниями в неизведанные сферы.
Однако сейчас внимание Велира полностью поглотил новый проект исследований. Тело человека, подверженное воздействию энергии «вышнего» мира само по себе являлось бесценным артефактом для их общества и для него в частности. И конечно же, когда со всеобщей радостью триумфа было покончено, Соланис тут же взялся за его изучение.
— Хм, — в лаборатории, где он сейчас находился, никого осталось — Дейриер всё ещё подготавливал результаты первичных исследований изменений внутренних органов, но его работа уже подходила к концу, — любопытно… магнитное поле его мозга всё ещё функционирует, хотя создание и личность давно стёрты! Существо явно не хотело расставаться с материальной оболочкой!
Перед Велиром в «творческом беспорядке» лежали носители, портативные проекторы и «Светочи» — сферообразные устройства ноосенсов, в которые они научились вкладывать мысли. Некоторые из них он подключил к столу с компьютером, и теперь, глядя на развёрнутые перед ним графики и тексты, задумчиво хмурился.
— Что же здесь не так?.. — протянул он, сравнивая показатели. — Почему у этого новуса так мало собственной энергетики? Даже если учитывать тот факт, что сущность утащила его душу в иной мир, в теле должны прослеживаться остаточные всплески. Однако… кроме следов искажения, у него нет и намёка на влияние пси-фактора. Словно у него и не было никакого псионического потенциала.
Отголосок мыслей Дейриера достиг его сознания. Велир специально закрылся от остального Хора, чтобы мысли других новусов не отвлекали его от работы, но для своего друга он оставил канал. Дверь в коридор раскрылась, и в светлую лабораторию вошёл зеленоглазый Соланис, как всегда спокойный и уверенный в себе.
— Я переслал тебе новые данные, — сообщил он, положив на противоположный стол-проектор ещё один «светоч», — не заметил ничего странного в этом одержимом?
— Заметил, — признался Велир, потирая подбородок, — его псионический уровень не дотягивает даже до телекинетика, а сознание оказалось настолько слабым, что, вероятно, исчезло в первые миллисекунды начала одержимости. Это натолкнуло меня на мысль, что то существо, что вселилось в него, есть некая новая форма энергетического паразита.
— Обрати внимание, что оно не только «сожрало» его изнутри, но и полностью исказило тело, сделав неприспособленным к условиям нашего мира, — Дейриер подошёл и положил руку на спинку кресла, на котором сидел старый новус, — впрочем, это сейчас неприоритетно. Гораздо важнее понять, как эта сущность смогла прорвать завесу между мирами.
— Если исходить из теории, что завеса довольно хрупка и поддерживается исключительно ноосферой Аревира, то можно предположить, что существо нашло точку прорыва в оной из-за истощения. Либо сосредоточие силы.
— Вряд ли. Тогда бы оно нацелилось на весь Хор, а не на одного самоучку-неудачника. Да и потом — чтобы прорвать завесу между трёх миров, нужно обладать немыслимой силой, сопоставимой с целой планетой.
— Ты прав, — согласился Велир, поджав губы, — значит, есть ещё некий фактор, о котором мы пока не знаем. Но наука для того и существует, чтобы открывать тайны мироздания! О, Химера! — обрадованно воскликнул он, почувствовав приближение знакомого разума со стороны коридора. — Привет!
Та лишь растерянно заморгала, удивлённо посмотрев на него и едва не прищемив себе хвост закрывающейся створкой двери. Она всё никак не могла привыкнуть, что новусы способны почувствовать её приближение даже на большом расстоянии. Как заверяла Кадасла, без множественного Конвентума Химера стала лишь необычного вида анимагеном-гибридом, что, впрочем, не убавило к ней интереса Велира и Дейриера.
— Надо выучить несколько новых команд, — темноволосый Соланис строго посмотрел на неё, когда она подошла ближе, — и что это за похабщину ты переняла в моё отсутствие?
— Не будь столь суров, мой друг, — Велир рассмеялся, увидев в сознании оробевшей Химеры образ новой способности, — она ещё ребёнок и не понимает значения. Что с неё взять?
— Глупости это, — раздосадовано бросил тот, отходя к противоположному столу, — иди сюда, бестолковая.
Химера молча повиновалась, клацая по мраморному полу уменьшенными когтями. Первым, чему обучил её Дейриер, стал контроль тела, чтобы не наносить ущерб окружающей обстановке и собственной одежде. Проводив её взглядом, Велир ещё раз усмехнулся и вернулся к расчётам. «Что-то не сходятся наши представления о действительности, — новая информация, полученная от Дейриера, в полной мере подтверждала его слова — тело новуса было изуродовано до такой степени, что стало уязвимым к климату Аревира, — не мог обычный паразит, даже из «вышнего» мира, этого сделать. Зачем, если он собирался тут жить? Измени он атмосферу планеты аномалией, и это тело и вовсе перестало бы функционировать». Чем дольше он размышлял над этим, тем более ошибочными казались ранние догадки, что начинало раздражать.
На своём веку Велир много чего повидал как в этом, так и в псионическом мире, но ничего из этого не походило на открытые свойства тела одержимого. Его внимание привлекла информация о ДНК, скромно расположенная в самом углу экрана проекции. «Как странно, — он впервые по-настоящему удивился, сверив результаты с существующими данными, — его структура сильно искажена, но не имеет следов пси-фактора. Как-будто одержимый был не новус, а обычный человек… А что если…»
— Дейриер, — позвал он, — а ты сверял его ДНК в общей базе подданных Эххи?
— Зачем? — удивился тот, выглянув из-за плеча Химеры. Соланис держал руки у её висков, направляя мозговые сигналы анимаген в нужное русло. — Думаешь, за столько времени там остались сведения об этом человеке?
— Я хочу проверить кое-какую догадку, — Велир нетерпеливо заелозил на кресле, выводя базу данных на экран и запуская программу, — мне кажется, что этот одержимый не новус.
— Почему ты так думаешь? — Дейриер медленно отпустил Химеру. Та ещё раз посмотрела на него и резко повернулась к Велиру.
— Потому что нужно быть дотошным, когда изучаешь что-то неизвестное! — весело воскликнул он, пристально наблюдая за вращением кружка загрузки. — Никогда не знаешь, где прячется истина! Вот, смотри! — он обрадованно показал рукой на высветившийся результат. — Имя нашего одержимого: Темедор… — он осёкся. — Кауз…
Красная вспышка яркой звездой мелькнула в сознании обоих Соланисов. Чужой разум всколыхнул весь Хор, устремивший свой взор на уносящуюся вдаль красную комету.
Велир резко повернулся и в самый последний миг успел заметить, как к его голове метнулась рука Химеры, превратившаяся в зазубренный шип. Отпрянув, старый новус почувствовал жгучую боль во лбу. Голограмма замерцала, когда на проектор попали капли крови. Вскрикнув, Велир одним ударом откинул от себя зашипевшую Химеру, замуровав её в стену, но тут же получил мощный заряд негатива, сковавший его разум. «Дейриер! — он со страхом взглянул на надвигающегося новуса, поднявшего руку, чтобы довершить начатое. — Неужели…» Зелёная энергетическая плеть, похожая на змею, вырвалась из ладони Соланиса, устремившись к обездвиженному другу.
— Плохо ты изучал псионику, мой друг. А жаль, — усмехнулся Велир, сжав кулаки. Яркая вспышка озарила лабораторию, и волна пламени охватила пространство, сжигая тонкие устройства и проводку. Дейриер вскрикнул, отступив, но когда открыл глаза, то увидел, что стоявший на коленях перед ним новус исчез, оставив после себя круг расплавленного камня.
