Обошлось. Хотя в голове бил колокол, тело болело, а сломанное предплечье дергало, Ларс чувствовал, как его губы растягиваются в дурацкой ухмылке. Поверить в случившееся было трудно — все произошло буквально за несколько минут: только что судно болталось внутри Ока бури, несущейся лишь ей ведомыми путями, как вдруг непроницаемая стена воронки, будто обессилив, стала оседать, тая на глазах. Ураганный ветер ослаб до крепкого, высокие пенные гребни волн, бороздившие тело океана, присмирели. Светлые проблески прорезали темное небо на горизонте, а в просвете туч появилось низкое закатное солнце, лаская серо-синие воды розовыми отсветами.
Ларс взглянул на часы — ну да, четыре двадцать утра, — как и должно быть… Тогда почему он видит закатное солнце? Чижика угораздило попасть в штормовую воронку около семи-восьми часов вечера… И почти десять часов их несло через Лютую лужу… Значит, здесь — на побережье Лаара сейчас должно быть раннее утро, а не вечер! Бред, да и только… Хотя о чем это он — разве все, что произошло с ними можно считать нормой? Но искать ответы он будет потом. Позже.
Главное — они в безопасности. Они живы. Ссадины, ушибы, порезы и даже перелом — рядовые травмы в ходе испытательного полета в штормовых условиях. О гибели мотомеханика Ларс старался не думать, — тяжело. Что ж, придется поверить в то, что случилось чудо. А как иначе назвать стремительное изменение обстоятельств, обещающих неизбежную гибель, в сторону резкого улучшения. Похоже, один из ангелов, мимоходом пролетая над Лютым океаном, заметил парочку грешников и намекнул Господу, что эти двое, вернее — трое, если считать Бьорка, еще могут пригодиться в его грандиозных планах, неведомых смертным.
И что удивительно, Чижик — практически в порядке, не считая поверхностного повреждения обшивки, одного из шпангоутов и, судя по всему, — некоторого ослабления заклепочных соединений. Возможно, что-то еще — но это почти не сказывается на управлении и стабилизации судна.
Их прикидочные расчеты оказались верными — дирижабль действительно принесло на север Лаара, и как по заказу — прямо к столице, над которой все еще нависала штормовая тьма. Зрелище было грандиозным… Огромный город хребтом вздымался над заливом. Ларс видел сотни судов в гавани Сильфурбэй и серебристо-белые пески в маленьких бухтах на побережье… Видел колоссальное сооружение типа виадука, ведущее прямо в сердце Бхаддуара, и мощную причальную мачту, пронзающую сизые тучи. Вокруг нее, как флюгер, вертелся грузовой дирижабль Империи. Выходит, на побережье еще вовсю свирепствует шквалистый ветер, тогда как над открытой водой становится все спокойней… Ларс нашарил здоровой рукой сигареты и жадно затянулся, наплевав на безопасность.
— Скоро швартуемся… — вздохнул Гуннар, покосившись на брата. Он полностью взял на себя управление, поддерживая заданный курс, стабилизируя положение судна и отслеживая тангаж.
— Как мы это сделаем, якорь мне в задницу!?! — просипел Ларс, — ты что не видишь! — он кивнул в сторону мачты с темной точкой дирижабля.
— Ты ругаешься, как портовый грузчик, твоя светлость… — хмыкнул Гуннар, — вижу, конечно. — Прищурив глаз под опухшим веком, он вгляделся в воздушный корабль Энрадда, напоминавший упитанную муху, нарезавшую круги над банкой с вареньем. — И вижу, что замедляется…. — удовлетворенно констатировал он, — явно замедляется…
— Даже если так… Чижику придется садиться на пузо, раз на мачте завис наш грузовик…
— Не придется… — Гуннар постепенно снижал скорость, — я разве не говорил, что на авиаплощадке Бхаддуара кроме стационарной, уже полгода используют передвижную мачту?
— Не говорил… — с нажимом произнес Ларс.