— Мне тоже жаль, старый друг, — пробормотал он, с ненавистью посмотрев на выбирающуюся из стены Химеру, — ты снова подвела меня, ничтожная, — он схватил её за рог, не обращая внимания на задымившуюся кожу — жар в лаборатории стоял невыносимый и металл внешних пластин анимаген уже раскалился, — отправляйся к северным воротам и открой их. Пора. Наше время пришло.
***
Урси бежал со всей скоростью, на которую был способен. Впервые в жизни он пожалел, что до сих пор не исправил свои медлительные медвежьи ноги, мешающие ему нормально передвигаться. И едва не взвыл, когда лифт остановился на одном из этажей по пути вниз. Однако в кабину вломилась Хара, впихнув перед собой растерянных Кири и Харси, оповестивших её о прибытии друзей.
— Они вернулись! — одновременно воскликнули они, с волнением глядя друг на друга.
Урси отчётливо ощущал, как нервничает его супруга, да и у него самого руки тряслись, как при высоком напряжении. Прибытие Луно и Лунги означало, что миссия молодой беот закончилась, иначе бы она ни за что не вернулась, да ещё и в Аполотон. Но завершилась ли она успехом?..
Даже лифт, как им показалось, ехал медленней, чем обычно. Остервенело потыкав кнопку, Хара мельком посмотрела на прижавшихся к стене старших детей. Капи и Хиру тоже отправились с ними, сгорая от нетерпения, наконец, увидеться со старыми друзьями, однако они и вполовину не понимали настроения Урси и Хары. С радостным замиранием генератора они различили внизу знакомые очертания «броневичка», запылённого, с длинными царапинами на боках, но всё ещё готового служить своей новой хозяйке.
Луно они увидели сразу же, как только вышли из кабины лифта. Чёрный, как уголёк, волчонок стоял у поста стражей, нетерпеливо помахивая хвостом. Услышав шаги, он обернулся, и его усталое лицо тронула счастливая улыбка. С визгом, Капи бросилась к нему на шею, крепко обнимая и целуя в щёки.
— Келеи Милосердные! Ты цел! Вы целы! Вы вернулись! — заливалась она, трепля смутившегося беота за уши и при этом стараясь не разжимать объятий. — Мы все так за вас переживали! Ты не поверишь, что тут случилось, пока вас не было! А Лунги где? А почему ты всё ещё в броне? — на Луно до сих про чернела экипировка спецназа, та самая в которой он уходил из Сольтена. — Ты ж не знаешь!.. Война вот-вот закончится! Мы заключаем мир! А мы с Хиру уже тут обживаемся! А Союз теперь часть Технократии! А…
— Луно! — Кири схватила его за пояс, едва не заставив потерять равновесие. — Я так скучала, ты знаешь?! Ура! Самый крутой мальчик нашего города снова с нами!
— Ну-к пустите меня, я его сейчас прибью! — Хиру с большим усилием удалось оттащить щебечущую Капи от совсем смутившегося Луно и сам крепко обнял его. — Какого Спируса ты ушёл и без меня?!
— Без нас! — подчеркнул Харси, с важным видом подняв палец.
— Ещё вас там не хватало! — шутливо возмутилась Хара, остановившись рядом с Урси неподалёку от них. — Слава Пантеону, вы вернулись в целости!
— Лунги! — Капи буквально засияла от счастья, аки новус, увидев вошедшую в вестибюль подругу.
Урси едва узнал её. Белая рысь чуть-чуть подросла, но её взгляд и уверенная походка выдавали в ней уже взрослую беот. «Как она возмужала! — он не мог сдержать радостного смешка, глядя как Лунги с молчаливой улыбкой прижимает к себе трепещущую от счастья Капи, по которой, верно, очень скучала в длительном походе. — Она стала так похожа на своих родителей!»
— Лунги, — его голос сорвался, и бурый беот с невероятным трудом нашёл в себе силы сделать к ней шаг.
— Дядя Урси! — воскликнула она, словно только что его увидев. — Мне нужна ваша помощь!
— Ты нашла его, Лунги?.. — он одновременно желал и боялся услышать ответ. Девушка замерла, растеряно запнувшись на полуслове. Казалось, ей и самой тяжело об этом сказать. Генератор Урси застыл в тревожном ожидании. Тихонько подошедшая Хара медленно опустила уши.
— Да… — прошептала она.
Позади раздался хруст разбитого стекла. Глаза Лунги расширились от ужаса. «Бегите!» — яркой вспышкой мелькнула мысль в её голове.
В ту же секунду входная дверь вестибюля брызнула сотней осколков, заставив всех присутствующих анимагенов встрепенуться и отпрянуть назад. Лунги схватила замершую Капи в охапку, оттаскивая её в сторону. Легионеры вскинули оружие, но то, что проникло в Шпиль, оказалось намного быстрее даже анимагенской реакции. Оглушительный звериный рёв ошеломил попятившегося Урси. В глазах зарябили помехи, он почти ослеп, и только почувствовал, как сильные руки Хары резко потянули его назад. Как раз в тот момент, когда воздух перед его носом рассекли бастумные когти.
— Лунги… — прохрипело нечто в чёрном балахоне сектантов, молниеносно скрывшись за колонной от выстрела из плазмера легионера.
— Нет! — белая рысь в мгновение ока оказалась рядом, пытаясь опустить руку-оружие стреляющего. — Не смейте!..
— Урси, осторожно! — Хара встала в боевую стойку, готовясь к новому выпаду. И не зря — ещё один замах когтями едва не снёс ей голову, распоров комбинезон в области груди. «Быстрый! — она почувствовала резкую боль и как что-то тёплое потекло по животу. — Слишком быстрый!..»
Единственный зелёный глаз с леденящей ненавистью посмотрел на всё ещё оцепеневшего медведя, но именно это заставило его опомниться. Чёрный силуэт вновь бросился на него, отшвырнув Хару в сторону. Сильный толчок в грудь выбил из него весь воздух и опрокинул на спину. Острые когти вонзились в шею, вспоров тергум. Задыхаясь от боли, Урси слышал вокруг только шум и крики остальных анимагенов, тщетно пытаясь разжать мёртвую хватку чёрных кистей. Зелёный огонёк ненависти пронзал его душу сквозь пелену перед глазами.
— Не смей!.. — Хара схватила его, напрягая все силы, чтобы оторвать незнакомца от своего мужа. — Не смей! — безрезультатно — когти вошли слишком глубоко и лишь усугубляли положение медведя.
«В разум безумца опасно заходить даже самым опытным телепатам, — Урси чувствовал, что ещё немного, и чужие пальцы доберутся до позвоночника, разорвут провода, трубки-вены и техномышцы, — но ради тебя, я всё равно сделаю это. Я верю, что тебя ещё можно спасти, — он собрал все оставшиеся силы и сквозь оглушающую боль приподнялся и схватил сидевшего на нём анимагена за голову, — я смогу спасти тебя, Лункс!»