— Не хмурься — я был уверен, что говорил…
— Ладно, и когда успели?
— Помнишь выступление шефа военно-инженерного ведомства в Министерстве по поводу сложности изготовления телескопических мачт и ненадежности их в эксплуатации?
— Помню, что Совет отверг это предложение… Или нет? — Ларс сделал паузу, подавляя тошноту.
— Поначалу — да. Но буквально через пару недель было дано указание создать опытный образец передвижной мачты на треугольной решетчатой платформе. С той самой шарнирно-подвижной «ногой» для изменения высоты, что разработали в Проектном ведомстве твоего отца. И проверить один из них здесь — на авиадроме Бхаддуара. Извини…
— Утомил ты своими извинениями. — Ларс не скрывал раздражения тем, что кузен легкомысленно забыл упомянуть, что в дело пошли разработки его погибшего отца — младшего брата императора Магнуса…
— И как двигается опорная платформа? — Ларс попытался подавить обиду, продолжив разговор о технологии. — Ведь проект предполагал, что ее будут перемещать на железнодорожных тележках по колее…
— Лаарцы все упростили до предела, используя труд тысяч рабов. Так что в нашем распоряжении идеально выровненная швартовочная площадка с отменным покрытием и выдрессированные кнутом причальные команды.
— Весьма прогрессивные технологии, — буркнул Ларс. — Однако, удивлен, что корабль не сорвало при таком шквале, — перешел он на более насущную тему, наблюдая за судном, которое действительно останавливало свое кружение.
— Срывы при шквале регистрируют все реже… Стыковочный узел модернизировали, да и носовую часть упрочняют, насколько это возможно… Хотя, еще год назад в Равенне, помнишь, Сокол разбился?.. Парни просто не успевали повернуть корабль по ветру — броски ветра оказались быстрее.
— Да уж, нашим в рубке не позавидуешь, если они там… — пробормотал Ларс.
— Вряд ли, — возразил Гуннар, — судно, скорее всего, уже разгрузили, и команда отдыхает. Корабль удержится в стыковом гнезде и без пилотов — на этот случай спроектировали автомат-реактор… Уже полгода как.
Ларс сознавал, что они оба сейчас слишком много болтают, что случается после хорошей встряски после почти состоявшегося интимного свидания со смертью…
— Я бы, пожалуй, рискнул глянуть с верхушки мачты, как хвост дирижабля вертится… — бодро заявил Гуннар.
— Лично я — пас. Похоже, наелся адреналином на год вперед, — качнул головой Ларс и тут же пожалел об этом, с трудом подавив приступ рвоты. — И, судя по всему, заработал неслабое сотрясение мозга…
Небо над побережьем быстро светлело. Грузовой корабль на мачте завис в неподвижности, — целый и невредимый. Серебряная бухта становилась все ближе. Мощные скальные выступы, образующие естественный волнорез, надежно защищали гавань от штормовых волн. Множество пирсов вгрызалось в спокойную синь гавани. А над ней ступенями поднималась громада города, увенчанного величественным дворцом Розаарде, пламенеющего в лучах заката.
— Ну и махина… — пробормотал Ларс, регулируя резкость бинокля.
— Ты про дворец? — спросил Гуннар, ревниво сравнивая Розаарде с императорским дворцом в Эббе.
— Я про мачту, — эта их Небесная игла больше походит на Небесный лом… она явно раза в три толще наших стационарок… И зачем нужны те огромные зигзагообразные конструкции, что поднимаются до самого верха?
— Пандусы. Дело в том, что исходный проект, который мы передали лаарцам, их инженеры изменили с учетом здешних условий, то есть, по максимуму используя человеческие ресурсы.
— Снова рабы?
— Снова, — кивнул Гуннар. — У нас грузовые лифты, а у них — рабы, которые тащат грузы по лестницам или волокут по этим самым пандусам на верхотуру. Потому сооружение и выглядит таким массивным.