Мир погрузился в темноту. Исчезли все звуки, запахи и образы. Небытие сомкнулось над ним. «Я мыслю, следовательно, я существую, — Урси всё ещё мог осознавать себя, постепенно оправляясь от шока и сосредотачиваясь. Впервые он пожалел, что до сих пор не выработал привычку сохранять хладнокровие в экстремальных ситуациях, — вложил в удар слишком много сил… как бы это не повредило…»
Когда он прикоснулся к вискам Лункса, то запустил такой поток псионической энергии, что наверняка всполошил всех нотов в Шпиле, а может и в Аполотоне. Но это была вынужденная мера, иначе рысь попросту оторвал бы ему голову. Урси не знал, что довелось пережить его другу, но само понимание, что Лункс вновь вернулся, окрыляло его разум. Он уверенно оглянулся по сторонам, пытаясь понять, в каком уголке сознания сейчас находится. Судя по старым обшарпанным стенам, он попал в одно из мрачных воспоминаний рыся. Или же один из образов, что он увидел по пути сюда? «Нужно быть начеку, — Урси осторожно материализовал себя, вновь ощущая звуки и запахи, — неизвестно, что меня тут может поджидать».
Старые половицы пахли сыростью и плесенью. Их скрип гулко раздавался по всему дому, нарушая мёртвую тишину. «Это особняк Мастера! — он сразу же узнал знакомые коридор второго этажа и лестницу вниз. — Ещё целый! Относительно…» Стены отсырели, а крыша в некоторых местах провалилась внутрь дома, пропуская тусклый дневной свет.
— Лункс! — позвал Урси, заглянув вниз. — Лункс, ты здесь?
Однако, ему никто не ответил. Осторожно, чтобы не поскользнуться и не провалиться сквозь прогнившие доски, беот спустился ко входной двери, по пути заглянув на кухню. Вся техника и мебель стояли на прежних местах, будто Мастер никуда не собирался уезжать. «Таким запомнил свой дом Лункс, — догадался Урси, проследовав в гостиную. Старый диван давно истлел и его ржавые пружины торчали в разные стороны, — перед тем, как мы ушли. Неужели, всё это время, он скучал по нему?» Он выглянул в окно. За пыльным и грязным стеклом почти ничего не было видно, однако, присмотревшись, он заметил вдали некий белый силуэт. Кто-то маленький стоял у дороги, поблёскивая зелёным комбинезоном. Урси торопливо вышел наружу.
— Холодно… — даже будучи приспособленным к сильным горным ветрам и низким температурам, беот почувствовал, как охлаждается механизм. Порыв ледяного воздуха заставил его остановиться.
Свинцово-серое небо сдавливало разум. Все светлые и тёплые чувства улетучивались, оставляя после себя лишь пронзительный холод и пустоту. «Это место забыто, — он медленно, но уверенно направился в сторону одиноко стоящей фигурки, — брошено, но не исчезло. Воспоминание о доме, что остался в прошлом, довлеет смертельной тоской, — Урси оглянулся. Особняк выглядел целым, но настолько запущенным, что практически сливался с тёмным лесом позади него, — Лункс не смог себя простить за смерть самого дорого человека, и кто-то усилил его тоску».
— Лунги? — когда он приблизился, белая фигура приняла более чёткие очертания. Молодая рысь выглядела совсем маленькой, по сравнению с той, что приехала сейчас в Аполотон. Такой Урси и сам её помнил, когда она только родилась — тихий, но непокорный ребёнок, с удивлением и испугом смотрящий по сторонам. — Лунги! — она вздрогнула и повернулась к нему.
Невинное детское лицо выглядело столь чужеродным среди тоскливой серости, что окружала их. Она молча и с некоторым недоверием смотрела на него, сделав неуверенный шаг назад. «Она тоже воспоминание, — Урси остановился, медленно протянув руку, — но светлое. Именно то, что не позволяет Лунксу упасть во тьму окончательно».
— Не бойся меня, — ласково произнёс он, глядя, как дрожит её маленькое тельце в тёмно-зелёном детском комбинезоне. Золотистые короткие волосы и кисточки на ушах трепетали от холодного ветра, — я — друг.
Со стороны тёмного города в низине донёсся протяжный вой. Урси посмотрел на Рахнак. Дома и улицы были также заброшены, как и особняк, однако среди пустынных парков и проулков чувствовалось проявление чьей-то злой воли. Очень знакомой воли, которая однажды повергала в ужас самых смелых воинов их народа. «Не может этого быть! — Урси понял, что оцепенел, пристально вглядываясь в серую пелену вдали. — Это невозможно! Как…»
— Он снова пришёл, — тихо проговорила Лунги, обхватив себя за плечи, — и снова гонится за мной.
— Кто? — Урси опустился перед ней на колени. — Кто гонится, Лунги?
— Чужой дядя, — она робко посмотрела на него, — он ищет меня! Ты тоже чужой?
Вой ветра усилился. Нечто тёмное надвигалось, беот чувствовал это. «Надо уходить дальше, — умом он понимал, что сейчас находится где-то лишь на задворках разума Лункса, в том месте, где рысь и сам редко бывал, — в глубины сознания».
— Лунги, — он вновь протянул ей руку, — я не чужой. Твой папа знает меня, я его друг.
— Папа никого не знает, — упрямо заявила девочка, — у папы нет друзей.
— Нет, Лунги! Это не так! У папы есть друзья, которые ждут его!..
Он осёкся. Ветер стал настолько сильным, что он едва слышал собственные слова. Юная беот прижала ушки, сжавшись. Тьма закрыла небо, и её ледяные щупальца потянулись к ней. Не дождавшись согласия, Урси схватил её и крепко прижал к себе, защищая от пронзившего его тела негатива. Словно само Небытие обрушилось на него, разрывая на части. Стиснув зубы от невыносимой боли, медведь зажмурился, молясь всем Технобогам, чтобы это поскорее закончилось. Лишь тепло Лунги хоть как-то согревало его. Рысь плакала, но вырывалась.
— Я — это ты… — прошептал Урси, ощущая на языке вкус собственного смоула. — Ты — это я… Вспомни, Лункс! Вспомни эти слова!
Мгновения растянулись. Беот уже не чувствовал тела, холод наполнял его пустотой. Смерть подступала, закрывая глаза.
— Дядя! — услышал он слабый голос Лунги. — Дядя, проснитесь!
Он медленно поднял голову. Рысь вновь стояла у дороги, словно ничего не случилось, а пространство вокруг вновь приобрело серые тона. Тьма отступила, но всё ещё ощущал её присутствие вдали. «Больно… — он с невероятным усилием заставил себя распрямиться. — Слишком больно…»
— Почему вы защитили меня? — девочка подошла к нему уже более уверенно и осторожно взяла за руку. — Ведь вы и правда чужак, но другой! Добрый! Зачем вы здесь?
— Чтобы вернуть эти образы их истинному владельцу. И вернуть своего друга, — Урси осторожно потрогал спину и удивлённо нахмурился — он ожидал нащупать следы страшных ран, а на деле оказалось, что даже комбинезон остался целым. «Материальность — относительное понятие в этом месте, — он метнул быстрый взгляд на Рахнак, — я всё ещё чувствую смертный холод. И, похоже, это не самое худшее, что меня ждёт дальше».
— Папа никогда не рассказывал про вас, — Лунги качнула золотистыми локонами, — но вы защитили меня… может, он просто забыл?
— Ты можешь отвести меня к нему? — Урси попытался ободряюще улыбнуться, но смог лишь скривиться — тело, хоть и восстанавливалось, но слишком медленно.
— А вы справитесь? — она с сомнением оглядела его с головы до ног. — Злой дядя постоянно следит за другими воспоминаниями и попытается убить вас.
— Я справлюсь, — твёрдо сказал беот, глубоко вдохнув, — ради друга я отправлюсь хоть в само Небытие.