— Это же адский труд, — Ларс непроизвольно сжал пальцы в кулак и тут же скривился от боли.
— Порхи для них — что мусор под ногами. Рассказывали, что ослабевших носильщиков просто сбрасывают вниз, чтобы не тормозили движение всего потока…
— Жестко. — Ларс помолчал. — Подожди, а как поднимаются пилоты, бортмеханики… ну и их надзиратели, в конце концов?
— Для них оборудованы механические подъемники… И опять же — никакой тебе гидравлики или электричества, только шестерни, цепные блоки и мускульная сила рабов…
— Ладно, посмотрим на этот беспредел поближе, — устало кивнул Ларс, потянувшись за бутылкой с водой. Видимо, от толчков, она упала, и ему пришлось шарить внизу. — Надо же… — вместо бутылки пальцы нащупали экзотическое перо южной птички — растрепанное и пыльное, оно, тем не менее, сохраняло яркую изумрудно-золотую окраску. — Как внутрь-то попало?…
— При наших сегодняшних прыжках и ужимках в облаках — ни капли не удивительно…
***
Ларс смотрел на приближающийся Бхаддуар, признаваясь себе, что, по крайней мере, издали, он не уступает столице Энрадда, а возможно, даже превосходит ее. Город рос как гора. Кварталы поднимались вверх ступенями. Башни, колокольни, храмы и старинные здания, высились подобно деревьям, взбирающимся на холм. За строениями первого яруса виднелись фасады и крыши домов вышележащих кварталов Грайорде — Нижнего Города. И так — от самого порта с пирсами и причалами до крепостной стены Розстейнар — Верхнего Города. Вишенкой на этом многослойном торте был тысячелетний дворец Розаарде, сооруженный из блоков порфира и розового гранита.
— Впечатляет, ничего не скажешь…
— Да уж… — согласился Гуннар, — пожалуй, все не так плохо, как казалось. По крайней мере, мы, наконец, видим Бхаддуар своими собственными глазами, а не на халтурных черно-белых фото… Если бы не шторм, то даже не знаю, когда бы отец разрешил мне официально слетать до Лаара…
— Когда рак на горе свистнет… Пора снижаться, командир… — Ларс наклонился к штурвалу руля высоты, справа от пилотского кресла.
— Не тянись, не тянись, твоя светлость, я и один справлюсь… — одернул его Гуннар, манипулируя клапанами.
— Незачем в одиночку напрягаться, — курс я удержу, правая-то рука работает, — Ларс подмигнул кузену, — не сомневайся!
Огромное авиаполе находилось милях в трех от нижней крепостной стены Бхаддуара. Неподалеку от причальной мачты, как муравьи, копошились сотни человеческих фигурок, возводивших огромный эллинг. — Ты смотри — нас, похоже, уже встречают… — удивился Ларс, разглядывая расходящиеся полукругом группы рабов, которыми командовали верховые надсмотрщики. — Судя по всему, это их причальная команда в полсотню человек… А чуть подальше… Да там целая делегация, Гуннар!
Принц снизил скорость до минимальной, опуская машину над авиаполем по пологой кривой. Теперь дирижабль «полз» на высоте пятидесяти метров над землей. — Бьорк! — повернулся он к мотомеханику. — Пора бросать гайдропы! — Кивнув, Бьорк, еще бледный от пережитого, но уже пришедший в себя, поспешно вышел из рубки, чтобы выполнить приказ.
— Десять метров… — пробормотал через несколько минут Гуннар, отслеживая сброс фалов, и перевел движители в вертикальное положение. Винты потянули машину к земле.
На земле за дело тут же взялись три десятка причальщиков. Подтягивая дирижабль за гайдропы, они умело корректировали положение судна, и практически приняли гондолу «на руки», удерживая ее за поясные стропы. Когда мощные колеса опор передней и хвостовой части коснулись идеально ровных плит авиаполя, Ларс с облегчением выдохнул. Все происходило стремительно и неправдоподобно — слишком много событий было спрессовано в коротком промежутке последних суток. Осунувшееся лицо Гуннара от напряжения покрылось испариной, но он все же кривовато улыбался, глядя на кузена. — Как думаешь, нам можно, наконец, расслабиться?
Они вышли к широкой откидной двери левого борта. Рабы под наблюдением надзирателей тут же начали погрузку мешков с песком — балласта для утяжеления судна. Сжав губы, Ларс скользил глазами по застарелым шрамам и свежим кровавым следам, покрывающим спины молодых мужчин, — бритых, босых, прикрытых лишь набедренными повязками. А к кораблю уже подходила группа встречающих. Впереди, не торопясь, шел представительный вельможа, облаченный в черное с серебром. Сдержанный наряд подчеркивал темные зачесанные назад волосы, волнистой гривой спадавшие на плечи, и пронизанную седыми нитями бороду. Он с явным интересом доброжелательно смотрел на гостей, раскрывая руки в приветственном жесте, будто готовясь обнять их.
— Свер ан Оллард, советник Его величества — короля Готфрида, правящего супруга владетельницы Лаара Элмеры Милостивой! — представился он. Голос вельможи был низким и властным. Он демонстративно низко поклонился, что было совсем не обязательно, как отметил Ларс, и продолжил: — Приветствую отважных авиаторов, оседлавших бурю и прибывших в Лаар верхом на хребте урагана, — он улыбнулся, щуря зеленые, как у кота, глаза. — Прошу, прошу, господа…
Пытаясь сохранить равновесие и кляня проклятое головокружение, Ларс спустился по трапу вслед за кузеном. — Герцог Арлинда, Гуннар Магнус нор Крейг и мой кузен — герцог Ларс нор Байли, к вашим услугам, минрэй, — напрягая осипший голос, ответил принц, вежливо склонив голову, и покачнулся. Ларс успел схватить его здоровой рукой за локоть, заметив неприкрытое беспокойство на лице советника Олларда. Но Гуннар уже выпрямился. — Все в порядке, минрэй. Нас всех немного штормит… после шторма, — пошутил он, добившись встречной улыбки советника.
На колесных тележках рабы уже подогнали к дирижаблю тяжелую решетчатую платформу с укрепленной на ней высокой причальной мачтой. На мачту уверенно взбирались двое порхов, готовясь подвязать фалы к носу корабля. Чтобы точно совместить стыковочный узел судна с гнездом на мачте, группы рабов осторожно поворачивали платформу, подчиняясь указаниям надзирателей. После точной ориентации и стыковки узлов, дирижабль принялись дополнительно фиксировать растяжками, крепя их на массивных якорных опорах.
Прищурив здоровый глаз, принц, посмотрел на грузовой корабль Энрадда, пришвартованный к Небесной игле, и Оллард, предвосхищая его вопрос, тут же сообщил: — Не стоит беспокоится, Ваше Высочество, милостью богов грузовое судно не пострадало, а экипаж здоров… Позднее вы сможете сами убедиться в этом, если пожелаете… А сейчас… мы окажем вам срочную помощь, Ваше Высочество, ибо медлить при подобных травмах недопустимо…
Советник обернулся, и вперед выступил низкорослый полноватый человек с лунообразным лицом в дурацкой, по мнению Ларса, красной шляпе и темной хламиде. Он поприветствовал гостей, едва склонив голову в поклоне. — Верховный жрец ордена Непорочных, — представил он самого себя, — Скаах ан Хар.
Несмотря на сгущающиеся сумерки, глаза жреца скрывали очки с круглыми темно-красными стеклами. Длинные, будто без костей, пальцы, странно смотревшиеся с его рыхлой короткой фигурой, то и дело поглаживали медальон из темного матового камня. Но Ларса привлек орнамент над его короткой бровью — пять темных сужающихся к виску полос, напоминающих длинные изогнутые когти… «Хринг» — вспомнил Ларс, — «знак статуса жреца в Ордене». Тонкие губы человека растянулись в добродушной улыбке, но Ларс чувствовал липкий взгляд из-под очков, елозящий по его лицу. Не оборачиваясь, Жрец властно вскинул ладонь, подавая знак стоявшим позади него подчиненным, и через полминуты кузены уже сидели в мягких креслах с удобной опорой для ног.