— Как иронично, что именно ты его туда отправил, — раздался позади вкрадчивый глубокий голос.
Урси резко обернулся, невольно содрогнувшись. Белая маска с неподвижной улыбкой, чёрное худощавое тело и огоньки равнодушных глаз — ему не раз снился этот гротескный силуэт и голос его обладателя.
— Ты не настоящий, — дрогнувшим голосом пробормотал он, — ты всего лишь воспоминание.
— Как и ты, — бесстрастно возразил Шут, слегка склонив голову, — как и она, — он показал пальцем на спрятавшуюся за спину беота Лунги, — как и всё вокруг.
— Забытые, брошенные и проклятые, — сбоку проявился ещё один призрак. Старик со всклоченными волосами и бородой, чей образ долгое время терзал разум всех шестерых.
— Мастер… — прошептал Урси, сжавшись внутри.
Старый робототехник был таким же серым, как и всё остальное, но в его тусклых зелёных глазах всё ещё блестел едва уловимый огонёк жизни. Именно таким его запомнил Лункс, когда уходил из этого места навсегда. Человек, что подарил жизнь ему и остальным анимагенам, Создатель Анима Коэннан Мол. Призраки молчали, наблюдая за смятением бурого беота. Будучи лишь образами настоящих себя они не могли причинить ему ни вреда, ни пользы. Лишь сторонние серые наблюдатели, навсегда заключённые на задворках разума его друга и вынужденные бесцельно бродить по заброшенным улицам.
— Нам надо идти, — Лунги потянула Урси в сторону дороги, — чужой дядя скоро вновь придёт!
— Кто он? — Урси послушно сдвинулся с места, с большим трудом заставив себя отвернуться от силуэтов. Их присутствие для него оставалось неосязаемо — виною тому была та тоскливая серость забвения, закрывающая всё вокруг.
— Я не знаю, — призналась рысь, — он пришёл уже после того, как тут стало… так… — она пространно взмахнула рукой. Но он сделал их такими, — Урси быстро оглянулся через плечо. Призраки всё ещё провожали их равнодушными взглядами, но не сдвинулись с места. Он был уверен, побудь он тут ещё немного, и появились бы и другие, но проверять свою догадку ему не хотелось.
Очень скоро Своевольный лес скрыл от них особняк. Тёмные деревья стояли неподвижно, несмотря на то, что в спину уходящим анимагенам дул крепкий холодный ветер. Его вой вновь усиливался, и Урси чувствовал, что скоро это место накроет новая волна тьмы.
— Туман?.. — он вдруг понял, что не видит впереди ничего, кроме белёсой пелены.
— Чужой дядя не позволяет перемещаться к папе сразу, — сказала Лунги, — потому папа иногда ищет меня, но не находит. Не видит. И я не знаю, почему.
«Зато, кажется, я знаю, — Урси задумался, вспоминая события на Сарохаре, — это очень походит на Конвентум, которым закрыли разум Кари. Но где же Лункс успел повстречаться с «Тёмным» ноосенсом? Разве что… на Кайлити! А если верить Ирше, что всё это время им был Дейриер… то это объясняет, как он проходил блокаду. Но в таком случае…» Беот невольно вздохнул. Если окажется, что Ирша права и Дейриер действительно «Тёмный», то его друзья в храме сейчас в большой опасности. Одна Ани не сможет защитить их. «Но какова его цель? — Урси уже был почти уверен, что Наследие Цестус приготовил именно для него или его последователей, Верных. — Чего он хочет добиться? Какими бы ценными ни были знания Эксплара, они не дадут ему преимущества и против Хора и против Кайлити. Даже сам Эксплар не смог сделать этого!»
Что-то сильно обожгло его правую ногу. Ойкнув, Урси вышел из раздумий и резко остановился, растеряно оглянувшись.
— Папа говорил, что это место наиболее сильно повлияло на него, — грустно произнесла Лунги, глядя вместе с ним на пылающий Аполотон. Полуразрушенный город пожирал бесконечный огонь пожаров, а с неба летели чёрные хлопья, пахнущие жжёной плотью. Человечьей плотью. Голубая мембрана энергетического купола-щита мерцала и трещала, освещая обугленные стены небоскрёбов и прочих строений.
— Я тоже помню этот момент, — мрачно сказал Урси, — битва за Аполотон. Безумная мясорубка «Рассвета», демонстрация его силы. Именно тогда мы поняли, что если Эксплара не остановить, он окрасит весь мир в этот «пейзаж».
Они осторожно пошли дальше по основной магистрали, стараясь держаться подальше от раскалившихся остовов энергомобилей, фонарей и обломков зданий. Всюду слышался рёв пламени и ощущался невыносимый жар, вкупе с удушливым запахом гари. Чем дальше они заходили в город, тем чаще Урси начинал тереть глаза — едкий ядовитый дым раздражал даже сенсоры анимагена, заставляя их выделять больше смазки. Лунги тоже чихала и кашляла, шмыгая и подтирая нос рукавом комбинезона. «Призраки! — случайно скосив взгляд на одну из улиц, заваленную упавшей стеной, Урси заметил на дороге тёмные силуэты людей и анимагенов. Они стояли неподвижно и молча, но именно их равнодушное апатичное молчание пугало беота. — Куда они смотрят?» Их взгляды были устремлены вверх, в одну точку. Урси попытался вспомнить, что именно там находится, но Лунги повела его в сторону большой площади, такой же разбитой и испещрённой взрывами, как и весь город.
— Информационная башня «Просветитель», — медведь поморщился, — как же я сразу не догадался…
Самое высокое здание в городе, если не во всём Кайлити, всё ещё стояло на своём месте. Из обугленных брешей в его теле вырывались языки пламени, а в том месте, где должна была находиться верхушка, ярко сиял Светоч, сжимаемый чёрной механической рукой. «Эмблема павшего Создателя приобрела материальную форму, — Урси замер, с неприязнью и ужасом глядя, как пульсирует и трещит сжимаемая золотая сфера, — Лункс, что же тебе довелось пережить, что твои воспоминания приобрели столь ужасную форму?»
— Вам нужно добраться до вершины, — от неожиданности Урси дёрнулся, на всякий случай прижав к себе вскрикнувшую Лунги, — и освободить того, кто томится под гнётом тьмы.
— Вестник! — за прозрачным стеклом экрана рябили помехи, но сквозь них отчётливо пробивались знакомые черты лица Васта Тайтара. — Лункс там? — он кивнул на башню.
— Он в плену собственной гордыни, — призрак сошёл с улицы рядом с площадью куда-то в проулок, — в своём персональном чистилище. Ищет то, что никогда не найдёт самостоятельно.
— Вестник! — Урси бросился за ним, попытавшись схватить за плечо, но образ воспоминания лишь растворился в воздухе под его ладонью. — Нам нужна помощь! Нужно покончить с этим кошмаром!
— Она вам поможет, — равнодушно ответил тот, исчезая в толпе призраков.
Урси оглянулся. Позади них показалась белая собачья морда и голубые глаза, с преданностью смотрящие на него. «Фиделита! — лайка тихонько заскулила, направившись к ним. Лунги радостно заулыбалась когда та лизнула её руку. — Ещё одна невинная жертва безумия, что охватило этот город». Собака выглядела более живой, чем все остальные призраки, и это немного обнадёживало.
— Фида, — он погладил её по голове, — нужно найти Лункса. Ты можешь отвести нас к нему?
Лайка заскулила, поджав уши и хвост. Было видно, что она очень напугана и ей совсем не хочется куда-то идти. Впрочем, постояв ещё немного, она тихонько гавкнула и быстро засеменила вдоль дороги к башне припав носом к земле.
— Она скучает по своей хозяйке, — Лунги шла впереди, стараясь не упустить белый хвост собаки в толпе серых теней, — она не должна тут находиться.
«Лункс запомнил её именно такой, — Урси лишь кивком согласился с юной рысью, стараясь не отставать. Фида шла слишком быстро для его косолапых ног, — но что же случилось с ним самим? Где он сейчас в этом водовороте хаоса?»
«Просветитель» даже в воспоминаниях Лункса выглядел грандиозно. Высокие белые стены башни достигали почти самого щита, озарённые золотым светом Светоча на вершине. Сколотые мраморные ступеньки скользили под левесами анимагенов, покрытые пеплом и обломками. Из разбитого проёма главного входа в вестибюль дохнуло жаром. Пламя лизало каменные стены, но сжигало их. Урси остановился. «Призрачный огонь не повредит воспоминаниям Лункса, но я-то не из них, — он вспомнил, как случайный уголёк, на который он наступил, обжёг его ногу, — и не похоже, что есть другой способ добраться до вершины».
— Дядя, — Лунги с сомнением посмотрела на него, — ещё не поздно отступить. Меня пламя не тронет, но вы…
— Я справлюсь, — он плотно сжал губы в предчувствии боли, — если это поможет Лунксу, то я обязан сделать это!
Фида не поднимая головы зашла внутрь. Языки огня тут же перекинулись на неё, сжигая шерсть и плоть. Собака горела, но продолжала идти, медленно превращаясь в горящий скелет. Крепко сжав руку Лунги, Урси последовал за ней. Невольный вскрик вырвался из его горла, когда раскалённый камень опалил его стопы. Каждый шаг давался болью, но он всё равно двигался вперёд, прижимая к себе юную рысь. Девочка огня не чувствовала. Даже её комбинезон остался цел, хотя шерсть давно покрылась сажей.
— На лестницу? — он увидел, как Фида нырнула в проход, ведущий на технический подъём, такой же горящий, как и всё остальное, и пропала, растворившись в пламени. — Я справлюсь! Справлюсь! — прошипел он сквозь зубы, стараясь не закричать. Шерсть вспыхнула и начала сгорать, обнажая сизый бастум. Лунги лишь с сожалением посмотрела на него, но ничего не сказала, послушно поднимаясь вместе с ним наверх.
Каждый этаж давался ему с огромным трудом. Урси не мог даже прикоснуться к перилам, чтобы случайно не отдёрнуть руку и не потерять равновесие. По белым горячим камням ступеней тянулся чёрный след из остатков его одежды, шерсти и тергума — стопы расплавились от жара. В глазах потемнело от невыносимой боли, и только идущая впереди белая фигурка Лунги служила ему ориентиром. Мысли путались, превращаясь в помехи. Урси почти обезумел от боли, но продолжал подъём, сначала на двух ногах, потом уже на четвереньках, и вскоре упал на живот, цепляясь скользившими руками. Внутри всё горело. Смоул закипал в его механизме, и его вырвало кипящим маслом, которое обожгло воздуховод и язык. «Больно… — всё его сознание сузилось в одну точку. — Я схожу с ума…»
Чем выше они поднимались, тем сильнее становился жар. Очень скоро пламя плясало не только на стенах, но и на полу. Урси задыхался — все внутренности давно оплавились, и только его воля двигало истерзанное тело вперёд.
— Ещё немного, дядя, — воскликнула Лунги где-то вдали, — ещё пятьдесят этажей.
Урси её не слышал. Он просто полз вперёд, уже не надеясь, что это мучение закончится. В его голове осталась лишь одна мысль, но самая яркая, затмевающая помехи и белёсую пелену сгоревших глаз. «Лункс! — образ друга становился всё ясней. — Лункс!»
Тьма поглощала его. Руки и ноги отказывались работать, вся проводка в механизме сгорела и даже генератор застыл. Тело Урси замерло, объятое огнём, а душа голубого спектра медленно испарялась. «Нет! — он напряг свой разум, раздирая последние остатки рассудка. — Я всё равно сделаю это! Ради тебя, Лункс! Ради тебя и остальных, что ждут нашего возвращения из этого пекла! Мы должны справиться!» Подступающая тьма замерла в сомнении. Сильная воля псионика возвращала к жизни мёртвое оплавленное тело, заставляя его двигаться дальше. Сквозь путы агонии, Урси смог сосредоточиться, перенаправляя псионические потоки на конечности.
— Дядя! — услышал он. — Мы сделали это, дядя! Мы добрались до вершины!
Зрение медленно возвращалась к нему. Горячий камень под руками всё ещё нещадно жёг ладони, но Урси не прекращал борьбы. В его жизни было слишком много случаев, когда он оказывался на грани смерти, и лишь непреклонная воля спасала его и остальных от гибели. Он открыл глаза.
Они вновь переместились, но на сей раз в то место, куда он хотел бы попасть меньше всего. «Лаборатория Анима № 56» — это название отчётливо пронеслось у него в голове, — место, где меня создали в первый раз». Лункс когда-то рассказывал ему, что нашёл документацию «Нового Рассвета» в одной из разрушенных лабораторий 583-ей базы, когда они спускались вниз в поисках своего прошлого. Он не сказал, что именно там увидел, но, судя по тому, что его разум перенёс их сюда, тут случилось нечто важное. Пыльные стены разили холодом, и Урси не сразу понял, что его тело вновь восстановилось. Серебристый комбинезон тускло блестел в неверном свете пламени в глубине помещения.
— Дядя, — почему-то шёпотом обратилась к нему Лунги, прижавшись, — он здесь!
— Твой папа? — Урси быстро оглянулся по сторонам, вглядываясь в окружавшую их тьму.
— Чужой дядя…
— Так-так-так, — проговорил некто тягучим голосом, который, как ни странно, показался Урси знакомым, — значит, ты всё же добрался сюда. Первый Неизвестный.
— Кто ты? — всё тело жутко болело, а разум до сих пор затмевали жуткие помехи, но Урси твёрдо стоял на ногах. — Покажись!
— Кто я? — незнакомец усмехнулся. — Я есть всё!
Тьму озарила секундная вспышка голубого света, отшвырнувшая охнувшего Урси прочь. Опрокинув собой какой-то столик, беот вскрикнул, но тут же вскочил, взяв за руку испуганно пискнувшую Лунги.
— Как мило, что ты сам привёл ко мне последний элемент моей власти, — незнакомец рассмеялся. Голос слышался из-за небольшого письменного стола в дальнем углу лаборатории, но Урси не смог разглядеть сидевшего за ним анимагена. Зато он увидел в свете небольшого костра сидевшего в капсуле Лункса. Рысь немигающим взглядом смотрел, как догорают последние деревяшки, такой же серый, как и всё, что видел Урси до этого.
— Лункс! — он бросился к нему, схватив за плечи. В отличие от Вестника, он не испарился призраком, но и никак не отреагировал. — Лункс, очнись! Лункс!
— Папа! — Лунги обняла его за шею, однако и сейчас рысь остался безучастным. — Папа, пожалуйста!..
— Кто ты, чтобы оспаривать мою волю? — властно спросил незнакомец, поднимаясь с места. В неверном блике огня сверкнули стёкла очков. — Глупец!