Перед ними почтительно склонились двое — худой мрачный старик с выступающим острым подбородком и улыбчивый Непорочный с бритым черепом и двумя толстыми черными косами, падающими на плечи. Над бровью у обоих чернела пара «когтей». Висевшие на их шеях золотые кулоны в виде вскрытого сердца, выполненного с анатомической точностью, по-видимому, указывали на то, что жрецы занимались врачевательством.
Бритый в сопровождении двух учеников, держащих медицинские сундуки, повернулся к Гуннару, занявшись его раной на голове. Старик же подошел к Ларсу, согнув спину в глубоком поклоне. — Беспокоиться незачем, Ваша светлость, — проскрипел он, — Непорочные — самые искусные врачеватели в мире. Ларс мог бы поспорить, если бы не холодный пот, головокружение и раздирающая боль ниже локтя. А жрец тем временем взял прозрачный флакон, заполненный коричневой жидкостью, отлил из него пару ложек в крошечную пиалу и молча выпил, демонстрируя пациенту, что отравления опасаться не стоит.
— Я и мои эфебы сделают все, Ваша светлость чтобы терзающая вас боль, тошнота и кружение в голове прошли без следа, как только вы досчитаете до ста… Вслух.
Ларс опрокинул в рот снадобье, и у него перехватило дыхание. Казалось, что в пищевод влили едкую кислоту. Однако, открыв рот, чтобы заорать, он ощутил, что кислотное жжение прекратилось, и услышал, как Гуннар послушно считает вслух, — видно его тоже заставили принять лекарство. Не моргая, старец сосредоточил взгляд на переносице Ларса, глядя вроде бы на него, и одновременно — будто бы сквозь него. И удивительное дело — как только Ларс досчитал до семидесяти, боль не просто утихла, она исчезла вообще. Испарилась. Причем старый лекарь, не задавая вопросов, тут же понял, что снадобье подействовало, и начал раздавать короткие указания эфебам.
Те ловко и осторожно разрезали рукав рубашки, обнажив опухшую синюшно-багровую руку Ларса. Пока помощники крепко удерживали его за плечи, костистые пальцы старика почти неслышно пробежались по сломанному предплечью. — Отек серьезный, — сообщил жрец, — но разрывы нутряных тканей невелики, а излияние крови ограничено. Немного поврежден нерв, потому боль проявила себя острее, чем обычно бывает при закрытом переломе. Но в целом, Жизнедатель оказался весьма милостив, Ваша светлость.
Врачеватель щупал, тянул костные обломки, сдвигал и надавливал, но Ларс, хоть и напрягался в ожидании боли, не чувствовал ничего, слыша лишь противный хруст, треск и щелканье. — Я устранил смещение фрагментов кости и сопоставил их, — сухо пояснил лекарь. — Теперь кости сложены, как им надлежит по природе.
По его знаку юный эфеб смазал кожу на руке Ларса густым и очень холодным маслом с острым запахом. — Это средство сдержит нарастание отека, — снова объяснил свои действия жрец. — Осталось закрепить костные обломки для дальнейшего сращивания. Для этого сделаем жесткую повязку, которая не позволит им сместиться.
Под мрачным взглядом учителя эфебы пропитывали широкие ленты ткани бурой смесью с запахом смолы, и осторожно формировали фиксирующую повязку. Пока ее накладывали и разглаживали, жрец удерживал предплечье пациента в нужном положении. Через пару минут забинтованную руку Ларса уложили в косынку, обхватившую шею. Поклонившись, врачеватели, не поворачиваясь к гостям спиной, попятились назад. Скаах ан Хар, все это время внимательно наблюдавший за процедурами, которые проводили высокородным чужестранцам, обратился к Гуннару: — Обещаю, Ваше Высочество что послезавтра от вашей раны останется лишь едва заметный шрам.