Тело Урси будто сжало тисками. Громко выдохнув, он рухнул на колени, чувствуя, как его тело разрывает изнутри. «Что это за сила? — даже попытка сосредоточиться не смогла разорвать невидимые путы. — Я… исчезаю!» Его сознание начало рассеиваться, а тело медленно истлевать, светящимися искрами возносясь к потолку.
— Лункс! — прохрипел он. — Проснись, Лункс!
— Папа! — Лунги протянула к Урси руку и с ужасом увидела, что и она тоже начинает испаряться. — Папа!
— Вот так и закончатся истории Первого и Пятого Неизвестных, — торжествующе провозгласил незнакомец, — драматичный, но бесславный финал.
— Лункс! — ноги испарились, и бурый беот с громким стуком завалился на спину. — Лункс, пожалуйста! Помоги!
Лунги лишь плакала, уткнувшись ему в шею. Она исчезала намного быстрей, равно как и огонь костра перед рысем. Тьма медленно, но верно забирала тела троих анимагенов под злорадный триумф незнакомца.
— Лункс… — голос Урси затихал. — Вспомни, Лункс! — зелёные глаза рыся не двигались. — Я — это ты! Ты — это я!.. Вспомни и пробудись!
Звуки затихли. От костра остались лишь тлеющие угли, и последние искры уносил ледяной ветер.
Наступила оглушающая тишина…
— Урси? — в кромешной тьме вспыхнули два зелёных глаза. — Лунги?
— Папа? — прошептал голос невидимой девочки. — Папа, ты видишь меня?
— Лунги?! — белая шёрстка вновь проявилась в дрогнувшей тьме. — Лунги, это ты? — он нащупал маленькую тёплую ладонь у себя на шее.
— Лункс!.. — последняя мысль в сознании Урси вновь засияла зелёной звездой.
— Урси? — он вскочил, выбив из костра искры. Пламя вспыхнуло с новой силой, засияв во тьме. — Это правда ты?!
— Лункс! — тело материализовалось, возвращая бурого беота к жизни. — Ты вернулся?!
— Невозможно!!! — голос незнакомца сорвался в крик, полный ярости и ужаса. — Как?! Как это случилось?! Почему?
— А я тебя помню, — лицо Лункса исказил гнев. Стены вспыхнули зелёным огнём, убивая заметавшуюся тьму, — это ты… ты всё это подстроил!
— Как ты смог?.. Неважно, — тьма обретала форму, укрепляясь и расползаясь щупальцами, — ты всё равно мой! Тебе не преодолеть мою волю!
— Он не один, — Урси медленно поднялся на ноги. Глаза медведя сверкали сплошным голубым светом, вырывающегося из самой души, — кем бы ты ни был, тебе не сломить дух двух Создателей Анима, — голубые потоки охватили тело рыся, наполняя его новыми силами.
— Ты… — прошипел тот. — Ты… Это противоестественно! Вне понимания!
— Довольно трепаться, — Лункс выпустил когти, озарившие его руки металлическим блеском, — во имя мести всех павших от твоей руки и прочие пафосные выражения, отправляйся обратно в своё Небытие! — зелёное пламя ринулось вместе с ним, бросившись на последние остатки тьмы. Незнакомец протяжно закричал, когда огненные когти разорвали его грудь и лицо. И лишь в этот момент Урси, наконец, увидел, кто перед ними.
«Не может быть…» — сознание ослабло, и он понял, что возвращается в собственное тело. Последнее, что он успел увидеть, был Лункс, обнимающий Лунги. Пламя утихало.
***
— Никси сообщила мне, что в Мраморном Дворце собираются главы государств и их помощники, — идущая быстрым шагом Эсле с недоумением посмотрела на стоявших в Зале Оперетты Баастаров и Сияну, — что это значит?
— Нам не докладывали об этом, — Кадасла переглянулась с нахмурившимся Акило, — что, во имя Песни Разума, у них происходит? Разве Мировая Конференция не запланирована на начало весны?
— Тенорус Атир докладывает, что в лабораториях разгорелся пожар! — Сияна приложила пальцы к виску, сосредоточившись и переместившись к месту возгорания, куда уже спешили клоны-пожарные. — В той части, где работали Велир и Дейриер!
— Юмена уже направилась в Мраморный Дворец, — Эсле заметила уходящую в сторону центра города фиолетовую звезду, — но она не отвечает на мои сигналы.
— Где ж Велир, когда он так нужен? — сердито проворчала Кадасла, решительно направившись к выходу. — Посмотрю, что там в лабораториях.
— Стой! — голос Акило раскатистым громом прошёлся по зале. Старый Баастар выглядел спокойным, но внутри него всё бушевало от гнева. Он уже начал догадываться, что происходит. — Сопранисы, начинайте Ритуал Ясновидения и направьте всё ваше внимание на Мраморный Дворец.
Он видел, что и Дейриер вылетел из храма, направляясь вместе с Юменой к «Небесной Башне». «Слишком много совпадений, чтобы не заметить очевидного, — белый луч гравилёта опустился рядом, и он вошёл в него, направив в сторону дворца, — я понял, почему я не мог увидеть его! И Велир тоже догадался об этом в самый последний момент!» Та псионическая вспышка, в которой исчезла аура старого Соланиса, послужила ему последним тревожным сигналом. Велир не стал бы использовать этот приём, если бы в нём не было необходимости — искажение времени и пространства запрещены под страхом отключения от Хора даже для Истоков.
«Я ничего не понимаю, — Кадасла летела рядом с ним, уже облачённая в броню и готовая к бою, — почему тревога? Квинталь и Лер собирают клонов, Норра уводит учеников в центральный храм, а Хендель возвращается обратно. Что происходит, Акило?» «Нас предали, — коротко ответил он, выходя в псионический мир, — те, кому мы больше всего доверяли». «Кто? Дейриер и Юмена? — она вздрогнула, посмотрев на фиолетовую звезду. — Не может быть! Я знаю Юмену с пелёнок! Она не может быть «Тёмным Голосом»! Не ты ли говорил, что мы уничтожили его?» «Я ошибался». «Но кого же тогда вы привезли с Симленского пика?» «Не знаю. Это уже и не важно, — Акило начал набирать силу, сосредотачивая энергию в клинках, — важно исправить эту ошибку здесь и сейчас! Иначе мы потеряем наш мир навсегда!»
Гравилёты летели со всей возможной скоростью, приближаясь к белым сводам дворца. Обычно тихий Умвелотон, предчувствуя надвигающуюся опасность, замер в напряжении, и Кадасла это чувствовала. Будто незримая тень нависла над городом, готовясь вот-вот обрушиться на него. «Юмена, — она беспокойно сжала кулаки, — что же ты делаешь?» Мраморный Дворец озаряли вспышки круживших над дворами и улицами роботов-фотографов — представители всех государств сейчас стекались сюда, деланно улыбаясь и общаясь согласно уточнённому этикету. Охрана дворца стояла во всех входах и выходах, блестя белыми касками шлемов. Помимо клонов, тут находилась личная гвардия Владыки, пристально следившая за подлетающими гравилётами. Новусам верили, но далеко не полностью. В важных международных вопросах все правители шли к ним за советом, однако внутренние дела им доверяли неохотно. Такое недоверие зародилось ещё с давних времён, и уже никто из Истоков не мог сказать, когда именно. Тем не менее, прошло немного времени, прежде чем новусы стали реальной политической силой на мировой арене. Ключевую роль в этом сыграла, конечно же, Соланис Юмена со своим соглашением Миротворца, однако и достижения остальных новусов повлияли на мнение людей. Научные знания Велира и Дейриера, инновационные технологии Норры и Хенделя, вспомогательные управляющие программы Квинталя и Эсле, военные разработки Лера и Роривера, а также политические игры Ирши и Сияны сделали Хор Разума Ауколис чуть ли не отдельным государством. Между человечеством и новусами установилась прочная взаимовыгодная связь — первые получили долгожданный мир без войн, вторые — практически неограниченные ресурсы, привилегии и свободу творчества. Но сегодня, когда весь Аревир оказался на пороге раскола, вершилась судьба многовекового союза. Судьба, находящаяся в руках одного человека.
«Они спустились, — заметила Кадасла, увидев два белых луча, тянущихся во внутренний двор, — главы государств уже собрались внутри, снаружи остались лишь мелкие министры и чиновники». «Вижу, — Акило направил машину прямо к центральному зданию, — высадимся у ворот». «Но там же люди!» «Плевать! У нас нет времени на сантименты». Под ними мелькала пёстрая толпа власть имущих — знатные и богатые люди, в чьих руках находилась власть в стране. Они не те жалкие подобия на человека, что днями и ночами сидят в «Белом Покрове», наслаждаясь мнимыми благами, а действующие управленцы, производители и экономисты, выполняющие свой долг. Не забывая разбогатеть самим, разумеется. Кадасла презирала их до глубины души — она терпеть не могла все эти политические склоки, и искренне не понимала, как Юмене удаётся сохранить такую доброжелательность. «Надеюсь, ты ошибаешься, Акило, — она активировала фотонный лифт и спустилась вниз вслед за старым Баастаром, — она не может быть предателем». «Значит, я возьму всю ответственность на себя, — он не обращал внимания ни на притихших гостей, ни на охранников, только было собравшихся его остановить, но замерших, увидев его выражение лица, — но я не собираюсь рисковать целым миром из-за одной ошибки!»
Мраморные плиты под ногами новусов дрогнули. Послышался каменный треск и звон разбивающегося стекла. Оба застыли на месте, прислушиваясь к звукам во дворце. Озарённые утренним светом чертоги мелко вибрировали, словно нечто огромное двигалось внутри них. Нахмурившись, Акило быстро подошёл к главным воротам и, не дожидаясь, когда охрана откроет их, одним ударом вышиб массивные створки, превратив их в прах.
— Келеи Милосердные… — Кадасла ахнула, широко раскрыв глаза.
От парадной осталась лишь половина, полная осыпавшейся краски, осколков ваз, стёкол и люстр. Оставшаяся часть дворца целиком ушла под землю, образовав посередине огромный кратер. По краям искрила проводка, с шумом текла вода из разорванных труб и сыпалась вниз земля вперемешку с битым мрамором.
— Защитная система тронного зала, — Акило лишь один раз в своей жизни видел, как работает это устройство, и то это было в далёкой юности, — бункер с Владыкой и остальными правителями внизу. Любопытно, почему она забрала с собой значительную часть остального здания?..
Хотя человеческий глаз едва ли смог бы что-то разглядеть в той кромешной тьме, но он, благодаря Ритуалу Сопранисов, видел, что на дне кратера покоится присыпанный землёй купол бункера Владыки, который тот мог активировать на случай ядерной угрозы. По идее, сверху кратер должен был быть закрыт композитными титановыми пластинами покрытых свинцом, но, судя по всему, система настолько рассохлась, что створки даже не вышли из ячеек, так и оставив зёв кратера посреди парадной.
— Нужно спускаться, — с другой стороны пропасти уже собирались слуги и солдаты дворца, позабыв об этикете и правилах поведения, — ты чувствуешь? Дейриер и Юмена с ними.
Кадасла чувствовала их. Оба новуса находились сейчас внизу, но что самое страшное, она не видела аур остальных людей. «Не может этого быть! — светловолосая Баастар отказывалась в это верить. — После всего, что она прошла… она не могла так поступить! Зачем?» Из руки Акило ударила ослепительная вспышка бледно-синего света, пробив потолок и множество этажей насквозь. Навстречу ему тут же появился луч фотонного лифта его гравилёта, по зову хозяина оказавшегося рядом. Не говоря больше ни слова, Кадасла обхватила друга за пояс и ступила вместе с ним в луч, подхвативший их и плавно опускающий вниз. Сила магнитного поля ослабевала с каждым метром, и последний десяток им пришлось пролететь почти в свободном полёте, благо бур бункера не зарыл его глубоко.
— Готова? — Акило активировал клинки и быстрым движением проделал в камне и металле горящее отверстие, осыпавшееся вниз. — Прыгаем!
Металлические крепления их брони звякнули гулким звуком. Кадасла прищурилась, осматриваясь. Ушедшая вниз часть парадной выглядела немногим хуже чем та, что осталась на поверхности. Ритуал Сопранисов позволял Баастарам видеть в темноте, рассеивая её из псионического мира. Разбитые фигурные плиты, обломки бюстов и упавшие картины — предметы роскоши, стоящие немалые деньги, оказались либо повреждены, либо уничтожены. «Владыка ни за что бы ни пошёл на такие растраты, — подумала она, двигаясь следом за Акило, — и тем более не стал бы рисковать своею жизнью. Значит, систему активировал кто-то другой». В голову закрались недобрые сомнения. Неужели, Акило прав? Неужели, Юмена и Дейриер и правда предатели, несмотря на то, сколько они сделали для Хора и человечества?
— Тьма больше не рассеивается, — старый Баастар до этого уверенно шагающий вперёд к тронному залу, споткнулся о лежащий на лестнице постамент, упавший с верхних этажей, — и голосов не слышно…
Только сейчас Кадасла обратила внимание, что совсем не ощущает тепла жизни. Бункер при погружении почти никак не влияет на обитателей внутри благодаря многочисленным «подушкам», тормозам и тросам, однако все люди, находившиеся в этот момент на его территории, сейчас были мертвы. И подтверждением тому стало лежащее на лестничной площадке тело слуги, видимо, идущего привечать остальных гостей.
— Мёртв, но не от удара, — установил Акило, перевернув ещё остывающее тело. Остекленевшие глаза юноши были широко раскрыты, но не это удивило Кадаслу, а то, что на нём не темнело ни одного синяка.
— Из него вынули душу, — она поджала губы, направив светящийся клинок в сторону подозрительного шороха на площадке выше, — и… ты чувствуешь?
Пространство вокруг загудело. Откуда ни возьмись подул ледяной ветер, а по стенам поползли неясные тени, сверкая мертвенно-бледными глазами. Мёртвый бункер оживал. «Это аномалия! — клинки Акило рассекли тьму, заставив призраков отступить, а ветер затихнуть. — И ты всё ещё сомневаешься в моих словах?!» «Нет, — руны на броне Кадаслы вспыхнули, озаряя материальный и псионический миры, — но я хочу лично убедиться в их правдивости!» Тем не менее, несмотря на их усилия, аномалия не рассеялась. Завеса настолько сильно истончилась в этом месте, что прорывалась тут и там, выпуская новых тварей. «Почему их так много? — Кадасла видела, как полчища разных энергетических существ проникают через разломы в их мир, наполняя его тенями и чужеродной энергетикой. — Их кто-то приманивает?» «Похоже на то, — согласился Акило, — смотри! Трупы оживают!» Они наткнулись ещё на несколько мёртвых тел, на этот раз на солдат из личной гвардии Владыки. Но когда они подошли ближе, тела людей неожиданно дёрнулись, изгибаясь и меняя форму. То, что было человеком несколько секунд назад, превратилось в мешанину из костей, мяса и органов, искажённых и почерневших, но, что самое страшное, живых. Завыв, бесформенные сущности ринулись на Баастаров, клацая отращёнными челюстями и когтями. Множество чёрных глаз с ненавистью смотрели на поднимающиеся клинки, отсекающие им щупальца, клешни и прочие конечности. Они знали, что это оружие способно не только умертвить восставшую плоть, но и уничтожить энергетическую сущность-вторженца, изгнав на более низший уровень Мироздания. С отвращением стряхнув липкую плоть и гнилую кровь с лезвия, Акило оглянулся.