Затем Жрец нацелил очки на Ларса. — К концу пятого дня приема снадобий, приготовленных при воздействии светлой яджу, кость срастется, и вы сможете поднимать тяжести, пользоваться холодным оружием и управлять своей небесной машиной. Никаких ограничений.
Кузены почти одновременно вскинули брови, подавляя недоверчивое хмыканье. — Ваши сомнения понятны, минрэи, но совершенно напрасны, — тут же раскусил их скепсис Верховный Заклинатель. — В течение этих дней юные служители Светлосияющего будут непрерывно взывать к неизмеримому свету, умоляя о вашем скорейшем излечении. Взывать, не прерываясь на сон, еду, питье и естественные надобности. Как правило, они столь неистовы в своем бдении, что, даже потеряв голос, продолжают безмолвно кричать, напрягая все силы. К сожалению, некоторые, особо усердные, погибают от обезвоживания, — добавил он, старательно раздвинув губы в улыбке светлой грусти.
— Прошу прощения, минрэй… — Ларс замялся, не зная, как правильно обратиться к жрецу.
— Да-да, — просто минрэй, или, если вам угодно, — Владыка тайного, — подсказал тот, поняв замешательство гостя. При виде помрачневшего лица Ларса рот Жреца исказила едва заметная усмешка, будто он угадал его мысли и знал, что именно его расстроило.
— Так вот, минрэй, — продолжил Ларс, стараясь придать голосу твердость, — я в курсе, что обычный перелом срастается недель за пять… И не считаю правильным ускорять выздоровление за счет страданий, а тем более — за счет жизни кого бы то ни было, в данном случае — служителей вашего Бога. Это совершенно неприемлемо. — Последние слова он произнес с нажимом.
— Подобное ритуальное лечение применяют лишь для особо избранных господ, в знак особого уважения… — с напором возразил Скаах ан Хар, улыбаясь еще доброжелательнее, так что его бледные десны оголились, а круглое лицо покрылось ниточками тонких морщинок.
— Мы безмерно благодарны вам, Владыка Тайного, — вступил в разговор принц, — и безмерно обязаны. Но, и я, и мой брат пока ничем не заслужили того «особого уважения», ради которого требуются человеческие жизни… И потому, я настаиваю, минрэй…
— Как вам будет угодно, — оборвал его Жрец, погасив улыбку. — Ваше высочество, Ваша светлость, — Скаах ан Хар небрежно поклонился, и направился к своей свите.
Теперь, когда боль утихла, Ларс смог, наконец, включиться в анализ всего происходящего, — слишком много вопросов распирало голову, и отмахиваться от них не стоило. Они оказались в чужой стране, о которой рассказывали и писали в Энрадде много всего разного, однако по факту знали очень мало. И, кроме того, намерения правителей Лаара, как и Жреческого Ордена по отношению к ним оставались неизвестными.
— Гуннар, может, я «шибко мнительный», как выражается наш старый садовник, но я не могу избавиться от ощущения, что они… что они заранее знали о нашем прибытии в Лаар… Как это возможно?
— Соглашусь, — едва кивнул принц. — Пусть ты и правда шибко мнительный, пусть у них было время заметить дирижабль и подготовить причальную команду, но… то, что на выходе нас уже ждала целая делегация встречающих говорит о том, что советник и Жрец со свитой прибыли на авиаполе заранее…
— В том то и дело — как их успели так быстро предупредить…
Гуннар пытался почесать висок, закрытый бинтами. — Получается, король отправил делегацию, уже зная, что…
— Что на борту воздушного судна Энрадда находится наследник императора, — закончил его мысль Ларс, поднимаясь с кресла.