— Нужно спешить, — проговорил он, увидев в темноте смотрящие на него глаза, — пока их не стало слишком много для нас двоих.
Некоторые создания сливались в единый организм, толстой и уродливой биомассой перекатывающейся по коридорам и лестницам. Кадасла сбилась со счёту, скольких она уже отправила на тот свет, а одержимым не было конца. В воздухе пахло гнилью, жжёным мясом и кровью. Белая туника Баастар давно пропиталась багровыми пятнами, но ещё ни один из восставших не смог даже дотронуться до неё. Каждый этаж приходилось преодолевать с боем. Ревущие, воющие и щёлкающие твари напирали, пытались взять числом, но так и не смогли остановить двух новусов, одним лишь своим присутствием сжигающих их души. Однако отвлекаясь на бой в материальном мире, они не успевали закрывать бреши в завесе, от чего те расширились до такой степени, что без помощи остального Хора они уже не справлялись.
«Велир! — ещё раз позвал Акило, но тщетно — старый Соланис словно сквозь землю провалился. — Да твою ж… Норра! Найди его! Нам нужно запечатать аномалию, пока эти твари не добрались до города!» «Я поищу, — вызвалась Сияна, — Норра, замени меня! Я направлю поток на его поиски!» «Я вывожу войска, — объявил Лер, — если ситуация выйдет из-под контроля, мы сможем сдержать одержимых во дворце». «Подождите! — Соланис Хендель, всё ещё находящийся в воздухе на гравилёте и направляющийся обратно в город вместе со своим эскортом, увидел, как из лесу выходит целое полчище гибридов и клонов. — Враг со стороны северных ворот! Сектанты! И много! Целый полк!» «Откуда они взялись?! — прошипел красноглазый Сопранис, увидев неприятеля его глазами. — Мы не чувствуем их! Что за спирусова пляска тут творится?!» «Атака, — Квинталь сосредоточился, передавая Тенорусам новые команды, — я начинаю Защитный Ритуал!» Воздух вокруг тёмных стен храмовых строений задрожал, окутывая их невидимым барьером. Любое создание, отличное от новуса, если попадёт в него, немедленно испарится — чистая псионическая энергия не оставляет от плоти даже атомов, тем более, если она направленна одним из Истоков.
— Тронный зал, — высокие белые створки покрывала липкая биомасса, медленно расползающаяся по стенам, — Кадасла, — Акило повернулся к ней, — что бы ни случилось — не сомневайся. На этот раз враг действительно силён и крайне опасен. Если твоя рука дрогнет — мы оба пропали.
— Я знаю, — угрюмо проговорила она, понимая, что он почувствовал её смятение, — я не подведу тебя. Во имя Великого Храма Ауколис!
— Во имя Великого Храма Ауколис!
Луч бледно-синего света пронзил тьму, распыляя осквернённое дерево и плоть в пыль. Длинный тронный зал, гордость рода Каузов и самое богатое место во всём Эххи, теперь превратился в зловонную клоаку. Пахло смертью и злобой. Что-то громко зашипело в темноте, послышался звук переворачиваемых стульев и хруст костей. Четыре пары чёрных глаз уставились на поднявших клинки Баастаров, а из раскрытой пасти со змеиными клыками донёсся ядовитый смрад.
— Акило и Кадасла, как и я предполагал, — Дейриер сидел на троне Владыки у дальней стены, с лёгким презрением сверкая зелёными глазами, — самонадеянные Баастары, настолько верящие в собственные силы, что не удосужились даже провести разведку.
— Всё кончено, Дейриер, — Акило одним движением руки отбросил стол и шипевшую на нём тварь в стену, — теперь я понял, почему мы не видели тебя. «Тёмный Голос». Исток, искажающий Песнь! Ты менял наше восприятие, скрывая подлые мысли за Песнью! И теперь ты решил сорвать с себя маску и явить нам своё истинное лицо! Почему? Тебя спугнула та красная вспышка под прикрытием Ирши?
— На самом деле, это бы случилось сегодня и без вмешательства Ирши и Ассура, — Дейриер пожал плечами, — спешка вызвана не их вторжением, — он щёлкнул пальцами и уцелевшие светильники на стенах вспыхнули зелёным огнём.
Тронный зал покрывали багровые наросты, медленно ползущие по стенам и проникающие вглубь бункера. Липкая биомасса покрывала потолок, пол, заблокированные окна, тянулась к остолбеневшим новусам, скрежеща зубами и извиваясь щупальцами. «То, что осталось от правителей государств, — Кадасла с отвращением и ужасом увидела лежащие на столе и стульях одежды людей, — непростительно!» Что-то вновь зашипело, поднимаясь из тёмного угла залы. Длинное змееподобное существо с зубастой челюстью и паучьими глазами медленно выползало на середину помещения, дыша трупным ядом.
— Владыка… — на одном из пальцев его костяной руки Акило заметил знакомые золотые перстни. — Что вы натворили, глупцы?! И ради чего?
— Ради чего? — Дейриер поднялся с места, медленно спустившись и остановившись рядом с монстром. — Ради светлого будущего, конечно же! Мира идеальных созданий, совершенства и чистого разума! Мира без людей!
— Ты… — Кадасла глухо зарычала, полосонув клинками по полу. — Ты предатель! Что ты сделал с Юменой, мразь?!
— А, бедная маленькая Соланис, — тот остался равнодушен её жесту, лишь коротко усмехнулся, — она всё ещё здесь.
Из другого угла, появившись откуда-то из трещины в стене, показалась фиолетовоглазая новус, победно улыбаясь бешенству Кадаслы. «Я возьму на себя Дейриера и Владыку, — Акило уже прикидывал, с какого угла будет лучше атаковать, — ты возьми Юмену. Она не слишком сильна как боец, ты быстро справишься…» Псионический мир затрепетал от возрастающей мощи. Огромная фигура Баастара озарила пространство и даже самые отчаянные жители этого мира рванули прочь в страхе попасться ему на глаза. Сама ноосфера готовилась обрушиться на его противников.
— Кадасла! — лицо Соланис вдруг исказилось гримасой боли. — Акило! — она схватилась за голову и согнулась пополам. — Бегите! Он умеет похищать силу!
— Ах ты, наглая девчонка! — тут же изменившимся голосом вскричала она. — Всё же вырвалась! Но это ненадолго… дай мне только срок!
— Юмена… — прошептала светловолосая Баастар.
— Да, ты правильно поняла, Кадасла, — Дейриер тихо рассмеялся, — она утратила контроль над своими телом и разумом. Теперь она не сильнее призраков, что вы встречали по пути сюда. И всё это заслуга моего самого лучшего ученика, моего совершенства. Узрите, — он подял руку, показывая на Юмену, — Рерар Хонти, восставший из мёртвых. Наш ключ к освобождению планеты от несовершенной жизни.